Я тебя отвоюю

Глава 20

После обеда с Лилей Даша почувствовала одновременно облегчение (ведь хоть кто-то ее понимает!) и тревогу (так как предупреждения о Дине не сулили ничего хорошего), но пока была такая возможность, Красновская решила отбросить второе, сосредоточившись на первом.

Набор продуктов у Стаса в холодильнике ее не очень устраивал, а хотелось… Хотелось такого же восторга во взгляде, и такой же благодарности, да и вообще — максимально романтичного ужина при свечах.

Поэтому дальше по плану у Даши был супермаркет, а потом готовка — фирменной курицы с карамелизированными яблоками и апельсинами, риса со сливками и шпинатом, легкого салата… Бутылку красного полусладкого открыть должен был Стас, когда они сядут за стол, но в какой-то момент Даша решила, что если она сделает это сама и скрасит готовку бокалом — против он не будет.

Справилась, откупорила, сделала один глоток, зажмурилась, улыбнулась. Потом еще один. Потом… Вспомнила вдруг, что они со Стасом в состоянии неопределенности… И отодвинула бокал, снова улыбнувшись.

Процесс пошел легче, веселей, задорней. Особенно под музыку. Особенно то и дело снова ныряя в пока что совсем миниатюрную, но уже наполненную сладкими воспоминаниями околоидеальность…

Стас обещал быть дома ближе к восьми. Если удастся раньше — должен был позвонить. Но так, как не сделал этого ни в пять, ни в шесть, ни даже в половину седьмого, Даша смирилась с тем, что не вышло. Чуть кольнуло — ведь даже полчаса потерять было жалко, но далеко не так больно, как кололо все эти годы, когда о том, чтобы измерять разлуку часами или даже минутами, и мечтать права не было.

Даша боялась, что справится раньше, чем нужно, и потом придется разогревать, поэтому старалась не спешить, часто отвлекалась, переключала треки, улыбалась тихо своим мыслям, делая небольшие глотки… Теперь уже сока.

Вздрогнула, когда услышала звук проворачивающего в двери ключа, понеслась в коридор, не хуже щенка, соскучившегося по хозяину.

Стас заходил как-то странно. Спиной. А когда развернулся — Даша охнула.

— Это что?

— Это тебе, — он улыбнулся, поставил на пол портфель с еще каким-то пакетом, а Даше протянул букет…

— Зачем? — она же внезапно замялась. Разглядывала цветы в фирменной коробке, необычайно нежные, очень красивые голубые гортензии и розовые пионы… И не могла руку протянуть, взять… Не ждала… Как-то совсем.

— Не нравятся? — Стас, вероятно, если не ожидал, то хотя бы надеялся на другую реакцию. Видно было, что еще улыбается, но уже чувствует, что не угадал…

Очень зря чувствует, потому что…

— Очень нравятся, Стас! Очень, — Даша не взяла букет, а вот на шее повисла, покрывая поцелуями щеки, губы, подбородок…

— Ну слава богу, а то я… Подумал, что у нас все не совсем так, как хотелось бы, надо исправлять. И не хотелось в первый же день дать в штангу…

Он снова улыбался совершенно искренне, не имея ничего против такой бурной реакции, ухитрился пристроить коробку на тумбу, освободить обе руки, чуть приподнять Дашу, потом же остановить поток бессистемных поцелуев, намекнув, что в губы будет очень неплохо. Можно даже долго и не так целомудренно…

— Ты вино нашла? — хмыкнул, когда Даша все же оторвалась от него со словами: «ой, я ведь не рассмотрела!», склонилась над букетом, разглядывая.

— Купила… А что? Сильно слышно?

— Только если целоваться… Я не против.

— Это хорошо, потому что я и тебе оставила…

Стас снова улыбнулся, разулся наконец-то, прошел в ванную, чтобы помыть руки.

— Ты готовишь? — вопрос оттуда задал, выглянул, вытирая руки, носом потянул, как бы намекая, что тот самый вопрос практически риторический…

— Да, захотелось… Руки размять, — сказать, что на самом деле хотелось порадовать его, оказалось выше Дашиных сил.

— Значит, я зря поспешил, — Стас вернулся в коридор, взял в руки бумажный пакет, оставленный чуть раньше рядом с портфелем, открыл его… — Снова к татарам заехал, думал, поедим, как в тот раз…

— Мы можем и это, если хочешь, я не настаиваю. Спрячу в холодильник. Там ничего особенного, курица просто… — Даша говорила совершенно искренне. Не обиделась бы, но…

— Это спрячем, — Стас решил иначе — сначала щелкнул по носу, потом в него же поцеловал, вручил пакет, а сам отправился в спальню переодеваться.

— Вкусно?

Волошин наминал ужин за обе щеки, а Даша больше пялилась и улыбалась. На него, на цветы, которые забрала из коридора, поставила тут же, на бокал, в котором отражались — он и цветы, а еще ее счастливая, довольная моська.

— Вкусно, Дашка. Очень вкусно.

Она уже в третий раз спрашивала, кажется, но ему не сложно было ответить. Во всяком случае, не было ни в тоне, ни в выражении глаз и намека на то, что четвертый вопрос уже не потерпит.

— Ты дома была?

— Нет. Встречалась. С Лилей.

— Думаю, ты правильно сделала. Прятаться вечно не удастся.

— Я и не планирую. Послезавтра на работу. Да и я, кажется, чуть успокоилась уже. Надеюсь, все вокруг тоже.

— Это вряд ли. К сожалению, — Стас отложил вилку, когда тарелка была пуста, откинулся на спинку стула, взял в руки бокал, повернул голову, глядя за окно… Даша же снова на него — спокойное задумчивое лицо в профиль. — А когда убедятся, что не ошиблись насчет нас с тобой…

Стас не договорил, но Даша и так все поняла.

— И Дина ведь узнает, — стоило бы язык прикусить, пожалуй, но у Даши не получилось.

— Это мои проблемы, Носик. С Диной я сам все буду решать.

Даше хотелось сказать что-то о том, что она была бы совсем не против, чтобы «его проблемы» вдруг стали «их», общими, но смелости не хватило. Она кивнула только, опуская взгляд в столешницу.

— Извини, что так подставила тебя…

— В смысле? — Стас оторвался от окна, посмотрел на Дашу. Почему-то смущенную.

— Если бы я подождала, как ты просил… Все было бы куда проще. Ты решил бы свои проблемы, я свои… И мы… По-человечески все сделали.

Даша говорила совершенно искренне, не ожидала, что Стас начнет переубеждать, просто потому, что это была чистая правда — оба понимали.

— Что сделано, то сделано, Даш. Какой смысл теперь жалеть? Я не жалею.

Стас ответил просто и честно, встал из-за стола, обошел его, наклонился, целуя Дашу в подставленные губы, шепнул «спасибо за ужин», взял ее тарелку, свою, отправил в мойку, воду включил… Даша слушала тихое журчание и смотрела в спину.

— Я тоже не жалею, Стас. Но не хочу создавать дополнительные проблемы. А получается…

— Не накручивай себя, Даш. Ты не создаешь. Все свои проблемы я создал сам, — Стас обернулся, улыбнулся чуть криво, подмигнул. Ясно было, что он не кокетничает и не храбрится. Просто констатирует то, во что искренне верит. Зачем-то берет на себя ответственность за всех — за Дину, за Дашу… Может даже за Артёма… — Посмотрим что-то? — а потом довольно резко тему сменил.

Даша замялась на мгновение, продолжая смотреть задумчиво, потом же кивнула, улыбнулась, повторяя манеру Стаса — делать вид, что все нормально, все хорошо, проблем не существует. Может, если научиться делать это филигранно, рано или поздно так и случится?

Они посмотрели комедию, очень неплохую, увлекшую их настолько, что оставшийся после разговора осадок быстро растворился. Даша искренне хихикала, когда было очень уж смешно, с радостью отмечала реакцию Стаса — такую же, а еще, что он весь фильм обнимает ее, периодически поглаживая кожу на предплечье, делая это непроизвольно… Так, что Даша сглатывает, только из-за этих легких касаний уже чувствуя желание клацнуть на пульте кнопку «пауза», на колени забраться, отвлечь от просмотра… Совсем отвлечь.

Приходилось стыдливо отгонять мысли, потому что… Нет, отвергнутой быть она не боялась, скорей не хотела стать излишне навязчивой. Им со Стасом для всего нужно было время. В первую очередь — для знакомства. Полноценного, глубокого познания друг друга до зародышей мыслей и умения предвидеть реакции. И от этих размышлений у Даши тоже мурашки шли по телу, ведь пусть на это нужно очень много времени… Но это «очень много», кажется, у них есть.

После просмотра фильма Стас пошел в душ, Даша же собиралась отнести на кухню пустые бокалы и тарелку из-под ягод, да только…

Взгляд сам соскользнул на внезапно зажегшийся экран телефона Волошина.

Жена была записана в нем проще некуда: «Дина». И даже с фото…

Прежде, чем Даша успела подумать, что это нормально и нечему тут удивляться, сердце «поймало» укол ревности. На ровном месте. Без особого повода… И это ведь только первый…

Слышно было, что в душе вовсю льется вода, телефон — на беззвучном. Нести его Стасу Даша не стала бы, брать… Тем более.

Промелькнула шальная мысль… Ужасная, неправильная, мерзкая даже… Дождаться, пока телефон отзвонит, разблокировать, если не запаролен, а потом удалить данные о входящем, а еще лучше — отправить абонента в черный список… Но это было так низко, что Дашу передернуло. Чем это лучше поведения Дины? Ничем. Совершенно ничем.

Воли хватило на то, чтобы оторвать взгляд от экрана. А когда он снова погас, Даша даже выдохнула, встала… Вздрогнула, потому что и десяти секунд не прошло, как телефон вновь задребезжал — на сей раз уже всего на секунду, сообщая о приходе смс.

И, по уму, стоило бы приложить все усилия, чтобы не смотреть вновь на экран. Это ведь их личное дело — Стаса и его официальной законной жены, которая… Которая пусть и поступила с ним по-скотски, но все равно является его выбором. И если он решит когда-то, что погорячился… Даше ведь и предъявить ему будет нечего. Он вернется к Дине, а она останется у разбитого корыта изо всех сил стараться заткнуть ладонями образовавшиеся в нем дыры, через которое потихоньку вытечет ее внезапное счастье.

Стоило бы, но силы все же не хватило… Даша успела пробежаться взглядом по буквам за мгновение до того, как экран вновь потух.

«Перезвони мне. Это срочно.».

Зря прочитала. Очень зря… Как-то резко с головой накрыла злость. На ту, которая смеет… После всего, что учудила, смеет не просто писать — но прямо требовать…

Даша все же вышла на кухню, а потом с остервенением терла губкой по глянцу тарелки и стеклу бокалов, в мыслях прокручивая, что сказала бы Дине, увидься они с глазу на глаз. Ей было, что сказать. Даша ненавидела женщину, доставившую Стасу столько страданий. А она ведь видела — это были страдания, и сейчас… Скорей всего, ему до сих пор больно, обидно, гадко, просто научился маскировать эмоции лучше. Или привык к ним…

— Эй, Дашк… Ты чего? — девушка так углубилась в свои мысли, что, кажется, пропустила все на свете. И как Стас вышел из ванной, и что говорил ей что-то важное, что подошел вплотную… Когда почувствовала, что на бедра ложатся руки, вздрогнула, чуть не выронив в раковину бокал…

Обернулась, одарив улыбавшегося Стаса с прилипшими ко лбу влажными волосами и собравшимися в пучки мокрыми ресницами явно ошалелым взглядом…

— Я? — и вопросом с истеричной ноткой в голосе. — Я… — Даша попыталась прокашляться, в руки себя взять, улыбнуться, как он недавно… Уверенным движением поставить на сушку бокал, взять полотенце, вытереть руки… — Тебе звонили…

— Кто? — судя по тому, что пальцы, продолжавшие лежать на бедрах, чуть сжались, ответ он и сам прекрасно знал.

— Не видела… — но Даша не нашла в себе сил подтвердить. Высвободилась, приподнялась на носочки, легко касаясь губами щеки. — Я в душ. А ты… Посмотри, может там срочное что-то…

Пожалуй, стоило держать лицо до последнего — идти в ванную медленным шагом, а не сбегать, как заяц, вприпрыжку, боясь, что услышишь из-за двери его голос, говорящий с той, другой, по телефону, еще до того, как сама включишь воду в душе.

Даша провела в ванной больше времени, чем требовалось. Растягивала на максимум все процедуры, которые только пришли в голову.

И пусть понимала, что это неправильное поведение, детское, а главное — пустое, прежде, чем выйти, пришлось долго и нудно себя уговаривать.

Задержать дыхание, нажимая на ручку, застыть на пороге ванной, прислушиваясь…

— Я кладу трубку, Дина. Хочешь истерик — устраивай в суде. Я потерплю, но мы все равно разведемся.

Стас не ей адресовал слова, но даже Даше захотелось поежиться из-за того, каким тоном было сказано. Слишком холодным и резким. Кажущимся несвойственным тому Стасу, которого она знала… И Дина тоже, наверное.

Но вот смысл… Смысл заставил непроизвольно выдохнуть, потому что больше всего Даша боялась выйти и услышать другой тон и другие слова. В которых можно было если не расслышать, то хотя бы додумать сомнения.

Даша шла к спальне, непроизвольно выкручивая пальцы, закусывая губы, морщась от каждого издаваемого собой же звука. Не знала, в каком настроении застанет Стаса и что скажет…

Они столкнулись в дверном проеме. Стас как-то резко вылетал, Даша старалась войти незаметно.

Благо, реакция не подвела — Стас тормознул, придержал ее за плечи, чтобы не впечаталась в него больно, взглядом по лицу мазнул — хмурым, злым даже…

— Я покурю на балконе, а ты ложись…

Видно было, что старается спокойно говорить, но… Получается так себе.

Даше, вероятно, стоило бы кивнуть, отпустить, послушаться, дать возможность успокоиться так, как привык — цедя сквозь зубы ругательства на балконе, чередуя их с затяжками, но…

Она уже не один раз доверялась своей импульсивности. И ведь пока ни разу не подвела. Поэтому Даша успела поймать его за руку, придержала довольно настойчиво.

Стас же, кажется, даже не сразу понял, почему не удается сделать очередной шаг в нужную сторону. Оглянулся, прошелся по-прежнему хмурым, но теперь еще и немного растерянным взглядом по Дашиному лицу, спустился к рукам…

– Она опять что-то хочет от тебя? — голос Даши был спокойным, взгляд — максимально ласковым, как и пальцы, которые пусть держали цепко, но умудрялись при этом поглаживать самую нежную кожу на запястье — там, где видны узоры вен.

Реагируя на вопрос, Стас только еще сильней нахмурился, потом потянулся свободной рукой к лицу, с нажимом провел по надбровным дугам, будто борясь с головной болью, а может просто мыслями…

— Я не хочу грузить тебя нашими проблемами, Даш, — потом же выдал то, что говорил уже много раз.

— Ты не грузишь, Стас. Каждому человеку нужно с кем-то делиться. И ты не исключение. А я… Я очень хочу стать тем человеком, с которым можешь делиться ты… Когда хочешь. Когда нужно.

Слова были искренними, и пряталось в них, на самом деле, желание куда более глубокое, чем просто стать хранителем чужих тайн. Даше хотелось стать для Стаса всем и сразу — любовницей, другом, партнером. Равноправным и… полезным. Способным взять на себя хотя бы часть груза, который давит плечи.

Стас же не поторопился ни отвечать на ее призыв сразу же, ни отмахиваться от него, предпочитая балкон и сигареты, ни сходу душу изливать, мешая местоимения с матом… Они с минуту молча стояли. Даша гладила его большим пальцем по коже, он смотрел на руки…

Только потом чуть расслабился, кажется, сделал шаг к ней, чем заставил испустить облегченный вздох… Коснулся губами ее губ — потянувшихся навстречу…

— Я хотел развестись через ЗАГС, без судов и катавасий. Предложил это Дине. Она выступила против. Я подал иск. Вот теперь… Выясняем.

Он рассказал не то, чтобы много и вряд ли так, как хотелось, но… Это ведь уже что-то.

— Чего она хочет от тебя?

— Она не хочет разводиться.

— Но она же не может тебя заставить жить с собой…

— Не может… Но хочет, — Стас хмыкнул своей же не слишком веселой шутке… — Дина — очень сложный человек, Даш. И ты должна это понимать, потому что теперь это и твоя проблема тоже. Не наш развод, с этим я разберусь сам. Просто… Ей свойственно переворачивать все с ног на голову. Ей свойственно искать бревна в чужих глазах. А в наших… Теперь действительно бревно.

— Мы никому ничего не должны и ни перед кем не виноваты, — Даша и сама прекрасно понимала, что звучит ее аргумент наивно, но не озвучить не могла. Слишком отчаянно сама верила в то, что говорила. И хотела, чтобы Стас точно так же поверил. Он же… Хмыкнул опять, провел по влажным девичьим волосам, потом по щеке, не сдержался, снова легко поцеловал…

Когда вылетал из спальни, злился так, что света белого вокруг не видел, а теперь… Вот он — белый свет. Смотрит с искренним трепетом и сожалением, говорит так отчаянно уверенно, помочь стремится…

— Не виноваты, Даш, ты так точно… — и настолько не хочется ее расстраивать, что удается взять себя в руки, и ее тоже — в руки. Пройтись ими от плеч вниз по рукам, легко нырнуть под резинку пижамных шорт, сжать ягодицы, притягивая к себе тесней…

Даша же и подумать не могла, что он так легко может выбить из мыслей все лишнее. Она обняла его за шею, снова к губам потянулась… Послушно пятилась в спальню, ни за какие коврижки не готовая разорвать объятья… Уже у самой кровати проявила инициативу — заставила развернуться, чуть в грудь толкнула, не оставляя Стасу альтернативы, кроме как сесть.

— Руки подними… — и повторить его недавние слова, чтобы получить в ответ укоризненный взгляд со смешинками.

— Это не твой прием.

— Ну ты же не против, чтобы я его применила? — Стас хмыкнул, она с ухмылкой ответила, чуть шире улыбнулась, когда Стас пусть ослушался — не стал поднимать руки, просто футболку с себя сдернул, но суть приказа исполнил… Подошла совсем близко, почувствовала, как он прижимает ее колени своими, что обнимает за талию, утыкается лбом в горячий, даже через ткань футболки, живот…

Даша положила руку на голову, впервые, кажется, заметив, что среди черноты волос то и дело мелькает седина… Ранняя… Стрессовая…

— Если бы я могла забрать все грустные мысли вот из этой головы… Клянусь, обязательно бы это сделала…

И опять Даша сказала то, что думала. Стас улыбнулся, оторвал лоб от ткани ее футболки, вверх потянул, оголяя, потом коснулся губами кожи — один, второй, третий раз… Вскинул взгляд — спокойный и немного затуманенный…

— Ты отлично справляешься, Даш. Мне давно не было так хорошо, как сейчас с тобой.

Потянул на себя, на кровать повалил, перекатились вместе, Даша оказалась спиной на матрасе, Стас сверху, гулял взглядом по лицу, то и дело приближался, чтобы украсть поцелуй, улыбался, когда Даша не выдержала — сжала ладонями его щеки, притягивая к себе…

— А мне никогда не было так хорошо, как сейчас с тобой.

Это не был упрек, скорей очередное признание. Что даже когда все более чем сложно, ей-то с ним хорошо. И особенно хорошо, потому что это взаимно.

— Сейчас еще лучше будет, поверь. — Стас все же умудрился высвободиться из захвата, без одежды оставить — и себя, и ее, перехватить девичьи кисти одной рукой, зафиксировать выше головы — на подушке, о которой они и вовсе позабыли как-то, а потом целовать и отрываться, как хочется, зная, что ей все нравится. И если хныкает, шепчет, шипит или стонет — это все от удовольствия. Жадного, влажного, пошлого. Одного на двоих, все сметающего.