Глава 11 ИСТИННЫЕ ИМЕНА

Теперь пистолет уже был у меня в руке. Теперь я стрелял серебром. Вряд ли он собирался обсуждать свою месть или рассказывать, кто нанял его, так что я прицелился и начал жать на курок. Три пули прошли насквозь.

Я имею в виду буквально насквозь: пистолет щелкнул, и через эти огромные дыры от серебряных пуль был виден свет от фонарей в конце аллеи; этот сумасшедший подонок сиял, будто звезда. Потом отверстия исчезли — может, я стал под другим углом, — и «улыбающийся убийца» вдруг залез боком на стену, держась за нее двумя ногами и одной рукой, как прилипшая муха. Оттуда он бросился на меня, нацелив свою длинную острую штуковину прямо мне в лицо.

Я увернулся. Он не попал в меня, но его нож прорвал мне воротник. Так он пытался убить меня или только обезвредить? И какого черта три серебряные пули прошли сквозь него, ни на секунду не остановив подонка?

Я постарался изо всех сил, чтобы повернуться и, перекатившись, снова встать на ноги. В темноте теней было трудно сфокусировать взгляд на моем враге. На мгновение я подумал, что он исчез, но потом увидел, как он готовится к прыжку, сползая вниз по стене, как паук. Что за чертовщина? Во что его превратили мои враги? Ему было плевать на гравитацию — как будто ее не существовало. Как будто я на матче в клетке дерусь против М. К. Эшера. [21]

Я не собирался тратить еще больше патронов, пока у меня не появится возможность выстрелить ему прямо в голову с близкого расстояния. В рукаве у меня еще оставалась дубинка, но в прошлый раз она оказалась не самым полезным оружием, так что я снял крышку с ближайшего мусорного бака и повернулся именно в тот момент, когда «улыбающийся убийца» снова прыгнул на стену и бросился на меня. Я смог поднять крышку, но его штык пронзил ее, как шариковая ручка прорывает тонкую бумагу, и его острие оказалось буквально в паре сантиметров от моего правого глаза. Я еще сильнее вцепился в крышку, стараясь изо всех сил выбить рукоятку четырехконечного ножа из его хватки. У меня не особо получилось, но ему пришлось поменять положение, так что я смог перекатиться назад вместе с ним, сжимая его, пока не услышал, как голова «улыбающегося убийцы» ударилась об асфальт. Мне понравился этот звук. Я почувствовал всплеск адреналина, и на этот раз его спутником не было чувство страха.

Когда дело касалось выносливости, этот ублюдок точно бы меня обошел, так что я набросился на него со всей мочи, как нападающий в регби, отбиваясь крышкой и отправляя его в лежачее положение, когда он попытался подняться. Когда он снова уперся спиной в асфальт, я забрался сверху и начал бить крышкой по его лицу изо всех сил. Ударив его по меньшей мере раз десять, я отбросил крышку в сторону — его лезвие так и осталось торчать в ней — и продолжил избивать его кулаками и куском подвернувшегося под руку бетона. Я стер костяшки пальцев в кровь, снова и снова разбивая голову «улыбающегося убийцы» об асфальт — этот звук был таким громким, что даже отзывался эхом по узкой улице. Он пытался выбраться, но не мог. Я пнул его по животу, затем встал и продолжил бить. Я услышал сирены — кто-то наконец вызвал полицию.

В какой-то момент уже невозможно все объяснить. Все перед глазами застилала красная пелена, как это случалось с могучими викингами. Все вышло наружу — все случившееся со мной, вся боль, разъевшая меня, разочарование, ярость, весь мой страх. Я избивал это жуткое существо, пока не размозжил все его кости — клянусь вам. Я размозжил его голову. В воздухе витала кровь. Я избивал это безвольное существо, которое раньше было «улыбающимся убийцей», пока под моими ударами его тело не стало дергаться, как порванный воздушный змей. Затем я отступил назад и сполз вниз по стене меж двух мусорных баков, мое дыхание было тяжелым и хриплым; я старался не заплакать. Даже после всего, что сделал, я чувствовал себя жертвой тюремного изнасилования.

Затем поднялась сломанная шея, а вместе с ней разбитая, изувеченная голова. Казалось, подергиваясь, она подбирает все остальное тело к вывернутой шее, кости срастаются, и все существо восстанавливается. Это случилось за доли секунды и потрясло меня настолько, что я мог лишь наблюдать за этим процессом с открытым ртом. Я не мог даже предположить, сколько мощи тратит Элигор, чтобы «улыбающийся убийца» был способен на такое. И все это, чтобы поймать меня? Чертова Бобби Доллара, маленькую занозу в толстой заднице великого герцога? Все равно что применять атомное оружие для уничтожения одного доносчика.

Его тело стало почти прежним; мой враг пристально смотрел на меня. Его капюшон был пропитан кровью, но лицо стало нормальным, мертвенно-серая кожа снова натянулась на его высохших костях. Его жуткая нижняя челюсть выступала вперед — «улыбающийся убийца» улыбался.

— О да, оно любитэто, Бобби Доллар! Оно не сдастся так легко. Да! Еще! Оно хочет достать твое сердце.

И он вытащил свой жуткий нож из крышки бака и, запрыгнув вверх, замер на стене, как ящерица, греющаяся на солнце в мексиканском дворике.

В пылу ярости я обронил свой пистолет, но это было не так уж важно. Я не мог победить его. Пока Элигор или кто-то еще подпитывает его своей жизненной силой и держит его на Земле, я проиграю. У меня не осталось никакого оружия, кроме окровавленного куска бетона. Вдоль стены я двинулся назад к двери, где у меня было больше шансов успешной защиты, но мое тело вряд ли умело самозаживляться за доли секунды, как у него, да и в любом случае не похоже, чтобы «улыбающийся убийца» собирался убить меня. Он — или его хозяин — хотел узнать, где находится перо, и я был уверен, что ему нравится этот неспешный допрос.

Сирены звучали уже очень громко.

Я снова потерял его из виду в темноте, но заметил какое-то движение и понял, что он соскользнул назад на землю, где за тенью мусорного бака его было труднее разглядеть. Я подготовился к его атаке, догадываясь, что он не заставит себя долго ждать. Я был прав.

«Улыбающийся убийца» крался по аллее непонятными зигзагами, будто краб. Я поймал его взгляд — взгляд хищника — и увидел отражение света фонаря на его ноже. Я инстинктивно пригнулся, и штык просвистел прямо возле моего уха, оставив порез на щеке, когда он тянул его назад.

Бобби! — крикнул кто-то. — Закрой глаза!

И я закрыл спустя какое-то мгновение, но достаточно медленно, чтобы увидеть огненную вспышку света. На моей сетчатке запечатлелась жуткая гримаса «улыбающегося убийцы», его глаза широко открыты, но зрачки не больше, чем головка муравья.

Свет становился все ярче и ярче, хотя мои глаза были закрыты; свет прорывался даже сквозь маячащий перед глазами образ ужасного лица «улыбающегося убийцы» и был таким ярким, будто заполнил всю мою голову изнутри. «Улыбающийся убийца» пронзительно закричал. Несмотря на все, что я с ним сделал, это был первый крик боли, который я от него услышал. Затем света стало слишком много, и я упал; на какое-то время меня обволокла темнота.

Когда сознание вернулось, я понял, что припал лбом к холодной земле, стоя на четвереньках. Я попытался подняться. «Улыбающегося убийцы» рядом не было. Темюэль — то есть его земная форма — стоял возле меня. Его рука выглядела, как на рентгеновском снимке, а кожа все еще сияла розовато-оранжевым цветом, так что были видны кости под его мышцами. Он протянул мне руку, чтобы помочь подняться. Это казалось нормальным.

— Куда он делся?

— То существо? — Темюэль выглядел обеспокоенным. — Оно убежало от света. Оно сильнее, чем кажется. Тебе надо уходить отсюда. Я отправил полицию в другом направлении, но они скоро вернутся.

Я должен был поблагодарить его, но я лишь додумался спросить:

— Ты знаешь хоть что-нибудь о том существе, как ты его назвал?

Его взгляд ни о чем не говорил, абсолютно ни о чем.

— Я не могу находиться здесь, но я и не мог оставить тебя. — Он быстро осмотрел меня с ног до головы. — Мне пора.

— Кажется, нам все еще есть что обсудить.

— Знаешь, где Музей Промышленности? — спросил он. Ну еще бы. Даже туристы знают, где этот музей, а я живу в Джуде уже много лет.

— Хорошо. Встретимся там у входа завтра вечером, возле фонтанов. В десять.

Он колебался, осматривая меня.

— И береги себя, Бобби.

И он ушел.

Я смотрел ему вслед. Я был таким уставшим и разбитым, что едва мог стоять, но не забыл найти свой пистолет. Ко мне пришла одна странная мысль, и пока я, прихрамывая, шел домой, думал об этом не переставая. За все свое пребывание на Земле Темюэль ни разу не назвал меня моим настоящим именем — Долориэль. Моим ангельским именем.

Хотя мне надо было залечивать раны и обдумывать все это сумасшедшее дерьмо, я не мог устроить себе отдых этим вечером — пока нет. Несколько раз останавливаясь, чтобы передохнуть, и не обращая внимания на комментарии прохожих, которые считали меня пьяным, я наконец добрался до дома. Возможно, световое диско-шоу Темюэля серьезно ранило «улыбающегося убийцу» и он надолго отстанет от меня. Раньше я ни разу не слышал, чтобы он кричал от боли, а ведь я видел, как он сгорел дотла. Но все равно я не мог на это рассчитывать. Жуткое существо серьезно меня покалечило. Только вмешательство Темюэля спасло мою жизнь, может, даже мою душу. Я не мог сделать ставку на то, что «улыбающийся убийца» больше не вернется.

Вернувшись в свою квартиру, я собрал в старый чемодан без застежки запас туалетных принадлежностей и других необходимых вещей на несколько дней. Мой настоящий чемодан я оставил в маленькой кладовке — если меня будут искать, даже кто-то из своих, все должно выглядеть так, будто я никуда не уезжал.

Решив избегать традиционных вариантов поиска ночлега, я поехал по шоссе Вудсайд, проехал несколько километров на юг, прежде чем повернуть в восточном направлении и отправиться в ту часть города, где я редко бывал. Район Сэнд Хилл был одним из главных показателей состояния Сан-Джудаса — расцвета или упадка; здесь можно было легко отследить уровень цен на квадратный метр. Так как район был центром венчурного капиталовложения, именно здесь расположилось множество достаточно дорогих отелей — многие могли похвастаться прекрасными видами на холмы, которые в это время года приобретали золотой оттенок, пока с дождями не возвращалась зелень. У меня в кармане все еще были деньги от Орбана, и раз уж в Аду деньги мне не понадобятся, сейчас можно было потратить немного на комфортную жизнь.

Выбранное мной место было небольшим элегантным бизнес-отелем, а так как меня не волновал вид из окна, за несколько сотен баксов я снял очень неплохой номер. Что меня действительно волновало, так это безопасность; здесь я получал ее сполна, и расходы меня не беспокоили. До этого я остановился на заправке, чтобы немного привести себя в порядок, но я уверен, что все равно выглядел так, будто меня только что обокрали. Правда, молодая девушка за стойкой регистрации не подала виду и даже улыбнулась мне, протягивая сдачу. Добравшись до номера, я накинулся на мини-бар, а затем залег в самую горячую и долгую ванну в моей жизни, стараясь сжечь всю свою боль и навязчивую дрожь. Я отпаривался так долго, что чуть не сварился, и все равно дрожь не прошла полностью.

Наконец я вышел, завернулся в теплый махровый халат с логотипом отеля на кармане, и принялся за очередной бокал. Хотите верьте, хотите нет — это было лишь в качестве обезболивающего, потому что я уже понял, что меня настигло мрачное, печальное настроение, которое даже выпивка не сможет изменить. Знаю, это звучит не очень по-американски, но так уж вышло: я знаю себя и знаю, как работают эти тела, которые мы носим.

Я был почти полностью уверен, что знаю, кто стоит за всем этим, и от этого возникало ощущение, будто где-то между моим мозгом и лобной костью черепа поселилась какая-то зазубренная штука. Если бы я чувствовал это в животе, то это явно было бы что-то непереваримое — камень или стекло, но это была идея, что в тысячу раз хуже.

Элигор. Сначала он отправил своего рогатого шумерского монстра, чтобы отловить меня, задолго до того, как я вообще дотронулся до его бывшей — он просто думал, что у меня его проклятое перо. Затем он забрал Каз, но перед этим убедился, чтобы она сказала, что не любит меня. Теперь он начал все заново, подстрекая бессмертного психопата «улыбающегося убийцу» гоняться за мной, как кошка за крысой, из-за чего мне приходится прятаться даже от своих боссов и друзей. И у негобыла Каз! Другими словами, Элигор вел игру, но все равно собирался втоптать меня в грязь еще сильнее, чтобы я понял, насколько силен он и насколько никчемен я. Разве мог сам Ад быть хуже этого? (Да, это был глупый вопрос, и вскоре я узнал, насколько глупый, но в тот момент я был пьян и ранен.)

Если раньше я и колебался, то теперь был уверен. Я не собирался больше сидеть и ждать, когда еще кто-то попытается убить меня, подставить или еще чего. Если великий герцог делал такие ставки в игре, то я намеревался сделать все возможное, чтобы отыграться.

Хотя я дико устал, я долго не мог заснуть после того, как выключил свет. Заложив руки под голову и наблюдая, как дрожащее мерцание телевизора отбрасывает тени на потолок, я думал о том, как сильно я ненавижу Элигора Всадника и как здорово было бы вырезать из груди его бесполезное, выжженное сердце и показать ему.

Когда я наконец уснул, меня лишь плотнее окружила темнота. Проснувшись, я почувствовал легкий привкус крови во рту.

Загрузка...