Глава 45 СОЗДАНИЕ РАБОЧИХ МЕСТ

Если бы кто-нибудь спросил меня, чем я займусь, если выберусь из Ада, то я вряд ли бы сказал «китайские пельмени и цыпленок с орехами», но так все и вышло.

Однако со второй попытки я бы ответил почти верно. Как только я добрался до своей квартиры, которая была все такой же тусклой и неуютной, я очень надолго залез в душ, а затем проспал четырнадцать часов подряд. Когда я проснулся, я был так рад тому, что я снова в Сан-Джудасе, в своем обычном (по крайней мере, недемоническом) теле, что я снова принял душ, громко спел несколько песен Дины Вашингтон, [94]закончив свое исполнение отличной интерпретацией ее композиции «Don't Get Around Much Anymore», [95]отчего сосед начал колотить мне в стену — у него явно отсутствовал музыкальный вкус. Я не обратил внимания на его критику. Не поймите меня неправильно: мое сердце было полно новых шрамов, которые никогда не затянутся, а кошмары мне будут сниться еще лет сто, но жизнь наконец-то шла так, как надо мне. Я не был таким уж идиотом, чтобы поверить в честный обмен пера на Каз — только не с этим лживым и ненормальным демоном-убийцей Элигором, но я понимал, что у каждого из нас есть то, что нужно другому, а это для начала уже было неплохо.

Я дозвонился до Валд Кредит и медленно начал пробираться вверх, бросаясь именами и сочиняя на ходу, пока меня не связали с самой личной ассистенткой Элигора. У нее был британский акцент, и это напомнило мне о Каз и заставило мое сердце биться с еще большим нетерпением.

— Кто вы такой? — слишком резко, как мне показалось, спросила она.

— Бобби Доллар. Ваш босс знает меня.

— Правда? Я никогда о вас не слышала.

Она будто бы пыталась выгнать меня отсюда ко всем чертям. Что ж, несколько недель назад это могло сработать, но не сейчас — не с ангелом, который прошел через Ад. Я все думал, стала бы она вести себя по-другому, если бы знала, что именно я выстрелил ее предшественнице в лицо и помог ей покинуть здание через окно сорокового этажа. Может, тогда она была бы мне благодарна за то, что это рабочее место так внезапно освободилось.

— Ваше мнение меня не интересует, — сказал я. — Просто скажите своему боссу. Передайте, что я вернулся и готов совершить обмен.

Она усмехнулась, явно не впечатленная моей речью, но на мгновение замолчала. Возможно, даже решила уделить мне внимание.

— Ладно, обмен. Поняла.

— Да, скажите ему, чтобы выбрал время, а я выберу место. Милое, удобное и повыше.

— Замечательно. Я все передам.

И она повесила трубку. Повесила трубку! Какая-то чертова ассистентка вот так себя ведет с коллегами и посетителями Элигора! Конечно, ее босс не так давно поджаривал все мои нервы на костре: учитывая это, она была не так уж груба. Я даже подумал, что это могла оказаться та самая секретарша, которую я убил, только в новом теле (и с британским акцентом для пущего эффекта).

Теперь мне надо было найти место для обмена. Даже если Элигор действительно собирался провести честную сделку (в чем я сомневался), мне все равно требовалась помощь.


Я оставил сообщение Сэму на телефоне, номер которого он мне дал, а затем продолжил разбираться с остальными задачами, помеченными «после Ада». Я отправился в «Циркуль», чтобы повидать своих друзей-ангелов и рассказать безумные истории о том, где я был последние три недели. (Ага. Оказалось, меня не было всего три недели. Как я и говорил, в Аду время идет по-другому. За двадцать с лишним дней можно испытать несчастий на целую жизнь.) Пролежав так долго в кладовке, я стал ужасно бледным — получил «обратный загар», поэтому я сказал всем, что ездил к другу в Сиэтл. Моника, которая, не считая Сэма, знала меня лучше всех, отнеслась к этому вымыслу с должным презрением, но она не давила на меня, пытаясь узнать больше деталей. Возможно, она предположила, что я кем-то увлекся. Я как раз хотел задать ей несколько вопросов и подождал, пока мы не останемся за столиком вдвоем — Юный Элвис и Тедди Небраска занялись армрестлингом за барной стойкой, а все остальные над ними смеялись.

— Что с Уолтером Сандерсом? — спросил я. — О нем что-нибудь слышно?

Я знал, что никто ничего не слышал, потому что мне было известно, где он находится — служит счетоводом на «Ворчливой стерве», бороздя моря Ада и распространяя слово Возвышенных, но мне было любопытно, что все думают об его исчезновении.

Надо отдать Монике должное: она выглядела обеспокоенной.

— Нет, ничего не слышно. Я спрашивала у Упрямого Осла, но он говорит, что его вроде бы перевели куда-то. Узнать информацию сверху просто чертовски трудно.

— Воистину.

Это напомнило мне о том, что я обязательно должен поговорить с Темюэлем в ближайшее время. Архангел заслуживал хотя бы подкорректированного отчета о том, что со мной произошло, ведь именно он помог мне попасть туда (и обратно), а мне надо было задать ему пару вопросов.

— Ну а ты, малыш, как у тебя дела?

Я просто хотел проявить нежность. Моника и я, мы через многое прошли вместе, и если большую часть времени я пытался улизнуть от нормальных отношений — что ж, это не ее вина. Но как только я спросил это, ее взгляд стал странным и даже немного виноватым.

— Вроде нормально. Почему ты спрашиваешь? В смысле, ты же обычно это не спрашиваешь, Бобби.

— Извини. Не хотел нарушать правила…

Я не закончил свою мысль, потому что в тот самый момент, ко всеобщему удивлению (и к еще большему моему), дверь «Циркуля» распахнулась и внутрь вошел мой старый добрый друг Сэм Райли. Я чуть не упал со стула.

Моника вскочила и кинулась обнимать его. Вскоре уже все ангелы в баре облепили его, как пчелы. Сэм смеялся и пожимал руки, даже не сопротивлялся объятиям и поцелуям, что не было на него похоже. Наконец он крикнул Чико, чтобы тот принес ему имбирный эль, и устроился у бара, пока остальные заваливали его вопросами.

Бармен Чико был почти так же удивлен его приходу, как и я, словно он знал о нынешнем статусе Сэма, но Чико держал язык за зубами и продолжал наливать имбирный эль. Насколько я знал, кроме меня только Клэренс знал, что Сэма официально считали Предателем Всего Рая, но я все равно был настолько изумлен, что не находил слов. Что же он намеревался делать? Может, каким-то образом заставить наше начальство раскрыть карты?

Я не решался подойти к Сэму, пока он рассказывал какие-то небылицы Всему тошнотворному хору, намекая, что он тайно работает над какой-то суперсекретной миссией (что вызвало вопрос о том, зачем он пришел сюда, в людный бар, но никто об этом не подумал). Совершенно не беспокоясь о своей безопасности, мой друг просидел в «Циркуле» почти целый час, отвечая на вопросы (или, честно говоря, притворяясь, что отвечает — на самом деле он бесстыдно врал), и вел себя практически как старый добрый Сэммариэль, по которому все так скучали. В конце своего представления он наконец прошел сквозь толпу и направился ко мне, похлопал меня по плечу своей огромной рукой и предложил отправиться куда-нибудь на поздний перекус.

Посетители «Циркуля» выстроились перед Сэмом, чтобы попрощаться, словно он был членом королевской семьи, совершающим визит. Они заставили его дать слово больше не пропадать и напомнили о парочке предстоящих событий, в которых в прежние времена он обязательно участвовал. Сэм посмеялся и пообещал, что постарается присутствовать на каждом из них. Это тоже было враньем, но, думаю, большинство ангелов это и так знали. Они, может, и не предполагали, какая причина за этим кроется, но все в Сэме намекало на то, что он решил двигаться дальше и заскочил к нам лишь ненадолго.

Как только мы оказались на улице, я тут же накинулся на него:

— Что ты здесь делаешь, дружище? Серьезно? Ты собираешься разгуливать повсюду так, будто ничего не случилось? А что, если бы Клэренс был в баре? Он бы снова попытался арестовать тебя.

— Я знал, что его там нет. А что до всей этой показухи, ну, считай это частью плана по озадачиванию нашего начальства.

— Что ты имеешь в виду под «нашимначальством»? Ты же в списке главных врагов, не забыл?

Сэм посмотрел по сторонам Мэйн-Стрит.

— Знаешь, я ведь не врал, что хочу есть. Просто умираю от голода. Что плохо в жизни вне смертного тела, так это жуткая тоска по еде. Тот корейский ресторанчик на углу испанского квартала еще работает?

— Пи-Бим-Боп? Думаю, да.

Мы пошли туда и увидели, что у входа выстроилась целая толпа неформалов, но ждать пришлось недолго, хотя это и был вечер пятницы. Я снова открыл все прелести пива после возвращения сами-знаете-откуда — именно о нем я думал все время, представлял себе, как прекрасен вкус холодного пива, а не странного питья из корнеплодов, которое подают в Аду. От адского пива надраться можно еще быстрее, чем от земного, но освежало оно не лучше, чем теплая вода из ванны, в которой только что лежал противный толстяк.

Я заказал порцию блюда, в честь которого назван ресторан — рис с кусочками мяса и яичницей. Сэм, как обычно, заказал какой-то непонятный суп, за которым последовало несколько острых закусок, и мы почти полностью сконцентрировались на еде и напитках — у Сэма был чай. Начав поглощать второй бокал пива, я наконец почувствовал, что готов к разговору, так что я начал со встречи с Темюэлем в Музее Промышленности, а затем выдал ему все остальное — правда, в сокращенной версии, иначе мой рассказ занял бы несколько дней.

— Что ж, Бобби, не хочу тебя расстраивать своим «Я же говорил тебе», так что вместо этого скажу — ну ты и придурок. — Он покачал головой. — Я же пытался отговорить тебя от этого.

— Ну да. И ты должен признать, как мне пришлось потрудиться, чтобы проигнорировать твои слова. — Я наклонился и жестом показал, чтобы принести еще одно «Саппоро». Мы были одними из немногих посетителей, которые оставались в ресторане — стрелки часов уже понемногу приближались к двенадцати, — но я все равно подался вперед и стал говорить тише. — Я расскажу тебе кое-что, дружище Сэмми. — Я явно ощущал действие всего выпитого пива. Пока я поглощал пойло в Преисподней и перерабатывал его почками тела демона, мое земное тело ощутимо отвыкло от алкоголя. — Да, может, это и было глупо, но не это сейчас меня волнует. А все устройство в целом. Ад. Рай. Если бы ты только это увидел. Это было ужасно, но все они живы, Сэм. Они что-то делали, составляли планы, боролись за существование. Черт, в каком-то смысле это ничем не отличается от Сан-Джудаса.

— Не могу с тобой не согласиться, а я-то был только в Джуде.

— Я не шучу.

Сэм улыбнулся.

— Знаю, что не шутишь. И знаю, что завтра утром ты будешь думать, что рассказывал мне что-то очень важное, Бобби. Но когда все пиво выльется из твоего организма, вспомни мои слова: я уже разобрался во всем этом дерьме.

— Что?

— Как ты думаешь, почему я распрощался с моей родной корпорацией? Почему я живу в изгнании, обитая в дыре в реальности, которую и Рай, и Ад были бы рады превратить в эфир, если бы знали, где она находится? Потому что я больше не могу терпеть все это дерьмо. Как знать, может, наши боссы и правы. — Он нахмурился. — Может, все, что они рассказывают нам — правда, и может, эта жуткая мерзость — единственный способ, которым Добро может победить Зло. Может, прекратив холодную войну, я только что подписал приговор тебе и всем своим друзьям, и вы не спасетесь, когда настанет конец света, и мертвые восстанут из могил, — казалось, он раскраснелся, как будто пил что-то еще помимо рисового чая, но мгновение спустя я понял, что причина в другом — в его глубочайшей ярости. — Но знаешь что? Я просто больше не мог. Поддерживать устрой, в который не верил. И если ты когда-нибудь почувствуешь то же самое, Бобби… ну, просто дай мне знать.

Я уставился на него. Было странно видеть Сэма таким. Я знал о его переменах, о том, что он решил действовать по своим принципам и присоединиться к Третьему пути — черт возьми, в ту ночь в Парке Шорлайн он тыкал всем этим прямо мне в нос, — но где-то глубоко внутри я не позволял себе поверить во все это, я думал, что вся эта небесная политика для него — лишь забава, как для поп-певца, который внезапно решил обратиться к народным мотивам. Однако это все же была не забава. И если хорошо это обдумать, то все начинало становиться на свои места.

Я не мог позволить себе слишком долгие раздумья.

— Да, но мне нужно от тебя нечто более определенное, приятель. — Я взял счет и просмотрел его, затем положил сверху пару двадцаток и десятку и вернул его на маленький поднос. — Все верно, я плачу. Поэтому тебе придется отработать свой ужин. Мне нужно место для проведения обмена. Есть идеи?

— Обмена с Элигором? — Он покачал головой. — Конечно, с Элигором. Верно, — рисовым чаем он рисовал кружочки на столе, пока думал. — Я бы посоветовал из расчетов безопасности выбрать людное место, но чем больше я над этим размышляю, тем больше сомневаюсь.

— Почему?

— Потому что тебя может кто-то узнать. Ты и так уже ходишь по краю пропасти. Всего один отчет о том, что ты встречался с Всадником Элигором, и начальством направит тебя на Тщательную проверку.

Другими словами, мою душу разберут на части Наладчики, частичка за частичкой, и все, что я когда-либо чувствовал, думал, говорил или делал, будет представлено Эфорату, одним из членов которого был мой заклятый и смертельный враг. По слухам, эти Райские исследователи также доскональны в своей работе, как мучители из Ада, но немного более утонченны.

— Ну а где тогда?

— Не знаю. Я придумаю что-нибудь и позвоню тебе. Пока я в городе, мне надо заняться кое-какими делами, но я буду думать об этом.

— Делами?

— Блин, Бобби, ты не единственный мой друг в реальном мире, ты же знаешь. — Он достал зубочистку из стаканчика на барной стойке. — Конечно, никто, кроме тебя, не пойдет в корейский ресторан в одиннадцать вечера, так что я обязательно придумаю место для обмена, которое повысит твои шансы на спасение. Но думаю, я лучше пойду вместе с тобой на это маленькое дельце.

Я допил пиво и догнал Сэма в дверях.

— Последние пару раз, когда ты помогал мне, мы оба чуть не умерли. И чуть не умерли отвратительным образом, кстати говоря. В следующий раз нельзя оплошать.

Он стукнулся со мной воображаемым бокалом.

— Смятение в стан наших врагов, дружище!

— Ага.

Я вышел вслед за ним, но он жестом преградил мне путь.

— За меня не волнуйся, — сказал он. — Как я и говорил, мне сегодня еще предстоят другие дела. Я позвоню тебе. Завтра, не позже.

Я смотрел ему вслед — он ссутулил свои огромные плечи и засунул руки в карманы. Стало холодно, непривычно для июльской ночи, и я задумался, пойти мне назад в «Циркуль» или же отправиться домой, когда сзади послышалось чье-то легкое покашливание.

Я повернулся. В ярком свете витрины корейского ресторанчика стояла женщина, незнакомка, похожая на латиноамериканку. Она протянула мне руку, и я увидел, что в ней она держит жалкий букетик гвоздик, перевязанный резинкой.

— Нет, спасибо, — сказал я на автомате, но тут же понял, что было глупо ходить по улицам ночью, сняв защиту. Осознав это, я сразу же подумал, что где-то уже видел эту женщину, только не в женском обличье. Что-то в ее лице показалось знакомым, но я никак не мог узнать ее.

— Не хочешь купить цветы у милой старушки, Бобби? — Она улыбнулась, показывая работу стоматолога из настоящего мексиканского захолустья. — Как насчет прогулки?

Я уже засунул руку в пальто, нащупывая свой «FN», [96]когда понял, кто передо мной.

— Темюэль? — прошептал я. — Это ты?

Архангел кивнул и поправил свою шаль.

— И я действительно не прочь немного прогуляться.

Загрузка...