Я тебя отвоюю

Глава 38

Даша и Стас старались держать данное друг другу слово.

Обоим было сложно, для обоих это было преодоление, но оба понимали, что делают это в первую очередь не ради себя, а ради друг друга.

Даша вернулась в стоматологию, тоже пока не на полный день, но все же. Писала Стасу ежечасно. Он бурчал по этому поводу, но всегда отзывался — не имел права волновать ее чрезмерно.

Они провели совместные и отдельные беседы с психологом, который пусть пока только частично, но помог Даше справиться со сковывающим страхом. Не обнадеживал зря — ведь главный реабилитолог для вывернутой наизнанку души — это время, но дал возможность сначала позволить себе озвучить, а потом убрать с пути камни парализующего ужаса, которые мешали Даше двигаться.

Следующий месяц стал для них куда менее трудным и куда более разнообразным. Стас снова сел за руль, первая поездка была для Даши крайне нервной, но с каждым разом становилось все легче. А еще все проще было верить, что они пережили, выкарабкались, отвоевали…

Он возвращался к нормальной жизни семимильными шагами, и для Даши это была самая главная награда.

Они по-прежнему находились в теснейшем контакте с Волошиными-старшими. Даша звонила Вере ежедневно, делая сводку успехов. Мать приезжала к ним по несколько раз в неделю, приказывала сыну «не бурчать взглядом» и устраивала допрос с пристрастием, а еще экзаменирование успехов.

В отличие от Даши, которая пусть стремилась к моменту, когда они и вовсе уже не вспомнят о случившемся, но с опаской относилась к любой попытке Стаса расширить свои же границы, Вера была в этом локомотивом.

Даша восторгалась смелостью женщины в этом плане и старалась брать ее в пример.

В частности, и сейчас, идя по улице, придерживая палантин, который то и дело стремился слететь с головы под натиском резкого порыва ноябрьского ветра, повторяла, как мантру, что ничего катастрофического не случится сегодня… Если она приедет чуть позже обещанного… Если Стас проведет наедине с собой чуть больше времени… Если он, в отличие от нее, истерички со стажем, еще не бросился писать смски с вопросом: «где ты вообще застряла?!».

А она… Почему-то очень захотела сделать сюрприз. Заехать к татарам, забрать заказ — все, что он так любит, в чем был ограничен из-за строгой диеты, приехать, накормить… Рассказать о том, как прошел день у нее в стоматологий. Прочитать (черт с ним, пусть до сих пор артачится говорить долго), как прошел день у него… Позволить себе немного вина, позволить ему все, что захочет он. Да и она ведь тоже хочет, какой смысл скромничать? Сделать еще один шаг на пути к полной нормальности…

Очередной порыв ветра сделал то, с чем не справился прошлый — сдернул-таки палантин с головы. Даша зажмурилась, стараясь избежать попадания в глаза пыли, которую подняло с асфальта, сделала шаг… Потом еще один… И еще… С закрытыми. И на четвертый врезалась со всей силы в человека.

Отскочила, открыла глаза, выпалила: «простите! Простите меня, пожалуйста! Вы не ушиблись?», и только потом вскинула взгляд на мужчину, а там…

— Дашка, — Богдан. Смотрит на нее, удивленно… Держа за руку девушку.

— Ты кофе будешь или чай?

— Я? Кофе… Латте, пожалуйста…

Девушка-официант улыбнулась Даше, кивнула, делая пометку в небольшом блокноте, потом выслушала, что скажет Богдан — кивнула уже ему, отправилась на кухню, Даша же проводила ее взглядом, отчего-то дико боясь смотреть в глаза Богдану.

Которого бросила сначала накануне свадьбы, а потом чуть с ног не сбила. Теперь же… Сидела напротив за столиком того же кафе, в котором начался ее путь к Стасу Волошину.

Когда-то давно, летним воскресным утром, они с Богданом сидели вот так же, за окном было солнечно и тепло, а не пасмурно и сыро, как сейчас. И тогда же пришла первая смска от Стаса с предложением выпить примирительный кофе.

Знай тогда Даша, чем все обернется… Точно так же согласилась бы, просто… Сказала обо всем Богдану раньше.

— А твоя девушка… Она точно не обидится? Я не хотела бы, чтобы у тебя из-за меня были проблемы.

Даша сказала честно, продолжая блуждать взглядом по кафе, скверу за окном, рукам Богдана, которые тот держит на столе.

— Не обидится. Это она предложила тебя догнать. Сказала, побродит пока по ЦУМу…

Их связывали четыре года отношений, огромное количество личного, отчасти болезненного, отчасти сладко-горького, но Даше казалось, что она никогда не слышала, чтобы Богдан говорил так, как сейчас — спокойно и мечтательно.

Это настолько удивило, что она даже рискнула все же сфокусировать взгляд на его лице.

Не поменялся совсем. Такой же красивый. И сердце отдает болью, потому что перед глазами его лицо, когда она сказала, что им надо расстаться — тогда оно было совсем другим. Ни капли умиротворенности. Ни грамма мечтательности.

— Она знает нашу историю. И она не ревнивая совсем. Тоже Даша, кстати… — усмехнулся. — Везет мне… С Дашами.

Подмигнул, а Даша все никак не могла поверить, что это ей не чудится. Ни его спокойствие, ни доброжелательность, ни тон, ни шутка.

— Я хочу верить, что с этой Дашей тебе повезет больше. А я… Прости меня, пожалуйста.

— Я давно простил, Даша. Да и будем честными… Мне тоже есть, за что просить прощения. Но просто как-то погряз в своей злости и обиде. Обвинил во всем тебя… Мне тогда мать позвонила — почти сразу, как чувствовала — вот я еще и ей наплел. Она сходу о свадьбе разговор завела, ну я и вывалил, как на духу… До сих пор стыдно…

Видно было, что Богдан говорит искренне, тянется ко лбу, на котором морщинки собрались гармошкой, трет его пальцами, смотрит извинительно.

— Это было мое решение. Я должна была нести за него ответственность. Не кори себя.

— Ты знаешь, Дашка… Я только сейчас понял, наконец-то, что ты все правильно сделала. Неочевидно, но правильно. И то, что сказала тогда — я не способен был понять, пока… — запнулся, не договорил. Им принесли кофе, поставили каждому свой, девушка-официант снова улыбнулась, отошла. И можно бы продолжить, но Богдан сам не спешит.

— Пока Дашу не встретил… — и Даша делает это за него. Не чувствуя ни ревности, ни жалости. Только облегчение и радость. Ведь пусть в последнее время ей было категорически ни до чего, но чувство вины перед Богданом до сих пор окончательно так и не отпустило.

— Да. Пока Дашу не встретил. — А теперь — наконец-то. Потому что он смотрит чуть в сторону — за окно. Туда, где ЦУМ и его новая Даша. Наверняка лучшая на свете, возможно, даже отчасти святая или просто очень мудрая. — Я бы хотел о ней рассказать, но вряд ли это правильно. Да и… Лучше ты мне расскажи, как ты, — до этого светящийся счастьем взгляд чуть потускнел.

Богдан склонил голову, глядя на Дашу. Наверняка отмечал у себя в голове изменения, которые с ней произошли.

А они произошли, чего греха таить-то? Сразу после случившегося со Стасом она сильно похудела и только недавно вновь начала потихоньку набирать вес, стремясь к норме. Во взгляде теперь всегда тревога. Руки редко когда спокойны…

— У меня все хорошо, — но это не мешает ей быть счастливой. И ни о чем не жалеть.

— Я слышал, что случилось с Волошиным… — Богдан сказал ровным голосом, продолжая смотреть довольно пристально. Возможно, ждал другой реакции, но Даша кивнула, а губы дрогнули в улыбке.

— Мы справимся. Уже почти справились, — сказала уверенно, глядя в глаза и читая в них сожаление. Не мстительное удовольствие, не гордыню, а сожаление.

— Ты прости меня, Даш. Я, когда узнал, все хотел тебя набрать, может, помочь чем-то мог, но… Струсил.

— А откуда узнал?

— Через третьи руки. По чистой случайности. Гуглил потом… — Даша снова кивнула, грея пальцы о стенки стакана с кофе. — Какие у него перспективы?

— Нам повезло. Нарушения были, конечно… И есть еще — он говорит плохо пока, но в целом… Все хорошо, Богдан. Честно. Не переживай за нас. Мы со всем справимся.

— Я не сомневаюсь, Даш. Ты — со всем, — Богдан тихо сказал, а Даша почему-то зарделась. То ли от восхищения, проблеснувшего во взгляде, то ли от смысла слов, полнящихся им же.

— Ты знаешь, это ужасно, наверное. Но я, как узнал, думал долго… Смог бы вот так, как ты? Не уйти, не отчаяться, тянуть… И так и не разобрался. Ходил долго с мыслью, что я бракованный какой-то. Трус и слабак. А потом… Дашку встретил. И понял, что все смог бы.

— Пусть никогда не понадобится, — Даша прекрасно поняла, что Богдан хотел сказать. И была рада… Искренне… Но никому не желала, чтобы любовь пришлось доказывать так, как ей.

— Это точно, чушь несу. Прости… А еще… Я не знаю, как вы вопрос решили, но раз уж мы встретились — должен предупредить… Где-то через месяц после того, как мы разошлись, мне начала наяривать жена Волошина. Я злой был тогда. И на тебя, и на нее тоже. Она предлагала какие-то схемы, планы, «помочь друг другу»… В общем… Я послал ее. Но скажу честно… Хотел, чтобы у нее получилось вас рассорить.

Даша чуть нахмурилась — как и каждый раз при упоминании той, чье имя стало в их доме вечным табу.

— Спасибо, что не присоединился.

— Но она… Она от вас отстала?

— Да. Отстала, — Даша ответила, стараясь сделать тон легким, а то и легкомысленным. — Ей не нужен инвалид.

— Но ты же сказала, что он не…

— Он не. Но она об этом не знает. Подала в суд справку о беременности. Когда все это случилось — пыталась забрать, но было уже поздно. На суд вызвали врача. Он не рискнул врать под присягой. Оказалось, справка липовая. Теперь Артём следит, чтобы ей это с рук не сошло. Это из-за нее… — договорить не получилось — голос сорвался. Пришлось сделать паузу, прокашляться, потом снова посмотреть на Богдана, улыбнуться. — На прошлой неделе было последнее заседание. Иск Стаса удовлетворили. Что с ней будет дальше нам не интересно.

— Это хорошо. Я рад, что так… Не в смысле, что так все сложно, а что все по заслугам получат. И что вы… Что у вас все хорошо.

— Да. Спасибо. И я рада. И за вас тоже.

Когда телефон, который снова, как когда-то, лежал на столе, прожужжал, Даша вздрогнула, опустила взгляд.

«Я, конечно, не паникер, но ты час тому назад обещала дома быть…».