Выжить нельзя умереть (СИ)

Глава 41

Терра.

Аннабель выбежала из дверей Анатомического корпуса Университета в приподнятом настроении. Поводов было несколько. Сдан на отлично сложный зачет по анатомии, сегодня ее день рождения, а главное, она наконец увидит Эльриана! Он обещал приехать, значит приедет. Отдав Валентине ключи от мобивена и предупредив, что завтра она занятия прогуляет, девушка выскочила на улицу, ища большой мобивен отца. Увидела его самого, машущего ей рукой метрах в 50 от выхода с территории Медицинского факультета, подбежала, обняла.

— Ну что, дочка, поздравляю с днем рождения! В этот раз я первый!

— Спасибо, папа, — проговорила Аннабель, всматриваясь в машину, пытаясь разглядеть что-то сквозь тонированные стекла мобивена, — а где…

— Приехал, приехал, не переживай, сидит на вилле, развлекает, наверное, Женни и Мариту! По легенде он опять засел у Джудит, так что два дня никуда поехать не сможет.

— Господи, как надоела эта конспирация!

— Дочка, это не только для твоей безопасности, но и его тоже! Тем более сейчас на Эллане назревают события, надо быть вдвойне осторожными. Но есть и надежда, что все скоро разрешится. Поехали домой!

Марита медленно, под ручку с Бернардетт спускалась в холл. Женни с Норбертом шли сзади. Не дойдя до последних трех ступеней шествие остановилось. Посреди холла замерла влюбленная пара. Сейчас они не целовались, просто стояли, смотря друг другу в глаза. Эльриан медленно взял в свои руки ручки невесты, поднес их к губам и поцеловал, долго не отрывая от них губ. Потом что-то прошептал девушке. В этот момент в дверях, кашлянув, пошевелился Альберт, у которого от долгого стояния уже затекли ноги. Жениха с невестой это движение привело в чувство. Аннабель подняла глаза и увидела, наконец процессию из родственников.

— Мама, бабушка, как я рада вас видеть, — воскликнула она, — и тетя Женни с Норбертом приехали!

— Да, детка, — ответила Бернардетт, — постарались приехать, что бы поздравить тебя день в день. С Днем рождения, дорогая!

Этот возглас матриарха вразнобой был подхвачен всеми родственниками.

— Белль, — продолжила Бернардетт, — давай ты переоденешься, а потом мы тебя начнем поздравлять, как положено!

— Простите, Бернардетт, я немного вас поправлю. — возразила Марита, — мне кажется, что вам, Эльриан, было бы уместно вручить свой подарок Белль сейчас, пока она еще не переоделась. А то общаться с ним в вечернем платье будет несколько затруднительно!

Бернардетт с удивлением посмотрела на Мариту, собираясь спросить, почему, но в этот момент на дорожке, ведущей от парадного крыльца к службам раздалось характерное цоканье.

— Эльриан, — вновь заговорила Марита, — я взяла на себя смелость и отдала приказ доставить подарок к крыльцу сразу по приезду Аннабель.

Принц отреагировал сразу:- Я вам благодарен, леди Марита, это действительно самое правильное решение!

Он повернулся к Аннабель, — Анни, мне хотелось подарить что-то оригинальное, запоминающееся, надеюсь, тебе понравится!

Эльриан подхватил Аннабель под руку и повел к дверям. Альберт уже вышел на ступеньки и до всех донесся его удивленный возглас:

— Вот эта да, здорово!

— Что там такое? — заторопилась Бернардетт, — давай быстрее, Мари, мы все пропустим!

Вся компания вышла на крыльцо, когда из-за угла здания уже появилась процессия из двух конюхов, ведущих в поводу Солнышко и Дитя. Лошади были вычищенны до блеска, шкуры лоснились, гривы заплетены и украшены вплетенными лентами. Эльриан подвел Аннабель к вороному жеребцу.

— Анни, познакомься, это Вольный Победитель, ему четыре с половиной года, тракенец, выезжен для конкура, привычен к наездницам, только вот сокращенное имя подкачало, зачем-то обозвали Дитем, или Дитятей. Хотел переназвать, но не мог придумать, как. А потом решил, что лучше ты сама его назовешь.

Аннабель шагнула к коню. Конюх подал ей мешочек, девушка достала из него морковку и протянула жеребцу. Тот недоверчиво покосился на незнакомку, шумно втянул воздух ноздрями, решился, и аккуратно взял угощение. Знакомство состоялось. Аннабель огладила коня.

— Он любит, что бы ему чесали лоб, — подсказал принц.

Девушка погладила жеребца по белой отметине на лбу, растрепала челку. Жеребец фыркнул и толкнул ее под локоть — чеши еще. Признал.

— Спасибо, — обернувшись к Эльриану с чувством сказала Аннабель. — а вторая лошадь?

— А это та самая, отвоеванная тобой у Наджара кобыла, помнишь, в разговоре? Я привез сразу двоих, не хотел долго ее держать в чужой конюшне. Так что давай обрадуем твоего отца. Кстати, мой отец тоже присоединился к числу дарителей.

— Папа, — позвала Аннабель, — тут есть и для тебя сюрприз!

Занятый осмотром жеребца Альберт не сразу откликнулся на обращение дочери.

— Ты что-то сказала, Белль, — переспросил он, — прекрасный жеребец! Точно тракенец?

— Точно, даже с родословной. Но, Альберт, Аннабель права, для вас тоже есть кое-что не менее интересное.

— Для меня?

— Да, и благодарить надо Анни, это она уговорила Наджара уступить эту лошадь нам.

Эльриан сделал знак рукой и второй конюх вывел вперед кобылу, на которую почему-то никто не обратил внимание.

— Это Солнце Аравии, семь лет. Уже жеребилась один раз. Родословная тоже имеется.

Альберт впился взглядом в светло-серую невысокую кобылку.

— Арабка, — выдохнул он в восхищении, — чистокровная арабка! Господи, где вы ее нашли, чудо какое!

Он подошел к кобыле, оглядел, взял из того же мешочка пол-яблока и скормил лошади. Солнышко с чисто царским величием приняла подношение, дала себя огладить.

— Эльриан, — спросила Женни, — а не лучше было бы подарить девушке кобылу, а то жеребцы слишком непредсказуемы!

— Нет, Женни, — Аннабель возразила сама, — во-первых, арабы используются в основном для скачек, а я занималась конкуром, пока моя кобыла не пошла в разведение. Она была русской верховой породы, и возраст был уже критическим для разведения, а тракенцы считаются одной из лучших пород для конкура. Очень уравновешены, хорошо управляются, отличные прыгуны. Так что потренируемся и, если все пойдет хорошо, то весной сможем выступить на соревнованиях, заодно и зачет по физкультуре получу. Так что Эль все угадал правильно.

— Альберт, — позвала, улыбаясь, Марита, — отвлекись от кобылы, а то я уже ревную. И вообще нам тоже уже хочется вручить свои подарки, а лошадьми вы оба сможете налюбоваться завтра.

— Хорошо, Мари, — Альберт чуть виновато в последний раз потрепал Солнышко по холке, — пошли в дом, все же надо отметить дочкин день рождения!

Лошадей увели, все прошли внутрь и разошлись переодеваться к ужину.

Перед тем, как сесть за стол состоялось вручение подарков. Бернардетт преподнесла правнучке в собственность один из своих инвестиционных фондов с капиталом в 1500 тысяч галактов.

— Я сама тебя обучу, как делать деньги, тратя по полчаса в день! — успокоила она взволнованную девушку, никогда не имевшую отношения к игре на бирже.

Женни и Норберт от имени семьи Грасс подарили новейшую модель спортивного авионика.

Он был уже доставлен на небольшой личный авиадром, расположенный на дальнем участке имения.

— Вот теперь у меня будет стимул получить права пилота! — обрадовалась Белль, а про себя подумала, — «и никто не сможет доложить Бернардетт, куда и с кем я летаю!»

Альберт вручил техпаспорт от нового спортивного мобивена последней модели, только что начатой выпускаться на принадлежащем лично ему заводе. Но всех оригинальнее был подарок Мариты. Она поставила на стол два довольно объемных футляра, из одного достала массивную корону старого золота, надела ее себе на голову, подозвала дочь.

— Я, Марита Каталина Исабель Лански, герцогиня де Мединели в своем праве, обладательница еще пяти герцогских титулов, четырех маркизатов и семи графств, по праву, данному моему роду королями Кастилии и Арагона, передаю герцогский титул де Десниа моей единственной дочери Аннабель Марии. Так же она получает связанные с герцогством титулы маркизы де Вельярейа и графини Альмадоро.

Дочь моя, преклони колено и прими корону герцогства де Десниа!

Аннабель зарделась, у нее мелькнула мысль, что мать рассчитала все верно. Отказаться перед всеми, особенно перед титулованным женихом, тем самым показав, что титул для нее ничего не значит, просто невозможно. Девушка подошла к матери и опустилась на одно колено. Марита достала из второго футляра, поменьше, еще одну корону, по виду ничем не моложе ее собственной и одела ее на голову дочери.

— Будь достойна древнего титула, — произнесла Марита, поднимая дочь и целуя ее в щеки, и продолжила:

— Поприветствуем новую герцогиню де Десниа, маркизу де Вельярейа, графиню Альмадоро!

Все зааплодировали.

— Мамочка, спасибо, — Аннабель обняла мать, и шепнула, — но можно снять корону, ужасно тяжелая! Как в таких длинные церемонии терпели?

— За стол сядем, можешь снять. А как терпеть — спроси у жениха, у него наверняка опыт имеется! Только корона, наверное, не такая древняя, а потому не тяжелая. Твоей больше 2000 лет, цени.

Альберт подошел к Марите, предложил руку: —Прошу всех к столу, поздравим нашу новоиспеченную герцогиню с днем рождения.

Норберт подошел к Бернардетт, Женни достался слегка растерянный Джанни. Аннабель же услышала над ухом тихий шепот: — Ваша Светлость, дозвольте проводить вас к столу!

— Дозволяю, Ваше Высочество! — улыбнулась в ответ именинница. и протянула руку Эльриану. Все проследовали в столовую.

— Эль, можешь снять с меня это украшение? — тихи попросила девушка. А то я не высижу и пяти минут за столом!

Принц аккуратно высвободил корону из волос невесты и положил ее в поднесенный роботом футляр.

— Скажи мне только, что бы уж знать наверняка, к чему готовиться, корона принцессы Элланы такая же тяжелая?

— Нет, конечно, мы же более молодая династия. Когда изготавливались наши короны технологии были уже совсем другие. Но мы можем заказать новую корону у наших знакомых ювелиров и она будет совсем невесомой.

— А твоя?

— А свою я еще не надевал. Носить корону позволительно только совершеннолетним принцам. Как понимаешь, я еще до нее не дорос. — Эльриан улыбнулся.

За ужином, после поздравлений и тостов в честь Аннабель, разговор пошел на другие темы. Марита поинтересовалась, как продвигается работа над фильмом, в котором в эпизоде снялась Белль. Женни рассказала, что основной материал отсняли, сейчас идет его просмотр и монтаж, а премьеру планируют выпустить к Новому году. Альберт принялся расспрашивать Эльриана об арабской кобыле, в каких скачках участвовала, где побеждала. Эльриан пообещал завтра отдать все документы, где, в том числе, был список соревнований и занятых мест. Норберт предложил Аннабель показать основы управления авиоником, на что девушка рассмеялась, но вежливо поблагодарила.

— И что я сказал смешного? — удивился Норберт.

— Норберт, — улыбалась сказал Альберт, — я думаю, завтра у Белль найдется более опытный учитель.

— Кто же?

— Не поверю, что ты не знаешь. Эльриан пилотирует спортивный авионик с 14 лет, а сейчас они с Джанни готовятся к соревнованиям по высшему пилотажу между разными учебными заведениями Мориона.

— Не знал, Эльриан, а на какой модели вы летаете?

— Сейчас — на тяжелом истребителе, Джанни мой второй пилот, летаем вместе.

— Значит вы новейшие спортивные модели не пилотировали?

— Пилотировал, правда выступал на более старом, пятилетнем. На современном, последней модели, исполнял только показательное выступление.

— Это значит, вы в прошлом году, в академии выступали?

— Нет, на Эллане, на первенстве планеты, правда только по юниорской программе. Мне еще тогда 18-ти не исполнилось.

— И как, успешно? — продолжал допытываться дотошный Норберт.

— Эльриан дважды выигрывал юниорское первенство Элланы — и в прошлом и в позапрошлом году! — решил вмешаться Джанни, подумав, что принц скорее всего сам не скажет, что оба раза завоевывал звание чемпиона планеты.

— Тогда завтра и опробуем аппарат! — обрадовался Норберт, — я, конечно, на соревнованиях не выступал, но кое-чему учился!

— Так, молодые люди, — прервала их беседу Бернардетт, — давайте все ваши технические темы оставим на завтра. А сегодня хочется чего-нибудь возвышенного. Марита, я тут слышала, ты снова начала играть на рояле? Можешь покажешь, что разучила?

Марита виновато посмотрела на принца, не зная, что отвечать бабушке. Эльриан догадался, что повышенный интерес Мариты к роялю как-то связан с ним. Он наклонился к соседке, явно хотевшей что-то ему тихо сказать.

— Риан, я разучивала партитуры к ариям баритона из разных опер, что бы не позориться, как в прошлый раз, даже пособие специальное в Галанете нашла, и как я в этом признаюсь? Придется же на вас ссылаться!

— И что?

— Ну вас же попросят спеть!

— А что в этом плохого, спою. Я, кстати, петь люблю, а мне долго внушали, что петь в музыкальных салонах именитых людей вполне достойное занятие, в отличие от сцены.

Эльриан иронически улыбнулся.

— В этом-то все и дело! Вернее, в Женни, она владелица киностудии, я заметила, что она уже сделала стойку на вашу внешность, а если вы еще споете…Тогда она точно не отстанет. Будет уговаривать сниматься!

— Ну и что? Пусть уговаривает. Если я не захочу, никто меня не заставит.

— Она умеет уговаривать, вон, даже Белль уговорила. Мне кажется, она вообще считает, что все население Галактики спит и видит, как бы стать киноактерами!

— Неужели? Значит, придется ее разочаровать.

— Эй, что вы там шепчитесь? — В их разговор, довольно бесцеремонно, вновь ворвалась Бернардетт, — Марита, ты не ответила на мой вопрос. Помузицируешь для нас?

Марита посмотрела на Эльриана, тот едва заметно кивнул.

— Конечно, бабушка, сразу после десерта и кофе.

Кофе и десерт решили перенести в садовую гостиную, стеклянной стеной выходящую прямо в сад. Бернардетт подошла к панорамному то ли окну, то ли двери.

— О, Альберт, вы наконец-то начали приводить в порядок сад! Давно пора, а то он превратился в сплошные дикие заросли!

— Да, нашел очень хорошего ландшафтного дизайнера.

Аннабель улыбнулась. Джудит уже около месяца работала в их саду, составляла план реконструкции, советовалась с ней, а вот теперь, все согласовав и начертив, приступила непосредственно к работам. Прислала бригаду рабочих — операторов роботов, которые расчищали заросли буйной растительности.

За неспешной беседой никто не заметил, как Эльриан и Марита вышли из гостиной. Музыкальный зал был на другой стороне дома и имел хорошую звукоизоляцию, что позволяло репетировать не привлекая к себе внимания.

Только спустя минут десять Аннабель заметила отсутствие матери и жениха. Вспомнив о просьбе прабабушки, она быстро сообразила, куда они ускользнули, и сама незаметно выбралась из гостиной, направившись в музыкальный зал. Застала странную картину — Эльриан сидел на стуле, закрыв глаза и пальцем отбивал ритм проигрываемой Маритой мелодии. Его губы беззвучно шевелились. Вдруг он открыл глаза и обратился к пианистке:

— Леди Марита, в этом месте, пожалуйста, замедлите темп, иначе придется проговаривать слишком быстро, слов будет не разобрать, а на фразе «И к счастью без мер без конца, без границ!» усильтесь до фортиссимо, не беспокойтесь, меня не заглушите!

Мать старательно проиграла мелодию еще раз, Эльриан удовлетворенно кивнул.

— Отлично, теперь эти две вещи полностью отработаны. Сейчас распоюсь немного и можно приглашать слушателей.

— Пожалуй, я сама схожу за ними. Бернардетт может расценить робота, как неуважение, — проговорила Марита, поднимаясь, — вам, Эльриан хватит 15 минут?

— Вполне.

Аннабель предпочла тихо ретироваться, подождав маму в начале коридора, ведущего в музыкальный зал.

— Белль, — улыбнулась дочери Марита, — жениха потеряла?

— Да, — ответила Аннабель, — но догадалась, что вы занимаетесь музыкой и пением.

— Так и есть, пойдем, позовем всех, не мешай Эльриану, ему нужно распеться!

Через 15 минут все расселись на стульях в музыкальном зале, причем Альберт и Аннабель предусмотрительно заняли задние ряды. Эльриан сидел с краю, в первом ряду.

— Вы что? — спросила Женни усаживая Бернардетт на первый ряд.

— Я бы тоже посоветовала бы вам сесть подальше, чем ближе к роялю, тем хуже слышно. — заявила вошедшая последней Марита.

— Почему? — удивилась Женни, но помогла пересесть Бернардетт.

— Эльриан просил, ему тогда не придется снижать силу голоса, для неокрепших связок это вредно. Бабушка, я хочу пояснить, что все это время я не просто музицировала, а осваивала умение аккомпаниатора. В прошлый свой визит я с трудом справилась, больше не хотелось позориться. А аккомпанировала я Эльриану. У него прекрасный голос и он любит петь. Так что сейчас мы подготовили для вас музыкальный номер. Ария Роберта из «Иоланты», Чайковского.

Она села за рояль, Эльриан подошел к нему, Марита проиграла короткое вступление и зал заполнил звучный баритон, зазвучали всем хорошо известные строки на русском:

«Кто может сравниться с Матильдой моей,

Сверкающей искрами черных очей…»

Допев арию и выслушав положенные комплименты, Эльриан поблагодарил Мариту за помощь, поцеловав ей руку, и тут заметил устремленный на него задумчивый взгляд Женни. — «Так, кажется, опасения Мариты были небеспочвенны» — отметил он про себя..

Первой обратилась к нему все же Бернардетт:

— Неожиданно. Великолепный голос. Редко в каком театре услышишь. Такой баритон нельзя не развивать! Эльриан, а вы не пробовали себя на сцене?

— Вы знаете, леди Бернардетт, за всю мою сознательную жизнь император в ярости орал на меня всего два раза. В первый раз, когда в восемь лет мы с кузеном умудрились угнать спортивный авионик его старшего брата. Хорошо, что там стояла функция возврата и автоматической посадки, а то мы бы с вами сейчас не разговаривали. А во второй раз это было после того, как я спел князя Елецкого в «Пиковой Даме» в 17 лет, со сцены нашего столичного театра, и сорвал голос. Самой обидной была невозможность оправдаться — говорить не мог, не писать же объяснительные записки. Правда отец быстро разобрался, кто меня уговорил петь и по какой причине, даже извинился. Но то, что петь со сцены человеку моего происхождения и положения это абсолютное табу, я хорошо усвоил. Так что мой удел — изредка развлекать общество на великосветских приемах. На сцену я больше не выйду.

— Жаль, — ответила Бернардетт, — голос действительно чудесный.

— А я только собралась предложить вам роль в новом кинофильме, — задумчиво произнесла Женни, — теперь понимаю, что даже заговаривать об этом не стоит…

— Да, это абсолютно исключено. Тут ничего нельзя поделать.

— А вам самому не хотелось бы попробовать себя в роли актера?

— Знаете, леди Женни, к сожалению, жизнь заставляет играть ежедневно, почти не оставляя возможности быть собой. Во дворцах искренности и естественности места нет.

— И даже учась в академии на другой планете?

— Тем более. Весь прошлый год я играл простого парня, рядового курсанта, так как отец одним из условий учебы на Морионе выставил полное инкогнито. В этом году роль другая, но не легче. Так что играть еще кого-то нет никакого желания.

— Тогда хоть спойте нам еще что-нибудь, хоть короткое, — попросила Бернардетт.

— Пожалуйста, с удовольствием.

— «Вечернюю серенаду» Шуберта? — спросила Марита.

Принц кивнул, Марита заиграла и зал вновь заполнил баритон Эльриана, только уже на немецком:

Leise flehen meine Lieder

Durch die Nacht zu dir;

In den stillen Hain hernieder,

Liebchen, komm zu mir! *

Отзвучали последние аккорды, присутствующие поаплодировали, и Женни попросила спеть еще. Эльриан отошел от рояля, выпил воды из стоящего на столике стакана и произнес:

— Дамы и господа, к сожалению больше ничего сегодня исполнить не смогу. Хоть серенада и была транспонирована на несколько тонов ниже, но все-таки ее пришлось петь на верхнем пределе возможности голоса. Надо дать связкам отдохнуть.

Естественно, никто возражать не стал. Норберт только поинтересовался:

— Эльриан, вы говорите по-немецки? Или просто выучили текст?

— Не поверите, но кроме трех обязательных древних языков я выучил в свое время еще три. Всего шесть. В основном это древние языки, связанные с оперой — итальянский, немецкий, русский, французский, плюс английский и испанский. Ну и латынь, это уже просто на спор.

— Но ни на испанском, ни на английском практически нет классических опер!

— Зато много литературы.

— И что?

— Читать подлинники гораздо интереснее, чем перевод, особенно на Общегалактический.

А языки я учил всегда легко!

Норберт прекратил фактический допрос, обдумывая мысль, как, учась в военном училище, можно найти время еще и на изучение языков, пение вместе с музыкой, танцы, спорт, высший пилотаж! Какие еще сюрпризы преподнесет этот непредсказуемый принц? Хотя не такой уж непредсказуемый. Герхард предупреждал, что четвертый сын Эвальда не подходит под общепринятые стандарты «принца». Надо было поговорить с дядей поподробнее, но времени не хватило. Герхард вызвал буквально в последний момент, пришлось просить мачеху задержать отлет, а потом нестись на авиадром! Завтра посмотрю принца сам, в деле, посмотрим, так ли честно он выиграл первенство своей планеты!»

За раздумьями Норберт не заметил, как родственники постепенно стали расходиться. Первым ушел Альберт, заметив, что собирается завтра встать пораньше, что бы, еще до завтрака, как следует познакомиться с Солнышком. Посмеявшись невольному каламбуру к нему присоединились уставшая Марита и Бернардетт. Альберт подхватил обеих под руки и удалился. За ним тихо исчезли в неизвестном направлении Аннабель и Эльриан.

Женни о чем-то беседовала со слегка смущенным Джанни. Норберт поднялся.

— Женни, вас проводить в апартаменты? — спросил он мачеху, когда Джанни закончил отвечать на ее вопрос.

— Да, конечно, Джанни, извините, что задержала, вы, наверное, завтра тоже встанете рано?

— Да, но только на конюшни не пойду, посмотрю на авионик. Риан наверняка захочет покатать Аннабель, так что проверю машину перед полетом.

— Джанни, вы что, не доверяете службе безопасности Холдинга? — удивился Норберт.

— Доверяю, но всегда предпочитаю не передоверять свои обязанности другим.

— Что же, одобряю. Если хотите, пойдемте вместе, я тоже хотел проверить машину после транспортировки.

— Договорились! Не обижайтесь лорд Норберт, я ваших сотрудников очень уважаю, приходилось с ними работать, замечательные ребята!

Они дошли до комнат Женни, распрощались с леди, пожелали спокойной ночи.

— Джанни, — предложил Норберт, — а давайте-ка еще чуть-чуть выпьем у меня, хочу задать вам несколько вопросов, касающихся нашей совместной деятельности, в частности на Морионе. Есть несколько для меня неясных моментов. То ли мои сотрудники что-то пропустили, то ли о чем- то не полностью информировал дядя Герхард, побоялся доверить информацию Галапочте, но для ясности картины мне не хватает точки зрения очевидца.

Джанни согласился, другого выхода, не обидев Норберта, он не видел.

-----------------------

*Стихи Людвига Рельштаба. Самый известный стихотворный перевод на русский

Н.П. Огарева:

Песнь моя летит с мольбою

Тихо в час ночной.

В рощу легкою стопою

Ты приди, друг мой!