Вторая война шиноби: Страна Рек

Глава 8 Дан

Дан сидел на земле, над его головой мерцали холодные звезды, а на берегу пылал пожар, который устроил Джирайя. Бой закончился, все повстанцы были убиты, и, к счастью, из его отряда никто не погиб. Но раненые все же были, и он в том числе. Ему прилетело копьем со спины и рассекло часть плеча. Он осторожно снял жилет, стараясь не двигать рукой, и заметил, что Цунаде шаталась без дела, разглядывая трупы на речном песке и нервно заламывая пальцы.

— Мне нужна ваша помощь, — он подозвал ее к себе и показал на плечо.

— Вы уверены, что моя? — спросила она.

— Других вариантов нету, — ответил он. — Сами посмотрите: Икки занята другими.

Цунаде оглядела округу, вздохнула и молча села за его спину. Открыла сумку ирьенина и завозилась в ней слишком долго.

— Возьмите ножницы, — терпеливо продолжил Дан, — приподнимите ткань и аккуратно отрежьте, вы с этим справитесь.

— Справлюсь, — тихо повторила Цунаде, взяла ножницы и стала ковыряться с его водолазкой. И каждый раз, когда его кожи касалось холодное железо, он замирал. Думал, что сейчас она обязательно попадет по ране или, еще хуже, оттяпает от него кусок.

— Также аккуратно продолжайте. — Дан старался, чтобы его голос звучал как можно спокойнее, чувствовал, как кровь залила уже всю спину, и хорошо знал, что, если Цунаде не поторопится, он наверняка потеряет сознание.

— Сколько крови! — ахнула она, когда закончила с его водолазкой. — Тут такая рана… Я не справлюсь, давайте позовем Икки.

— Вы справитесь, — Дан обернулся и слабо улыбнулся, — я в вас верю.

— Правда? — Она выпрямилась и случайно надавила на его раненое плечо. От внезапной боли на его глазах появились слезы, и вдруг он хорошо понял Джирайю, когда вспомнил, как тот умолял убить его от ее лечения.

— Правда, — сквозь зубы проговорил Дан.

— Ох, простите, — спохватилась Цунаде, убрала руку с его плеча и села обратно. — Так что же дальше? Вроде как рана чистая, обезболивающие вам не надо. Значит, лечить…

Дана вдруг качнуло, и он почувствовал, как в него стала вливаться ее чакра: горячая, живая и не похожая ни на одну другую, которую ему прежде приходилось когда-либо ощущать.

— Вам же так лучше? — обеспокоенно спросила Цунаде.

— Лучше, — закивал он.

Поток ее чакры хоть и был сильным, но постоянно менялся: то стихал, то взрывался, а это, без сомнения, мешало залечить рану. И Дан подумал, что такими темпами Цунаде в лучшем случае закончит к утру, если к этому моменту он уже не истечет кровью.

— Скорее бы Икки освободилась, а то чего-то не получается, — встревоженно пробормотала она, и поток ее чакры совсем ослабел. — Ну, давай же. Иди!

— Почему вы так сильно нервничаете?

— Я не знаю, — дрожащим голосом ответила она.

— Цунаде, — твердо произнес он и через боль повернулся к ней. Она подняла на него испуганный взгляд, а Дан даже на несколько мгновений растерялся, засмотревшись на отблески пожара в ее огромных медовых глазах. — Послушайте меня, — наконец опомнился он. — Сделайте один глубокий вдох. Вот так, — он медленно вздохнул, — и выдох. Повторяйте за мной.

Цунаде медленно задышала и, кажется, стала понемногу успокаиваться.

— А теперь попробуйте с чакрой, — спокойно произнес он, но в ее глазах вновь появилась паника. — Не переживайте, у вас все получится.

Дан вновь повернулся к ней спиной и понял, что у него не осталось больше сил ее уговаривать. Хотел уже звать второго ирьенина, но Цунаде села к нему поближе, глубоко вздохнула, и на этот раз чакра спокойно полилась из ее рук. Рана стала затягиваться, и ему становилось легче, как вдруг к ним подошла Икки.

— Цунаде, — произнесла она, — я могу тебя заменить.

— Да, конечно, — быстро ответила Цунаде, и Дан почувствовал, как она прекратила лечение.

— Нет, Икки, спасибо, мы тут уже сами почти справились, — ответил он.

Икки кивнула и отошла к другим раненым.

— Зачем вы отказались? — спросила Цунаде и продолжила лечение. — От меня у вас останется ужасный шрам.

— Будет что показать девушкам, — усмехнулся Дан. — Тем более посмотрите, как теперь ровно у вас идет чакра.

— И вправду, — ответила она и аккуратно прижала ладонь к его коже.

Вдруг он поймал себя на мысли, что ему очень понравилось это прикосновение. И каждый раз, когда он планировал, что дальше делать, неосознанно возвращался к ощущениям от ее рук и к мыслям, как в таких маленьких и нежных ладонях, могло быть столько силы, о которой так много был наслышан. Но надо было определиться, что делать дальше, и он, тяжело вздохнув, стал планировать…

У него был подобный опыт в таких миссиях. С первых дней войны его отправили заниматься снабжением, и ему это весьма нравилось. Считал, что его любовь к порядку, внимательность и организованность как никогда помогали в этом очень важном деле. И сейчас знал одно: если повстанцы их обнаружили, то для сохранности груза лучше всего вернуться или дождаться подкрепления. Но ему было поручено еще одно задание, о котором никто не знал в его отряде, так что Дан решил продолжать миссию.

— Я закончила, — отозвалась Цунаде, когда перевязала ему плечо.

— Спасибо, — ответил Дан, стараясь надеть на себя жилет, но Цунаде намотала на него столько бинтов, что он едва руку смог поднять.

— Я вам помогу, — спохватилась она, вскочила, присела перед ним на корточки и накинула на него жилет, бросая довольный взгляд на свою работу.

Дан хотел уже пошутить, что она на его рану весь свой запас бинтов потратила, но вовремя вспомнил, как ее могли задеть его слова, решил смолчать и улыбнулся. Цунаде в ответ засияла, помогла ему встать с земли и гордо поправила свою повязку ирьенина. А Дан наконец-то принялся за свои обязанности капитана: приказал убрать трупы повстанцев в лес и потушить пожар, разрешил всем немного отдохнуть и выставил дополнительных дежурных.

Наутро они вновь отправились по реке. Только теперь Дан еще внимательнее следил за зелеными холмами, которые уже почти закрывали небо. Размышляя, что если бы он не заболтался с Цунаде на берегу, то обязательно бы услышал приближение повстанцев и подготовился к их атаке получше. Но и Цунаде, кажется, больше не искала его внимания и просто смотрела по сторонам. С чувством, похожим на сожаление, он понял, что ей всего лишь была нужна информация об отчете. Джирайя молча греб на корме лодки, и Дан заметил, как он всю дорогу задумчиво смотрел на Цунаде.

Вскоре они приплыли к большой деревне, спрятанной между высоких холмов — не самое важное место, но хорошее отношение с местными вождями, Коноха все же старалась поддерживать.

Деревня была похожа на те, что они проплывали вчера на своем пути. Деревянные дома на тонких длинных сваях, с соломенными крышами стояли у самой воды, а соединяли их высокие мостки. Местные, одетые в длинные разноцветные рубахи, очень обрадовались, когда увидели лодки: помогли пристать к берегу, повесили цветочные гирлянды каждому на шею и что-то болтали на своем языке. Дан улыбался, кивал, а сам смотрел на солнце и думал, что совсем скоро будет полдень, а ему еще надо было успеть добраться до одного места, чтобы выполнить свое задание.

Но после ночного нападения, несмотря на тайну своего задания, он решил взять кого-нибудь с собой. Почти все в его отряде были совершенно обычными шиноби: молодые парни без боевого опыта, несколько взрослых мужчин без каких-либо отличительных талантов, и потому так чудно смотрелись рядом с ними ученики Хокаге, от которых вся Коноха ждала великих подвигов.

Дан посмотрел на двух единственных девушек в его отряде, болтающих в стороне. Кандидатура Цунаде сразу же отпадала: Хокаге попросил его лично, чтобы она не пользовалась своей силой. Хотя было приятно увидеть ее в компании кого-то другого, кроме Джирайи. В то же время сам Джирайя молол языком с местным народом, ярко жестикулируя, но, кажется, не понимал ни слова, что ему говорили. Его брать точно не хотелось — слишком много тот издавал шума. Оставался только Орочимару, который, конечно, стоял рядом с лодками, но Дан не заметил, чтобы тот кому-нибудь помогал с выгрузкой.

— Орочимару! — окликнул он его, и когда тот нехотя подошел, продолжил: — Мне нужно выполнить еще одно поручение в этих краях. Ты пойдешь со мной.

На облегчение Орочимару не стал возражать, коротко кивнул и стал собираться.

— О, на свидание с нашим капитаном пойдешь, — подхватил Джирайя. — Смотри, аккуратнее, не влюбись, а то в миссиях под прикрытием есть своя романтика. Я бы вот с кое-кем сходил…

От внимания Дана не ушло, на кого тот бросил взгляд и, вздохнув, достал из лодки мешок с одеждой местных, который заранее подготовил. И пока Орочимару переодевался, Дан раздавал указания отряду на тот случай, если он не вернется. И когда спустя время посмотрел на Орочимару, с трудом сдержал смешок. В длинной полосатой рубахе, с распущенными волосами под соломенной шляпой, тот был скорее похож на некрасивую девушку, чем на торговца.

Дан уже ждал шутки Джирайи по этому поводу, но на удивление ее не последовало. Он осмотрел округу и не увидел ни его, ни Цунаде. Это был весьма плохой знак. Но искать их сейчас значило поставить под угрозу свою миссию. Так что он воспользовался тем, что Цунаде не было рядом, попросил Икки заново перевязать свою рану. И, освободившись от кучи бинтов, он натянул поверх разодранной водолазки полосатую рубаху, надел на голову соломенную шляпу и взял в руки мешок, набитый тряпьем.

— Ты тоже мешок возьми, — обратился он к Орочимару, — помни: мы торговцы.

И пока остальные разгружали последние ящики, они двинулись в дорогу. Покинули деревню, скрылись в джунглях и отыскали узкую тропинку, которая петляя повела их наверх.

— Орочимару, — вдруг произнес Дан, — по моим наблюдениям, ты самый спокойный из всех, скажи, в чем ваша проблема?

— У меня-то проблем никаких нет, — сухо ответил Орочимару. — А если вы спрашиваете про тех двоих, то, можно, пожалуйста, поточнее, о чем бы вы хотели узнать?

— Какие они?

— Ну, — вздохнул Орочимару, опустил взгляд и, пока они поднимались по тропинке, продолжил: — Джирайя действительно стал сильнее, но, к моему большому сожалению, как он был дураком два года назад, таким и остался. Поддержать затею Цунаде на базе повстанцев… — Он презрительно фыркнул. — Касаемо самой Цунаде, она весьма способная, еще бы, родиться в такой семье, но до ужаса избалованная и ленивая. И если думаете, что сможете на нее повлиять, — он усмехнулся, — навряд ли это у вас получится.

— И как же, по-вашему, я хочу на нее повлиять?

— Я видел и слышал, как вы старались, чтобы она собралась и вас вылечила. Стоило терпеть столько боли? Или вам Учитель приказал сделать из нее ирьенина? Что ж, он всегда отличался странными подходами к нашему обучению. Но у меня другой вопрос: почему именно вы?

Дан молча двинулся дальше, про себя думая, что сам неоднократно задавался этим вопросом. Поначалу он радовался, что его повысили до капитана и доверили учеников самого Хокаге. Но затем стал понимать, что в этом назначении что-то не так…

— Думаю, — продолжил Орочимару, — Учитель не теряет надежды разъединить нашу сладкую парочку, ведь поодиночке они куда более спокойны. А капитан с красивой улыбкой вполне может этому поспособствовать…

— С красивой улыбкой? — переспросил Дан, остановившись. — Что это значит?

— Не хотел бы вас чем-нибудь задеть, но если вы сами спросили… — Орочимару равнодушно пожал плечами. — Я видел, как вы держались в стороне во время боя и пропустили совершенно простую атаку. Думаю, вас назначили капитаном вовсе не из-за ваших навыков. Могу предположить, что дело в вашем возрасте. Скорее всего, Учитель подумал так: если люди его возраста никак не могут повлиять на Джирайю с Цунаде, то, может быть, ровесник поймет их лучше. Сколько вам лет? Двадцать?

— Двадцать один, — ответил Дан и, задумавшись, пошел дальше по тропинке. Хокаге рассказал ему совсем немного про своих учеников. Но ему хватило всего лишь одного взгляда на Джирайю, чтобы понять, что у того не слишком много в голове. Цунаде показалась ему девушкой весьма милой, но определенно очень нервной. А вот Орочимару был совсем не простым. Хотя его слова сейчас и были прикрыты вежливостью, но Дан прекрасно понимал, что он его уважает не больше, чем вечно болтающий Джирайя.

— Мне только интересно, — продолжал звучать голос Орочимару, — что будет с вами, если они опять облажаются? А что будет с нами? Со мной? Хотя, как можно облажаться, сидя на Маяке и работая грузчиками? Но уверен, у этих двоих и это получится, не сомневаюсь.

Джунгли гудели перекличкой птиц, жужжанием насекомых и шелестом листьев. Дан задумался и не заметил, как наступил на ветку. Она громко хрустнула, и он насторожился. И если бы не эта ветка, он бы ни за что не услышал то, что услышал… Из глубины леса доносились радостные голоса. Он посмотрел на Орочимару, тот лишь равнодушно пожал плечами, что только подтвердило его догадку. И, недолго думая, Дан свернул с тропинки и направился к звуку падающей воды, где слышались голоса. Орочимару вздохнул и последовал за ним.

Скоро голоса стали совсем громкими, Дан отодвинул тяжелые ветви с огромными темными листьями и увидел, как у водопада в маленьком прозрачном озере плавал Джирайя, а Цунаде сидела на берегу с закатанными штанами и мочила ноги.

— Да, пойдем, — зазывал ее Джирайя, — ты же так любишь купаться.

— Вода холодная, — ответила она, ногой брызгая в его сторону. — Тем более мы же на миссии.

— Если на миссии, тогда чего ты со всеми ящики не таскаешь? — спросил он, подплыв к ней.

— Я, знаете ли, ирьенин, — она показала на свою повязку, — а ирьенины ящики не таскают, они лечат. Вот нужна буду, тогда и позовут.

— Ирьенин, — усмехнулся Джирайя. — Обиделась, что капитан не тебя на секретное задание взял?

— А это то тут при чем? — возмутилась она.

— Ну как же? — широко улыбнулся Джирайя, подплыв к ее ногам. — То в лодке к нему пристаешь, то лапшой заботливо кормишь, то сегодня ночью, сколько времени его лечила. А бедный Джирайя в это время страдал от страшной раны…

— Не говори ерунды, — отмахнулась она, — а твою царапину на руке Икки залечила.

— А я хочу, чтобы только ты меня лечила.

— Болтаешь, — она положила свои руки ему на голову и стала усердно топить, — все болтаешь.

— Нет, Цунаде, я все-таки утащу тебя на дно, — отфыркиваясь рассмеялся он.

— Ты и так меня туда постоянно тащишь.

Время поджимало. Дан уже хотел уходить, подумал наказать их за легкомысленное поведение позже, но вдруг Джирайя ухватил Цунаде за ноги и потянул ее в воду. Дан, сам того не ведая, сделал шаг из джунглей и громко их окликнул.

— Что здесь происходит?! — нахмурившись, спросил он.

Они быстро перевели на него взгляд. Цунаде освободилась от рук напарника и подскочила, а Джирайя широко улыбнулся.

— Да, ничего такого не происходит, капитан, — ответил Джирайя, подтянулся к берегу и вылез из воды. — Просто жарко стало, вот и решили освежиться. — Он встряхнул своей мокрой белой гривой, подцепил одежду с земли и натянул на себя водолазку. — А я смотрю, вы уже готовы. Красивая шляпа Орочимару, тебе очень идет. И вы, капитан, выглядите просто отлично. Этот цвет полоски вам к лицу, — он подошел к Цунаде и положил ей руку на плечо. — Мы это, пойдем, что ли, ящики остальному отряду поможем раскидать.

— Нет, подождите, — нахмурился Дан и посмотрел на Цунаде, та виновато опустила взгляд, а вот Джирайя выглядел наглее, чем обычно: штаны он так и не надел, держал руку на плече Цунаде, закатывал глаза и нетерпеливо вздыхал.

Дан вдруг понял, что его терпение подошло к концу. Биение сердца участилось, к щекам от злости прилила кровь, и, глубоко вздохнув, он обратился к Цунаде:

— Вы пойдете со мной, — произнес он. — А Джирайя с Орочимару вернутся к остальному отряду.