Время скидок в Аду

Глава 10 ТИХИЙ, НЕПРИМЕТНЫЙ МУЖЧИНА

Обломышу понадобилось больше времени, чем обычно. Может, он уже выдохся после первой попытки, а может, это было сложнее обнаружить, но вид у него был, как у грузовика, взбирающегося в гору, и при этом было видно, что он все еще не нашел то, что мне нужно. Вначале он просто отрубился на середине предложения, как бывает при уколе анестетика, плавно переходя в бессознательную стадию и начиная нести всякую бессмысленную чушь. Но это было еще нормально. Вскоре он начал дергаться и биться, будто в припадке, его худые руки и ноги казались несгибаемыми, зубы сомкнулись в жутком оскале, слышались ворчание и стоны.

Я услышал, как треснула кость, — этот жуткий приглушенный звук раздался, когда его хрупкое тело больше не могло выдержать этого припадка. Что еще хуже, он даже не закричал, словно даже не заметив это серьезное повреждение. Он медленно закрыл глаза, как закрывают жалюзи на окнах магазина.

Он был плох и в нашу прошлую встречу, но он был плох и сейчас — правда, совсем по-другому. Я не Знаю, куда в такие моменты отправляется Обломыш и что он там делает, его жуткий танец — для меня загадка, но поверьте мне, ни один исследователь джунглей и горных вершин не переносит больших страданий. Я присел, наблюдая за его медленными искаженными движениями в течение примерно получаса; резиновые трубки вытягивались в такт его искривлениям и иногда казались похожими на внешние артерии и вены совершенно неземного существа. За это время я услышал, как сломались еще три кости. Может, их было больше, а я просто не расслышал. В каждый момент моего наблюдения за происходящим я чувствовал себя монстром.

При нашей первой встрече, как любой порядочный человек, я попытался заставить Обломыша покинуть улицы и отправиться в какое-нибудь учреждение, но он отказался.

— Я бывал там и ни за что туда не вернусь, — сказал он мне. — Никогда.

Он сказал, что если кто-либо решит заставить его, то ему хватит сил засунуть кулак себе в рот и задохнуться насмерть, и именно так он и сделает. Я ему верил.

Но, конечно, никто бы не смог смотреть на то, что он с собой делает — или что я косвенно с ним делаю, — и чувствовать себя хорошо. Как я уже говорил, многие живут в сумраке, в промежуточномсостоянии. И когда ты отправляешься к этим людям, то сложно заранее знать, какие правила действуют на их земле.

Наконец он расслабился и замер. Я подошел, чтобы отсоединить его от аппарата, но он покачал головой и что-то прошептал. Я не расслышал, поэтому наклонился ниже. Его дыхание было удивительно сладким, похожим на корицу.

— Позови… Тико…

Я позвал помощников Обломыша, и они примчались, шустрые, как команда медсестер в «Скорой помощи». Они начали аккуратно отсоединять трубки и освобождать от аппарата самого Обломыша. К его конечностям прилила кровь, они порозовели. Тико подошел к нему со шприцом, но Обломыш отрицательно качнул головой и сказал:

— Бобби… — Я наклонился, чтобы ему не пришлось повышать голос. — Они построили врата… только для императора…

На мгновение я подумал, что он снова бредит, но он продолжил говорить, а я начал понимать. Я согнулся над Обломышем, пока он шепотом рассказывал мне о Мосте Нерона.

Когда Тико вколол ему успокоительное, остальные мальчишки осторожно сняли его с тренажера и положили на одеяло, чтобы отнести в кровать. Тико направился ко мне, намекая, что пора уходить.

Мальчишка по имени Кэйшон снова оказался в главной комнате и ждал, когда можно будет проводить меня назад. Дойдя до коридора, я обернулся. Тико смотрел на меня, скрестив руки и нахмурившись под своей пиратской банданой.

— Ты заставил его танцевать дважды, — сказал он. — Не советую тебе сюда возвращаться в ближайшее время.

Мне не очень-то нравится, когда меня отчитывают одиннадцатилетние ребята, но он был прав. Я пожал плечами и последовал за Кэйшоном, который вывел меня назад к солнечному свету.

На обратной дороге я уже не был настроен слушать быструю и энергичную музыку Элмора Джеймса, так что я включил альбом «Chet In Paris». Тягостные блюзовые нотки Бейкера [17]как нельзя лучше подходили для кого-то, кто только что за бешеные деньги узнал о сложном и невероятно болезненном способе совершить самоубийство. Я закрыл окна, и песня «Alone Together» наполнила машину, как аромат давно забытого парфюма.

Так действительно ли я собирался совершить путешествие в Ад? Это было даже хуже, чем совершить самоубийство — все равно что отправить прекрасную танцовщицу в лагерь моджахедов. И даже если предположить, что я смогу проникнуть туда, позволит ли моя маскировка добрать до Элигора… и Каз? Ведь, согласно моим знаниям об Аде, у каждого из высших начальников была собственная земля, крепость, личная армия. Парик и приклеенные усы вряд ли мне здесь помогут.

Добравшись до окраин Сан-Джудаса, я понял, что так еще и не поел. Когда закончилось мое долгое путешествие в район Бэйвью, уже было за полдень, а я пока не обедал, да и, собственно, толком не завтракал, и в кои-то веки у меня был полный карман денег. В Аду их потратить не удастся, а Орбан, похоже, в любом случае продаст мою машину, так что я направился в Редвуд Шорс, в один японский ресторанчик на воде.

К тому времени, когда я был готов сделать заказ, я понял, что не так уж голоден, как казалось, поэтому к пиву «Саппоро» заказал только темпуру. [18]Я жевал, стараясь ни о чем не думать, и наблюдал за взлетающими чайками. Я пытался собрать мысли в кучу и прийти к какому-то выводу кроме «ты влип по уши», но не вышло. Казалось, что у меня есть только два варианта: остаться здесь и в результате оказаться заколотым острой штуковиной благодаря любезному «улыбающемуся убийце» или сразиться с Элигором, устроив целое представление из спасения моей девушки из Ада — мог бы получиться фильм «Дорога в Ад», как у Кросби и Хоупа. [19]В любом случае я уже не мог больше надеяться, что мои боссы воскресят меня, если я погибну в схватке, ведь я был отстранен и все такое.

В это время дня ресторан был практически пуст, так что я обедал неспешно и выпил еще пару бутылок пива прежде, чем направиться домой. Снаружи еще было светло, но солнце уже намекало, что собирается скрыться на ночь за холмами, а центр города быстро наполнялся послеполуденными тенями, из-за которых температура в бетонных джунглях в районе площади Бигер резко падала — градусов на десять всего за несколько минут.

Когда я добрался до дома, я не сразу выскочил из машины, выключив Чета Бейкера, нет. Я не забыл, что случилось в прошлый раз. Внимательно смотря по сторонам, я объехал пару раз весь квартал, но не увидел ничего необычного — все те же доставщики овощей и люди, выгуливающие собак по вечерам, как и каждый день. И все же я припарковался напротив дома и постарался зайти внутрь как можно осторожнее, чтобы при этом еще и не выглядеть полным идиотом. Так как «улыбающийся убийца», по-видимому, знал, где я живу, то мне надо было собрать вещи и снова переехать, и эта мысль меня просто убивала. Хоть у меня было немного вещей, я их даже не успел распаковать.

Дверь была заперта, что немного меня успокоило. Входя внутрь, я засунул пистолет под пояс, чтобы освободить руки на случай нападения. Но ничто на меня не напало. Однако на моем диване сидел какой-то незнакомец.

Я снова достал пистолет так быстро, что и сам не осознал, и наставил его прямо в спокойное лицо моего гостя. Это был не «улыбающийся убийца», что уже радовало, но я все равно не ожидал, что кто-то или что-то проникнет в мою квартиру, пока меня нет. Я никогда раньше не видел этого человека — он был средних лет, еврейской внешности, с седеющей бородой и практически лысый.

— Кто ты, черт возьми, такой?

Он посмотрел на меня с легким укором.

— Пожалуйста, не наставляй это на меня. Я не причиню тебе вреда.

— Тогда что ты тут делаешь? Не помню, чтобы присылал тебе приглашение.

Он покачал головой.

— Не присылал. Но я — друг.

Он сидел, положив руки на колени. На нем был дешевый коричневый костюм и темно-серое пальто, казавшееся странно старомодным в Сан-Джудасе, особенно весной. Казалось, вся его внешность должна говорить о его безобидности. Некоторые существа специально выглядят так, чтобы привлечь своих жертв и впиться в них зубами. Некоторые из них даже разговаривают так же мило, как этот тип. Я встречал таких. Пока я не узнаю больше, этот тихий, неприметный мужчина официально считается моим потенциальным врагом, так что лучше я направлю пистолет прямо между его тихих, неприметных глаз.

— Тогда скажи что-нибудь такое, что убедит меня не выпускать пару серебряных пуль, после чего я выброшу твое тело на мусорку и усядусь смотреть «Танцы со звездами».

Его улыбка была лишь немногим более здоровой, чем у Обломыша.

— Пойдем прогуляемся, Бобби. — Он увидел, что я сомневаюсь, и медленно поднял руки, будто сдается. — Если бы я хотел навредить тебе, стал бы я ждать тебя здесь, а потом просить выйти?

— Стал бы, если на улице тебя поджидают помощники, — сказал я, но он был прав, это действительно казалось бессмысленными. Но не то чтобы я считал его своим новым лучшим другом, ничего такого.

Я вышел вслед за ним, направляя дуло пистолета ему в спину так, что никто, идущий напротив, не заметил бы. Я не хотел еще больше напугать соседей — они и так видели, как меня недавно жутко избили на улице.

Мы вышли наружу, я смотрел по сторонам, как башенный часовой, пытаясь разглядеть его возможных помощников, а тип посмотрел на меня таким взглядом, в котором читалось разочарование вместе с легким удивлением.

— Ты действительно не знаешь, кто я, Бобби?

Я уставился на него, и хотя в его манере разговора, в его худощавости и легкости было что-то знакомое, я никак не мог понять, кто он. На мгновение я подумал, вдруг это мой старый вояка Лео из «Арфы» вернулся из мертвых, но не его он мне напоминал, да и Лео не стал бы так играть со мной. Если бы он и вернулся, то разбудил бы меня посреди ночи, удивляясь, не собираюсь ли я валяться до гребаного полудня.

Мой пистолет теперь уже был в кармане моего пальто (но я все равно держал палец на курке), и мы с незнакомцем шли к Мэйн-стрит, а затем повернули на площадь Бигер. Фонтан на площади (известный под названием «Ракета Джуда», потому что главная скульптура за авторством Буфано, [20]изображающая покровителя города, как-то слегка похожа на ракету) является любимым местом встреч горожан, так что мы здесь не выделялись, и меня устраивало то, что, пока я буду выяснять подробности об этом типе, вокруг нас будут люди.

Мы устроились на скамейке. Я отодвинулся от него, чтобы он не смог схватить меня, если что. Должно быть, он заметил мое движение, потому что покачал головой.

— Не вспомнил, Бобби? Даже после всего нашего разговора?

Я смотрел на него в раздражении (и все еще немного нервничал), когда вдруг я понял, кто это. Это казалось невозможным.

— Темюэль? Архангел Темюэль?

— Тс-с-с. — Он приложил палец к губам. — Незачем так кричать.

Я обдумывал, что сказать дальше. Даже «ошеломленный» в такой ситуации — не самое подходящее слово. Верховные ангелы спускаются на Землю только по важным вопросам, и когда они появляются, это как если бы на ваш день рождения приехала голливудская звезда. Не то чтобы Темюэль особо звездился. Но в этом и была проблема: он был из тех, кто вообще не посещает Землю и уж тем более мою маленькую грязную квартирку.

— Что ты здесь делаешь? — наконец спросил его я. — В смысле, это… официальный визит? Типа от имени администрации Рая?

— А ты как думаешь?

Я напряженно сглотнул. Нечасто я теряю дар речи, но сейчас я просто не знал, что сказать. Означало ли это, что кто-то напел им про меня и Каз? Или это связано с пером? Может, Темюэль прибыл сюда для расторжения моего контракта? Мой палец еще сильнее сомкнулся на курке, но это был просто рефлекс. Если боссы собирались вычеркнуть меня из списка работников, то пара серебряных пуль не спасла бы меня. Наконец, не зная, что еще сказать, я спросил:

— Чего ты хочешь?

— Я слышал, ты интересуешься путешествием в Ад. Я хочу помочь тебе.

Услышать подобное было все равно что получить пощечину со всего размаху.

— Что? В смысле зачем?

Было тяжело вести осмысленную беседу, когда мое и так слабое понимание того, Как Устроен Мир, стало еще более шатким, чем я предполагал.

— Зачем тебе помогать мне?

— Как «зачем»? Чтобы ты помог мне.

Мой архангел продолжил рассказывать о том, чего он хотел и что предлагал мне взамен. Тогда все его слова казались мне бессмысленными; я едва мог сдерживаться и не кричать.

Что здесь происходит? Что мой босс делает на Земле, тайком обещая мне помочь забраться в Ад и спасти мою девушку-демона?

(Об этом он, конечно, не упоминал: если он и знал о Каз, то молчал.) Но то, что он говорил и что предложил мне, звучало искренне. И когда он сказал, чего хочет взамен — я думал, он попросит меня вычерпать океан чайной ложкой, — его желание оказалось удивительно простым. По-дурацки простым.

— И это все, что ты хочешь? Я просто должен найти парня и сказать ему это?

— Я хочу, чтобы ты нашел кое-кого в Аду, Бобби. Это не так уж просто.

— Но все же…

Я покачал головой. Без вопросов не обойтись, именно вопросы помогут мне выжить, но из-за слишком большого количества вопросов я могу упустить этот шанс. Конечно, каждая частичка моего инстинкта самосохранения кричала «это ловушка!», но разве может такое быть? В смысле, если остальные верховные ангелы знали обо мне столько же, сколько Темюэль, они давно могли повесить и меня, и весь мормонский хор «Табернакл». Но нет, Мул утверждал, что в этом замешан только он один, и на тот момент это было единственное достоверное объяснение.

— Расскажи мне, как ты узнал, — спросил я. — Про Ад.

Потом до меня дошло.

— Конечно, мой телефон. Клэренс говорил, что он поставил на него прослушку, когда выслеживал Сэма. Жучок все еще там.

Темюэль покачал головой, но не отверг мою версию.

— Надеюсь, ты единственный в Рае, кто знает об этом.

— Только я знаю, Бобби. На данный момент. Но я не могу гарантировать, что тебе это спустят с рук.

Мы поговорили еще немного, и он рассказал мне остальные детали дела — вы тоже скоро их узнаете, но не сейчас, а потом он встал, и наша милая беседа у Ракеты Джуда, видимо, подошла к концу. Когда мы шли назад через площадь, я уже не держал пистолет в руке, но все равно чувствовал себя не в большей безопасности, чем по дороге сюда. Было ясно, что я вляпался во что-то крупное и серьезное, с чем я не справлюсь без посторонней помощи, и единственный, кто кидает мне спасательный круг — это мой босс, который в любой момент может размазать меня в неопознанное ангельское пятно второго класса.

Сумрак почти перешел в ночь. Улицы были безлюдными, но по дороге ехало много машин: задержавшиеся работники возвращались домой, а все остальные спешили в кино или в ресторан. Накрапывал легкий дождь, украсивший мое пальто маленькими каплями и намочивший мое лицо.

Когда мы дошли до конца Мэйн-стрит, из-за мусорных контейнеров появилась угловатая тень и подобралась к нам. Было темно, фонари не горели, но я точно знал, кому принадлежало это гибкое крадущееся тело.

— Оно очень ловкое, — сказал «улыбающийся убийца». — Такое умное. Оно ждет и ждет.

— Вот черт.

Я нащупал пистолет и вынул его из кармана. Темюэль смотрел на костлявую тень. Мой босс выглядел напуганным, и как раз таким я не хотел его сейчас видеть.

— Стой на месте, — сказал я существу с длинным лезвием, стараясь привнести в свой голос нотки уверенности и повеления. — Я не хочу стрелять, я хочу поговорить с тобой, но если ты сделаешь еще один шаг, я разнесу тебя на мелкие кусочки.

— Я не могу оставаться здесь, — спешно проговорил Темюэль. — Я не могу рисковать…

И он исчез, просто исчез, как будто не стоял только что рядом со мной. Когда я с удивлением повернулся секунду спустя, убийца с выпирающей челюстью и четырехгранным лезвием, зажатым в руке, наступал на меня — тонкая тень с возбужденным взглядом сумасшедшего ребенка.