Выплата

Другими глазами-3. Вторая зефирина

Июль 2029 года

Игорь Прокопчук, 36 лет, хирург

История болезни только что прооперированного пациента хранилась на стеллаже, в другом конце ординаторской. От стола до нее — метра четыре, не меньше. Игорь небрежно взмахнул рукой — картонная папка взмыла в воздух, пересекла помещение и аккуратно легла на стол. Ну а что, удобно — после трехчасовой операции отчаянно ныли колени, спина задеревенела, и возможность лишний раз не вставать была как нельзя кстати.

В первые месяцы после Одарения коллеги и даже самые наглые пациенты наперебой просили Игоря продемонстрировать Дар — набивались в ординаторскую отделения челюстно-лицевой хирургии, как на цирковое представление. Не каждый день увидишь, как человек передвигает предметы силой мысли! Теперь, правда, публика к подобным зрелищам охладела — приелось. Племянник жены получил Дар к полету и успел записаться в шоу-программу летунов — но она свернулась, так и не запустившись. Эффектные чудеса быстро стали частью привычного пейзажа, а реального воздействия на жизнь оказывали немного.

То ли дело Дары, связанные с профессией! В их областной больнице такие достались троим счастливчиков. Впрочем, самой больнице лучше от этого не стало: обоих одаренных хирургов мгновенно сманили в Москву, а медсестра перешла в частную клинику пластической хирургии. Остальной персонал 17 декабря больше беспокоился о личных делах, чем о благополучии пациентов — так с упреком сказал главврач на общем собрании.

По крайней мере в отношении Игоря это было несправедливо. Впрочем, к несправедливости на работе он уже привык, хотя и не смирился. Во-первых, несправедливо было то, что он проводил сложную операцию один — напарник, дружбан заведующего отделением, второй раз за год был командирован на конференцию, хотя и по стажу, и по квалификации, и по научным публикациям Игорь превосходил его на голову. Во-вторых, самую опытную операционную сестру неделю назад перевели в другое отделение — им заведовал племянник главврача, а значит, именно там и должно быть все самое лучшее. На замену поставили медлительную глуховатую тетку — ну кто еще согласится впахивать за эти зарплаты… Эта пародия на операционную сестру не только не понимала с первого раза половину команд, но и путала хирургические инструменты! В общем, будь Игорь чуть менее интеллигентным человеком, у тетки ровно в 16:00 отсохли бы обе руки; на ее счастье, он все-таки сильнее хотел помочь пациенту, потому даже не сразу заметил, что все нужное стало появляться у него в руках само собой. К сожалению, бешеного профессионального роста Дар не дал: для проведения самих операций он работал слишком грубо. Даже сэкономить на ставке операционной сестры не получилось: подготовку к операции Дар не проводил и документацию не заполнял.

Игорь с удовольствием отхлебнул чай и взял из коробки предпоследнюю зефирку, потом открыл папку и развернул на экране карточку истории болезни. Вот жеж, прогрессивные технологии — который год обещают полный переход на электронную систему учета, но денег на приличные программы в бюджете нет, все постоянно слетает, потому приходится просто делать двойную работу. На программы нет денег, а на новую итальянскую мебель в кабинете главврача — есть. Так и живем.

Стоящий на зарядке телефон пискнул. От работы отвлекаться не хотелось, но вдруг у домашних что-то срочное? Игорь разблокировал экран и досадливо поморщился — в новомодный мессенджер Телеграф, поставленный по настоянию сына, пришло сообщение от анонимного пользователя:

«Купим медикаменты. Дорого. Конфиденциально».

Игорь выругался сквозь зубы и заблокировал контакт. Неужели их больница — такой вертеп, что предложения торгануть краденым высылают уже всем врачам без разбора? Конечно, достаточно одного взгляда на ряды новеньких иномарок на служебной парковке, чтобы понять — не на одну зарплату живет медперсонал… Но чтобы вот так, в открытую? А может, это полицейская операция: явишься на… как это называется… стрелку с полными карманами якобы списанных ампул — тут-то тебя под белы рученьки и примут. Эх, хорошо бы с некоторыми хитрожопыми деятелями так и вышло. А то противно даже дышать с ними одним воздухом.

Сам Игорь был сторонником теории отложенного вознаграждения: трудись добросовестно, инвестируй в профессиональный рост, не гонись за быстрыми деньгами — и не придется испытывать мучительный стыд за бесцельно прожитые годы. Когда Игорю было пять лет, отец положил перед ним кружочек зефира и сказал, что можно съесть лакомство сейчас, а можно подождать четверть часа и получить вознаграждение в двойном размере. Игорь на всю жизнь запомнил, как пытался не думать о зефире, отворачивался, пел песенки, наконец даже не выдержал и лизнул невыносимо манящую белую поверхность — но пересилил себя и положил на место. Его терпение и доверие были вознаграждены, как и обещал папа, двойной порцией.

Через несколько лет Игорь узнал, что это была не отцовская импровизация, а известное, много раз повторявшееся исследование. Оно неизменно показывает, что большая часть пятилеток не в силах вытерпеть пятнадцать минут и предпочитает небольшое вознаграждение сейчас двойному, но потом. В дальнейшем дети, которые проявили силу воли и отложили удовольствие, добивались в жизни куда больших успехов, чем те, кто не выдерживал и съедал лакомство сразу.

Для обоих своих детей Игорь повторил это тестирование в дни их пятилетия. Наблюдая, как сперва сын, а потом дочь борется с соблазном, Игорь нервничал куда больше, чем сам ребенок. К его радости, оба справились с испытанием, и Игорь уверился, что воспитывает детей правильно — так же, как воспитали его самого. В жизни всего следует добиваться разумным планированием и упорством.

Но это сообщение от анонимного контакта… Полицейская провокация или все же воровство препаратов в их больнице — обычное дело? Игорь давно что-то такое подозревал. Особенно ему не нравились методы одного из коллег, Рустама: иногда казалось, что тот буквально топит пациентов в лекарствах, назначение которых выглядит необоснованным. Впрочем, побочные эффекты проявляются тоже не мгновенно…

Игорь открыл медкарту одного из Рустамовых пациентов в системе. Действительно, зачем назначать эти препараты при таком течении болезни… особенно — с такой кратностью, в такой дозировке. Игорь проверил еще несколько карточек и в двух обнаружил похожие назначения. Вот это вообще бред, подобная терапия просто не имеет смысла…

В ординаторскую робко постучали.

— Открыто! — отозвался Игорь.

Вошла молодая женщина в спортивном костюме — пациентка Рустама. Сложена она была вполне пропорционально, если не считать распухшей, перекошенной шеи. Бранхиогенная опухоль, проще говоря — боковая киста шеи. Игорь бросил взгляд на распечатанный график — все правильно, завтра у этой пациентки плановая операция.

В руках женщина сжимала тонкую стопку пятитысячных купюр.

— Ой, а Рустама Бердиевича нету, да? — задала дама заведомо бессмысленный вопрос — вся ординаторская просматривалась от дверей. — Он мне сказал деньги за пластику занести, я вот, сняла в банкомате…

— На какую еще пластику? — нахмурился Игорь.

Таких услуг их отделение челюстно-лицевой хирургии не оказывало. Вообще никаких услуг не оказывало за наличный расчет.

— Ну как же, Рустам Бердиевич говорил — если сразу пластику не сделать, шрам останется через всю шею!

— Вы, должно быть, что-то перепутали, — медленно сказал Игорь. — Мы не проводим пластических операций. Кроме того, вам она и не требуется — шов будет спрятан в шейной складке, мы давно уже работаем по этой технологии… Возвращайтесь в палату и деньги свои уносите.

— Извините, извините…

Игорь хмуро уставился в окно, на покрытую глубокими лужами парковку. Что-то подобное происходило далеко не в первый раз… Ладно бы Рустам просто левачил мимо кассы — но он же откровенно разводит пациентов на ненужные им услуги!

Телефон снова пискнул. Опять аноним: «Игорь Николаевич, приглашаем вас к взаимовыгодному сотрудничеству. Схемы утилизации медикаментов отработаны. Аванс 50 000 рублей готовы выплатить сегодня же».

Теперь Игорь выругался уже вслух. Эти мерзавцы совсем с цепи сорвались — уже лично обращаются! К нему — к профессионалу с безупречной репутацией!

Особенно раздражало, что полсотни тысяч сейчас были бы как нельзя кстати. Сыну пора оплатить курсы подготовки к ЕГЭ, на дочке танцевальная обувь буквально горит…

Игорь потянулся к телефону, чтобы заблокировать контакт, но вместо этого стал печатать: «Если вы — сотрудники полиции, то я желаю вам успеха. А если в самом деле те, за кого себя выдаете, то горите в аду! Не смейте больше писать мне!» Отправил, и будто бы чуть полегчало.

Телефон снова ожил в руках — на это раз звонок. Они что, совсем страх потеряли — теперь еще и звонят? Но это оказалась жена. Голос у нее был расстроенный:

— Представляешь, Зайчонка сняли с сольной роли на отчетных выступлениях. Перевели в массовку, во второй ряд.

— Да как так-то? Она же на смотрах весь год побеждала, и на областные соревнования ее рекомендовали…

Зайчонок — домашнее имя дочери, уже четвертый год целеустремленно занимавшейся спортивными танцами.

— А вот так, представляешь, Игоряша! Внучку завуча солисткой поставили! А эта девочка всего-то второй год в секции. И, видимо, на область тоже теперь она пойдет вместо Зайчонка. У меня просто слов нет!

У Игоря тоже не было слов, цензурных по крайней мере, однако пришлось их найти, чтобы успокоить жену, пообещать, что он сходит к заведующей секцией и со всем разберется… а если не поможет, то к ее начальству… он этого так не оставит… все наладится, обязательно, вот увидишь…

Нажимая отбой, Игорь уже знал, что он, конечно, пойдет по инстанциям, будет писать жалобы — но ничего не наладится. И придется объяснять дочери, что награда, ради которой она напряженно работала четыре года — почти половину своей жизни — на неопределенный срок откладывается… От расстройства потянулся было к зефирине, но вспомнил, что решил оставить ее на завтра. Вернулся к историям болезни. Что бы там ни было, а запланированную на сегодня работу нужно выполнить.

В ординаторскую ворвался Рустам — в куртке и грязных ботинках:

— Игоряша, ты чэго это наговорыл моей пациэнтке? Она тэпэрь от пластики отказывается!

— А ты куда прешься в уличной обуви?

Рустам проигнорировал грязные следы на ламинате.

— Что, хочешь дэвушку с изуродованной шеей оставить на всю жизнь? Ей и тридцати еще нэт! Как она со шрамом мужа хорошего найдет?

— Этим ты ее и запугивал, да, Рустамчик? Совсем стыд потерял? Ты отлично знаешь, что эта пластика ей не нужна.

Рустам присел на край рабочего стола Игоря, сложил руки на груди, уставился сверху вниз:

— А нэ слишком ли ты зарываешься, Игоряша? Сматры, у нас, говорят, скоро плановое сокращение пэрсонала… Больно многим ты тут на нэрвы дэйствуешь!

— И буду действовать! Как думаешь, что будет, когда страховая компания твои истории болезни проверит? Вот эти все странные назначения, а?

— А в страховой что, нэ люди работают? — нагло ухмыльнулся Рустам. — Всэ понимают, что помогать друг другу надо в профэссии. Адын ты не понимаешь. Сматры, как бы на старости лет нэ оказаться сэльским фэльдшэром!

Рустам еще раз гнусно ухмыльнулся и вышел из ординаторской. Игорь принялся переодеваться — рабочий день закончился.

Одинокая зефирина так и осталась на столе.

По пути к автобусной остановке Игоря догнала ярко-красная тойота Рустама. Вместо того, чтобы затормозить в глубокой луже, коллега от души газанул. На плащ Игоря выплеснулась волна грязной воды. Глядя тойоте вслед, Игорь подумал, что мог, бы пожалуй, пробить колесо телекинезом, но уже поздно — машина скрылась за поворотом. Конечно, ее можно попортить и завтра, на парковке… но не в характере Игоря такие вот пакости.

Телефон в кармане пискнул. Да что ж такое — снова аноним! Игорь потянулся к кнопке блокировки контакта, но зацепился глазами за текст:

«Игорь Николаевич, пожалуйста, дочитайте это сообщение. К сожалению, ни должность, ни фамилию я Вам назвать не могу. Могу только сообщить, что представляю Следственный комитет. Мы занимаемся расследованием коррупции и хищения медикаментов в Вашей больнице. Следствие осложняется тем, что у руководства больницы есть подельники на всех уровнях, в том числе в системе МВД. Чтобы разом накрыть всю сеть, мы пока вынуждены действовать скрытно. Простите за первые сообщения — это была проверка. Нам необходима Ваша помощь».

Сердце Игоря забилось чаще. Похоже, концепция отложенного вознаграждения все-таки работает… то есть в этом случае — отложенного наказания. С трудом попадая по буквам, он напечатал:

«Что нужно сделать?»

Бумажный кораблик тут же вспыхнул — новое сообщение!

«Игорь, спасибо, что отозвались. Давайте встретимся и поговорим».

«Где? Когда?»

«Лучше прямо сейчас. Время дорого. Но ради вашей безопасности встреча должна пройти конфиденциально, на окраине города. У противника везде могут быть свои люди. Вам надо натянуть на лицо капюшон и пройти через город по маршруту, который я пришлю. Это нужно, чтобы вы не засветились на камерах. Иначе я не смогу гарантировать Вашу безопасность. Вы согласны?»

Игорь оглядел свой светлый плащ, забрызганный свежей грязью, и решительно напечатал:

«Согласен. Присылайте ваш маршрут».