Вторжение

Глава 6

Глава 6

Сижу и рассматриваю валенки. Самые обычные валенки, далеко не новые, ношенные, войлок поистрепался, истерся. Над валенками — форменные брюки, каким-то чудом не превратившиеся в лохмотья окончательно. Глядя на валенки, я думаю о том, что выгляжу сейчас как вахлак, — в валенках, форменных брюках, накинутой на плечи шинелью. Нет, я все еще не мерзну, но для соблюдения приличий, и чтобы я не пугал дам своим голым торсом — кто-то из валькирий одолжил мне свою шинель. Обычно такое вот делала Цветкова, но где сама Цветкова до сих пор непонятно. В голове ворочается вялая мысль что надо бы на поиски выдвинуться, и я обещаю себе, что обязательно так и сделаю. Вот только передохну чуток. Кто-то всунул мне в руку кружку с горячим и сладким чаем. Руслана. Одна из старших валькирий. Она обеспокоенно смотрит на меня и что-то говорит, но я ее не слышу. Вернее — слышу, но не понимаю. Как будто через слой ваты, которая изменяет смысл слов.

— Что? — переспрашиваю я. Звуки и запахи понемногу начинают возвращаться, а я — отходить от странной апатии, охватившей меня.

— В строй вернули еще пятнадцать валькирий. — повторяет она: — в самовольной отлучке остались тридцать шесть.

— Цветкову нашли? — спрашиваю я, замечая, что кружка в моей руке — начинает трястись. Мне это не нравится, и я перекладываю ее в другую руку. Все равно трясется. Ставлю ее на край деревянного ящика со сдвинутой крышкой. На ящике нанесена маркировка «ЕИВ Сестрорецкая Оружейная Мануфактура».

— К сожалению… — вздыхает валькирия Руслана и качает головой: — пейте чай, Владимир Григорьевич, вам надо восстанавливаться.

— Это точно. — встревает в разговор девочка Полина, которая сидит тут же на деревянных ящиках и болтает ногами в воздухе. Она уже сняла свою белую повязку с лица, я замечаю, что ее глаза — пронзительно голубого цвета. Она болтает ногами и пьет чай с овсяными печеньками, которые достает из жестяной, эмалированной коробочки с яркими рисунками. Она доедает печеньку, отряхивает руки и достает еще одну. Протягивает мне.

— После такого всегда надо печеньку съесть. — говорит она: — а то потом будете расстраиваться и огорчаться. А от сдобы — добреют. Это от горчицы — огорчаются.

— Спасибо. — я беру овсяную печеньку, надеясь, что рука у меня больше не дрожит.

— Кушайте. У меня еще много. — уверяет меня Полина и достает печеньку и для себя: — у меня глюкоза в крови очень сильно падает после смены вектора. Я всегда с собой печеньки ношу. Ну или тетя Наташа мне дает. У нее пространственный карман есть. Там можно много печенек таскать. Все равно нам ужин не скоро подадут.

— Полевые кухни развернуты. — говорит Руслана: — но это не наши. Это Семьдесят Пятый пехотный из ближайшего гарнизона и гвардейцы с собой привезли. Основные силы будут только к вечеру, это у нас гренадерский полк, лейб-гвардейский кавалерийский и немного артиллерии. Главное, что периметр установили.

— Демона-то убили? — спрашиваю я и валькирия отрицательно качает головой. После мощного удара по мне и Генералу Легиона, после совместной атаки Ледяной Княжны и Светлейшего Князя Казимира «Скульптора» Голицына — Камень Врат треснул. Но ни я, ни демон не пострадали. Впрочем, мне заранее объяснили, что наша главная задача как раз в этом и состояла — уничтожить Камень Врат. Он не такой прочный как плоть демона, и вечная проблема в поражении камня заключалась в том, что для подготовки сверхмощной атаки было необходимо время. А Камень Врат, висящий на шее у демона — постоянно передвигался с ним вместе. Так что свою задачу я выполнил — удержал его на месте, пока по нему и мне не жахнули атакой условного «S-класса». Было весьма впечатляюще и второй раз находится под такой совместной атакой магов высокого ранга я бы не хотел. Словно бы свет погасили мгновенно, пока я в себя пришел, демона уже и след простыл. Но Камень Врат был разрушен, а это главное. Да, еще остается разобраться с тем, что где-то неподалеку на свободе гуляет Генерал Легиона, но без своего портала, без постоянного потока Тварей и не дай бог, демонов — он становился проблемой, которую можно было решить без спешки и аврала, не бросая в бой все, что под рукой и молясь об успехе. Сейчас, когда Камень Врат разбит и портала в Преисподнюю больше нет — можно было не торопясь подтянуть резервы, набрать команду Убийц Демонов и загнать его в угол, словно дичь на охоте. Почему-то я думал, что его уже устранили, времени прошло достаточно, в импровизированном командном пункте появлялось все больше магов высочайшего ранга, которые даже на первый взгляд были невероятно могучими.

— А его будет дядька Дамир загонять. Дядька Дамир и его непотребные девки. — добавляет девочка Полина и откусывает кусочек печенья, крошки сыплются вниз, на ее красное пальто, она стряхивает их вниз и болтает ногами, словно бы на школьном дворе сидит, а не на ящике с патронами в здании бывшей часовни.

— Девки⁈ — бровь у валькирии немного дергается, я давно заметил, что они терпеть не могут сквернословов, какая-то особенная у них чувствительность к этому. Вроде, конечно, слово «девки» и не бранное, но пренебрежительное, особенно учитывая, что команда «дядьки Дамира», кто бы это ни был — это Имперские Гасители Обликов, убийцы демонов и специальное подразделение для решения любых чрезвычайных угроз. При этом он «дядька Дамир», а остальные члены команды — «девки». А уж уточнение что «девки» — «непотребные» и вовсе…

— Ага. — кивает Полина: — Агата, Кристина и Темная Герцогиня. Все как одна — непотреб… — она соскакивает с ящиков и начинает отплевываться: — тьфу! Тьфу! Гадость какая! Дядя Казимир! Бэээ…

— О чем мы с тобой договаривались? — поднимает палец вверх Светлейший Князь, который только что вошел в здание часовни: — Полина Викторовна?

— Земля! Невкусно! Дядька Казимир!

— О чем мы с тобой договаривались? Полина? — вид у Казимира Голицына весьма усталый, бутоньерка из петлицы куда-то пропала, один ус печально обвис вниз, пальто перепачкано, но он держится с достоинством, выпрямив спину и расправив плечи. У меня так не получится даже если в лучшем смокинге и с орденом Золотого Руна буду, а у князя даже в перепачканном пальто получается. Несмотря на то, что он явно прихрамывает, тон его голоса остается спокойным и ровным. Он терпеливо ждет, пока девочка Полина — отплюется и очистит язык от земли во рту.

— У меня песок на зубах скрипит теперь. — жалуется она: — дядя Казимир, зачем вы так…

— Полина. — голос князя меняется. Буквально чуть-чуть, но девочка все понимает. Вздыхает и опускает голову вниз.

— Не называть команду Имперских Гасителей Обликов непотребными девками. — бурчит она и тут же вскидывает голову: — но моя мама!

— Как вы называете их в семье — это ваше дело. Но на людях воспитанная девочка не позволяет себе пустых сплетен и сквернословия.

— А я — невоспитанная… — вполголоса ворчит Полина, отводя взгляд в сторону: — мне можно…

— Боюсь придется с твоим папой поговорить. — вздыхает Светлейший Князь: — а ведь сегодня ты себя так хорошо показала. Давай не будем портить твоему папе настроение и не будет упоминать об этом, ладно? Куда ты… — Светлейший Князь некоторое время смотрит прямо перед собой. Я смотрю туда же. Девочка Полина испарилась. Вот только что была, а сейчас уже нету ее. Оглядываюсь. Помещение бывшей часовни заполнено людьми, туда-сюда снуют курьеры, где-то склонились над картой местности офицеры, в углу, на ящиках, завернувшись в солдатское, грубое одеяло — прикорнула Ай Гуль. Тут же отдыхает старшая из Цин, второй нигде не видать. Не вижу Мещерскую, ну это понятно — она где-то там, исцеляет всех, кого можно. Валькирии — это хорошо, маги-целители столичных гарнизонов тоже замечательно, но лучше ее я целителя в жизни не видел. У стены несколько пехотинцев растягивает огромную карту, пытаясь прикрепить ее гвоздями, мешающие им винтовки сложили в пирамиду, штыками вверх.

— Корнеев! — зычно гремит на всю часовню чей-то рык: — Корнеева сюда, быстро! Что за бардак!

Магов, кроме нас не видно, видимо все наружи, выполняют свои задачи, только мы прохлаждаемся. Оно и понятно, мы свою миссию выполнили. Прямо сейчас ни Ай Гуль, ни барышни из Цин, ни я — не в самой лучшей форме. Моя кузина вовсе на деревянных ящиках с амуницией отключилась. Завернулась в синее солдатское одеяло из грубой шерсти и все, заснула. Или даже сознание потеряла. Маша сказала ее не трогать, не беспокоить и не будить. Сама, дескать проснется, а тогда будет есть хотеть за троих. Однако насколько я Ай Гуль знаю, чтобы она вот так вот заснула на каких-то грязных деревянных ящиках, да еще и завернувшись в какое-то солдатское одеяло… да она скорей гвоздей пачку проглотила бы. Так что толку сейчас от Ледяной Княжны ноль. Да и сам Казимир Голицын выглядит не то, чтобы огурчиком. И даже я, пусть и здоров, цел и относительно невредим — не могу даже стоять прямо. Усталость навалилась, словно свинцовая гиря, хотелось попросить у валькирий такое же синее одеяло, завернуться в него и упасть на ящики с патронами. Закрыть глаза и забыть все, что произошло. К черту эту работу, больно она утомительная.

Но я держу себя. Вон, старик Голицын и тот спину прямо держит, грудь расправленной, а подбородок — выше. Как аршин проглотил. Кто вырубился то? Девочки. Ай Гуль и Лан. Мещерская на ногах, Голицын тоже, уж мне с ног валится и вовсе зазорно.

— Ох уж эти дети. — говорю я, просто чтобы поддержать разговор. Замечаю, что валькирии Русланы рядом уже нет, унеслась «устранять недостатки». Как же, все-таки старшая роты, у нее дел по горло, а она тут стоять будет, наши праздные разговоры слушать. Это для нас все закончено, а для остальных все только начинается.

— И не говорите, Владимир Григорьевич. — вздыхает Светлейший Князь и, поддернув брюки — садится на патронный ящик, так, словно бы это удобное кресло.

— У Полины светлая душа. — говорит он задумчиво: — но слишком много силы для ее возраста. По-хорошему надо бы дать ей прожить детство, повзрослеть и не дергать на экстренные закрытия Прорывов. Однако мы не можем обойтись без нее. Мы, взрослые, вынуждены просить о помощи ребенка. Я был категорически против.

— Это… было впечатляюще. — соглашаюсь я, вспоминая как земля перевернулась и низ стал верхом, а верх — низом. Этой маленькой девочке в красном пальто подвластна гравитация! Есть ли пределы ее силы? Или нет, скорее не гравитация, а изменение вектора приложения силы. Была вниз, стала — вверх. Изменение вектора… с точки зрения теоретической — она может вывернуть наизнанку черную дыру! Ведь она не расходует свою энергию, а просто меняет знак на силе с плюса на минус. Вот летит в тебя снаряд, а она вектор приложения силы меняет и тот — летит обратно. Прямо в ствол орудия. Слишком много силы? Представьте Полину на мостике эсминца, или нет — на маленьком плотике против эскадры боевых кораблей. Раз — и вся вода вместе со всеми судами — полилась в небо. Тут даже десяти секунд держать «изменение вектора силы» нет необходимости, две секунды, а потом отмена. Корабли либо затонут, оказавшись перевернутыми, либо (еще) — лопнут к чертям от удара о воду. Да, вопросов нет, слишком много силы в этой девочке. Слишком много могущества.

— Когда у ребенка рано проявляется Родовой Дар, да еще и такой мощный, возрастают риски неподобающего воспитания. — продолжает Светлейший Князь и как-то сразу оседает, опускает плечи и даже становится как будто ниже.

— Хм. — хмыкаю я. Могу себе представить. Вот как такую шумелу как маленькая Полина вообще воспитывать? Ей никакие розги не страшны, изменение вектора силы и все. Как там в библии сказано — кто жалеет розгу, тот ненавидит сына своего.

— Но я вообще с вами хотел поговорить, Владимир Григорьевич. — прищуривается Светлейший Князь.

— Со мной? Это честь для меня, Казимир Владимирович. — вообще-то полагается «Ваше Высокопревосходительство» говорить и обязательно — с большой буквы каждое слово. Тщательно выговаривать. Но мы тут все еще без чинов, пусть и уже на «вы». Вроде старых знакомых, которые вместе прошли огонь и воду, съели пуд соли, узнали почем фунт лиха и конечно повидали кое-какое дерьмо. Так что я без зазрения совести к Светлейшему Князю по имени-отчеству обращаюсь. На правах соратника.

— Вижу я как вы с Марией Сергеевной обращаетесь. — говорит он: — и душа радуется. Такого возвышенного чувства я давно не видел. И это при том, что официально вы право имеете еще жен завести… да и есть они у вас. В свете всякое болтают, вон, госпожа Нарышкина мне сказала, что помимо девушек, мастериц-оружейниц из Ся у вас еще одна имеется. Тоже из Ся. А моя непоседливая внучка — даже видела ее.

— Так и есть. — отрицать бесполезно, действительно Вериока Голицына, молодая «Черная Вдова», — видела Акай в Сером Лабиринте Волконской. И там Акай произвела впечатление не только на нее. Я и сам был впечатлен. Такое ощущение, что Акай вовсе и не живое существо, а скорее явление. Манифестация коварства, магии и наглости в одном флаконе. Ах, да, еще ее извращенное чувство юмора и желание всегда оставаться правой и последнее слово за собой оставить. Жаль, что лисица отказалась участвовать в охоте на демона, а заставить ее у меня не хватит силенок. Вот если бы я узнал кто эти скабрезные книжки с девицей Антуанеттой пишет — может и был бы у меня шанс. Уверен, что лисица демона этого наизнанку вывернула бы за пару секунд. Эх.

— Как сказала внучка — девица невероятной силы. А она в Европе обучалась, у Магистров. Повидала всякого. И преувеличивать не склонна. — продолжает Голицын, приглаживая свои, потерявшие форму и изрядно провисшие усы. Когда-то кончики этих усов гордо торчали вверх, залихватски завитые и напомаженные. Сейчас же уныло висят вниз, словно на картине про казаков, которые письмо султану пишут.

— Ее бы энергию да в полезное русло. — ворчу я, вспоминая безразличный взгляд, каким одарила меня лисица, когда говорила, что «в дела Неба и Земли, Неба и Преисподней, Земли и Преисподней я вмешиваться не буду». Не совсем понятно, о чем она, но ясно что вот такие вот дела — как раз и относятся к числу «вмешиваться не буду». Ну и пес с ней, она нам в Лабиринте помогла здорово, вытащила нас, и то хлеб. Требовать большего глупо, передавишь и она вспыхнет, попадешь под горячую руку, а я к Акай с очень большим пиететом отношусь. Ничего она мне не должна, это я ей обязан. Наглеть в такой ситуации крайне неосмотрительно. Знай свое место. Вот если она сама захочет… но как это устроить? Пока у меня одна только идея — похитить автора, который похабщину в мягких обложках пишет и в подвале запереть. Да только… вытрясет же информацию и еще хуже станет. Лисица пока еще живет в старой парадигме, ей и в голову не пришло напрямую на автора выйти, все, что она читает — написано было давно, авторы мертвы, но в случае с серией про «богобоязненную девицу» это не так. Сообразит — похитит бедолагу, прикует в подвале и заставит книги писать… да еще и сюжетом станет управлять. Брр…

— Вот моя внучка и выразила желание отблагодарить свою спасительницу лично. Сразу хотел с вами поговорить, да все времени не было. А сегодня и оказия выпала. Так что официально приглашаю вас, Владимир Григорьевич и всех ваших супруг… кто сможет — к нам на званый обед. Повар у нас хороший, развлечения какие-никакие найдутся, девушки смогут между собой познакомиться поближе, а мы, мужчины — на охоту поедем. И, конечно же, Гулю с собой возьмите. Этот разлад между большими семьями надо прекращать. Марию Сергеевну — обязательно. На обеде будет присутствовать Герман Денисьев. Есть замечательная возможность помириться.

— Спасибо. Обязательно будем. — отвечаю я. Моего скудного знания этикета сейчас вполне хватает, чтобы понять, что от таких приглашений не отказываются. Не знаю, уж сколько всего в этом приглашении слоев и смыслов, потом подумаю. Пока же — улыбаемся и машем. Понятно, что Голицын желает своими глазами на Акай взглянуть, что за чудо-юдо такое, ясно, что он к Ледяной Княжне хорошо относится, да и сама Ай Гуль про «дядьку Казимира» вполне себе нормального мнения, что у нее редко бывает. Даже обидной клички для него нет. Кроме того, тут еще и Машин смертельный враг на горизонте появился, Денисьев, тот самый Герман, которого она ненавидит, кушать не может. Плюс и со мной связи выстроить… или агитировать? В общем слишком тут много в одном предложении намешано, слишком мало у меня информации, так что пока просто соглашаюсь. Отказаться всегда успею.

— Правда не могу гарантировать, что приедут все. — добавляю я: — сами понимаете…

— Понимаю. Слишком неожиданное предложение, у многих дела запланированы. — кивает князь: — но будем рады всем, кто сможет. А ваше уникальное положение позволяет вам заключать династические браки с далеко идущими последствиями. Подумайте об этом. — он встает, небрежно отряхивается и приподнимает свой цилиндр над головой буквально на пару сантиментов.

— К сожалению, мой долг велит найти это малое дитя, чье имя катастрофа. Боюсь, что ее родители мне не простят, если с ней что-нибудь случится.

— Да что с ней может случится? — искренне удивляюсь я. Что такого может случится с девочкой, у которой Родовой Дар — изменение вектора силы? Кто ей вообще угрожать может? Боюсь, что любому, кто решил ее просто рассердить — на том свете зачтут самоубийство. Так и запишут — знал, гад, куда лезть, чтобы помереть.

— Очень многое. — качает головой Светлейший Князь: — в прошлый раз она объелась печеньем и у нее заболел живот. А меры сия молодая особа ни в чем не ведает.

В этот момент в часовню ворвались несколько людей, началась суматоха, захлопали двери, зазвучали голоса на повышенных тонах. В часовню внесли на носилках несколько человек, к ним тут же метнулись целители. Кто-то громко и с чувством выругался.

— Вот как. — лицо князя Голицына затвердело: — даже так.

— Дядя Казимир! — дергает его за рукав девочка Полина, которая так внезапно уже оказалась совсем рядом: — дядьку Дамира убили! И его девок!