— Вы опоздали на четыре минуты, — хмуро говорит заказчик, встречая меня на проходной. — Видите ли, тут так не принято.
Артем Алексеевич одет в деловой костюм слегка не по фигуре, галстук по тону не подходит к рубашке. Однако марку его ботинок я знаю — самого жаба душит покупать такую пафосную обувь. Да, определенно, деньги в науке водятся — наверно, если места знать. Заказчик оказывается моложе, чем я ожидал — ему около полтинника.
— Ладно, буду уметь знать.
Мы следуем в отдел, и мне приходится напрягать память, чтобы запомнить дорогу. Территория не такая уж большая, наверняка даже в дальний ее конец можно расслабленно дойти минут за десять, но путь лежит через множество лестниц вверх и вниз, коридоров, закоулков и тупиков. Коридоры всюду широкие, а вот отделка различается: где-то затертый до дыр линолеум, где-то новый, но дешманский ламинат, а где-то древний, но бережно восстановленный паркет-елочка. Двери то старинные двустворчатые, то хлипкие, из прессованного картона, какие и в дачный сортир-то поставить зазорно. Видимо, каждый отдел давно уже финансирует себя сам, кто во что горазд. Только стены везде одинаковые: в рост человека выкрашены болотно-зеленой краской, а выше — белые.
Наш закуток оказывается серединкой на половинку — на полу вполне приличный ламинат. Сотрудники сидят в двух просторных смежных помещениях. В проходной комнате — «молодежь», то есть аспиранты, а в дальнем кабинете с двумя обширными окнами — трое «старичков», включая нашего заказчика. Туда и иду представляться первым делом.
— Вы опоздали на одиннадцать минут! — приветствует меня дама с голубыми волосами — отчаянно цепляющаяся за остатки молодости Мальвина. — Для первого рабочего дня простительно, но на будущее запомните: у нас так не принято!
— Понял, понял! Меня Александр зовут, можно просто Саша.
— Это наша Аркадия Львовна. Доктор наук, главный научный сотрудник, душа нашего небольшого коллектива, — сообщает Артем Алексеевич.
— Очень приятно!
Заходит с кружкой в руках пыльного вида дядька — вроде не старый еще, но какой-то пожеванный. На автопилоте жду очередную порцию поучений, что опаздывать тут не принято, потому что не принято тут опаздывать. Но дядька мягко улыбается и представляется сам, не дожидаясь, пока это сделает начальник:
— Я Виктор Семенович, ведущий научный сотрудник. А ты… Саша, так? Уже получил талоны на обед?
— Да как-то… нет, не получил еще.
— Безобразие! Профком целыми днями чаи гоняет, а ты без талонов на обед! Сейчас позвоню…
— Да не стоит беспокоиться, право же. Когда выдадут, тогда выдадут.
— Но как же, как же ты будешь обедать, Саша? — кудахчет Мальвина-Аркадия.
— А за наличный расчет столовая не работает?
Все смотрят на меня так, словно я предложил использовать купюры для растопки мангала. Начинается суета со звонками, бесконечными переключениями с секретаря профкома на начальницу отдела кадров, потом на бухгалтерию и снова в профком. Переговоры сопровождаются продолжительными беседами о здоровье, о кознях завхоза и эпопее с ремонтом актового зала… Не проходит и часа рабочего времени, когда животрепещущий вопрос с моими талонами оказывается наконец разрешен — мне обещают выдать их в обед.
— Ах да, Александр, вам же нужно на чем-то работать… — вспоминает Виктор Семенович.
Чуть напрягаюсь. Честно говоря, в чем заключается моя якобы работа здесь, я так и не смог выяснить. В смысле суть-то понятна — сейчас отделаюсь от этих стариканов и пойду наблюдать за аспирантами, среди которых затаился предполагаемый шептала. Но вот какую деятельность придется изображать для прикрытия… Заказчик попросту отмахнулся от этого вопроса.
— Вам компьютер должны подключить, — продолжает заботливый Виктор Семенович. — Сейчас позвоню системному администратору…
Админ является по меркам этого заведения достаточно быстро — через четверть часа. Он словно прибыл на машине времени из древних анекдотов — неряшливая борода, очки с замотанной изолентой дужкой, растянутый свитер в каких-то шерстинках — наверняка кошачьих. Сисадмины, которых я знал, были вежливы, подтянуты и аккуратны; кстати, среди них теперь много девушек.
— Компьютер подключен и настроен, — меланхолично докладывает сисадмин. — Вот только пароль для входа выдать не могу. Нет допуска.
— Как это — «нет допуска»? Я же трудоустроен сюда, собеседование в Первом отделе прошел. Какой еще допуск нужен?
— Допуск от отдела информационных технологий, — сисадмин старательно подавляет зевок. — Его может выдать одна сотрудница, но она ушла на больничный.
Изображаю возмущение:
— И как же мне работать? Может, печатную машинку мне выдадите? И скоро эта сотрудница выйдет с больничного?
— Ну, ей семьдесят пять лет, — пожимает плечами сисадмин. — Выйдет когда-нибудь… наверное. А без ее подписи выдавать пароли я права не имею. Насчет печатной машинки — это не к нам, это в административно-хозяйственную часть.
— Ну вот, с делами разобрались, можно и чаю попить, — радостно говорит Мальвина, когда сисадмин уходит. — А ты, Саша, иди, познакомься с молодежью…
Так проходит рабочее время, от которого ни в коем случае нельзя украсть ни минуты — опаздывать здесь не принято, это я усвоил. Но я наконец могу перейти к своей настоящей работе.
Аспирантов трое — два парня и девушка. На мое появление они реагируют по-разному. Очкарик в белой рубашке встает, тянет руку для пожатия, представляется:
— Очень приятно. Роман.
Лицо у Романа правильное, но какое-то скучное.
Толстый лохматый парень нехотя отрывается от планшета, в открытую стоящего рядом с рабочим компьютером, и вяло машет рукой:
— Привет-привет.
Представляться ниже его достоинства, но я заранее навел справки и знаю, что этого увальня зовут ретро-именем Тимофей. Опуская руку, он локтем задевает упаковку скрепок — Роман успевает подхватить ее раньше, чем она падает на пол.
— Добро пожаловать в наше дружное болото, — криво усмехается девушка по имени Даша. — Запомни: к старшим научным сотрудникам всегда на вы и по имени-отчеству, а они тебе будут тыкать. Здесь это нормально, смирись. Можешь целый день ничего не делать, но опоздать не моги даже на сраную минуту — запилят.
Даша полненькая, невысокая, круглолицая. Одета небрежно, но с некоторой претензией на богемность. Волосы выкрашены в бордовый, причем не слишком-то ровно. На руках и шее — цветные татуировки.
Такое вот ты, будущее российского космоса. И кто же из этих симпатичных молодых людей в глубине души ненавидит все живое и ежедневно гадит коллегам по мелочи?
Мария уже собрала на каждого из них небольшое досье. Открыто в соцсетях о своем Даре писал только очкарик Роман — утверждал, что является одаренным аналитиком. Аналитиками для простоты называли людей, Дар которых лежал в сфере работы с информацией, тех, кто 17 декабря хотел «быть умнее, лучше думать». Доказать этот Дар еще сложнее, чем «избавление от мигрени», которым я отмазался при оформлении сюда — в случае с мигренью я гипотетически мог бы подтвердить медицинскими документами, что она была. А вот когда человек заявляет, что стал лучше думать — как понять, это Дар или он сам по себе умен? Наверно, раз мечтал стать умнее, значит, дураком и не был — только дураки считают себя достаточно умными. Мария вот одаренный аналитик… и Алия, психолог из Штаба. А вот Дар это или собственные мозги — хрен докажешь… И если мозги, то в чем тогда настоящий Дар?
В случае Романа с доказательствами было слабовато: никаких выдающихся научных трудов, равно как и иных достижений на почве аналитики за Романом до сих пор не числилось. Может, конечно, он прямо сейчас работает над гениальным открытием, которое изменит наши представления о мире… по крайней мере он единственный хотя бы делает вид, будто смотрит в служебный компьютер.
Хмурый толстяк Тимофей соцсетей не вел вовсе. Даша много писала о своем хобби — ролевых играх, но не тех, которые с плетками, а типа в эльфов и орков с деревянными мечами или что-то в таком духе. Однако о своем Даре, как показало сканирование сотен постов, аспирантка не обмолвилась ни словечком — по крайней мере публично.
Занимаю пост в углу, возле служебного компьютера, к которому мне так и не дали доступа. Разворачиваю для вида древнюю должностную инструкцию, напечатанную еще на пишущей машинке, и наблюдаю. До обеда никто ни с кем не вступает в контакт: Роман сосредоточенно пырится в монитор, Тимофей — в планшет, а Даша читает переводной детектив в мягкой обложке; надо же, кто-то еще покупает бумажные книги… Мальвина несколько раз проходит мимо с чайником и грязными чашками, но общаться с молодежью не стремится — только Даше почему-то вдруг подарила шоколадную конфету в золоченой фольге. Отмечаю, что Виктор Семенович и Роман выходили в туалет в одно время, а Даша однажды зашла в комнату стариков — возвращала одолженную сахарницу. Еще Даша каждый час бегает курить, и никто ей замечания не делает — хотя вообще отлучки с рабочего места тут не приветствуются.
Обедать идем все вместе — Мальвина бдительно запирает общую дверь. До столовой всего-то три перехода по коридорам и четыре лестничных пролета.
В холле перед столовой — панно в серо-зеленых тонах. Блеклое, хотя наверняка его реставрировали с советских времен, и не один раз. Присматриваюсь — не то водолазы, не то космонавты с мечтательными лицами рассекают среди каких-то абстрактных фигур. На переднем плане — мальчик с раскрытой книгой в руках смотрит на зрителя радостно и одухотворенно. Прямо хочется оглянуться и проверить, что хорошего он видит там, за твоей спиной? Наверно, то будущее, которое давно уже осталось в прошлом. Институт, однако, вполне себе существует в настоящем — научные гранты сами себя не распилят.
Виктор Семенович углубляется в служебное помещение, потом выходит и торжественно вручает мне трофей — пачку кривовато нарезанных проштампованных талонов. В обмен на них выдают комплексный обед — куриную лапшу, котлету с рисом, свекольный салат и компот из сухофруктов. Все вполне съедобно — хотя бы от голода тут не помрешь.
Столовая полна сотрудников НИИ — в основном довольно возрастных. Виктор Семенович и Мальвина жизнерадостно обсуждают с ними здоровье, распределение профсоюзных путевок, неподобающее поведение какой-то дамы из ученого совета. С ностальгией припомнил свою айтишную контору. Там за обедом, конечно, тоже сплетничали, но все-таки на рабочие темы — кто проваливает дедлайн, кто заснул на совещании, кто офигел уже без конца запрашивать разметку, хотя заказанную ранее в работу не берет.
Обедают сотрудники отдела за одним столом — не от большого расположения друг к другу, а просто так уж тут заведено. Только предусмотрительный Артем Алексеевич куда-то сбежал. Не хочет, видимо, контактировать с шепталой. Остальные, однако, сидят друг к другу достаточно близко.
Хотя стол просторный, Тимофей за пять минут умудряется дважды задеть меня ногой — и, судя по раздраженным взглядам, которые время от времени все на него бросают, не меня одного. Пространство вокруг него мгновенно покрывается хлебными крошками и брызгами супа.
— Ты не мог бы потише чавкать? — раздраженно спрашивает чистюля Роман. — Ты же космическую науку представляешь, не колхоз «Красный угар».
— Ну не все же, как ты, о-да-рен-ны-е а-на-ли-ти-ки, — издевательски тянет Тимофей. — Правда, пруфов что-то не видать, твою преддисертацию даже ученый совет забраковал, а им ссы в глаза — все божья роса… Не хочешь свой настоящий Дар достать… из широких штанин?
— Я сыт. Всем приятного аппетита, — Роман отодвигает недоеденную котлету и выходит из-за стола. Его спина прямо-таки излучает оскорбленную гордость.
Что еще за новости про «настоящий Дар» Романа? Надо этого Тимофея разговорить…
— Как тебе не стыдно так выражаться за столом, да еще при женщинах, — качает головой Виктор Семенович. — Дашенька, что-то ты бледная. Хорошо себя чувствуешь?
— Действительно, Даша, выглядишь нездоровой, и не поела ничего, — подхватывает Мальвина. — Может, тебе домой поехать, полежать? Я командировку в филиал выпишу, чтобы кадры прогул не проставили…
— Не надо ничего, — отзывается Даша, не отрываясь от своего телефона.
Не в первый раз замечаю, что к хамоватой Даше все сотрудники относятся на удивление благожелательно. У мужиков такое поведение можно было бы списать на обыкновенный кобелизм, даже у Виктора Семеновича — «седина в бороду — бес в ребро». Даша не секс-бомба, конечно, но когда это кого останавливало — наоборот, непривлекательные женщины многим мужчинам кажутся более доступными, чем сияющие красотки. Однако почему это совсем не раздражает Мальвину? Напротив, она хлопочет вокруг Даши больше всех. Может, у этой толкиенистки есть влиятельные в академическом мире родственники? Вроде составленное Марией досье показывает обратное: Даша наименее блатная из всех аспирантов, ее двоюродный дядя — всего-то ведущий научный сотрудник в другом НИИ…
Почти слышу, как в мозгу скрипят шестеренки от попыток разобраться во всех этих хитросплетениях. Насколько же проще было получать информацию Даром…
Первый инцидент случается вскоре после обеда. Престарелая девочка с голубыми волосами вбегает в комнату аспирантов:
— Ребята, подскажите, что делать, как быть? Я что-то случайно нажала в базе НИОКРов, и целый столбец пропал!
— Можно же бэкап у системных администраторов запросить, — участливо предлагает очкарик Роман.
— Они говорят, заявление надо писать, визы трех начальников отделов собирать! А там кто болеет, кто в отпуске…
Вид у Мальвины расстроенный. Не в этом моя работа, но не оставлять же даму без помощи:
— Аркадия Львовна, давайте я посмотрю.
Кажется, с этим ПО я работал в школьном кабинете информатики — все уже тогда ругались на доисторический софт. Так, столбец не удален, а переформатирован, простая отмена действия тут не сработает… Копаюсь в служебных файлах и восстанавливаю данные из кэша. Раздражают всплывающие сообщения из мессенджера — древнего, дырявого, такой сейчас может взломать любой школьник. Хоть бы Телеграфом пользовались, вот уж что никому не удастся взломать. Впрочем, никаких космических тайн в переписке нет — обсуждают цены на хлопковое постельное белье в соседнем магазине и прическу какой-то Светы из бухгалтерии.
Так что же произошло с базой данных? Может, дело в криворукости Мальвины-Аркадии. А может — сглаз. Не рановато ли сработал? После обеда прошло минут двадцать. Могло так совпасть, а может… кто-то контактировал с ней до обеда? Да, Мальвина Даше конфетку подарила.
Некрасивая девушка — шептала? Тайно мстит миру за свою непремиальность? Вполне может быть. Но Даша выглядит доброй, хотя и грубоватой, и, кажется, всем она нравится…
Остаток рабочего дня проходит без происшествий. В половину пятого все начинают переобуваться в уличную обувь и собирать вещи — ну не тратить же на подготовку к выходу личное время! Даже Роман перестает пыриться в монитор. Я отвлекаюсь проверить рабочие чаты — со своей настоящей работы, тут-то вся коммуникация идет в лучшем случае лично или по телефону, в худшем — служебными записками с миллионом виз. Потому пропускаю момент, когда прилизанный очкарик Роман вдруг громко матерится. Поднимаю глаза — в его руках пакетик сока, проколотый трубочкой, а по рубашке расплывается темно-красное пятно.
— Да что же такое! — кипятится Роман. — Случайно сдавил в руке пакетик — и половина через трубочку вылилась! И, как назло, сок вишневый! Рубашку теперь только выкидывать!
Как и все последствия Дара шепталы, этот эпизод вполне может оказаться и банальной случайностью.
Без четверти пять все уже встают с мест. Даша, надев бесформенный пуховик, подходит ко мне и ободряюще улыбается:
— Не грусти, салага. Тут главное — от тоски не сдохнуть. НИОКРы надо в конце месяца сдать, но они копипастой делаются, никто никогда не проверят. Год позора — и ты кандидат. А там уже на постдок можно идти. В Европе эти корочки котируются, никто же не знает, какой фигней мы тут маемся…
— Год — это только если хорошие со всеми отношения поддерживать, — встревает Роман. — А у тебя, Дашуля, язык без костей. Некоторые сначала лезут везде со своим ценным мнением, а потом по три года защиты ждут.
— Артем Алексеич обещал, что через год! — дует губки Даша.
— Обещать — не значит жениться, — хихикает Тимофей. — Артем Алексеичу аспиранты в отделе для отчета по гранту нужны. А диссертационным советом не он заведует.
Ровно без десяти минут пять все сотрудники отдела покидают кабинет — видимо, путь до проходной давно рассчитан пошагово. На меня никто особого внимания не обращает, только Даша косится странно… что-то заподозрила? Уныло тащусь за ними, надеясь как можно скорее расквитаться с этим делом, пока институтская плесень каким-то образом не проникла в мой организм.
Но пока слишком мало информации, чтобы вычислить шепталу. Кто из троих? Зануда Роман с неизвестным мне постыдным Даром? Пофигистичный раздолбай Тимофей? Добрая, но некрасивая девушка Даша?
Надо копать дальше.