Вторжение

Эпилог

Эпилог

— Дурацкая у вас идея, Владимир Григорьевич. — говорит Роман Федрович Унгерн, кадет-барон, отталкиваясь веслом от берега: — экий вы право авантюрист.

— И это мне говорит барон Унгерн. — ухмыляюсь я, поглаживая металлический корпус небольшой П-бомбы: — ну надо же. Барон, вы верите в теорию мультивселенной? В то, что существуют другие миры, такие как наш?

— Конечно существуют. Есть Преисподняя, есть Небеса. Я не верю священникам, но то, что демоны существуют видел собственными глазами.

— Я не про Ад и Рай. Я про такой же мир как у нас. С небольшими отклонениями. В моем мире барон Унгерн захватил почти всю Монголию и воевал с Хань, едва не захватив ее. Призывал духов, заклиная их, использовал стеклянные пули, был неуязвим и отважен, но в конце концов расстрелян в тюрьме Иркутска. На Восточном Фронтире, как говорят у вас. — говорю я, смотря как берег отдаляется от нас: — а значит наверняка есть вероятность, что есть и мир, где барон Унгерн все-таки захватил Хань и объявил себя Сыном Неба, предъявив Небесный Мандат. Основал династию. Привел страну к процветанию и миру, остепенившись в конце своего пути. Шамбала барона Унгерна…

— Хорошая идея. Вот только на гауптвахте отсижу за самовольное покидание госпиталя и сразу же отправлюсь на Восточный Фронтир. — отвечает кадет-барон, усиленно работая веслом: — а вы, Владимир Григорьевич, чем рассуждать уж лучше тоже гребите. Ваш плотик, за лодкой привязанный, нас тормозит. А не дай боже черные прилетят.

— Конечно, барон. — я беру весло в руки. Наша лодка с привязанным сзади плотиком, на котором установлена первая П-бомба — неспешно скользит по водной глади.

Профессор не соврал, изделия хранились под замком в его старой лаборатории… правда они все были совсем небольшие, размером едва ли больше ручной гранаты. Та же, что уничтожила все вокруг в Зоне Удара — была здоровенной, в человеческий рост. Но для меня хватит — уверил меня Завадский. Еще он пообещал, что не даст Ирине умереть окончательной смертью и присмотрит за ней. Ведь вскрытие ячейки демонов в СИБ должно потрясти эту структуру до самого основания… и я подозреваю что много голов полетит…

Акай я так и не нашел. Да и времени не было… едва успел бомбы забрать и кадета Унгерна попросить помочь. И потом, я совершенно точно знал, что если она захочет — то покажется. Нет… значит нет.

Госпожа Надсмотрщица дала мне еще один ключик. Для Волконской, которая также находилась в радиусе Удара. Кто она такая на самом деле, человек-тюрьма для самых могущественных магов планеты? Если бы я был ученый, то все это вызвало бы приступ нездорового энтузиазма, а может наоборот — ступор, вызванный тем, как много вопросов и как мало ответов. Но я не ученый. Есть люди, которые склоняются над картами и колеблются в принятии решений, высшее командование, руководители, стратеги, ученые и мыслители. А есть люди, которые идут в прорыв. В неизвестность. И здесь не нужно думать, размышлять и колебаться. Все, что нужно — сделать шаг вперед. И сидящий на деревянной скамейке напротив кадет-барон фон Унгерн — как раз из таких, пусть и пехотинец. А уж легкая кавалерия и вовсе первыми в прорыв бросается.

— Знаете какой рейтинг выживаемости при атаке конной лавой? — спрашиваю я у кадет-барона и тот мотает головой.

— Вы лучше скажите, Владимир Григорьевич, нахрена вам это все? — спрашивает он: — то есть я понимаю, у вас там родные, но шансы что они все еще живы… скажем так, ускользающие. И… у вас всего парочка шансов. Здесь же скоро все уляжется. Как только в Имперской Канцелярии узнают, что СИБ возглавлял демон, как только все закрутится — так вы и правда героем станете. И да черт с ней со славой и томными гимназистками, и светскими барышнями, но ведь Родина и вправду в опасности. Новую СИБ создавать, орден меченосцев возрождать или что там еще. Рода дворянские да княжеские объединять. Исследования этих ваших богомерзких бомб надо проводить… не наше дело, понятно, но кто-то же должен следить чтобы яйцеголовые совсем с ума не сошли и Землю не раскололи на части своими экспериментами. Родственники у вас тут опять-таки… дядя и тетя, князья Зубовы. Брат, сестра двоюродные. Жаль, что Ледяная Княжна сгинула, конечно… но… — он пожимает плечами.

— Если мыслить логически, то у моих родных здесь и у отечества — есть кому защитить и позаботиться. Возлагаю эту почетную миссию в том числе и на вас, барон. — отвечаю ему я: — а вот по Ту Сторону некому о них позаботиться. Это если логически и с точки зрения рацио. А если по-простому… то у меня нет иного пути, вот и все.

— Авантюрист вы Владимир Григорьевич. Но я вами восхищаюсь. А что, если нам вместе рвануть? Держу пари, вам бы там напарник пригодился. Саблей я владею неплохо, да и к дальним походам приучен.

— У вас есть дела тут. — качаю головой я: — это у меня в одночасье все важные мне люди оказались черте-где. У вас и матушка все еще жива и братья. Да и жениться вам нужно. Нельзя чтобы род Унгернов прервался на таком дохлом кадете.

— Владимир Григорьевич! Попрошу! Я вполне упитан.

— Вы и так уже из госпиталя сбежали, кожа да кости.

— Врачи говорят — покой и усиленное питание. — зажмуривается Унгерн и улыбается: — сегодня на завтрак были макароны с котлетами. Ладно, уговорили, остаюсь. В этом мире все еще остались девицы, которых вы не успели охмурить. Действительно, это моя миссия.

— Трепло, вы барон. — отвечаю я: — лучше гребите. Взрыв нужно устроить подальше от берега, чтобы ничего не повредить. Так что плывем на середину.

— Если попадете в тот мир, где другой Унгерн захватил власть в Хань — передавайте привет. — говорит кадет-барон: — скажите, что я в этом тоже захвачу Хань. И что у меня будет гарем побольше. И что я — симпатичнее и член у меня больше.

— Уж извините, барон, но линейку я с собой не прихватил. — сухо отвечаю я: — так что данных объективного контроля не будет.

— А и плевать. Вы главное скажите, пусть побесится. — сверкает улыбкой кадет-барон и прижимает ладонь ко лбу: — солнце уже садится. Давайте грести быстрей, а то я ужин в госпитале уже пропустил. Тут главное на завтрак успеть.

— Ваша правда. — я налегаю на весла. Какое-то время в лодке царит тишина. Потом Унгерн поднимает голову.

— И какой рейтинг? Шанс выжить при атаке конной лавой и с пиками? — спрашивает он у меня: — не томите загадками, Владимир Григорьевич…

— Пятьдесят на пятьдесят. — отвечаю я: — вы или выживете или нет.

— Хм… понятно почему вы в легкой кавалерии все такие отбитые… вам саблю с собой дать?

КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОЙ КНИГИ