Я. Ты. Мы. Они

Эпилог 2

От разговора с Саней становится как-то совсем тепло на душе. Сознание рисует живые картины домашнего беспредела, устроенного детьми. Аж, самому улыбаться хочется. Дети.

Кто бы мог подумать, что всё обернётся именно так. Шестеро – это много или мало?

В детстве мне наша семья-то казалась огромной: родители, брат, Алёнка и я. Это было нормально, привычно и естественно. Мы были достаточно дружной семьей, обсуждали проблемы, поддерживали друг друга. Мой брат Стас вообще был моим идеалом и эталоном.

Но хотел ли я чего-то подобного для себя?

Вообще-то, я никогда не задумывался о детях. Но кто задумывается о них в шестнадцать? Разве только в том ключе, не дай Бог залететь.

У нас вышло иначе. Все нормальные люди стоят перед выбором рожать или нет, у нас выбора не было. Просто пошли против здравого смысла. До сих пор, когда вспоминаю то утро в больнице, когда привёз Саню на аборт, желудок сводит спазмами. Потому что не могу себе представить, как это жить без Стаса.

Когда он родился, то это было так невероятно. Абсолютно новый человечек, который буквально пришёл из неоткуда. Я тогда себя если не Богом, то уж кем-то определённо всемогущим почувствовал. От того, что мы с Саней сами того не ведая, сотворили такое чудо.

Знакомые тогда лишь крутили пальцем у виска: «Дурак, чему ты радуешься. В какую кабалу себя ввязал в семнадцать». А мне оставалось только хмыкать и разводить руками, они же не понимали, что я в тот момент приобрёл.

Смотрел на Стаса и думал, что вот он, смысл моего существования. До одури похожие как внешне, так и внутренне. Даже я это понимаю, хотя долго в нём искал Санины черты. Оба эмоциональные, вспыльчивые и скорые на решения. Хотя с годами он стал меняться, и я надеюсь на то же самое относительно себя.

Только один раз мы со Стасом прошли по краю, чуть не потеряв друг друга. Ненависть в его взгляде отрезвила меня надолго. Я тогда понял одну простую истину для себя, что эту жизнь нужно прожить так, что бы твои дети в любой момент времени могли посмотреть на тебя с уважением, иначе всё зря.

Всегда говорил Сане, что наши дети будут лучше, чем мы. Вот и Стас тому яркое доказательство. Нам, конечно, было тяжело принять их с Дамиром желание учиться в Москву, но я знал, что им здесь будет тесно. Стас жадно рвался познавать и открывать этот мир, поэтому оставалось только поддержать и отпустить. В этом году он поступил в магистратуру и планировал в дальнейшем заниматься финансовой аналитикой. Если честно, это сильно меня смущало, так как не мог представить его в костюме и в офисе. Это скорее было по моей части. Стаса я видел на футбольном поле или же в вечных путешествиях, но у того было своё мнение, и опять пришлось смириться. Правда, не без помощи Сани. Судя по тому, что этим летом он предоставил нам красный диплом бакалавриата, шёл он верным путём.

С Ромкой всё было иначе.

Если Стаса мы родили из-за личных драм. То второго сына рожали то ли по глупости, то ли по большой любви. Хотя возможно, это одно и то же.

Если б я только знал, чем для нас обернётся эта большая любовь… Нет, я бы не отказался, я бы молиться заранее научился.

Жизнь с Ромой оказалась изначально другой. Впервые я жил с новорожденным младенцем на одной территории, и это вышло не так радужно, как представлялось изначально. Думаю, что для Сани это тоже было своего рода открытие, так как её родители и бабуля помогали теперь на расстоянии. Бессонные ночи, постоянные ор и капризы. Иногда ловил на себе растерянный взгляд Стаса, который искренне не понимал, за что это нам всем. Но Рома был нашим сыном, и мы любили его горячей и всепоглощающей родительской любовью.

А потом в один миг всё сломалось. Лейкоз. Оно слово, которое чуть не убило нас всех. Болел Рома, а умирали мы все вместе. Сейчас, видя его большим и здоровым, мне сложно понять, как мы с этим всем справились. Каждый день видеть, как умирает твой ребёнок. И не быть в состояние хоть как-то на это повлиять. Когда от тебя вообще ничего не зависит. Саня хотя могла быть с ним, ухаживать за сыном. А я приходил в пустой дом и просто сходил с ума.

Врачи разводили руками, говорили, ждите, пока будет эффект от лечения. Но у меня было стойкое ощущение, что все ждут только одного, когда мой ребёнок перестанет бороться. Каждый ебучий день, я видел, как жизнь покидает тело Ромы, по капли, по миллиметру. Собственное бессилие душило. Каждую бессонную ночь я лежал в нашей холодной постели и беззвучно орал в подушку, в попытках хоть как-то справиться с душившими меня рыданиями. Иногда получалось забрать к себе Стаса, тащил его себе под бок, и до рези в глазах пялился на его макушку.

В какой-то момент вроде как стало лучше. Саня с Ромой вернулись домой, но облегчение всё равно не приходило. А потом всё и вовсе пошло под откос.

Тогда Саня заговорила про необходимость родить ребёнка-донора. И это был такой пиздец. Не то что бы был против, но и не представлял, как можно согласиться привнести ещё одну жизнь, когда ты уже не уберёг то, что было.

Зато у Сани смелости хватило, она буквально выжала из нас все остатки сил, чтобы на свет появился Кирюха.

И это спасло, не только Рому, но и всех нас.

Сегодня Рома представляет двухметровую шпалу, которая перегнала нас всех. Мышечной массы там не так много, зато берёт силой духа и желанием противостоять всему и всем. Скорее всего, дело не только в характере, но и в том, что мы на очень многие вещи просто закрывали глаза, позволяя ему то, за что другие бы в миг огребли. Но тут срабатывала философия: «Всё что угодно, главное, что живой». Год назад он переехал от нас Питер и связал свою жизнь с компьютерами, вернее что-то там с графическим дизайном. Возможно, мне бы и хотелось, чтобы он занимался чем-то более мужским… Но, это Рома, и он сам знает лучше всех, что ему надо. И в этом за него можно не переживать, так как кто-кто, а именно Ромка всегда добъётся своего, просто не оставив судьбе никаких других вариантов.

Кирилл. Верный, надёжный и свой в доску.

Я не то чтобы его не хотел. Скорее уж не знал, что мне с ним делать. Впервые в жизни я боялся того, что у нас будет ещё ребёнок, паниковал. Всё было слишком плохо, у меня еле хватало сил держаться самому. Но он родился, и всё стало на свои места.

Саня лежала в реанимации, Рому подготавливали к трансплантации, про Стаса вообще не думал, знал, что с ним всё в порядке. Я стоял у межкомнатного окна и смотрел на маленькое беззащитное тельце, лежащее в кувезе. Такой крошечный и беззащитный. В тот момент у него никого не было кроме меня. А у меня был только он. Сердце вдруг защемило от невысказанной нежности. Нас словно связало тысячами нитей толщиной с канаты. Именно это чувство стараюсь нести по жизни в наших с ним отношениях.

Сейчас ему 16, и уже давно нет того маленького и беззащитного мальчика. Кирюха всё ещё небезразличен ко всему живому, мы с Саней до сих пор иногда развлекаемся тем, что пристраиваем очередных котят-щенят. Зато новая страсть к силовым видам спорта явилась для нас сюрпризом. Половину свободного времени проводит в спортивных залах со штангой и гирями в обнимку. Недавно понял, что обогнал в плечах Дамира, что само по себе уже достижение. Дам то на свою мускулатуру всю жизнь положил. А тут «мелкий» Кир вдруг за каких-то два года догнал и перегнал всех, если не в росте, то в силе и стойкости уж точно.

Девочки. Моё счастье и моя нежность. Наверное, моя самая большая слабость, после их матери, конечно. Как же я в своё время мечтал о дочери. Саня до сих пор считает, это моей прихотью. Но мне так хотелось, чтобы в нашей жизни было что-то тонкое и беззащитное. Во мне всегда сидело предательское чувство, что я лишил Сашу детства. Глупо, конечно, пытаться вернуть человеку детство рождением очередного ребёнка, но я надеялся, что с девочкой мы сможем пережить то, что потеряли когда-то сами.

Кто же мог предположить, что их будет двое? Шок, волнение, паника и… гордость. Когда смотрел на живот жены и понимал, что их там сразу двое, меня прям распирало от эгоистического самодольства. Жадность брала, что вот оно… моё. А может быть, Саня права, и я просто извращенец, которого заводят беременные женщины? Нет, не женщины… Женщина. Но мы не об этом.

После этой памятной беременности и опыта проживания с двумя младенцами на ограниченной территории, сформировалась стойкая стрессоустойчивость ко всему. Нам теперь хоть пожар, хоть наводнение. Но клянусь, это того стоило.

Наши светловолосые красавицы самые милые и обоятельные создания, которых я встречал на своём веку. Общительные, неугомонные, творческие… Они не умеют сидеть на месте, им надо всё и сразу. При этом, что меня восхищает в них, что они не ждут, когда им что-то принесут на блюдечки. Если им что-то надо, они идут и берут это сами.

С возрастом всё чётче стали видны различия между ними. Кристинка – эмоциональная и прямолинейная, зато честная и отходчивая. Она мне Алёну напоминает. Вика в этом плане посложнее будет, поизворотливей. Эта, редко что скажет напрямую, всё больше окольными путями предпочитает идти. Но зато это всегда выглядит так естественно, что начинаешь подозревать о каком-то подвохе, лишь только тогда, когда выполнил все её желания.

С содроганием жду того дня, когда начну гонять женихов из-под окон, ни одного к ним не подпущу. Однажды озвучил Саньке эту мысль, на что та язвительно улыбнулась и напомнила историю со Стасом, вернув мне мои же слова: «Рано или поздно это должно случиться». И пообещала поить меня новопосситом на ночь. Но мы ещё посмотрим, кто кого успокаивать будет.

Ну и Дамир. Именно на него мне было сложнее всего решиться. И дело не в том мой или чужой это ребёнок. Это была ещё большая ответственность, чем родить своего. Весь мой внутренний цинизм кричал, что я не обязан, что я не должен идти на поводу у своих чувств, своей жалости. Я должен был своим детям, хотелось дать им всё самое лучшее, а я уже тогда финансово не до конца всё это вытягивал. К тому же я прекрасно помнил Рустама, он был хорошим мужиком, всегда мне нравился, я уважал его. Где-то глубоко внутри себя, боялся не дотянуть до него, не то, что оказаться хуже, скорее уж не справиться с возложенной на себя ответственностью.

Но моя семья не оставила мне выбора. Сначала Стас, потом Саня. Они упорно втаскивали меня в отношения с этим парнишкой, на долю которого выпало так много всего. И я не выдержал…

Не последнюю роль в этом сыграло то, что я понимал, какая судьба его ждёт в дальнейшем. После того, как урод из банды аферистов посмел тронуть Саню, я больше не смог отмахиваться от происходящего. Впервые в жизни мне хотелось убивать, и это вовсе не красивый словесный оборот. Стоял и смотрел на этого козла, лежащего на полу, и чувствовал, как ненависть, бурлящая и жгучая, пронизывает моё нутро. Только мысли о семье за стеной заставляли сдерживать себя.

Пришлось вывернуться наизнанку, чтобы Дамир оказался нашим. Выцарапывать его из лап системы, идти на сделки с совестью. Мне многие потом говорили, что это было благородно с моей стороны. Но они ошибаются. Я нарушил кучу законов, сувал деньги на право и налево, прибегал к угрозам и шантажу… И не потому что так уж хотел этого пацана себе в семью, просто не мог иначе. Оказывается, бывает и так, совершаешь всякое дерьмо, чтобы просто не дать свершиться ещё большей мерзости.

Когда Дам, наконец-то, поселился в нашем доме, я даже не знал, что с ним делать. Это был чужой ребёнок, который теперь по всем документам был нашим. Меня в чём-то долгое время спасала работа. Мне не пришлось выводить его из оцепенения, бороться с его травмами, всё это легло на плечи Сани. Но мне так и не удалось остаться в стороне. Моментами, события, случайностями… мы впустили друг друга в свои жизни. И опять мне кажется, что в этом моей заслуги нет, всё только благодаря тому, что Дамир – это Дамир, с его природным тактом и врождённой мудростью. Я думал, что будет сложнее, но оказалось до ужаса просто… Однажды понял, что ничем не выделяю его среди всех остальных детей. А потом и вовсе, в очередном своём внутреннем монологе окрестил его своим сыном.

Так что, самые правильные решения приходят в нашу жизнь, когда мы их совсем не ждём.

Теперь это взрослый бородатый мужчина со своей сложившейся системой ценностей и устоявшимся мировоззрением. Именно мужчина, потому даже Стас в сравнение с ним ещё пацан. Он выбрал тренерскую работу, и, закончив в этом году университет, сейчас работает с детьми и подростками. И как мне кажется, в выбраном пути его больше привлекает не спортивная составляющая, а именно возможность нести свет в чужие судьбы.

Год назад он назвал меня отцом. Это выглядело так легко и просто с его стороны, а вот у меня перехватило горло. Не уже ли заслужил?

Шестеро – это много или мало? Особенно сейчас, когда…

-Эй, незнакомец, ты часом не уснул?

Очередной поток воспоминай захватил меня так сильно, что я умудрился пропустить прилёт московского рейса.

Стас стоял передо мной, скрестив на груди руки, и с некой долей вызова поглядывал на меня. У него не было Ромкиного лоска, но всё равно он производил определённое впечатление, заставлявшее людей оборачиваться и с уважением смотреть на него.

- С тобой уснёшь. Не мог ещё более неудобный рейс выбрать? - даю я волю своему недовольству, хотя у самого внутри уже вовсю разворачивается радость от возможности лицезреть старшего сына.

Он неоднозначно хмыкает и протягивает мне руку, а я не спеша поднимаюсь с кресла и также не спеша пожимаю его ладонь. А потом не выдерживаю, и, дернув его на себя, заключаю в объятия.

-Нет, ну ты всё-таки засранец.

-Издержки воспитания, - парирует отпрыск.

Дорога домой занимает в разы больше времени. Проснувшийся город оказался не способным справиться с выпавшими осадками. Ехали мы медленно, обсуждая всё на свете. А потом резко замолчали, будто уйдя в свои мысли. Со мной-то всё понятно, у меня день такой. А вот Стас выглядел действительно не похожим сам на себя.

-Всё в порядке? - на всякий случай интересуюсь я.

-Да, - безразлично пожав плечами, отвечает он.

-А если по правде?

-То, точно так же…

-Стас! – я не Саня, не умею терпеть.

Сын настороженно смотрит на меня, устало потерев небритую щёку. Будто решаясь на что-то. А потом тяжко вздыхает и задёт тот вопрос, к которому я был совершенно не готов.

-Пап, как ты понял, что пора на маме жениться?

Почему-то показалось, что он издевается. На фоне всех сегодняшних размышлений, это казалось странным. Но Стас был серьёзен, если не мрачен. По-моему, с таким видом про желанный брак не спрашивают.

-А что, пора уже?

- Да так, задумался тут чего-то.

-Настя дожимает? – доходит до меня.

Настя была девушкой сына, с которой он встречался уже второй год.

-Вот именно, что дожимает. Всеми способами намекает, что пора, - жалуется Стас.

-Я так понимаю, что сам ты желанием не горишь?

Он мнётся, явно подбирая нужные слова.

-Это было бы логично… правильно даже. Настя хорошая, мне с ней легко, давно встречаемся, - перечисляет он, благо, что пальцы не загибает.

-Но?

-Без но…

Даааа, вижу я как без этих самых но. Жаль, что Сани рядом нет, она бы его сейчас в миг раскрутила.

-А если подумать? – не отступаю я.

Сын отвечает не сразу. Я уже даже начал думать, что он сейчас свернёт с темы. Но после длительного молчания Стас вдруг продолжает.

-Есть ещё одна девушка… - осторожно говорит он. А потом быстро же поясняет, словно оправдываясь. – У меня с ней ничего не было. Но… В общем, я думаю о ней в последнее время много.

Неловкая пауза. А потом уже моего неребёнка прорывает.

-Она неадекватная какая-то. Мы и общаться то нормально не можем, мне её убить всё время хочется уже после пяти минут общения. Но я думаю о ней. И Настя тут ещё со своими намёками. Прошу её подождать, пока я магистрату хотя бы не окончу. Она вроде бы соглашается, а потом опять начинает.

Я кидаю на него испытывающий взгляд, а Стас неуютно ёрзает на сиденье. И продолжает оправдываться.

- Меня так-то всё устраивало. Но тут как-то всё в кучу. С Настей тяжело стало, и та сумасшедшая ко мне пристала… вернее не она пристала, скорее это я… Не суть. Сложно всё стало. Знаю, что неправильно, но с собой совладать тоже не могу.

Интересно, чтобы сейчас жена сказала? Что это наша натура кобелиная? Или что не надо нам в семье сумасшедших, своих хватает? Или чтобы Стас с решениями не торопился?

-Советы давать можно?

- Только если это недешёвый психоанализ, - с чего-то огрызается сын. – Мне Дамира хватает.

-Ну тут уж как получится. Так вот, прежде чем лезть в отношения с другой девушкой, с Настей разберись.

-Да знаю я, - бурчит он.

-Не знаешь. Если тебя так пугает брак, значит, у тебя с Настей что-то не то. И с этим разобраться надо. А не бежать куда-то.

-Личный опыт? – язвит сын. Я недовольно морщусь. Нельзя было воспитывать детей на равных, нужно было достать домострой и лупить их им по голове.

Хороший вопрос.

-Тебе двинуть что ли? На меня-то чего срываешься.

Стас обиженно закусывает губу. Какой же он ещё ребёнок по сути.

-Я знаю как правильно.

-Стас, пойми ты уже. Знать как правильно ещё ничего не означает. Да и как правильно тоже не всегда ясно. Хочешь жениться – женись. Мы тут тебе не указ. Это должно быть только твоё решение. Но и ответственность за него потом нести только тебе.

-Почему ты на маме женился? - повторяет он свой вопрос.

Ответов у меня миллион. Но нужно выбрать самый верный.

-Мне было мало того, что у нас уже тогда было. Мало встреч, совместного времени, тех ролей, что мы играли в жизни друг друга. Захотелось уже так, что от начала и до конца вместе, - долгое думаю добавлять или нет. Но потом всё-таки решаю пояснить. – Хотелось, чтобы мама была только моей. И не потому, что были другие мужчины, а для того, чтобы выцарапать её у всего остального мира. Как и тебя. Не было сил делить жизнь на части, вот здесь с вами, а вот здесь без вас.

Сын замолкает, переваривая мои слова. Я тоже не тороплюсь что-нибудь говорить.

Тогда мне казалось, что одного моего желания будет достаточно. Хотелось быть с Саней. И я был. Она не торопилась открываться мне до конца. Жили, воспитывали детей, заботились, поддерживали, и словно не могли окончательно принять во всё происходящее. Долгие шесть лет я ждал, когда она признается мне в своих чувствах. Лишь когда она сказала заветные: «Я тебя люблю», понял, как же я этого ждал.

Мы строили наш мир по кусочкам и частям, зная, что нужны друг другу. И это было правильно и естественно. Но всё равно было слишком много недомолвок и личных страхов, которые однажды вылились в то, что вылились.

Почему я пошёл к другой женщине? Сработал банальный страх, который всегда гнал от себя, что Саня со мной из-за отсутствия выбора. Я всю жизнь положил на то, чтобы искупить свои грехи перед ней, чтобы добиться её. И поначалу было всё хорошо, проблемы, дети, судьба держали нас вместе. Но стоило жизни чуть наладиться, как стало казаться, что она лишь позволяет мне быть рядом. Саня была хорошей женой, но ей было плохо. Она улыбалась, радовалась мне, была ласковой и нежной, но сомнения предательски шептали, что это лишь уступка с её стороны, смирение, что б его. Когда-то я убеждал себя, что для меня главное, чтобы она просто позволила мне любить себя. Но нет. Оказывается, потребность быть любимым во мне была не менее острой.

И именно тогда подвернулась Олеся. Мне показалось, что вот он выход, способ справиться со всем тем негативом, что варился внутри меня. И чуть всё не потерял.

Саня тогда от меня сбежала, схватила детей и уехала, словно в попытке вычеркнуть меня из жизни. И я взвыл. Знал же, что виноват, что скотина, что сволочь. Но всё равно, каждый Сашкин шаг к самостоятельности воспринимался как удар по мне. Все её действия превращали в реальности мои самые потаенные страхи.

До сих пор сложно понять, как мы выгребли из этого, как справились. Пришлось тогда взрослеть, быстро и больно, срывая с себя всё, что было нарощено за годы молчания. Скольких сил и эмоций стоили все те наши разговоры. Вроде бы и с женой разговаривал, любимой и родной, но всё равно боялся, как пацан, ей-Богу.

Но мы пережили, справились, простили. Долго притирались, узнавали новых себя, боясь, вновь свернуть не туда. Но ведь получилось? Потому что захотели, потому что не могли иначе.

-Пап.

-А?

-Ты только маме про это не рассказывай, хорошо? Я сам разберусь, честно.

-Хорошо.

Домой приезжаем уже к полудню.

Первыми нас встречают близняшки, повисшие на Стасе. Я хоть и улыбаюсь, но девчачий визг неприятно бьёт по больной голове. Нет, всё-таки алкоголь – зло.

Затем Кир и Дам жмут брату руки. Последним в коридоре появляется заспанный Ромка.

- Сударь соизволил быть? – подкалывает он Стаса.

-Юбку всё тебе не мог подобрать, - парирует старший отпрыск. – Может уже пора чёлку свою куда-нибудь деть? А то как баба, вот честно.

-Ты не переживай. А насчёт юбки, я тебе ссылку сам в интернете скину, - плевал Рома на все наши шутки. Вот что значит самодостаточность.

Саня всё это время стоит в дверях кухни, оперевшись на дверной косяк и с каким-то неподдельным упоением наблюдает за всем происходящим. Словно не веря, что вон они все мы.

Стас не без усилия отделался от навалившейся на него толпы и поворачивается к ней, окидывая её хитрым взглядом.

-Мать, ты выглядишь до безобразия беременной!

Жена накрывает ладонью свой немаленький живот, с нежностью поглаживая его:

-А ты бы ещё попозже приехал, глядишь, я бы уже и родила.

Наконец-то, они обнимаются, Саня расцеловывает старшего оболтуса в обе щеки. На что Ромка восторженно фыркает мне под самое ухо. Впрочем, я в этот момент тоже прижимаю к себе Кристинку, так вовремя подвернувшуюся под руку.

Дальше день идёт своим чередом. Обед. Разговоры. Ужин, на который прибегают бабушки-дедушки. Тесть к моему глубокому удовлетворению тоже выглядит помятым. Всё-таки есть в этом мире справедливость.

Вечером, лёжа в нашей кровати, я притягиваю Саню к себе, прижимая ладони к её животу. Малыш уже давно во всю толкается и шевелится, но сейчас почему-то не желает со мной общаться.

-Спит уже, - поясняет Саня.

А я лишь задумчиво киваю.

Столько мыслей сегодня прошло через мою голову. Про то, что было, или что могло было быть. Мы совершили столько ошибок в нашей жизни. Жалею ли я об этом? Не знаю. Потому что неизвестно, что было бы с нами всеми, если бы не эти ошибки.

-Ты сегодня какой-то задумчивый, - отмечает Саня.

-Жизнь переосмысливаю, перед днём рождения… Старость ли знаешь, - отшучиваюсь я.

-Нам нельзя быть старыми, - очень серьёзно замечает супруга.- Нам ещё сына воспитывать.

-Воспитаем. И будет он…

-Лучше чем мы. Да, я помню, - хоть я и не вижу её лица, но чувствую, как Саня улыбается.

Я целую её в шею.

-Ты уже выбрала язык?

-Думаю я.

-Определяйся, давай. Мне ж книгу ещё найти надо будет. Пора завершать коллекцию.

Она хмыкает.

-Веселишься?

-Ага, - легко отвечает Саша. – Знаешь, о чём я подумала? Как хорошо, что Роулинг только семь книг про Гарри Поттера написала.

-Тебе повезло, - шучу я.

-Ещё большой вопрос, кому повезло больше.

Ночь и спокойствие постепенно накрывает наш маленький мир. Где-то в квартире тихо сопят наши близняшки, а парни ведут свои долгие ночные разговоры, спорят, препираются, подкалывают друг друга. Но я знаю, что для каждого из них «брат» - это не пустое слово.

А я буду нежно прижимать к себе мою Саню и благодарить судьбу, за то, что они все есть у меня.

Конец