Я тебя отвоюю

Глава 27

— Ты не имел права говорить Стасу то, что наговорил…

Из Даши вышла не слезинка и даже не две. Оказалось, что обида куда глубже, чем она сама себя убеждала. Сначала недоговоренность выплескивалась слезами, а уже потом словами.

Родители шуршали на кухне, делая вид, что им необходимо нарезать хлеб непременно в четыре руки, Артём с Дашей же были оставлены уже в гостиной — с ромашковым чаем, конфетами и тихо шумевшим телевизором, который создавал видимость приватности беседы.

— Я не отказываюсь от своих слов, Даш. Он должен был сначала закончить с Диной, а уж потом… Если вы считаете, что из этого что-то выйдет… Пробовать с тобой.

— Он просил меня об этом. Но это я…

— Дашка… Не пытайся даже…

— Я не пытаюсь. Я правду говорю. Ты ведь знаешь, как ему сложно. А из-за тебя еще сложней теперь…

Артём глянул на сестру серьезно, явно хотел что-то сказать, но сдержался. Даша поняла — в нем живет такая же обида, как в ней. Но только относится она к Стасу. И он еще не готов ее окончательно отпустить.

— Он взрослый мальчик. Справится.

— Если бы ты всегда об этом помнил, Тём… Было бы прекрасно. Мы взрослые.

— Мне просто обидно за тебя, дурочка. И страшно. Я не вмешивался бы, если не понимал, что ты идешь не по той дорожке…

— Не по той, по которой тебе хотелось бы. Понимаешь, в чем проблема? Ты выдаешь свое желание за истину. Да и… Будем честными. Ты печешься о своем комфорте. Тебе самому было бы комфортней, чтобы я не лезла в эти отношения. Осталась в тех — хороших, правильных, всем понятных. Ты радовался бы свадьбе, тост сказал бы, убеждал бы себя потом, что мы с Богданом отличная пара… А на то, что у меня на душе пусто, закрывал бы глаза…

Артём опустил взгляд, хмыкнул. В последнее время мелкая раскрывалась для него все с новых и новых сторон. Такая импульсивная, но такая серьезная.

Он давал этому фарсу не больше пары недель. Думал, они не выдержат. И даже с садистским удовольствием размышлял, кто даст заднюю первым — понявшая, что Стас теперь не такой уж и романтичный балбес, Даша или задолбанный Диной Стас, не готовый брать на себя ответственность за еще одну женщину, так и не пережив до конца ту.

Оказалось же, что они умеют удивлять. И с каждым днем все чаще Артёма посещала мысль, а может… Может это он ошибся, а не они? Может это его проблема, а не их? Может… Может все не так просто, как кажется ему?

— Прости меня, Дашка. Ты просто для меня до сих пор маленькая. Хочется защитить, а методы… Видимо, методы выбираю не те.

— Я ценю твою заботу, Тём. Правда, ценю. Но не надо защищать меня от Стаса. Ты вряд ли поверишь, но я вот сейчас так счастлива, как никогда не было. Это непросто. Иногда прямо-таки сложно, но я не боюсь сложностей с ним.

— А Дина что? — Артём не стал комментировать, даже скепсис свой постарался скрыть. Только по тому, что чуть нахмурился, Даша поняла, что не столько верит, сколько заставляет себя оставить мнение при себе. И сразу же задает очевидно главный, волнующий его, вопрос.

— Я так понимаю, она только узнала. Вызвала меня на встречу вчера…

А когда Даша ответила, вскинул больше обычного тревожный взгляд.

— И ты пошла?

— Да, — Даша чуть скривилась. Сейчас-то очевидно было, что совершила глупость. — Думала… Смогу ее убедить отстать от нас.

— И как, смогла?

— Нет. Но теперь я хотя бы понимаю, с кем Стас имеет дело.

— Не только Стас, Дашка. Вы оба имеете…

— Да. Ты прав. Мы оба имеем. Просто… Стас вечно повторяет, что это его проблемы и он сам будет их решать…

— Потому что это его проблемы. А тебе он позволил за каким-то хреном в них ввязаться…

— Тём… Не начинай…

Артём явно снова готов был завестись с полуоборота. Сощурился, ноздри раздулись, очевидно еще какой-то комментарий рвался с уст, но он сдержался. Помириться с Дашей и тут же поссориться — было бы слишком.

— Они хоть разводятся?

— Да. Суд установил срок для примирения. Мы ждем, когда он пройдет.

— А имущество?

— Стас оставит все ей.

Артём фыркнул. Будь на месте Даши Стас — непременно выслушал бы, какой он благородный придурок с ударением на последнем слове.

— Тоже мне… Завидный жених…

— Меня устраивает, — Даша же ответила спокойно, а уголки губ дрогнули в улыбке. Она никогда в жизни не искала в мужчинах спонсоров. Наверное, все дело в том, что воспитывали ее иначе. А вот поддержать в любом начинании была готова. И в решении любом тоже. Самым важным для Стаса было побыстрей избавиться от остатков связей с Диной. И ни одна квартира в мире не стоила того, чтобы с этим затягивать.

— Слушаю и чувствую себя… Тупым мудаком, — Артём же ответил совершенно неожиданно. Даша далеко не сразу поняла — это шутка такая? И в чем ее смысл? — Ты слишком умная, Дашка. И слишком взрослая. Я к такому не привык…

— Придется привыкнуть, значит. А я постараюсь привыкнуть к тому, что ты туп…

— Не заговаривайся давай! — Артём перебил, схватил Дашу за руку, потянул к себе, позволил себе фирменный захват — еще из детства, за шею так, чтобы рыпаться возможности не было, начал трепать по волосам, заливаясь смехом, когда Даша отреагировала тоже, как в детстве.

— Мама! Скажи, чтобы Артём прекратил! У меня прическа!!! — запищала, пытаясь вывернуться.

И минуты не прошло, как Софья была уже в арке гостиной. Фирменно бровь вздернула, сказала строгим голосом:

— Артём, прекрати. Детский сад, ей-богу… — старательно пряча улыбку. Потому что… Помирились вроде бы они, а отлегло у нее.

— Алло, привет, ты занят? — Даша вышла на балкон ближе к одиннадцати. Родители начали позевывать, Артём поглядывать на часы. Пусть сегодня с ними было так хорошо, как не было уже сто лет, пришла пора и честь знать.

Не желая смущать родню своим разговором с мужчиной, который вызывает у них слишком неоднозначные чувства, Даша вышла, набрала. Стас взял почти сразу.

— Нет. Ты освободилась?

— Да. Вот думаю такси заказать. Ты дома?

— Нет, — Даша застыла на мгновение, удивилась.

— А где? — задала вопрос, и уже запоздало язык прикусила.

— У родителей. Решил, что это хороший повод. И повидались, и тебя дождусь.

— Ты знаешь, что о тебе есть песня? — по телу расползалось тепло, по губам — улыбка, а Даша еле сдерживалась, чтобы не запищать от того, насколько всеохватывающей бывает его забота. Насколько он продуманный и терпеливый.

— Какая? — где-то там улыбнулся наверняка. Интересно, тоже вышел на балкон, чтобы не смущать, или говорит прямо при всех?

— Ты просто космос, Стас… — Даша выдохнула, пропеть не рискнула бы. Стас же рассмеялся — искренне и весело.

— Во сколько выйдешь?

— Минут через десять.

— Хорошо, я буду ждать у вашего подъезда.

Связь рассоединилась, Даша дала себе несколько мгновений, чтобы потушить тот ярко горящий огонь, который так сходу вычислил отец, вернулась в комнату.

— Я поеду, наверное… — пробежалась по лицам тихо беседовавших родных. Пожалела, что у Лили не вышло присоединиться к их компании. А еще, что Стасу здесь пока было бы слишком дискомфортно.

— Ты на машине? — вопрос задал Артём, Даша же все же смутилась.

— Нет. Стас у родителей… Он заберет…

Не знала, как отреагирует брат и родители. Они же… Может, это стоило им нехилых усилий, но не отреагировали никак. Просто кивнули каждый в своей манере.

Артём поколебался несколько секунд, прокрутил браслет на руке. Наверное, один из тех, которые они с Волошиным по молодости покупали на пару, строя из себя то рокеров, то байкеров, то парапланеристов…

— Я с тобой выйду, Даш. Поздороваюсь… — а потом выпалил, чем заставил Дашино сердце затрепетать, ведь это был… Шаг. Пусть маленький, но очень решительный и очень важный.

Когда Артём с Дашей вышли из подъезда, знакомая машина уже стояла прямо перед ним…

— Никогда не любил таких наглых, как ты, Волошин… Заблокируют вход в парадное, и что с вами делать?

Сам Стас стоял рядом, спиной к порогу, глядя в небо… Обернулся, услышав знакомый голос. Сначала Дашу отфиксировал, улыбнулся одними глазами, потом уже Артёма.

Красновский говорил показательно безразлично. Видно было, что такой легкомысленный тон и слова даются нелегко. Но он старается… Черт возьми, старается. У Даши снова глаза защипало. Благо, в темноте можно было проморгаться, не привлекая к себе внимания.

— Какие люди, и без охраны…

Стас же не пытался что-то из себя строить, губы искривила меланхоличная улыбка, он подошел в несколько шагов, руку протянул.

Прежде, чем ответить на приглашение, Артём потратил несколько секунд на то, чтобы передать непонятный для Даши, но наверняка очевидный для Стаса, посыл взглядом. Но не пожадничал.

— Так какого хрена тачку тут запарковал? Места мало что ли?

— Я ненадолго. Ты, кстати, на своей или тебя подвезти?

— На своей. По-человечески припаркованной просто. По-человечески все делать — это вообще хорошо, знаешь ли…

А вот укол был очевиден даже Даше. Артём старался, но совсем скрыть чувства не мог. Стас же явно относился к этому с пониманием, потому что улыбнулся, кивнул.

— Я буду учиться у тебя, Тём. Чтобы все по-человечески было.

— Ну-ну…

Диалог подзатих, но для первого раза он и так был более чем успешным. Спасая мужчин от неловкости, Даша привстала на носочки, поцеловала брата в щеку, потом подошла к Стасу, ухватилась за его руку, которую он тут же, вместе с ее, устроил на талии, притягивая девушку к своему боку.

Это было сделано не демонстративно, скорей бессознательно. Артём же с особой серьезностью на это глянул, потом хмыкнул…

— Ну-ну… — и повторил. Непонятно, то ли продолжая выражать свой скепсис, то ли давая им шанс доказать, что «по-человечески» они тоже умеют.

— Езжайте. Спокойной ночи…

Первым пошел к машине, Даша со Стасом же остались стоять, провожая его взглядом.

— Вы помирились? — Волошин спросил, когда Тёма был достаточно далеко — не услышал бы.

— Да. Родители все так подстроили, что… Я приехала, а он дома. Расплакалась, как дурочка…

— Ты девочка, а не дурочка. Для вас нормально плакать. Говорят, вам от этого легче становится. Проблемы начинаются, когда вы забываете, как это делается…

Наверное, это была какая-то рефлексия из прошлой жизни, Даша не знала, но возразить ей было нечего. Стас не давал ей заниматься самоедством. Пресекал на корню. Вот только… Научиться так же пресекать его попытки Даша все не могла, как бы ни старалась.

— А как у твоих дела?

— У моих? Хорошо… Удивились, что блудный сын явился посреди недели… Тебе привет, кстати…

Стас сказал невзначай, деликатно подталкивая Дашу в сторону пассажирской двери. Она же удивилась, вскинула на него растерянный взгляд.

— Они что, знают?

— В общих чертах. Без подробностей. Просто… Ну они же не слепые, в конце концов. Да и какой смысл скрывать?

— И что они сказали? — Даша спрашивала осторожно, одновременно предчувствуя и боясь получить плохой ответ.

Стас же пожал плечами, открыл дверь, кивнул, приглашая сесть. Даша исполнила просьбу, взялась за ремень безопасности, до груди тянула сама, а потом ее руку накрыла Стасова, он оказался очень близко, убедился, что защелкнула, потом провел пальцем по скуле, чуть подбородок приподнял.

— Что мне с тобой повезло больше, чем тебе со мной.

При Артёме Стас Дашу сознательно не целовал — не хотел лишний раз из себя выводить, а теперь уже не видел причины откладывать. Раскрыл ее губы своими, действиями своего языка «вызвал на разговор» ее язык, отпустил подбородок, щекоча пальцами сначала шею, потом яремную впадинку, потом ключицы.

И даже такая безобидная ласка отзывается во всем теле.

— Поехали домой быстрей.

Одного поцелуя оказалось достаточно, чтобы мысли о разврате под окнами квартиры родителей перестали казаться такими уж крамольными. Даше пришлось постараться, чтобы поднять руку, придержать ею Стаса за подбородок, заставить чуть отстраниться.

Он несколько секунд блуждал взглядом по лицу, потом же кивнул, захлопнул дверь с ее стороны, занял водительское.

— Я хотел бы, чтобы ты переехала ко мне, Даш. Но пока это, наверное, неуместно.

— Я перееду, когда скажешь, что уместно.

Саму Дашу неуместность давно уже не пугала, но она знала, насколько Стаса гложет то, как их отношения начались и в каких условиях разворачиваются. Поэтому готова была подчиниться, не боясь, что это каким-то образом заденет ее гордость. Когда речь шла об отношениях с ним — места гордости вообще не было. Было полное доверие и отсутствие сомнений в том, что что бы ни делал он — все делает во благо. И ее личное, и их общее. А если ему важно, чтобы именно она переехала к нему — пусть на съёмную квартиру из своей, личной, Даша не заикнется о нерациональности.

Стас не ответил — кивнул, а потом включил какую-то лаундж музыку, под которую Даше особенно нравилось ехать рядом, закрыв глаза, повернувшись в кресле к нему, незримо ощущая его присутствие. Окутывающее тепло, родной, еле уловимый, запах туалетной воды, редкие касания.

Когда, остановив машину на очередном светофоре, Стас видит, что из-за уха бесценной пассажирки выбилась прядь, и заботливо заправляет ее назад. А потом успевает еще и по скуле провести, подняться по крылу носа до кончика и легчайшим ударом поставить на нем точку.

— Чей носик? — задать дурацкий детский вопрос, увидеть, что реснички подрагивают, Даша приоткрывает глаза, смотрит, прищурившись.

— Мой, — и тихо отвечает, будто затаив дыхание.

— Стратила, — отвечает ожидаемо неправильно. — Мой.

Снова глаза закрывает, вздыхает как-то прерывисто, а на губах с каждым мгновением расцветает все более широкая улыбка.

Улыбка, коснувшаяся внезапно любимых губ. Через столько лет. Через череду ошибок. Через разбитое другой женщиной сердце. Но сейчас уже даже не особо жалко. Ведь чем тернистей путь — тем звезды ярче.

Прим.

Стратить — в игре: допустить ошибку или проиграть.