Я тебя отвоюю

Глава 26

На следующее утро им ожидаемо сложно было вставать, но о бессонности этой ночи ни Даша, ни Стас не жалели.

Хмурились, терли глаза, с улыбкой пытались пригладить друг другу волосы, толпясь у кофемашины.

Завтракали, многозначительно переглядываясь. Даша то и дело краснела, пытаясь сдержать улыбку, а Стас не пытался. Улыбался — искренне и довольно.

— Ты так и не звонила Артёму?

А вот его вопрос застал Дашу совсем врасплох. Настолько, что она даже не сразу нашлась, что ответить.

— А должна была?

— Не должна, но могла, — Стас произнес спокойно, делая глоток из чашки, глядя на Дашу очень внимательно. Она же, ожидаемо, моментально ощетинилась. Как каждый раз при попытке Стаса заговорить о брате.

Волошин готов был спорить на деньги — Артём реагирует на упоминания Даши или самого Стаса точно так же. Носики… Что с них взять? Из одного теста сделаны.

— Могла, но не хочу.

— Почему?

— Потому что это он должен сделать переоценку, Стас. Он. Я в его жизнь не лезу, учить не пытаюсь. А пока он считает себя в праве лезть в мою — нам не о чем разговаривать.

— Это не больно-то взрослая позиция, Дашка.

— Да ты что? А когда вы с ним общались в последний раз? Не потому ли, что…

— Не потому, Даш. Я пытался выйти на связь. Он сказал, что не готов… — Стас сделал паузу, усмехнулся, явно вспоминая точную формулировку. — Немного иначе сказал, но суть я уловил…

— И ты так спокойно позволяешь ему вести себя, как… Как эгоистичное хамло!

— Это эгоистичное хамло — мой лучший друг. И твой брат. А еще не идеальный, но очень хороший человек.

— Ну вот пусть подумает еще, твой очень хороший человек, а когда придет — подумаю уже я, стоит ли принимать его извинения…

Даша стрельнула в Стаса убийственным взглядом, бровь вздернула… Это должно было значить, что разговор окончен, свое решение она не изменит. Стас же… Снова хмыкнул, пожал плечами. Спорить и дальше смысла не видел. Это был уже далеко не первый его заход «на плавающий лед». И пока, к сожалению, динамика казалась ему слишком медленной. Даша продолжала злиться, Артём чувствовать себя оскорбленным… Стасу, которому и без того хватало проблем, это стало очередным камнем на шею. Но решение этой, к сожалению, не зависело всецело от его воли. Впрочем, ни одно решение ни одной проблемы не зависело.

— Стас… — Даша окликнула, Волошин поднял взгляд. Уловил, что еще пару секунд тому назад воинственное выражение на лице сменилось встревоженным. Напрягся.

— Что?

— Дина сказала мне … — а когда упомянула имя почти бывшей жены, напрягся еще сильней. Наивно надеялся, что вчера вечером Даша выдала всю информацию, которую Дина ей преподнесла на встрече, но, кажется, нет.

— Что? — повторил вопрос, вилку, которой ковырялся в омлете, отложил.

— Ты действительно рассказал ей тогда, что я… Приходила просить тебя не жениться? — от одной только мысли о том, что слова Дины могли оказаться правдой, мороз шел по коже. Даша понимала, что Стас ни за что не стал бы смеяться над ее неразделенным чувством, но ей было обидно даже от мысли, что он мог все в деталях кому-то рассказать. Особенно, Дине. — Она сказала… Что вы смеялись, — Даша постаралась произнести легкомысленно. Но судя по тому, что Стас не улыбнулся в ответ на ее жалкую попытку — получилось так себе.

— Я не смеялся, Дашка. Никогда не видел в этом ничего смешного. Мне было грустно, что из-за меня тебе приходится страдать и я ничего не могу с этим поделать. Потом… Иногда приходили глупые мысли, а что если бы… Намного позже, когда мой брак стал трещать. Но смеяться… Над чем?

— Над детской глупостью. Максимализмом. Над тем, что неудачница…

— Думаю, Дина просто услышала от кого-то. Мы тогда ведь долго тебя искали, весь двор на уши поставили. Это не осталось тайной, к сожалению. А вчера она решила уколоть. Как видишь, умеет это делать. Попала ведь…

— Попала.

— Это точно все, что тебя гложет?

— Да. В остальном я сама разобралась… — Дашин взгляд соскользнул с лица Волошина на плечо, за которое она ночью так отчаянно хваталась. Перед глазами снова поплыли картинки, губы непроизвольно в улыбке расползлись, а по щекам — новый румянец.

— Вот и умница. Иди в ванную, а то не успеем.

Стас встал из-за стола, подошел, дотронулся губами до лба, собирался на этом и остановиться, отправить посуду в мойку, но Даша поймала его за руку, заставила опуститься чуть ниже, шепнула прямо в немного кофейные губы.

— Я не отдам ей тебя, понял? Ты мне слишком нужен.

— Ты мне тоже. Слишком.

Без сомнений, Стас не имел к этому никакого отношения, но встреча Носиков произошла тем же вечером.

Днем Дашу набрала мать и довольно настойчиво пригласила заехать после работы в отчий дом.

Первый порыв был не самым благородным — отказаться, чтобы иметь возможность провести время со Стасом, но Даша смогла взять себя в руки и поступить так, как хотел бы сам Волошин, — согласилась.

Пусть безумно хотелось окончательно и бесповоротно растворить в нем, окружающий мир не перестал существовать. И родители имели полное право хотеть видеть своих детей, а дети обязаны время от времени задвигать подальше свои порывистые желания или элементарную лень ради тех, кто выносил, выкормил, дал любовь и заботу, воспитание и образование.

Даша пообещала приехать, после чего набрала Стаса, сообщая о том, что этот вечер они проведут не вместе.

— Тебя нужно будет завезти? — он ответил на звонок почти сразу. Как оказалось — сам собирался набрать, как раз держал телефон в руках.

— Нет. Доберусь.

— А забрать? — усмехнулся где-то там, в своем офисе. И Даша тоже усмехнулась. Потому что если хочет забрать — значит, свободный вечер для него — не облегчение, а не самая приятная необходимость. И это чертовски приятно.

— Я тебе позже напишу, хорошо? Пока не знаю, сколько там пробуду и когда освобожусь. Не хочу, чтобы ты просидел вечер на низком старте.

— Договорились. В высоком постою.

Улыбка на Дашиных губах стала еще более сладкой. Такой, как каждый раз, когда он в своей неповторимой манере неожиданно и невзначай констатировал свое отношение к «навязавшейся» любовнице, как Даша поначалу сама себя называла.

— Целую.

— Давай.

Даша скинула, положила телефон на столик, сама же подняла взгляд в зеркало, висевшее над ним. Парадоксально, но план Дины не просто не сработал, но только ослабил ее позиции.

Она-то надеялась, что встреча посеет в голове Даши зерна сомнений, а получилось, что действия почти бывшей спровоцировали их со Стасом на череду искренних разговоров, каждый из которых поставил точку в череде мучивших Дашу тревожных размышлений.

Стас ей слишком нужен. Она слишком нужна ему.

Пусть их история не началась так, как мечтают многие женщины — он не нашел ее взглядом в толпе, не рыкнул решительно: «будешь моей!», не пошел отвоевывать у другого, вроде как опережая ее осознание ответных чувств. Но какая к черту разница, если сейчас все близко к идеальности?

Рядом с родительским домом Даша была около семи. Рассчиталась с таксистом, поднялась на нужный этаж, на сей раз позвонила в дверь.

Открыл отец.

— Привет, Дашуль, — раскрыл объятья, улыбнулся, сжал сильно, потом еще несколько секунд потратил на то, чтобы изучить лицо младшей взглядом. В ней вряд ли хоть что-то могло измениться со времен крайней встречи, но… — Глаза горят…

Отец нашел. И улыбнулся чуть шире. А Даша залилась краской.

Пусть разговоры о Стасе пока были в их доме обоюдно табуированными, но эти слова значили очень много как для Даши, так и для Алексея. Немного отлегло. Совсем чуть-чуть.

— Привет, па… Как дела?

Слышно было, что в гостиной работает телевизор, из кухни доносились вкусные ароматы. Даша разувалась под пристальным взглядом отца, то и дело отвлекаясь на то, чтобы погладить прилетевшего встречать дорогую гостью норвича, а через полминуты в холл выглянула уже мать.

— Дела потихоньку. Думаем выбраться в бархатный в Грецию. Не хочешь с нами?

Даша сразу же решительно мотнула головой. Уехать, оставив Стаса, она ни за что не согласилась бы. А у него поехать куда-то с ней возможности пока не было.

— Берите Артёма с Лилей, вчетвером вам веселей будет…

— Хорошая идея. Предложишь ему сама… — в разговор вступила мать. Она смотрела на Дашу со своей привычной серьезностью, а на последнем предложении немного вздернула бровь. И как хочешь — так и понимай. Шутит или серьезно говорит.

— Тёма в гостиной, дочка. Поздоровайтесь…

Оказалось, серьезно. В отличие от матери, отец объяснил, будто слегка извиняясь за «подставу». А это была именно она.

Даша застыла на несколько секунд, глядя сначала на мать, потом на отца. Растерянно. Нахмурилась, взгляд на обувь опустила. Первой мыслью было собраться и уйти, но кто даст-то?

— Давай без глупостей, Даш, — Софья уловила этот взгляд.

— Это нечестно, мама… — Даша же не сдержалась — глянула обиженно и беззащитно.

— Конечно, нечестно. Но иначе вы будете еще год дуться друг на друга. А нас это не устраивает. Вы наши дети. И нам больно, что вы смотреть друг на друга не хотите. Так что марш в комнату. Пока не помиритесь — не выйдете. Ведете себя, как дети. Значит, и бороться мы будем с вами детскими методами.

Во взгляде Даши наверняка читался протест, но авторитет, взращённый в детстве, не позволял пойти наперекор.

— Привет, мелкая… Иди сюда. Мириться будем.

А когда из гостиной показался Артём… Окинул ее хмурым взглядом, сказал тоже не то, чтобы особо радостно, Даша почему-то вдруг не выдержала. Всхлипнула.

Потому что как бы ни храбрилась, как бы ни скрывала боль под злостью, ей-то в первую очередь больно было из-за того, что брату дороже правота, чем ее чувства.

— Ну началоооось… — Артём довольно быстро оказался совсем рядом. Обнять всхлипнувшую могли отец или мать, но они отошли, позволяя сделать это хмурому старшему. Еще полчаса тому назад устроившему им самый настоящий скандал о том, что он не станет участвовать в фарсе, который устраивают эти двое…

И пусть отчасти старшие Красновские были с ним согласны, но… Им было слишком сложно просыпаться каждое утро с мыслью, что дети не разговаривают. И слишком ясно было, насколько Артёмов протест глуп, а Дашкина обида велика. Поэтому они и провернули свою аферу, а теперь отошли на кухню, затаившись, позволяя разобраться наедине.