Глава 14 Те, кто просил о помощи

Май 2030 года


Быть может, пару раз в жизни я грешным делом фантазировал — вот бы мне полетать в персональном самолете! Чтобы рассиживать в салоне в гордом одиночестве или в обществе красотки-стюардессы, которая все внимание уделяет мне одному. Что ж, как говорится, бойтесь своих желаний… Сейчас я предпочел бы тесное кресло в лоукостере — только бы цель поездки была другой. Впрочем, вместо стюардессы с ногами от ушей здесь — пара крепких мужиков в форме без погон, и пожрать они предлагают не лобстера в черной икре, а галеты с консервами из сухпайка.

Лететь на север предстоит около трех часов, и сводка на моем телефоне постоянно обновляется. Женщина с Даром к обработке информации не зря ест свой хлеб: все сообщения ясные и четкие. Все не влияющие на суть подробности выносятся в сноски уровнем ниже.

Первым делом несколько раз слушаю запись телефонного звонка, поступившего в службу экстренной помощи четыре часа назад. Звонивший, мужчина с низким голосом, тщательно проговаривал каждое слово. Речь его была монотонной, почти лишенной интонаций, как у программы по озвучке текста.

— Я хочу сообщить о похищении людей. Нас двое, я и женщина. Нас обоих обманом выманили из дома и похитили в июле двадцать девятого года. Нам срочно нужна помощь.

— Где вы находитесь? — спрашивает оператор.

Мужчина игнорирует вопрос, более того, говорит с оператором одновременно:

— Женщина сильно истощена, у нее двустороннее воспаление легких. Срочно требуются курсы антибиотиков и нутриентов. Подготовьте реанимобиль… и еще труповозку. Для… другого человека. Я его убил. Это была случайность. Возможно, самооборона.

— Назовите вашу фамилию! — пытается вклиниться оператор, но мужчина не реагирует.

При первом прослушивании у меня возникло ощущение, что по телефону передали сделанную заранее запись.

— Я не знаю, где мы находимся. Вы должны отследить, откуда я звоню. Примерно в десяти километрах отсюда есть заброшенная военная база с бункером. Там нас удерживали против нашей воли. Я возвращаюсь туда.

В речи мужчины возникла пауза. Оператор снова спросил его фамилию — и опять это не дало никакого эффекта.

— Повторяю: заброшенная военная база примерно в десяти километрах от места, откуда я звоню… может, меньше, я шел без компаса и мог заплутать. Мы нуждаемся в помощи. Спасите нас.

Разговор обрывается. Сперва мне показалось, что кто-то просто проиграл запись в микрофон телефонной трубки, но потом я прочел следующий пункт сводки — обстоятельства, при которых был сделан этот звонок.

В полузаброшенной деревне Кимжа осталось около десятка жителей, все, как один, пенсионеры. Одной из бабулек, вопреки всем уговорам отказывающейся покидать дом своих предков, обеспеченные правнуки подарили спутниковый телефон — обычная сота в этой глуши не ловит.

Мужчину, вышедшего из леса, видели шестеро обителей Кимжи. Хотя в силу возраста они все они оказались подслеповаты и не слишком-то внимательны, по их показаниям удалось установить следующее. Мужчина на вид лет сорока, с длинными спутанными волосами и неряшливой бородой, высокий, худощавый. Одет в новую и почти чистую одежду серого цвета. При ходьбе опирался на палку, явно подобранную по дороге. Первым делом он подошел к колодцу, набрал воды и напился прямо из ведра. Потом обратился к старушке, вышедшей посмотреть на пришельца, и произнес фразу, которую с незначительными вариациями повторил потом несколько раз:

— Где здесь телефон? Мне необходимо срочно позвонить.

Вопросы пришелец не просто игнорировал — словно бы не слышал их, только почти теми же словами снова и снова просил телефон. Угрозы местные жители в нем не почувствовали — он выглядел слабым, на палку опирался тяжело, словно едва стоял на ногах. Поняв, что ничего путного таинственный гость не расскажет, сельчане проводили его к обладательнице телефона, с которого он и совершил единственный звонок. Сердобольная старушка предложила путнику передохнуть — жестами, когда поняла, что он глух, как пробка. Приглашение пришелец не принял, хотя протянутые ему пирожки с вязигой взял, и ушел туда, откуда пришел. Сельчане отметили, что странный человек не пытался ни угрожать им, ни взять что-либо без спросу.

Ага, а вот комментарий дефектолога: голос звонившего принадлежит глухому человеку, причем не слабослышащему от рождения, а потерявшему слух относительно недавно — вероятно, в результате острого заболевания или травмы. Ох, ё, что же это за травма такая должна быть?

Так что же, выходит, мужик вдвоем с некой женщиной провел почти год в заброшенном бункере? Поражает, что после всего, что с ним случилось, мужик на удивление адекватен, нормален даже. Он дошел до людей, разыскал телефон, сообщил, как смог, свое местонахождение, не обидел беззащитных стариков, проявил заботу о женщине… Правда, убил кого-то. Но, может, на то были веские причины? Если бы меня год держали взаперти, я бы тоже хотел кого-нибудь убить.

Что если методика Кукловода наконец дала сбой? Этот мужчина не похож на психа, одержимого жаждой разрушения. Может, у него и сверхдара-то нет. А вот рассказать он и неизвестная женщина смогут многое… Вдруг мы наконец-то близки к разгадке⁈ Или это какая-то ловушка…

Пропускаю долгую и печальную историю о том, как информация из звонка гуляла по инстанциям, пока кто-то не сообразил, что есть же особая служба, интересующаяся людьми, которых похитили и долгое время держали в заключении без видимых мотивов… Так, следующая сводка интереснее. Недалеко от Кимжи действительно располагается военная база, заброшенная еще в семидесятые годы прошлого века. Лет тридцать назад туда возили туристов посмотреть бункер, но потом кто-то покалечился, лазая по ржавым лестницам, и эту лавочку прикрыли. Автомобильная дорога к базе давным-давно заросла, ближайшая едва проезжая грунтовка проходит в трех километрах от нее. Там был обнаружен автомобиль УАЗ, принадлежащий некоему гражданину Рыбакову 2001 года рождения.

Биография этого Рыбакова как две капли воды похожа на биографию Ибрагимова, который привез предыдущую пару сверходаренных к АЭС: наркотики, азартные игры и огромные долги, погашенные вскоре после Одарения, как по мановению волшебной палочки. Переехал Рыбаков, правда, не в собственный дом, а в городскую квартиру в ближайшем к Кимже районном центре. Машина закрыта, самого Рыбакова в ней нет…

О, таинственный глухой странник опознан по базе голосов пропавших людей. Игорь Прокопчук, тридцать шесть лет, женат, двое детей… Работал хирургом в больнице номер… не важно. Ушел с работы, а домой не пришел в июле 2029, поиск по системе распознавания лиц результата не дал. В криминальную деятельность не вовлечен, характеризуется со всех сторон положительно, научные работы, поощрения… Даже странно, что при таких вводных так и оставался рядовым хирургом… хотя, быть может, именно поэтому — слишком положительных нигде не любят. Дар — телекинез.

Ох, ё… Кукловод оба раза подбирал пары таким образом, чтобы Дары дополняли друг друга, работали на атаку и на защиту. В Карьерном в паре к телекинетику был псионик. Это пострашнее, чем просто непробиваемый щит… Хоть АЭС и прочих стратегических объектов там нет поблизости — и то хлеб.

Один из сопровождающих отрывает меня от ленты новостей:

— Полчаса до снижения. Пора одеваться, а то в вертолете тесно будет.

Оказывается, на борту есть полный комплект снаряжения — даже не такой же, как тот, в котором я тренировался, а попросту тот самый. Вот она, боеготовность… Натягиваю знакомые вещи — термобелье, тактический комбинезон, высокие ботинки, бронежилет, шлем. Пальцы сами подгоняют затяжки именно так, как мне идеально удобно. Свои гражданские вещи упаковываю в специальную сумку — все предусмотрено. Оружие тоже здесь — УЗИ и кобура с пистолетом. Проверяю снаряжение: нож, фонарь, аптечку, спички, воду во фляжке. Все на месте, в рабочем состоянии. Это, конечно, придает уверенности.

Едва я заканчиваю, поступает видеозвонок. Ветер.

— Саня, как самочувствие? К бою готов?

— Готов, товарищ командир.

— Это хорошо. Вот только сегодня наш бой в том, чтобы до боя не дошло, если это возможно. Понимаешь меня?

— Может, и понимаю, но лучше объясни.

Ветер говорит так спокойно и деловито, словно речь идет не о Прорыве, от которого мы не знаем, чего ожидать, а об очередной плановой тренировке на знакомой до последней перекладины полосе препятствий.

— Значит так, Саня. У нас тут настоящий Ноев ковчег, каждой твари по паре. Но командование операцией на мне. Кто бы как к этому ни относился, — Ветер жестко улыбается краешком рта. — Ты работаешь только со мной, без суеты и хаоса. Главная наша цель — установление контакта. Есть основания полагать, что объекты склонны к сотрудничеству. С другой стороны, на что они способны, мы не знаем. Похоже, и сами они не знают, отсюда и «случайность, а возможно, самооборона». Вероятно, объекты дезориентированы, напуганы и могут действовать спонтанно. Наша главная задача — успокоить их, предложить помощь, убедить сотрудничать.

— Понял.

— Алия рвется первой установить контакт, но я выбрал тебя. Есть вероятность, что объекты не полностью контролируют свои Дары или сверхдары, потому уже и убили человека. Убили, видимо, Рыбакова, который заявился к ним как связной от Кукловода. Так что все правильно сделали, и надо им объяснить, что за это их не накажут. Идешь ты на случай, если они с перепугу ударят Даром. И потому, что я тебе доверяю. Алия будет у тебя в наушнике, но мой канал приоритетнее, я в любой момент могу ее отключить.

— А Олег? Он… тоже там будет?

— Да. Олег в резерве. Я выпущу его, только если объекты применят Дар, а тебе потребуется помощь. Но мы сделаем все, чтобы до такого не дошло. Ты будешь не один, мы с ребятами останемся в полутора километрах от бункера; там же будут врачи, психологи, санитарный транспорт. До того, как ты установишь контакт, я запрещу кому-то подходить ближе.

Да, пожалуй, это разумно… Неизвестно, как отреагируют только что вырвавшиеся на волю пленники на внезапное появление толпы людей в форме. Хотя мужик вроде бы вел себя здраво, но в каком состоянии женщина? Долгое заключение и тяжелая болезнь не способствуют ясности мышления…

— Тебя сейчас пересадят в вертолет, Саня, — продолжает Ветер. — На месте будешь минут через десять после нас. По пути изучи планы базы и бункера, я скинул тебе на планшет все, что у нас есть. Маршрут я предварительно проложил.

— Понял. Сделаю.

— Ну всё, мы на посадку заходим. Ты, Саня, главное дело, не тушуйся. Ты нормальный, и если эти ребята, — Ветер впервые назвал их не «объектами», — тоже хоть слеганца нормальные, то вы сможете договориться. Все, до связи.

* * *

— Почти на месте, — сообщает пилот вертолета. — Семь минут до посадки.

Выглядываю в окно:

— А где база-то?

— Мы ее облетаем по пятикилометровой дуге. Так приказано. Видимо, чтобы снизу не зацепили чем…

Или чтобы не напугать объекты раньше времени. Внизу простираются известные своей сдержанной красотой северные пейзажи, только вот мне сейчас совершенно не до них. А вот и наш лагерь… Ох, ё, сколько же народу-то понагнали… И уже развернули белый медицинский шатер. А вот тут посадочная площадка для нас — уже размечена.

Сразу после приземления выпрыгиваю из вертолета. Меня встречают, проводят напрямую к Ветру. Командир окидывает меня цепким взглядом — оценивает не только и не столько снаряжение, сколько общее состояние своего ключевого бойца. Слегка кивает — состояние удовлетворительное. Говорит:

— Броник оставь, лишним не будет. Шлем не снимай ни при каких обстоятельствах — в нем микрофон и камера. А вот УЗИ не бери. Неизвестно, как они отреагируют на оружие. Кобуру с пистолетом — в скрытый режим. Готов к выходу?

— Готов.

— Хорошо. Маршрут на планшете.

— Вижу.

— Проводим тебя до…

— Саня, стой! — женский голос.

Оборачиваюсь и не сразу признаю Алию в тактическом камуфляже. Она подбегает к нам. Ветер зыркает на нее с раздражением, но это ее не останавливает:

— Саня, возьми блокнот и ручку. Игорь глухой, но ты можешь ему писать. Остальное расскажу по дороге, — она ободряюще улыбается: — Ты отлично подготовлен. Все будет хорошо.

— Не теряем времени, выходим! — командует Ветер.

В сопровождении десятка спецназовцев быстро проходим лагерь и углубляемся в ольховник. Подлеска нет, деревья тонкие и растут редко, так что идти нетрудно. Под ногами чавкает мох.

— Мы будем ждать здесь, — говорит Ветер минут через десять. — Дальше идешь один.

Вместо напутствия он чуть улыбается и на пару секунд кладет мне руку на плечо. Киваю ему и углубляюсь в ольховник. Мох пружинит под ногами. Ощущаю странное спокойствие — наверно, еще не осознал всей тяжести рухнувшей на меня ответственности, но оно и к лучшему.

— Алия, справку, — голос Ветра звучит теперь в одном наушнике.

— О женщине мы ничего не знаем, — докладывает Алия. — А Игорь Прокопчук до похищения был хирургом — как говорится, от бога, хоть и без Дара. Привязан к семье — если спросит, скажи, сын поступил в Политех, дочь заняла третье место на областных соревнованиях. Триггеры: «твое сотрудничество необходимо, чтобы найти похитителя», «ты сможешь помочь другим пострадавшим», «все нуждаются в тебе».

— Хватит, — обрывает ее Ветер. — Саня, ты приближаешься к базе. Смотри в оба, слушай местность.

Смотрю и слушаю. Голые осины качаются под ветром. Птицы щебечут в вышине. Пахнет молодой зеленью, прелыми листьями, влагой. Понемногу начинает смеркаться, но света еще достаточно — фонарь пока не нужен. В голове ни единой мысли. Что я скажу этим людям? Наверно, естественное человеческое участие и будет лучшей стратегией. Тем более что другой у меня все равно нет.

К лесному запаху примешивается дух пыли и ржавого железа. Руины бетонного строения возникают передо мной неожиданно — база утонула в осиннике. Маршрут ведет в обход стены слева. Следую указаниям. Под ногами теперь бетонные плиты и куски ржавого металлического профиля, полускрытые рыжей жесткой травой. Из бетона торчит арматура, повсюду валяются неопрятные клубки проволоки. Иду медленно, чтобы не провалиться в какой-нибудь люк.

— На два часа. Женщина, — сообщает Ветер в наушнике. — Подойди ближе, но не вплотную. Спроси, в каком она состоянии.

Только теперь вижу на одном из бетонных блоков то, что издалека кажется грудой серых армейских одеял. Всматриваюсь: под ними и правда человек, он лежит неподвижно. Похоже, спиной ко мне.

Останавливаюсь в десятке шагов и говорю ровным доброжелательным тоном:

— Здравствуйте. Вы звали на помощь, и помощь пришла. Вы в сознании? Слышите меня?

Человек — это действительно девушка — резко вздрагивает, поворачивается ко мне и садится, свесив ноги. Она очень худа, волосы спутаны в колтун, кожа неестественно бледная — но даже сейчас видно, что она молодая и хорошенькая. Лицо скуластое, огромные темные глаза широко распахнуты, рот приоткрыт, губы дрожат. На тощей шее висит шарфик — теперь грязно-серый, а когда-то, видимо, красный.

Демонстрирую пустые руки и мягко говорю:

— Меня зовут Александр. Как вы себя чувствуете?

Девушка сжимается — она смертельно перепугана. Ее потряхивает, волосы влажные от пота — похоже, жар. Но главное — лицо у нее живое, подвижное, совсем не похожее на застывшие маски сверходаренных.

— Г-господи… — голос тихий, дрожащий. — Ты правда заберешь нас отсюда? Я не могу больше, я… так хочу домой.

— Да, я пришел, чтобы помочь вам вернуться домой, — не уверен, что это правда, но не важно сейчас. — Кто ты?

— Я Кира. Кира Семенова. Честное слово, я ничего плохого не делала, не знаю, за что мне это все…

— Все хорошо, Кира. Ты ни в чем не виновата, я знаю.

— Я… я не знаю, как попала сюда и почему. Мне писали через Телеграф… я поверила, дура. И вот… здесь. Очень долго… Потом Игорь нашел выход, я не знаю, как. И ушел, потом вернулся…

Похоже, Кира не пытается применить Дар — ни обычный, ни сверх. Она просто таращится на меня, хрипло и тяжело дышит, трясется всем телом. Кулачки судорожно сжимают шарф.

— Игорь вызвал помощь, и вот я здесь. Вы знаете, где Игорь сейчас?

— За водой пошел, я так пить хочу все время… — Кира кутается в тонкое одеяло. Похоже, у нее жар. — Должен вернуться уже. Господи, поверить не могу. Вы правда поможете нам?

— Правда. Что с вами произошло? Вас держали в бункере?

— В какой-то железной яме. Было очень холодно. И голос. Он говорил, все время говорил — а потом кричал, нет, не кричал даже… я не знаю. Это было очень больно.

Девушка заходится в надрывном кашле. Скорее бы медиков сюда… Но не могу же я забрать ее, пока Игорь не вернулся — он этого не поймет. Допрос может и подождать, но сейчас надо потянуть время.

— Что говорил этот голос?

— Не знаю. Что-то про выплату. Про то, что мы врали себе всю жизнь, а теперь должны стать… другими. Как будто настоящими, — девушка шепчет лихорадочно. — Я не знаю — я почти все время спала. Это мой Дар — спать, глупый, дурацкий Дар. Но тут он меня и спас, наверно. А Игорь так не мог, он тоже стал кричать, а потом просил, чтобы я его усыпила. Но я не могу. Они тоже думали, что могу, но нет. Только себя.

— Саша, женщина опознана, — голос Алии в моем наушнике. — Триггеры: «ты хорошая, ты ценная, ты нужна». И еще «мама ждет дома», «никто на тебя не сердится».

Трудно одновременно слушать двух женщин, одну деловитую и отстраненную, другую — перепуганную, в полубреду. Кира продолжает лихорадочно говорить:

— Не знаю, сколько времени прошло. Я все больше спала, Игорь давал мне воду. Будил, только когда голос смолкал. А сам не мог это слышать и… сделал что-то… там был ржавый гвоздь. Теперь Игорь не слышит ничего, я ему писала на стенах углем. А потом пришел человек… они с Игорем ушли, я не знаю куда, не знаю, где он теперь — тот, другой человек… И где же Игорь? Пожалуйста, пусть он вернется. Почему все время все уходят?.. Так хочется пить…

— Сейчас, сейчас… Все хорошо, Кира, на тебя никто не сердится…

Начинаю отстегивать фляжку с водой, и тут оживает наушник:

— На шесть часов. Мужчина. Идет сюда.

Медленно поворачиваюсь, держа раскрытые ладони перед собой. Девушка всхлипывает у меня за спиной, потом заходится в кашле. Надо сказать Игорю… черт, он же глухой. Демонстрируя доброжелательность лицом и жестами — то есть почти не двигаюсь.

Игорь идет к нам, едва сгибая ноги в коленях, словно андроид из дешевых фантастических фильмов. В руках у него пластиковая пятилитровая канистра с водой — таких полно в любом супермаркете, только эта мятая и грязная. Обтянутое кожей лицо не выражает ничего, словно он не только оглох, но вдобавок ослеп.

— У нас, я смотрю, опять гости, — говорит он тем же ровным размеренным тоном, что и по телефону. — Кира, этот человек не обижал вас?

Краем глаза вижу, что девушка яростно мотает головой. Игорь обращается к ней на вы после почти года в бункере…

— Чего хочет этот человек? — равнодушно спрашивает Игорь.

Плавно, без резких движений достаю блокнот, который дала мне Алия — хорошо, что он лежит в верхнем незастегнутом кармане. Открываю его, беру ручку…

— Нет. Пускай Кира напишет, кто ты и что делал.

Отдаю блокнот девушке. Она начинает строчить в нем так же поспешно, как только что говорила. Потом поднимает глаза. Игорь подходит, берет блокнот, читает. Его губы чуть кривятся, хотя на улыбку это совершенно не похоже.

— Во-от оно что-о, — в монотонном голосе Игоря прорезается сарказм. — Значит, еще один спаситель…

Не нравится мне его тон! Тянусь к спрятанному под курткой пистолету — и тут мой шлем словно взрывается изнутри. Бетон, покрытый ржавой травой, мчится в лицо. Становится темно и очень тихо.

Загрузка...