Я тебя отвоюю

Глава 28

Дина обещала, что Даша еще пожалеет… И не бросала слов на ветер. Во всяком случае, делала все от себя зависящее, чтобы это произошло.

Во время очередной телефонной истерики Стасу в трубку, она «слила» свой источник информации. Оказалось, их выдал не кто-то из знающих, а случай. Подруга Дины ждала мужа в машине на той же парковке, на которой Стас обычно встречал Дашу после работы. Увидела его, затаилась… То ли ведомая женской интуицией, то ли женским же коварством. Но ожидание оправдалось — не просто увидела сцену нежного приветствия, но умудрилась заснять и скинуть «законной жене». Теперь у той был повод рассказывать направо и налево, что всем ее проблемам виной муж-изменник. Но, к сожалению, это было недостаточное основание, чтобы дать развод и гордо удалиться.

Волошина еще несколько раз пыталась поговорить с Дашей, но последняя, наученная горьким опытом, наконец-то повела себя мудро — просто прислушалась к Стасу. Сначала игнорировала звонки, а потом забросила номер в черный список.

Что Дина заявится к ней на работу — не боялась. Как объяснил Стас, невзирая на всю бесшабашность, понимание самых крайних красных линий у Дины есть. Это его новая квартира, адреса которой она не знает, а даже если бы узнала и заявилась — было бы плохо. А теперь это еще и вроде как Даша.

Сам разговор Волошиных после того, как Дина была осведомлена об изменениях в жизни мужа, Даша не слышала. Но не сомневалась, что он был жестким. А после этого было еще две встречи в присутствии адвокатов. Стас встречался с ней только так. Возвращался… Доставал бутылку ядреного алкоголя, наливал половину стакана и выпивал залпом. Был молчаливым и раздражительным. У Даши сердце кровью обливалось из-за этого, но она научилась различать, когда нужна ему, чтобы дать соломинку, за которую можно вытянуть себя из гадских мыслей в не самую дрянную реальность, а когда стоит просто ждать, что его немного отпустит.

Пусть с переездом они пока так и не определились, но фактически это была формальность, ведь Даша и так перевезла в его квартиру половину своих вещей, а на намек хозяина жилья о том, что расход воды и рассказы консьержа намекают, что в квартире живут двое, а значит и плату стоило бы приподнять, Стас пожал плечами, соглашаясь.

Их отношения продолжали развиваться по крайне нетипичному, для кого-то, возможно, даже неприглядному сценарию. Но их почти все устраивало, а то, что не вошло в это «почти все», должно было со временем исправиться.

Дина не могла знать, что ее план по взращиванию в душе Даши сомнений не сработал. Наверняка надеялась на это, но только разговором ограничиваться тоже не стала.

Даша не знала — от злости или от бессилия, но Волошина начала пакостить мелко… И оттого особенно гадко.

Дашин телефон «чудесным» образом оказался во всевозможных базах — начиная с обычных сайтов знакомств под чужими никами и с похабными фотографиями на аватарках, и заканчивая интернет-клубами по довольно извращенным интересам.

Первые пару звонков Даша по незнанию приняла и даже пыталась разобраться, о чем вообще речь и с чего вдруг все массово решили, что она…

А потом как-то все само собой стало на свои места. Один из вечеров, когда Стас задерживался на работе, а она ждала его приезда у себя в квартире, потратила на изучение запросов, которые гугл начал выдавать по ее номеру. Волосы становились дыбом, по коже шли мурашки, настроение скакало от паники и до желания расплакаться.

Даше казалось, что ее чувства тем вечером приближались к чувствам людей, которых оплевали. Дина явно подошла к занятию с азартом и задором. Придумывала ники пообидней, выбирала фотографии пооткровенней, витиевато описывала умения и способности «сетевой» Даши в сфере предоставления интимных услуг.

При мысли, что вот так погуглить может не только она, но и, к примеру, мама или отец, по спине Даши начинал расползаться липкий ужас. Еще больший, пожалуй, от мысли, что об этом может узнать Стас, который… Убьет ведь, и не взглянет, что бывшая жена. Вот только Даша всего этого не хотела.

И как бы гадко ни было, потратила уйму времени на то, чтобы обратиться с требованием удалить аккаунты к администраторам сайтов там, где это было возможно. А где нет — просто жаловалась в надежде, что эта пакость Дины не дойдет до кого-то из близких.

В некоторые дни звонков с неизвестных номеров, а еще сообщений во всех установленных на телефоне мессенджерах, часто даже без «привет, как дела?», а сразу с уродливыми половыми органами, было так много, что Дашу накрывала паника. Приходила шальная мысль просто сменить номер, но… Это повлекло бы закономерные вопросы от Стаса и родителей, а врать она зареклась. Спасла только блокировка входящих вызовов и сообщений от всех не внесенных в телефонную книгу номеров.

Хотя вся история длилась не дольше недели, но даже она смогла закалить Дашу, которая… Теперь точно знала — недооценивала Дину в ее склонности к подлости. А это ведь начало. И совсем не обязательно все оборвется вместе с решением суда.

Что Дина будет делать дальше ни Стас, ни Даша не знали. Она пыталась несколько раз аккуратно спрашивать у Волошина о его прогнозах, но он не рисковал их давать. Просто надеялся, что угомонится, пусть с запозданием, но осознав, что это все. Тем более… Когда их не будут связывать брачные узы, отпадет необходимость сохранять хотя бы минимальные контакты. А если нет — оставалось получить ограничительное предписание. Когда Даша убедилась, что их выдают, ей даже стало чуточку легче.

С каждой неделей Даша все реже появлялась в своей квартире. Как бы ни любила местную спальню, кухню, как бы кропотливо не выбирала здесь каждую деталь… Не скучала совершенно. Приезжала, когда нужно было что-то взять или вернуть на место, и с душевным трепетом неслась к Стасу.

Когда-то, еще в прошлых отношениях, тревожилась, смогут ли они с Богданом, настолько привыкшие каждый к своему личному пространству, ужиться. А теперь… К черту личное! Только общее. Начиная с пространства и заканчивая дыханием.

И пусть поначалу Даша еще боялась, стеснялась, сдерживалась, не вываливая на Стаса все свои отчаянно влюбленные мысли в той мере, в какой хотелось, но теперь перестала.

Когда грудь разрывало от переизбытка чувств — позволяла себе ими делиться. Пару раз даже слез не сдерживала от счастья, когда он говорил или делал что-то вроде бы незначительное, но слишком наполненное заботой именно того — единственного, любимого — человека, чтобы у нее был малейший шанс сдержаться.

Сегодня квартира тоже должна была остаться пустой. Стас — заехать за Дашей после работы, привезти к себе, но планы были разрушены одним звонком.

Даша как раз пила кофе, облокотившись о стойку рецепции, слушала историю Аллы о том, как та вчера неудачно сходила на свидание, тихонько похихикивая… На душе было так хорошо, что словами передать не получилось бы. До следующего заседания осталось чуть меньше месяца, а значит… Еще немного, еще чуть-чуть и Стас будет свободен, как птица.

Когда зажужжал телефон, Даша улыбнулась еще шире, подняла вверх указательный палец, прося Аллу сделать паузу в рассказе, залезла в кармашек. Успела привыкнуть, что чаще всего звонит ей Стас. Часто просто, если появилась свободная минута, если вышел за кофе или выехал на какую-то встречу. Просто… Если хочется.

Как бы странно это ни звучало, но именно он — тот, в возможности ответных чувств которого она так сомневалась, научил ее этих самых чувств и порывов не стыдиться.

Вот только когда Даша увидела, что на экране горит не «Стас» и сердце, а имя соседки, удивилась.

Сделала несколько шагов прочь от рецепции, повернулась, взяла трубку.

— Алло…

— Алло, Дашенька… Добрый день…

Они не общались так, чтобы очень уж часто. Обменялись телефонами на всякий случай, здоровались, когда доводилось встречаться во дворе или в лифте, несколько раз обращались друг к другу за неимением соли, но на том все. Поэтому даже сам звонок показался Даше странным, а когда поняла, что и тон не то, чтобы совсем легкомысленный, напряглась.

— Добрый день, что-то случилось? Нужна моя помощь?

— Нет-нет, Дашенька. Помощь не нужна, просто… Я даже не знаю, как сказать… — соседка начала с энтузиазмом, а потом вновь запнулась, вызывая очередной приступ тревоги.

— Говорите, я слушаю, — Даша постаралась подбодрить, но не была уверена, что получилось. В чем смысл звонка она еще не знала, но от нехорошего предчувствия отмахнуться уже не удавалось.

— Мы с детьми гулять вышли, а тут… Я не знаю, когда это сделали, Дашенька… И кто — тоже не видела, но тебе… Дверь испортили…

Сердце ухнуло в пятки, а потом взметнулось вверх… И тут же застряло в горле, трепыхаясь. Даша сглотнула, пытаясь справиться, прокашлялась несколько раз.

— К-как испортили? — вопрос задала уже тусклым, будто глухим, голосом.

— Я… Я с детьми. Не могу объяснить по-человечески, но тут краской испортили, написали… Давай я тебе фотографию отправлю, хорошо? Если есть возможность приехать, я бы на твоем месте… И можешь рассчитывать на помощь, если решишь обращаться куда-то. Таким хулиганам нельзя с рук спускать…

— Да, спасибо. Фото… Фото будет хорошо…

Соседка говорила что-то еще, а Даша только и могла, что кивать, «агамкать» и пытаться фиксировать в памяти отдельные слова. Получалось так себе, потому что… Она как-то сразу поняла, что за хулиганы добрались до ее двери. А вот что делать с этим — понять не получалось.

Фотография была у нее на телефоне через считанные секунды.

По металлу белой краской из баллончика выбрызгано «сдохни, тварь», стекающее неравномерными потоками вниз.

— Ох… — Даша не сдержалась… Опустилась на подвернувшееся кресло для посетителей.

— Дашуль, все нормально? — Алла, конечно же, увидела, что Красновская изменилась в лице. Побелела вплоть до губ. На вопрос отреагировала далеко не сразу.

— Да… Нет… Алла, — с минуту тупо смотрела на экран, потом же подняла взгляд на администратора. — Мне нужно уехать срочно. Отменишь все до вечера, хорошо? Или подожди… Попроси, пожалуйста, если кто-то может принять из наших… А я… Я не останусь в долгу… И перед тобой, и перед…

— Дашуль, что случилось-то? Может тебе помощь нужна?

— Нет… Нет, спасибо, только… Только то, о чем сказала. А я… Мне нужно убежать.

Пока Даша переодевалась, забрасывала вещи в сумку, вызывала такси, руки продолжали трястись. Мысли напоминали яркие вспышки, лишенные хоть какой-то системности.

Надо сказать Стасу… Или не говорить… Разобраться самой… Или не разбираться… Приехать туда… Или не ехать… А вдруг и машина… Она ведь на парковке у дома стоит…

Мыслей было куча, но ни одной спокойной. Все в спектре от страха до всеохватывающего гнева.

А может позвонить Артёму… Даша открыла телефонную книгу, занесла палец над именем брата, но заблокировала.

Нет. Разобраться надо самой или со Стасом, потому что… Это даст только очередной повод для ругани. Стас не виноват, что его жена двинулась мозгами. Но им ведь не докажешь.

Такси прибыло очень быстро, Даша искусала все губы, пока ехала по знакомому до боли, но никогда не бывшему настолько нервным, маршруту. Расплатилась, вышла… Прежде, чем воочию увидеть ту самую дверь, пошла в сторону машины…

То и дело ускоряла шаг, одновременно стараясь не перейти на бег, потому что… Вроде бы стыдно как-то…

Тойота была на месте. И на первый взгляд даже цела и невредима, только… Между дворниками и стеклом засунут лист бумаги… И небольшая точка на капоте — нанесенная той же краской, что и пожелание на двери.

Сердце уже, кажется, не билось, когда Даша доставала лист, разворачивала его…

«Думай лучше, Дарина. Сегодня дверь — завтра тачка. Потом лицо».

Текст был напечатан, автор не пожелал представиться, но это и не требовалось. Все без слов понятно.

Не сработал слив номера мобильного — в ход пошла порча имущества. А Даше… Впервые в жизни захотелось закурить. Как Стасу… Цедя дым и ругательства сквозь зубы. От отчаянной злости и бессилия.

Надо бы зайти в дом, увидеть своими глазами, что с дверью, проверить, не взломана ли квартира, но Даша не смогла. Если раньше только руки тряслись, то теперь к тряске подключились колени.

Она опустилась на скамейку неподалеку от машины, достала телефон…

Он все равно ведь узнает. Такое уже не скроешь.

Колебалась несколько секунд, а потом набрала и слушала гудки, вздрагивая от каждого.

— Алло, — у Стаса был спокойный голос, будь у Даши возможность мыслить более связно, она, может, даже заподозрила бы, что улыбается.

— Алло, Стас…

— Что? — да только, когда слышит ее голос, моментально напрягается сам.

— Ты только не злись, пожалуйста. И не нервничай…

— Что? Говори, Дашка.

— Мне дверь испортили.

— Какую дверь?

— В квартиру. Мне… Я фото отправлю тебе, посмотришь…

— Ты где?

– У подъезда. Мне… Страшно самой…

— Жди меня.

Стас был на месте слишком быстро. Наверняка гнал.

Даша увидела его машину издалека. Только машину, а уже испытала облегчение, позволила себе вздохнуть, а когда он вышел, порывистым шагом приблизился, к себе притянул, обнимая, так и вовсе поняла, что всхлипывает.

— Прости, что выдернула тебя, просто… Я не знаю, что в таких случаях делают.

— Бошку дурную отрывают. В таких случаях.

Стас сказал отрывисто и зло. Даша вскинула взгляд, поняла, что вблизи он выглядит еще более агрессивным, чем казалось, когда шел. Скулы напряжены, взгляд убийственный, руки… Пусть механически водят по спине, но кажутся слишком деревянными.

— Нужно заявление, наверное, написать. Или вызвать кого-то…

— Все сделаем, Даш. Она пожалеет, что берега потеряла совсем.

Его слова должны бы успокоить, но Даше стало в разы тревожней. Стас слишком злился, чтобы мыслить здраво. Мог наворотить дел.

— Это не страшно, Стас. Мне не сделали ничего плохо, это ведь главное, правда? — попыталась сгладить, как могла. Надеялась, что слова помогут ему чуть остыть, успокоить бешенное сердце, которое она слышала так хорошо…

— Она перешла черту, Даш. Это страшно. Ей было сказано… — Стас начал, а потом осекся. Скорей всего, просто элементарно не смог бы объяснить, не сбившись на неконтролируемый мат, а материться очень не любил. — Когда это случилось, знаешь?

— Нет. Соседка позвонила около двенадцати. Утром или ночью — не знаю.

— К консьержу не подходила? Зачем он вообще сидит там, если левые люди могут спокойно в дом попасть и такое натворить?

— Ни к кому не подходила. Испугалась и… Стыдно…

Даша говорила честно, старалась делать это спокойно, насколько позволял то и дело срывающийся от волнения голос.

— Стыдно должно быть не тебе.

Стас снова притянул к себе, гладил по голове еще с минуту молча, потом позволил чуть отстраниться.

— Больше ничего не сделала? Машина цела?

— Да. Цела. Только…

Даша успела знатно скомкать лист, который держала все это время в руках, протиснула между телами — своим и Стаса.

Он развернул одной рукой, несколько раз взглядом пробежался…

— Кроме двери что-то еще было? — Стас спросил, Даша же опустила взгляд, мотнула головой, делая попытку скрыть. — Правду, Дарья. Быстро.

Не вышло.

— Она слила мой номер в Интернет. На сайты знакомств и всякие…

— Понятно. Почему сразу не сказала?

— Потому что думала, что должна сама справиться. И справилась. А теперь… Я переоценила себя, Стас. Такое меня пугает.

— Такого больше не будет. За это можешь не волноваться. А дверь… Идем. Надо посмотреть.

Даша кивнула, впилась в мужскую руку, когда Стас потянул ее в сторону дома.

Красновская шла чуть сзади, чувствую себя одновременно куда более спокойно, чем все то время, пока ждала его приезда, и в то же время такой глупой и слабой… Обещала ведь, что будет воевать за него. Считала, что ко всему готова, а тут… Какая-то жалкая дверь, а чувство такое, что нет в этом мире больше ни одного безопасного угла.

Стас поздоровался с консьержем, сначала показал ей фото двери, спросил, в курсе ли… Оказалось, нет. Соседка позвонила только Даше, а больше никто «произведение современного искусства» увидеть не успел. Дальше уточнил, мог ли кто-то зайти «мимо кассы», она поклялась, что только через ее труп. Следующим пунктом показал фото Дины… Женщина замялась, попыталась вспомнить. Не вспомнила женщину, зато… Был какой-то пацаненок. Приходил утром. Вроде как в гости. Сказал, что по домофону не отвечают… Назвал номер квартиры. Естественно, не Дашиной. Она и пропустила. Ребенок ведь…

— Ясно. Спасибо. Вы бы не делали так больше…

Стас по-прежнему говорил отрывисто и не слишком эмоционально, но очень старался не показывать, насколько злится. И на жену со съехавшей крышей. И на женщину, исполняющую свои обязанности условно добросовестно.

Даша же только кивнула дважды — здороваясь и прощаясь. Потом они поднялись на нужный этаж. Стас первым вышел из лифта, а вот Даша чуть задержалась. Казалось, что увидеть дверь вживую ей будет еще больней, чем фото. Опасения подтвердились. Кроме надписи наискось окрашенной оказалась еще и ручка — это уже совсем мелкая пакость.

— Дай ключ, Даш… — Стас вытянул руку, продолжая изучать художество по заказу Дины. Его лицо будто окаменело. Ослушаться Даша не рискнула бы. Достала ключи, отдала, потом следила, как он вытаскивает из кармана платок, обворачивает ручку, вставляет ключ в гнездо. Чтобы открыть — пришлось чуть повозиться. Видимо, какая-то попытка еще и замок испортить тоже предпринималась.

Когда квартира была открыта, первым внутрь зашел Стас. Остановился в коридоре, поозирался, прислушался, только потом оглянулся на Дашу, так и оставшуюся на лестничной клетке, смотревшую перед собой остекленевшим взглядом.

Испугалась. Слишком сильно испугалась…

— Сможешь быстро вещи собрать? Бери все, что гипотетически может понадобиться. Я хотел не так, но…

— Я соберу.

Стас, наверное, хотел объяснить, что его приглашение — не исключительно вынужденная мера, но Даше не нужно было. Она знала, что он хотел бы не так. И знала, что за действия Дины он ответственность нести не может. Ей ничего не нужно было объяснять, ни за что не нужно было оправдываться и просить прощения.

Она просто прошла мимо Стаса, прямо так, в обуви, до самой спальни, достала сумку, начала сбор.