Время скидок в Аду

Глава 6 СХВАТКА

Я не двигался. Где-то поблизости открылась дверь, и существо подняло голову на звук. Из-за этого небольшого движения на лезвии отразился свет фонаря, его острие находилось прямо у моего глаза, за которым и до мозга недалеко. Дверь закрылась, и улица погрузилась в тишину. Я проклинал себя за то, что припарковался в тихом местечке, а не на людной улице прямо перед домом. Но я-то думал, что веду себя осторожно. Как этот маленький ублюдок заметил меня в новой машине?

— Перо. Скажи.

— Какое перо?

Кончик ножа, или что там у него было, начал прокалывать мою кожу. Я глубоко вдохнул.

— Оно задает вопрос. Ты говоришь ответ.

— Перо не со мной.

Это было, в общем-то, враньем, я точно не оставил бы такую важную вещь без присмотра, но и не совсем враньем. Перо, как всегда, было в кармане моего пальто, но поскольку Сэм спрятал его там с помощью своих ангельских способностей, то даже я не могу достать его. Видите ли, оно не просто было в кармане, оно было в версии кармана, которая существовала во времени несколько недель назад. Да, звучит странно, но все, что вам нужно запомнить: перо в кармане пальто, но достать обычным способом его нельзя.

— Перо спрятано далеко отсюда, — сказал я этой сморщенной обезьяне, сидевшей у меня на груди. — Мне надо сходить за ним.

«Улыбающийся убийца» засмеялся. Я изо всех сил сдерживал тошноту. Знать, что существо, сидящее на мне, давно умерло — это было одно; слышать его тонкий смех было совсем другим. Господь Всемогущий, я же видел, как оно сгорело!

— Сходить? Ты не пойдешь. Ты скажешь. Потом оно найдет.

Оно.«Улыбающийся убийца» называл себя оно.

— Зачем мне говорить тебе правду? Ты сразу же меня убьешь.

Снова этот смех.

— Потому что оно видит твоих друзей. Видит, кто тебе нравится. Оно очень умное.

Я хотел верить, что он имел в виду причинение обычного физического вреда Монике и Клэренсу и остальным, как было с Уолтером Сандерсом. Хотя, опять же, Уолтер пока не вернулся. По всей вероятности, это существо, сидевшее на мне, нельзя было убить. Вдруг оно также знало, как не дать нам вернуться к жизни? Не говоря уже о том, что раз он искал перо, то точно работал на Элигора, а только Всемогущий и его близкие служители могут знать, на что способен Герцог Ада. Я не мог так рисковать.

— Ладно, — сказал я. — Я расскажу тебе, если пообещаешь никому больше не причинять вред…

Говоря это, я поднял левую руку, показывая, что сдаюсь. То есть я хотел, чтобы это так выглядело, потому что в другом рукаве у меня была свинцовая дубинка. Я никак не смог бы достать ее, но существо перевело взгляд на мою левую руку, и я замахнулся другой рукой как можно выше и с силой вдарил «улыбающегося убийцу» дубинкой по голове.

Я надеялся, что разобью ему череп или, по крайней мере, вырублю его, но мне не настолько повезло. Зато мне удалось немного сместить его и быстро вырваться. Он снова бросился на меня, и вот мы уже покатились по земле. Чертов подонок все еще держал то длинное лезвие и пытался воткнуть его мне меж ребер. Мне удалось поднять правую руку и взять дубинку, по она попала под его удар и отскочила от металла, вернувшись в рукав и оцарапав мне живот. Боль была такой, как будто мне сделали татуировку паяльником. Я мог лишь откатиться в сторону и успеть залезть в карман прежде, чем оно снова нападет. Я не смог достать пистолет вовремя, так что пришлось стрелять прямо через карман; три пули попали в тело «улыбающегося убийцы», который подбирался ко мне, — бах! Если бы я уделял больше внимания безопасности, а не моему автомобилю, эти пули были бы серебряными, но новые патроны от Орбана все еще лежали у меня в бардачке, так что я стрелял старыми добрыми экспансивными пулями в медной оболочке. Все же тело у него было материальным: если эти пули не убьют его, то хотя бы вырубят.

Угадайте, что? Снова ошибся. Мелкий ублюдок практически упал на колени, что дало мне возможность откатиться от него в сторону, но от трех моих нуль он лишь пошатнулся. Я наконец достал пистолет из кармана и попытался выстрелить прямо в его капюшон, но это было все равно что попасть теннисным мячом в перепуганную кошку. Я нажимал на курок, а он двигался зигзагами, так что, думаю, я даже не смог бы и близко подойти к нему, а затем он снова атаковал. Я ударил его прикладом, а его длинное лезвие прошло мимо моей груди и затем под рукой, снова задевая меня. И тут я понял две вещи: первая заключалась в том, что он пытается ранить меня, но не убить — ведь он все еще хотел узнать, где перо. Но если сейчас «улыбающийся убийца» еще сдерживал себя, то я серьезно попал, потому что он был самым быстрым существом, которое я когда-либо видел. Также я понял, что моим единственным преимуществом был размер и необычная длина его лезвия, из-за которых ему приходилось далеко отводить руку, чтобы нанести удар. В момент его следующей атаки я увернулся от удара, прижав голову пониже так, чтобы атаковать его в лицо, и, обхватив его обеими руками, бросился вперед.

Оказалось, что я не так хорошо увернулся от его атаки, как надеялся. Его лезвие прошло сквозь мое пальто и отхватило большой кусок плоти от моей руки, и это было намного больнее, чем вы можете себе представить. Я истекал кровью уже из нескольких ран и думал, что если выживу, то меня будет мучить жуткая боль, но теперь мной руководил адреналин, так что я мог лишь продолжать стараться сбить его с ног.

Казалось, «улыбающийся убийца» атакует меня всем своим телом. Он обвился ногами вокруг меня и сжал мои ребра так, что одно из них треснуло, но я не должен был обращать внимание на боль, потому что знал: если я отпущу его руку, он воткнет свой мерзкий длинный нож мне в шею, а затем утащит мое обездвиженное тело куда-нибудь подальше, чтобы устроить неспешный допрос.

Он вырвал ту руку, в которой не было ножа, из моей хватки и сжал мой череп так, что кровь чуть не брызнула фонтаном из ушей. Я слышал сирены и молился, чтобы они становились все громче, но было трудно определить, так как в моей голове были лишь шум и красный свет. Я где-то выронил пистолет, но в рукаве пальто у меня все еще была дубинка, так что я начал бить его по спине изо всех сил, снова и снова, молясь, чтобы получилось переломить ему один из позвонков или отбить почки.

Он смеялся. Его жуткое узкое лицо было прямо перед моим, и если бы я не боролся за свою жизнь, то меня тут же стошнило бы от этой вони. Тем не менее мои глаза жгло, и не только от пота. Я чувствовал силу его тонкой шеи и ужасной выступающей челюсти, которую он хотел сомкнуть на моем ухе, щеке, на всем, куда мог добраться. Все, что мне оставалось, — пытаться держать голову подальше, пока я лупил его металлической дубинкой по спине.

— Оно любит танцевать! — прошептал «улыбающийся убийца». — О да. Это его победный танец.

Но теперь сирены звучали так громко, что нельзя было их не заметить. По крайней мере, одна полицейская машина с яркими мигалками быстро двигалась по направлению к нам, подпрыгивая при переезде «лежачих полицейских». Я почувствовал, как мой противник на мгновение ослабил хватку, отвлекшись, и я рискнул — разжал правую руку и, замахнувшись дубинкой в рукаве, ударил его сзади по голове изо всех сил. Я сильнее большинства обычных людей, и хотя его капюшон немного смягчил удар, такое нападение вырубило бы любого врага, а то и убило бы. Мой противник просто встряхнул головой, будто ему заложило уши на прогулке в горах, затем жуткой холодной рукой отпихнул меня на землю. Я приготовился держать удар.

— Увидимся, Плохой Ангел Бобби, — шепотом произнес он. — До скорого!

Он поднялся и вскоре исчез, перепрыгнув через изгородь во тьму. Безуспешно пытаясь встать, я видел свет от многих распахнувшихся дверей, люди начали выглядывать из окон. Прожектор полицейской машины поймал меня, наполнив мое существование болью от яркого света, и это было последнее, что я помнил.

Я лежал на животе, то засыпая, то снова просыпаясь. Каз свернулась рядом, обнимая меня. Сначала я подумал, что она просто двигается во сне, но потом понял, что она медленно терлась о мой копчик, едва заметно сжимая ноги, ее движения были медленны, как таяние ледника. Я даже не был уверен, что она не спит.

Я пошутил над ней. Лучше бы я этого не делал.

— Что за доминирование? Я теперь твоя сучка?

Она замерла. Серьезно, она была неподвижна, как прячущийся зверь. После всего, что между нами было, сейчас я поразил ее своими словами — и в результате будто открыл окно в прошлое, на пятьсот лет назад, которое показало маленькую стыдливую девчонку из Средних веков, дочь благородного католика, которая позволяла себе непозволительные чувства.

— Я… Я не…

— Эй, — прервал я. — Послушай! Все в порядке. Даже более чем. Это просто глупая шутка. Если ты не заметила, то я часто так шучу.

— Я просто… просто запоминала твой запах. И из-за этого… ну, ты понимаешь.

— И как же я пахну? Как напалм по утрам? Или как хорошенький ангелочек?

— Заткнись. Ты пахнешь как Бобби. Мне надо запомнить это.

Настала тишина. Я знал, почему ей так надо это запомнить, но не хотел об этом говорить. Я снова начал глупить, пытаясь вернуть тот момент, когда мы были одни в Саду, не зная и не беспокоясь ни о чем.

— Значит, ты говоришь, это не связано с доминированием?

— Для этого мне необязательно ласкаться с тобой, ангелочек, это у меня выходит автоматически. Я же демон высокого ранга, как ты помнишь.

— Да, конечно. Забудешь о таком, когда несколько часов назад ты меня чуть не прикончила.

— Вот видишь? Именно тогда я устанавливала свое превосходство.

— Тоже мне превосходство! Мне кажется, что в итоге именно я оказался сверху.

— Только потому, что я позволила тебе. Мы, женщины, пользуемся этим фокусом уже тысячи лет. «О, мой большой и сильный мужчина, ты победил меня!» А вы всегда попадаетесь на это. Тупые придурки.

— Ну, знаешь, один мудрый человек как-то сказал: «Куда придурок клонился, туда и повалился».

На мгновение она странно посмотрела на меня.

— Я ничего не поняла.

Я задумался.

— А может, так: «Тупица — наш меч, оплот и щит».

Она ударила меня. Правда, совсем слегка.

— Неудивительно, что я не могу уснуть — ведь я в одной постели с крылатым идиотом.