Время Надежды (СИ)

59

Страшно поднять глаза, и увидеть в его лице… Что увидеть?

Поэтому, я смотрю на свое тонкое запястье. Потом на его длиннопалую ладонь с крашеными ногтями, на выбившиеся из-под рукава линии татуировки, на уродливый росчерк шрама, спешащий спрятаться под одеждой. Мое сердце начинает колотиться быстрее, и все внутри закипает в волнении. Не могу понять, приятном или отвратительном.

Сейчас самое время спросить, зачем он меня держит. Услышать ответ я тоже боюсь.

Йерген едва ощутимо, большим пальцем выводит круг на моей косточке с края запястья:

- Знаешь, Кирстен. Ты очень похожа на маму. Даже слишком похожа.

- Я больше не помню ее лица. – Быстро шепчу я, потому что мне нужно ответить. Разбить обыденными словами сковавшее нас интимное оцепенение. Будто необычного не происходит.

К счастью, Йерген меня отпускает:

- О. Как печально. Но ты не расстраивайся. Я ее тебе нарисую. Мы, эльфы, имеем привычку многое помнить. По большей части, ненужное. Но иногда память играет нам на руку.

- Нарисуйте. Пожалуйста. С папой. И Габи нарисуйте. Пожалуйста… - Выдыхаю я, силясь собраться с мыслями. Мое запястье горит, и вместе с ним бесстыдно пылает все тело, и горячо закручивается тугая спираль. И, кажется, ничего не будет так просто, как прежде.

- В смысле? – Хмурится Йерген.

Дворцовый распорядитель рявкает:

- Что непонятного, нелюдь? Маляршу ждут во дворце к пополудни. Подмастерье она или кто?!

- Она при мне подмастерье.

- Так ты и сам подмастерье, остроухий. Че жужжишь? Завидно стало? Бабу позвали, а тебя нет? – Взвизгивает распорядитель, потрясая доской с прикрепленным к ней листом пергамента с наполовину зачеркнутым списком. - Я уже не могу с вами, козлами! А еще даже Турнир не начался!

Зацепляюсь взглядом за этот истасканный листик. Как будто его вид поможет мне ровно стоять. Жду. Сейчас все отменится: Йерген признает, что я рабыня, а он мой законный хозяин. Я даже рисовать не умею. Так, слонялась рядом с ним, мыла кисти да краски размешивала… Сердце делает в груди неприятный кульбит, меня начинает подташнивать.

Но Йерген отчего-то не спешит раскрыть правду. Он несколько мгновений вглядывается в полное, багровое от ярости, лицо распорядителя, и, наконец, скупо кивает:

- Ладно. Но я пойду с ней. Помогу, если что.

Издаю то ли всхлип, то ли вздох: хозяин согласился! Я получила заказ, за который сражались все маляры. Меня позвали к сыну наместника, Гордиану Анэстею. Наняли писать парадный портрет самовлюбленного остолопа в золоченых доспехах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍