Я тебя отвоюю

Глава 8

— Стас! Подожди! Стас!!! — Даше приходилось то и дело переходить на бег, чтобы поспевать за стремительным шагом Стаса. Который, позабыв о покрывале, оставленных на нем ключах от машины, рюкзаке, телефоне, направлялся к заочно знакомой Даше компании. — Я высоты боюсь, Стас! Я не полечу! Я в платье! Оно на голове будет!

— Ты полюбишь высоту, Носик, вот увидишь! — но его было не остановить — ни словами, ни попытками упереться пятками в землю. Волок за собой, сжимая руку с небывалой силой. И Даша даже не знала, отчего у нее так быстро бьется сердце — из-за ощущения своей руки в его или от осознания, куда и зачем он ее тащит.

— Передумали? — один из парней с ухмылкой следил за тем, как Стас, будто на буксире, тащит Дашу за собой. Это было ровесник Стаса и Артёма, но Даша не помнила, чтобы встречала его раньше. Остальные ребята рассредоточились по «взлетной площадке», потихоньку разбирая парапланы.

— Есть такое дело. Ты сказал, у вас тандемный с собой?

— Да…

Говорил Стас, Даша же трусливо пряталась у него за плечом. Будто маленькая девочка, испугавшаяся незнакомого дяди.

— Я Миша, — который протянул ей руку, улыбнулся.

— Даша…

Миша улыбнулся, на Стаса глянул с ухмылкой… Явно имея что-то в виду…

— Даже не пытайся, это Даша Красновская, сестра Тёмы… И да, ты прав, жену Дина зовут. Это не она.

Немногословный Миша снова хмыкнул, а вот Даша покраснела в цвет платья, потому что… Кажется, ее пусть на миг, но приняли за Стасову любовницу…

— А Тёма где?

— Мы без него. Гуляем просто.

Стас отвечал честно, но это не выглядело как оправдание. Исключительно констатация факта. И Даше это очень нравилось.

Ей всегда в Стасе именно это и нравилось, если быть честной. То, что меланхоличность — не значит слабость. Немногословность — пустоту. Он был очень сильным человеком. Добрым. Деятельным. И совершенно не пафосным. В отличие от окружающих ее и тогда, и сейчас сверстников.

— Ну, гуляйте.

— Так что, тандем дадите?

Миша сначала на Стаса смотрел с полминуты, потом опять на Дашу.

— А ты летала когда-то, Даш?

— Нет, — девушка отвечала и чувствовала, будто не оправдывает ожидания… Почему-то казалось, что Стас был бы рад услышать другой ответ, пусть он и был ложью. Но разве это страшно — соврать ради него?

— Боишься?

— Конечно, боится. Не жадничай, Мишка. Или тебе диплом показать? Мы вообще-то вместе инструкторские курсы заканчивали.

— Да. Но только я работаю, а ты… В офисе задницу греешь, — пусть перепалка между ребятами не была злобной, но Даша очень радовалась, что переживает ее за спиной Стаса. И даже болела она почему-то за него, хотя… Не хотела летать. Совсем не хотела.

— А ты представь, скольких бы клиентов у тебя отбил, если бы греть перестал? — Михаил хмыкнул, кивнул, принимая аргумент, потом снова на Дашу глянул.

— Не бойся, Даша Красновская. Ты в надежных руках… Идите надевайте…

Кивнул на один из рюкзаков.

И как только это случилось — Дашу снова поволокли, не слушая ни протесты, ни просьбы…

— Стас… Я не шучу… Высоты боюсь жутко…

Даша чувствовала себя куклой, когда на нее надевали шлем, один за другим защелкивали ремни снаряжения.

— Не бойся, Дашка. Мы будем лететь горизонтально, прямо в закат, смотри, занимается… Ветер отменный. Скорость небольшая. Кричать не просто можно — нужно. Клянусь, это было бы преступлением, остаться на земле…

Стас, тоже в шлеме, говорил с таким азартом, им же так ярко горели его глаза, что пусть внутренний голос криком кричал Даше, что затея самая ужасная, пытаться отбрыкаться с каждой секундой становилось все сложней.

— Я опозорюсь, Стас… Я в платье…

— Просто доверься мне, Носик. Пожалуйста. Ты же сама сказала, что мы с Артёмом никуда тебя не брали? А знаешь, почему? Потому что маленький Носик скорее всего оказался бы большим трусом. И сидел бы вот там на лужайке, с завистью смотря на тех, кто рискнул взлететь…

— Я не оказалась бы большим трусом, — может, в отношениях с женой Стасу и стоило бы воспользоваться услугами психолога, но на слабо Даше он надавил настолько филигранно, что впору только восхищаться.

— Ну вот. Докажи, — Стас закончил защелкивать ремни, отступил на шаг, оглядел ее… Вряд ли сейчас больно красивую. На голове синий шлем, смявший волосы, платье смято, оголяя ноги просто непозволительно, руки дрожат и холодеют, щеки наливаются пунцовым.

— Это нечестно… — и все, что остается Даше, констатировать, сдаваясь. Но моментально становится легче, ведь на лице Стаса расцветает улыбка. Наконец-то полноценная. Без пятидесяти процентов.

— Мне кажется, я знаю, что делаю все правильно. Главное — не бойся. Все под контролем, я знаю местность. У меня действительно есть диплом. И я действительно отбил бы большую часть клиентов у этого напыщенного индюка…

— Эй! — «напыщенный индюк», представившийся ранее Мишей, снова подошел к ним. Попытался дать Стасу подзатыльник, но тот увернулся. Протянул Даше ее же телефон, который согласился подержать… — Разблокируй, Даша Красновская, засниму, как летаете. Знаю, девочки это любят…

— Боже, какой позор… Я не захочу это пересматривать…

— Зря ты так. Разблокируй, говорю. Потом пожалеешь ведь…

Даша поколебалась еще немного, а потом провела пальцем по экрану.

— Я больше никогда, Волошин…

И не договорила, просто потому что не знала, что именно хочет сказать. Ее затопил страх и предвкушение. Ноги тряслись, а язык заплетался. Стаса хотелось убить. Но пути назад уже не было.

— Твоя главная задача — бежать.

— В смысле? — Стас продолжал манипуляции, пристегивая к подвесной системе уже себя, Миша держал телефон, а еще один из парней взялся помогать расправлять параплан.

— В прямом. Когда все будет готово — надо будет бежать со всех ног.

— Куда?

— К обрыву, Носик. Со всех ног к обрыву. Ты же храбрая, сама сказала… — И если раньше Стас говорил довольно громко, находясь на расстоянии, то последнюю фразу произнес совсем близко и довольно тихо. Спарил их подвесные, надел клеванты, прикрепленные к стропам уже взмывшего в него парашюта. Даша почувствовала легкий толчок, секундный отрыв от земли, потом же.

— Готова? — снова голос Стаса, полный азарта.

— Нет. — Свой, будто со стороны, испуганный… — А запасной парашют тут есть где-то?

Опять смех… Слишком радостный. Очень ясно дающий понять — в их тандеме трусиха одна.

— Есть, Носик. Не переживай. Все есть. И парашют. И подпоры. Думай, что летим на них и с земли нас держат. А теперь беги.

Сказано было не приказным тоном, но Даша понимала — тянуть больше некуда. Пришла пора бежать. Своими ногами, переобутыми в одолженные одной из девчонок кроссы, прямиком к обрыву.

Бежать и уже кричать… Зажмуриться в тот момент, когда вместо взлета вверх по всем правилам физики должно бы произойти падение, а потом… Снова кричать, потому что ветер их подхватил…

Все управление парапланом лежало на плечах Стаса. Точнее, находилось в его руках. Даша же… Пищала от страха и восторга. Смеялась до слез, пытаясь их же смахивать, потому что мешали впитывать не только ощущения, но и виды — заката, верхушек столетних деревьев, на которые она никогда и не мечтала смотреть свысока.

Подумать не могла, что Стас когда-то крикнет:

— Хочешь, пятки почешем?

Что она ответит:

— Да!

И они полетят чесать пятки о мягкую хвою сосновых веток, что поймают восходящий поток, что их понесет прямо на горизонт, что снова захочется кричать от восторга, что Стас начнет первым — даже не пытаясь сдерживать эйфорию, а она подхватит — громко! Пожалуй, бесстыже громко. Так, как кричат люди, которым совершенно наплевать на все, кроме собственных ощущений…

— Я птица, Стас!!! — Даша в жизни не испытывала такой свободы. В какой-то момент не выдержала, оторвала руки от ремней, за которые усиленно цеплялась, развела их по сторонам, как крылья… То ли птицы, то ли самолета… Взвизгнула, когда их параплан чуть наклонился, перестраиваясь на новую высоту и чуть сбавляя скорость.

— Птица, Дашка. Ты птица… — и стоило Стасу ответить, как она снова залилась смехом. Сумасшедшим и заразительным. Самым искренним за всю жизнь.

Даша понятия не имела, сколько они летали. Где-то между мгновением и бесконечностью, но когда Стас крикнул, что пора возвращаться, запротестовала. Пожалуй, еще сильней, чем изначально противилась полету. Но ее протесты, к сожалению, позволили выбить только еще один круг, потом же пришлось возвращаться. В прямом смысле с неба на землю.

— Ну что, Даша Красновская, вернешься к нам?

Полет оказался для Даши настолько сильным потрясением, что дрожащие руки и колени не позволили даже расстегнуть — шлем и ремни. Это снова пришлось делать Стасу.

Улыбчивому, довольному, счастливому…

— Да. Вернется. Сказала, что понравилось, — и ответил Мише тоже он.

— Мы слышали. Громко говорила так… А все почему? Потому что параплан — это пятнадцать килограммов счастья.

Который не отказался от возможности чуть пошутить… И если до полета Даше было стыдно, что она будет кричать в небе (думая, что от страха), то сейчас… Было совершенно все равно. Все равно, как это выглядело со стороны, что о ней могли подумать. Она продолжала купаться в море адреналина, не желая прощаться с этим состоянием.

— Вот. Я снял. Глянешь потом…

Трясущимися руками телефон взяла, к груди прижала.

— Спасибо, — и сама не знала, за что благодарит охрипшим голосом.

— Не за что. Бери Тёму, приезжайте еще.

— То есть меня ты видеть не хочешь, да?

Если на «распаковку» Даши Стас потратил добрых три минуты, то сам справился буквально за несколько секунд. Вплотную к застывшей Даше подошел, положил руку на плечо, прижал к своему боку…

Не было в этом ничего интимного, просто понимание, что ей с опорой сейчас будет куда комфортней, но Даша ощутила, как градус счастья вдруг зашкалил. Он с ней в небе. Он же на земле.

— Ты тоже приезжай. Да и вообще… Семьями приезжайте, устроим тандемный день…

Миша вроде бы ничего плохого не сказал, а недавние «птицы» как-то погрустнели. Каждая по своей причине.

— Дина не любит это дело.

И если Стас пояснить мог, то Даша… Ни в жизни.

До пледа Волошин снова вел сестру лучшего друга за руку, она же больше не упиралась, плелась следом, пытаясь не упасть и рассмотреть видео… И снова дух захватывало, сердце быстрее биться начинало…

— В машине глянешь, Даш.

— Ага… — ответила, но не отлипла от экрана. Так и стояла, глупо улыбаясь, пересматривая, пока Стас собирал вещи в рюкзак, вздыхал, хватал за руку и вновь вслепую вел по тропе к месту, где днем оставили машину…

Темнело довольно быстро, поэтому в какой-то момент Даше все же пришлось отложить очередной просмотр видео до лучших времен, но руку Стаса она не выпустила.

Это ведь маленькая, позволенная самой себе, сказка? Так почему бы ею не насладиться до такой степени, до какой позволит случай?

До города они ехали дольше, чем раньше из него — умудрились попасть в тянучку, признаться друг другу, что проголодались, завернуть на заправку…

Купили хот-доги и колу, вернулись в машину, стали есть с таким аппетитом, будто голодали весь день… Переглядывались чуть заговорчески, Стас улыбался Даше-Носику, она краснела каждый раз в смущении…

— Раз у тебя есть диплом, значит… Ты чуть лукавил, когда говорил, что вы с Тёмой просто баловались? — Даша не хотела уличать Стаса во лжи, просто… Это был повод еще немного с ним поговорить. Узнать «страшную тайну», которую потом можно будет хранить за семью замками.

— Лукавил, — Стас кивнул, смял обертку от съеденного хот-дога, забросил в бумажный пакет, прислонился виском к подголовнику, пожалуй, слишком внимательно смотря на Дашу… Есть стало куда сложней. — Мы с Артёмом в университете увлеклись парапланеризмом. Сначала, как ты сегодня, рискнули попробовать, а потом… Заболели. Загорелись так, что оттащить нереально было.

— А родители знали?

— Мои — да. Ваши — нет. Тёма знал, что будут против. На свой параплан, помню, собирал год. Откладывал с карманных, а когда купил — у меня хранил, чтобы не засекли.

— А твои не были против?

— Мои? Были, конечно. Но я как-то особо разрешения не спрашивал, а вы с Тёмой… Более послушные дети, — Стас улыбнулся, рука дернулась… В который раз уже хотел по носу девчонку щелкнуть, но сдержался. Почему-то на сей раз сдержался.

— Послушные, тоже мне… Я и не узнала бы, если ты не привез бы сюда.

— Его только родители опекали, Даш. А тебя — и он тоже. Забота — она такая…

— Удушливая… — Даша выдохнула, и практически тут же пожалела, испытала стыд за слова. Ведь всегда была благодарна за заботу. Всегда. А тут… Летать — прекрасно, но удовольствие точно перекрывает риски? Оно того стоит вообще?

— Иногда и удушливая. Ты права… — Стас, к сожалению, не пропустил ее замечание мимо ушей. Продолжал смотреть спокойным взглядом, умиротворенным что ли, думать о чем-то своем. — Скажи мне, Носик, ты гордишься своей смелостью? Рискнула ведь полетать…

Следующий вопрос застал Дашу врасплох. Она с сомнением на Стаса глянула, не совсем понимая, к чему вдруг…

— Это не я рискнула, это ты заставил… — и ответ вроде бы был дан с улыбкой, но опять в стиле «не люблю комплименты»…

— Ты неисправима, — Стас констатировал, в кресле повернулся, наконец-то отлипая от Дашиного лица, пристегнул ремень безопасности, включил зажигание.

— Но я буду пытаться… — Даше же отчего-то так захотелось оправдать его ожидания, что она выпалила на одном дыхании, запнулась на последнем слове, дождалась, пока Волошин снова глянет на нее… — Я буду пытаться. И рано или поздно научусь собой гордиться.

— Молодец, Носик. Так держать…

Полный желудок и пережитый стресс убаюкали Дашу довольно быстро — она и сама не заметила, как уснула.

Проснулась же уже во дворе своего дома из-за пары ласковых касаний руки Стаса к ее голому плечу.

— Приехали, Носик.

Прийти в себя было сложно, быстро сложить два плюс два тоже не получилось, зато это подарило Стасу очередную улыбку — смотреть на сморщившую носик Носика было очень забавно…

— Так быстро… — голос еще сильней охрип, и прокашляться не помогало. Даша на дом посмотрела, потом на Стаса…

В мыслях проскользнуло сожаление из-за того, что на чай его никак не пригласишь, пусть отпускать дико не хочется. Но быстро удалось справиться с собой. Это было не к месту. И нечестно. И… опасно.

— Не хотел, чтобы ты получила выговор за поздний приход домой. Вот и старался, — Стас пошутил, Даша глянула укоризненно. Не любила все же, когда он говорит о ней, как о маленькой.

— Меня больше не выговаривают за поздние приходы домой.

— Видишь… А я бы, наверное, не сдержался…

— Ты — тот человек, который поставил мою жизнь под угрозу сегодня, Стас Волошин. Ты лишился права меня хоть за что-то выговаривать.

Даша попыталась вернуть Стасу его дневную шалость — тоже щелкнуть по носу, но он увернулся, зато руку ее поймал… И надо бы тут же отпустить, но он сделал иначе — сжал в своей, опустил на колено. Держал и гладил большим пальцем ладошку…

Улыбка моментально с Дашиных губ слетела. В горле пересохло тоже моментально.

— Спасибо за день, Даш. Надеюсь, тебе было не очень нудно. А мне так и вовсе — очень хорошо. И прости, что заставил пролететь…

— Не извиняйся. Это было… Пожалуй, это был лучший день в моей жизни.

Даша говорила правду, и признавать ее было совершенно не стыдно. И даже не страшно, что Стас никогда не узнает, что виной тому не только и не столько сам полет, сколько… На день ожившая сказка, в которой влюбленный Носик имел возможность оказаться частью мира для недосягаемого Стаса.

— Тогда обязательно повторим. Когда ветер будет хорошим. Приглашай Богдана, Артёма уболтаем, полетаем.

— Да… Обязательно полетаем, — Даша понимала, что это вряд ли когда-то случится, да и ей не хотелось повторять полет в составе, который перечислил Стас, но кивнула, остановив взгляд на руках, которые по-прежнему были одна в другой. — Я пойду.

Нечеловеческих усилий Даше стоило освободить свою руку. И дело не в том, что он держал — нет, наоборот, расслабил пальцы в тот же миг, как она чуть потянула (будто и не помнил, что держит ее). Проблема в том, что не хотелось… Катастрофически. До слез.

— Спасибо за день, — прежде чем открыть дверь, выйти и спрятаться в подъезде, Даша не сдержалась — приподнялась на кресле, коснулась губами немного колючей щеки. Впервые в жизни. Сделала короткий вдох, позволивший убедиться — не почудилось тогда, на летном поле, он пахнет так, что мозг плавится до состояния мягкого воска. Отстранилась.

Стас не ответил, кивнул только. И удержать не пытался, когда из машины выходила. Задержать, пока шла к подъезду.

Просто вышел, стал рядышком с машиной, сигареты достал, зажигалкой чиркнул, затянулся…

— Ты говорил, что бросил.

Даша крикнула уже практически от подъезда. Было желание вернуться, сигарету изо рта достать и сломать показательно, но она сдержалась.

— Я ветреный, Дашка. То бросаю, то снова курю. Вот сейчас эту прикончу — снова брошу.

Стас шутил, а Даше только и оставалось, что языком поцокать, головой покачать, а потом… все же нырнуть в подъезд, пока не передумала.

В лифт зайти. Пустой, тихий… Кажется, только тут выдохнуть сделанный еще в машине вдох, присесть на корточки, на руки свои уставиться — чуть подрагивающие…

— Так нельзя, Даш… Ты же взрослая уже…

И себя же попытаться вразумить, когда сердце совершает очередной акробатический номер, а перед глазами одна за другой плывут картинки прожитого дня.

— Привет. Почему не спишь?

Стас открыл дверь в квартиру своим ключом. Положа руку на сердце, мог признаться, что надеялся застать жену спящей, но не случилось.

Дина сидела на кухне, грея руки о чашку с чаем, не считая нужным даже взгляд поднять.

— Ты уж определись, Волошин, чего хочешь — чтобы я спать ложилась или чтобы была заботливой любящей женой? — сказала язвительно, даже не пытаясь это скрыть.

— Ну раз со вторым у нас не сложилось…

— Хамить не смей, я тебе не девочка какая-то…

— А была ведь девочкой, Дин, помнишь? А помнишь, мы на Планерную гору ездили? Ты тогда ведь дико боялась, но доверилась. Мне кажется, я больше в жизни от тебя не видел такого доверия. Только тогда… — возможно, Дина готова была к тому, что муж перебьет. Что остановится у дверного косяка, плечом его подопрет, руки на груди сложит, в глаза заглянет — спокойно и отрешенно как-то.

— Что ты несешь, Стас? Зубы не заговаривай. Я специально спать не ложилась. Ты вечно пилишь меня, что детей не хочу, что похерила семью, что тебя похерила… А сам? Уехал утром… Трубку не брал… Вернулся… — на часы глянула, — почти в полночь. Ничего сказать не хочешь?

— Хочу. Скучаю по ней…

— Ты пьяный что ли? По кому скучаешь?

— По девочке, Дина.

Ответил, от косяка оттолкнулся, вышел. Поймет или нет — его не заботило. Он почти успел смириться с тем, что их браку конец. Это делало больно, но сил на то, чтобы повернуть течение рек и вернуть все назад, Стас не чувствовал. А сегодня это как-то особенно ясно стало и даже отчасти спокойно, невзирая на неизбежность. Там, в небе, пока Носик от восторга визжал, а Стас… Ощущал свободу…

Потому что любви больше нет. И не только у Дины. У него тоже.

— Привет, как погуляли? — Богдан вышел в коридор, как только услышал, что в замке «зашевелился» ключ.

Даша вошла в собственную квартиру, старательно отводя глаза. Мазнула по улыбчивому лицу жениха стеклянным взглядом, присела, чтобы расстегнуть те самые любимые босоножки…

— Привет. Хорошо… — придумывать не хотелось. Недоговаривать Даше было в разы легче, чем открыто лгать, фантазируя на тему несуществующего праздника.

— Не скучала? — Богдан подошел в пару шагов, дождался, пока невеста поднимется, к лицу потянулся. Не обратил внимания, что она как бы случайно поворачивает голову, подставляя для поцелуя щеку. Сама же… Смотрит все тем же остекленевшим взглядом в ростовое зеркало, отмечая, будто сторонний наблюдатель, что в коридоре какой-то квартиры стоит девушка в красном платье, ее обнимает парень в футболке и спортивных штанах, что его губы сначала касаются щеки, потом скользят к уху, шепчут: «А я скучал. И все купил…», что руки забираются под подол, сжимают ягодицы.

Даша и дальше просто наблюдала бы, но внезапно будто струна лопнула, болезненно шибанув по сердцу.

— Я устала очень… Прости…

Красновская сняла с себя руки вроде как любимого жениха, обошла его, знала, что вслед смотрит, удивленный, но отмахнулась от этого мысленно.

Зашла в ванную, закрылась там, села на борт, выдохнула…

Впору было пожалеть о сегодняшнем дне. Впору было почувствовать стыд, который заливает по самые уши, заставляет захлебываться собственной низостью, но… Этого не случилось.

— Ты перебрала, Даш? — Богдан подошел к двери с той стороны, спросил встревоженно. Видимо, успел сам себе объяснить странность ее поведения.

— Да. Немного. Перебрала.

И Даша смогла честно ответить. Перебрала. Но не алкоголя, а запрещенности и свободы.