Wild Cranberry

29

Лишь в среду я наконец-то смог поехать на работу. Чуть не охренел от скуки, пока отлеживался после бурно проведенной субботы.

Все дни вынужденного бездействия прокручивал в голове ссору c Кэт. Эта дикая зараза просто сводила меня с ума! Я произнес слова, которые никогда не говорил ни одной женщине, а она отбросила их как ненужный мусор, после чего предъявила мне какие-то старые обиды, причем даже не свои!

Но в сотый раз вспоминая ее слова, я невольно задавался вопросом: «А правда, можно ли мне верить?» Еще пару месяцев назад я бы и сам посмеялся над человеком, который поставил бы на мою верность. А сейчас? Что изменилось сейчас? У меня не было ответа. Но зато я со всей очевидностью понимал, что чувства, которые будила во мне эта ядовитая зараза, исключали влечение к другим половозрелым особям женского пола вокруг меня. Ведь я только на днях безрезультатно пытался разбудить свое уснувшее либидо. Единственным и неоспоримым плюсом, который был во всей той свистопляске, что случилась в субботу, было то, что я окончательно убедился — алибидемия мне не грозит.

При виде Кэт мое либидо наконец-то очнулось и раздражало меня весь вечер, не давая сосредоточиться на происходящем вокруг. А уж когда она лечила меня, я весь извелся, пытаясь силой мысли удержать по понятным причинам скачущее полотенце. И только наша стычка, после которой я не хотел и минуты оставаться в доме Кэт, чуть-чуть охладила мой пыл. В багажнике нашел сумку со сменными вещами, о которой намеренно умолчал, надеясь на ночевку. Оделся и, возмущенно рыкнув мотором, уехал домой приводить свои мысли и расшатанные нервы в порядок.

А дома, сбросив одежду, встал перед зеркалом. Халк отдыхает. И если тело можно было прикрыть одеждой, то что делать с зеленым лицом? Зараза дикая!

В воскресенье позвонил отец и поинтересовался: «Как там желуди, завязались уже?» Посоветовал ему самому новых желудей наваять, а мне не звонить больше с дурацкими вопросами. Еду и продукты вынужден был заказывать, чтобы не пугать людей своей распухшей рожей. Утешала единственная мысль, что таракану должно было быть не лучше.

К понедельнику зеленка почти сошла, зато окончательно посинел глаз и слегка распухшие скулы, появилась боль в правом боку. Предупредив Олега, вынужден был отлеживаться еще два дня. Смолин, конечно, прицепился с расспросами, и мне пришлось вкратце рассказать о драке, правда, не упоминая, где она произошла и из-за кого.

И вот, утро среды. Восемь сорок пять. Я стоял на своем посту около окна в ожидании красной точки. И был полон решимости уволить мою кислую ягодку.

Это решение крепло во мне все эти дни. И сейчас я как никогда был уверен в его обоснованности и целесообразности. Ведь это не нормально, когда я как идиот или конченный шизофреник спешу каждое утро на работу, чтобы вот так стоять и пялиться в окно в ожидании Кэт, а затем вопреки здравому смыслу фиксировать время и искать закономерности, прогнозируя, как сложится мой день. Бред. Уверен, все встанет на свои места в моей жизни, как только Кэт снова исчезнет из нее. А вместе с ней исчезнет и то сумасшедшее влечение, которое я испытываю.

Пятнадцать минут назад у лифта на подземной парковке столкнулся с Коршуновым. «На ловца и зверь бежит!» — подумал я.

— Здоро́во, Петр Иванович.

— Привет, Владислав Андреевич, где пропадал?

— Лечился.

— Что-то серьезное?

— Да нет, зараза одна прицепилась, никак не мог избавиться.

— И как в итоге, удалось?

— С трудом, но справился.

— Надеюсь, эта твоя зараза не заразна?

— Вот этого утверждать не могу. В любом случае с ней лучше не связываться. Ядовитая, жуть.

Коршунов с недоумением косился на меня, явно сомневаясь в моей адекватности.

Зашли в подъехавший лифт.

— Я сегодня загляну к тебе чуть позже, ок?

— Случилось что-то?

— Поможешь мне окончательно заразу победить.

Лифт остановился на первом этаже, и мы замолчали, притиснутые к стене. Коршунов продолжал бросать на меня подозрительные взгляды и, уже выходя из кабины, предложил:

— Заходи к часу.

— Отлично, буду.

Удостоверившись, что Кэт на месте, просмотрел свое расписание на сегодняшний день. В пятнадцать ноль-ноль стояла встреча по мотивации со Зверевым и Соболь.

— Сереж, — набрал Градова, — отмени все встречи по мотивации. Передай коллегам, что дальше они продолжат без меня, а я посмотрю уже конечный результат их мозгоштурма.

Надеялся, что Кэт хватит двух недель, оставшихся до ее расчета, чтобы довести начатое дело до конца.

К часу, как и планировал, пошёл к Коршунову.

— Ну что там у вас опять случилось, Владислав Андреевич? — напал он, стоило мне появиться на пороге кабинета. — Последние время твои проблемы с кадрами стали носить регулярный характер.

— А моя ли это вина, Петр Иванович? Возможно, именно отдел кадров у нас недорабатывает? Берете кого попало с улицы!

Сел в кресло напротив него.

— Что-то не пойму, о ком речь? Бражников уже где-то накосячил?

— Нет, к этому еще толком не присматривался, время есть. Я говорю о Соболь.

— Соболь? Мне казалось, вы уже нашли общий язык.

— Как нашли, так и потеряли.

— Да ты что? Она что, тоже из этих? — Петр Иванович всем корпусом подался вперед, выпучив глаза и не отрывая от меня удивленно-смеющегося взгляда.

— Из каких «из этих»?

— Домогательниц!

Нет, он точно глумился! Сам не смог сдержать улыбку. Кэт домогательница? Смешно! Но я бы не отказался, это точно.

— Нет, мы не сошлись с ней по рабочим вопросам.

— Я был уверен, что конфликт на координации давно улажен. Мне Смолин…

— Да что мне твой Смолин! — перебил я. — Давай только его не будем вмешивать. Это мое решение и точка!

— Но постой, я не могу не поставить его в известность. Во-первых, это он привел ее, а во-вторых, насколько я знаю, Олег доволен работой Екатерины Михайловны.

Я вскочил с кресла не удержавшись.

— Он доволен, а я нет! Ясно? Увольняй.

— Хорошо. — Видя мое раздражение, Коршунов примирительно поднял руки. — Тогда скажи причины увольнения. Мне же нужно и ей как-то объяснить твое решение.

— А вот ей можешь сказать все, что угодно! У нее испытательный срок закончился?

— Да, пару месяцев как.

— Плохо. — Плюхнулся обратно в кресло, устав мерить кабинет шагами. — Ну не знаю, придумай что-нибудь. В конце концов это твоя профессия — людей увольнять.

— Моя профессия — людей нанимать. А увольняют их такие нерадивые руководители, как ты.

— Петр Иванович, ты поосторожней тут. Я и по морде дать могу!

— Хм, вижу, вижу. Олег мне сегодня вкратце рассказал о причинах твоего отсутствия на работе. — Коршунов указал на еще не зажившие костяшки на правой руке.

— Болтун, мать его!

— А знаешь что, — этот хитрожопый наниматель схватился за телефон, — давай его сейчас позовем и закроем этот вопрос. Тем более, я смотрю, тебя неслабо припекло.

— Зови уже. Ничего сам сделать без няньки не можешь!

Коршунов демонстративно проигнорировал мои слова, решив не нарываться.

Смолин появился буквально через три минуты после его звонка и спросил, усевшись напротив нас:

— Что за шухер?

— Да вот, Владислав Андреевич снова на тропу войны вышел.

Смолин удивленно поднял бровь.

— И кто на этот раз?

— Без изменений — Соболь.

Теперь обе брови Смолина в удивлении взлетели вверх. Он перевел взгляд на меня.

— Ветров, ты достал. То женюсь, то не женюсь. У тебя, как у бабы, семь пятниц на неделе.

— Тебя забыл спросить! Что вы оба вцепились в нее мертвой хваткой? Не нужна она нам, ясно?

— Ну, может, тебе и не нужна. Ты только пальцем шевельнешь, к тебе любая прибежит. А я специалиста такого уровня быстро не найду. Тем более, сам видишь, у вас косяк на косяке. Нам сейчас её свежий взгляд просто необходим.

— Смолин!

— Лучше скажи, чем она тебя так обидела, что ты за старое взялся?

— Не твоего ума дело.

— Неужели не дала? — Коршунов снова поддался вперёд, изображая дикое удивление.

— Ты точно нарвешься у меня сегодня, Петр Михайлович!

— Обидчивый какой! — хохотнул тот.

Обидишься тут, блин… Ты ей сердце свое, холостяцкое, на блюдце преподносишь, чтобы оно вдребезги разбилось о стену ее идиотских претензий. Зараза кислая. Всё. К черту. Хватит!

— Короче, увольняем. И быстро. Две недели с сегодняшнего дня.

— Ветров, вспомни-ка, кто на меня наезжал, когда я с Верой встречаться начал? «Жалко терять такого сотрудника из-за того, что у тебя ширинка не на замке». Твои слова?

— Сволочь ты злопамятная, Олежа!

Противно было смотреть на довольную рожу этого придурка. Не часто ему удавалось уесть меня.

— И я был прав, между прочим! С Черничкой и поболтать можно было, и посмотреть было на что, в отличие от твоей нынешней воблы сушеной! — не смог удержаться от подначки.

— Сам-то в глаз давно не получал? Уже все зажило? Давай еще разок твои мозги на место поставлю!

— Только попробуй! Отвечу!

Мы смотрели друг на друга, как два нахохлившихся петуха, бряцающие невидимыми шпорами.

— Сдурели, Олег? Влад! — подал голос явно напрягшийся Коршунов.

— Короче, Ветров, заруби себе на носу: Соболь я тебе уволить не дам!

— Это мы еще посмотрим! — Моего терпения не хватило. Вскочив, я пнул со всей дури стоящий рядом стул, который тут же с жутким грохотом упал на пол, и вышел, громко хлопнув дверью.

Уже у себя мерил шагами кабинет. Мне просто необходимо было как-то успокоить нервную систему. Вот только как? Выпить? Хочу, но не могу. Секс? Не хочу и не могу. Стоп! Ну конечно, есть один прекрасный способ! Загляну-ка я в чат. Уж там мое раненное самолюбие подлечат, как пить дать.

В теме «Любимка для Стрелка» было не так много народа, как в первое время, когда можно было без ограничений обсуждать выложенные фото, но все же восемь человек сидели. Я просматривал последние фотки, когда посыпалось:

«Привет Стрелок!»

«Стрелок пришел, ура!»

«Ооо, привет, милый!»

Ну что ж, приятно. Я не ошибся с выбором успокоительного. Здесь мне всегда рады.

Не обращая внимания на сообщения, еще раз рассмотрел последние фото, которые значительно отличались от самых первых, сфотканых тяп-ляп. Некоторые, похоже, вообще были сделаны в профессиональных фотостудиях. Вот, например, фото, где запрокинутая голова открывала шею и плечи с красиво лежащими на них тенями, полученными с помощью профессионально выставленного света. Или следующая, где девушку не видно, но понятно, что она лежит на спине, а на фото мы видим лишь перекрещенные ноги, вытянутые вверх на белом, нейтральном фоне. На следующем, голая спина, вдоль которой тянулись горошины позвоночника. Красиво.

Да-а, пожалуй, мне будет сложно сделать выбор.

«Любимки мои, все фото просто огонь!»

«А какая лучшая?»

«Скоро узнаем. Напоминаю, до окончания приема работ девять дней. В следующую пятницу я закрою сообщения, и здесь можно будет лишь посмотреть выставленные на конкурс работы».

Вышел из чата и откинулся в кресле. Честно говоря, я приходил в ужас от мысли, что придется пересматривать кучу фоток и определять победительницу. Спасительная идея пришла в голову, когда, выйдя в приемную, застал там Градова, Степана и системщика Травкина, друга Сереги, вызванного им для настройки аккаунта нового помощника. Ну конечно! Мужиков в конторе полно, причем все получали удовольствие, рассматривая фотки, так почему я должен один отдуваться? Вот пусть они и определяют лучших. А я в свою очередь выберу лучшую из лучших. Смолину это точно не понравится, но ничего, потерпит. Я же по его вине вынужден терпеть Кэт. Итак, решено, устрою голосование.

— Как идет передача дел? — Посмотрел на Степана, который за эти несколько дней хоть и слегка, но всё же преобразился. Волосы стали в разы короче, джинсы чище, а растянутую футболку сменила белая рубашка с воротником стойкой.

— Принимаю потихоньку. У Сергея на все есть четкие инструкции и регламенты.

— Отлично. — Перевёл взгляд на Градова. — Ну так когда ты нас решил покинуть, отступничек?

— К чему вы клоните, Владислав Андреевич? — прищурился тот. — Мы говорили про две недели. На большее не рассчитывайте! У меня уже все сроки горят по сдаче двух проектов.

— Значит, вот как ты относишься к компании, практически вырастившей тебя? — Не знаю, зачем издевался над Градовым, по привычке вымещая на нем свое паршивое настроение, но кому-то же должно быть хреновее, чем мне.

— Меня вырастила мать, а компания в вашем лице лишь подрывала мое здоровье, психику и нервную систему все эти долгие годы! — привычно парировал, не сдаваясь, гаденыш.

— Градов, ты совесть-то разбуди! Я из тебя мужика сделал!

— Ну знаете, Владислав Андреевич, с этим я справился и без вашей помощи много лет назад. А таскаться по борделям не такое уж большое удовольствие для человека, который избегает пьянства и венерических заболеваний.

— Нет, ты посмотри, как заговорил, птенец доморощенный!

Посмотрел на обескураженное лицо нового помощника. Ну что ж, придется теперь взяться за его воспитание.

— Степан, ты как? Готов к покорению борделей?

Градов хмыкнул, а бедный парень пошел пятнами.

— Я…

— Владислав Андреевич, учтите, если вы сейчас Степана спугнете, я уйду вместе с ним и нового кандидата ждать не буду!

— Хорошо, хорошо, живите пока. — Решил отступить и не пугать еще больше Бражникова. Для первого раза было достаточно.

Он и так уже пятился в непонятном направлении, а Градов наблюдал за ним, готовый подхватить этого балбеса.

— Еще вернемся к этому разговору!

Стёпа дернулся и шлепнулся на стул, вовремя подставленный Серёгой. Оставалось надеяться, что чувство юмора у него все же есть, иначе мы вряд ли сработаемся.

Следующие дни до выходных прошли в рутинной работе. Кэт видел только по утрам, с высоты двадцатого этажа. Настроение было хуже некуда, а с приближением выходных испортилось еще больше, так как на субботу и воскресенье у меня не было никаких планов.

Проработав в пятницу допоздна, утром в субботу до десяти валялся в постели, маясь от скуки, пока не нашёл единственно возможный для меня выход — спортзал. Пару суббот я уже пропустил, поэтому пора было наверстывать упущенное.

Вечером, выходя из фитнес-центра, понял, что ноги домой просто не несут. Вот что мне там одному было делать? В клуб или ресторан идти не вариант. Во-первых, не с кем, а во-вторых, сидеть там по трезвяку удовольствие не из приятных. Да-а, тяжело было перестраивать свою жизнь, меняя устоявшиеся годами привычки. В итоге решил рвануть к родителям.

— Что-то ты к нам зачастил, сынок! — Отец вышел из своего сарая, встречая меня.

— Мне уехать?

— Да ты что, смерти моей хочешь? Мать тебя в окно уже видела. Придется впускать.

Вот чего-чего, а проблем во взаимопонимании с отцом у меня никогда не было. Ведь даже жесткий стеб каждый из нас был готов оценить по достоинству и посмеяться.

Пожалел же я о своем решении приехать к родителям, когда мама, вытерев руки фартуком, повернулась ко мне и первым делом спросила:

— А где Катенька? Почему ты один?

— Хм, — совсем забыл про фальшивую невесту, — она сегодня у своих родителей, точнее у отца.

— Жалко. В следующий раз приезжайте обязательно вместе.

— Да, — поддакнул отец. — Под дубом посидите, над продуктивностью поработаете. Я как раз вчера туда лавочку перенес.

Сбежал от них в воскресенье в обед, потому что, желая отвлечься и не думать о проблемах в принципе и о Кэт в частности, я наоборот по ошибке приехал в логово ее поклонников, которые все это время постоянно напоминали о ней, то вспоминая юбилей, то забрасывая вопросами о нашей скорой свадьбе.