Юхх - ассенизатор, призванный богами

8. Еще один взгляд на денежно-кастовую эпоху: культ страха.

Давным-давно в этом углу отеля размещались апартаменты студио, и теперь они были восстановлены. Только, смеха ради, обрушившаяся часть внешней стены была закрыта прозрачным пластиком, и на первый взгляд казалось, будто там зияет огромная дыра с оборванными ржавыми хлыстами арматуры. И еще отдельный кусок стены площадью несколько квадратных метров, висел наружу, казалось, неким чудом удерживаемый в горизонтальном положении изогнувшейся арматурой. На самом деле, он удерживался (опять-таки) прозрачным пластиком, и этот элемент инсталляции играл роль балкона.

Бывшие апартаменты стали маленьким жилищем, где можно пообедать по-домашнему – фастфудом, заняться любовью, отдохнуть и поболтать. В плане фастфуда и занятий любовью не произошло ничего принципиально-особенного, кроме еще одной шутки Юхха. Он, на середине прелюдии, сообщил, что теоретически у Тсин, по сравнению с типовой женской особью Homo sapience, имеется на четыре эрогенных зоны больше. Разумеется, он не шутил бы подобным образом, если бы не знал, что Тсин позитивно воспринимает юмористические экспромты вокруг своих шести сосков…

…Короче говоря: Юхх завис в гостях у Тсин. Уже говорилось выше: Ямайка – остров, способствующий зависанию. И почему бы не зависнуть, если машинка-палеоптер для полета на Кубу будет готова только утром? Когда стемнело, и в небе зажглись звезды, парочка с порцией домашнего кофейно-ромового коктейля устроилась на гротескном балконе, и Юхх, из любопытства, спросил:

– А что символизирует архитектурный хардкор с обломками бетоном и ржавой гнутой арматурой?

– Это креатив моей сестрички-близняшки Шади. Она вообще обожает извращаться на архитектурные темы, а когда посмотрела фильм «Жрецы страха», ее пробило на такой концепт для оставшихся руин отеля.

– Что за фильм?

– Хронико-приключенческий, – сообщила Тсин, – про то, как в конце XX – начале XXI веков наука превращалась из клуба исследователей в жреческую касту.

– Хм… Мой дедушка Ральф тоже говорит про касту. Но почему жрецы страха?

Авиаинженер покрутила пальцами вокруг своей головы.

– Там объяснено, почему. Главное, за что ученые стали получать деньги, это нагнетание страха. Вокруг фреонов, углекислоты, вирусов, радиации, инопланетян, насильников, и террористов. Вокруг чего угодно. За несколько десятилетий, люди в развитых странах превратились в запуганных параноиков, которые прятались от вымышленных угроз за стальными решетками, с бронированными дверьми, с гротескными кибернетическими охранными системами… Да, о тогдашней кибернетике: люди от страха изолировались настолько, что общались с другими людьми только через смартфоны. В пабах столики разгораживались стеклянными щитами, чтобы люди не прикасались друг к другу, и не дышали друг на друга. Люди от страха не покидали дома месяцами, заказывая пищу с помощью смартфонов, а если приходилось выйти, то ходили по улице в респираторах. Корпорации – поставщики продуктов на дом становились хозяевами жизни…

– Подожди, Тсин, а кому это было надо? Кто платил научной касте за этот страх?

– Верхушка бюрократии, вот кто. Это была стратегия удержания власти. Контроль над межличностной коммуникацией. Блокировка возможности людей объединяться вокруг собственных целей. Подавление свободы. В фильме это названо «Исход наоборот».

– В каком смысле? – не понял Юхх.

– Это из книжки-библии, – пояснила она, – там, где мифы древних евреев.

– Я в курсе про книжку-библию, – сказал он, – мне в Луксоре даже показали, откуда по мифологии начинался исход евреев во главе с Моисеем.

– Wow! Серьезно, что ли?

– Серьезнее некуда. Выполз, значит, я из канализационного колодца на правобережном комплексе Нильского речного порта, и тут Али-Рамес, местный ассистент, говорит мне: «отсюда 3500 лет назад евреи с Моисеем ушли на восток». Я беру шланг, смываю с себя субстанцию, в смысле: говно, и отвечаю: «похоже, с тех пор канализацию не чистили».

Тсин хихикнула, хлопнула ладошкой по его спине, и спросила:

– А знаешь, по мифологии, зачем Моисей водил евреев по пустыне 40 лет?

– Гм… Я вообще не знал про 40 лет. Так и зачем?

– За тем, чтоб успели вымереть все, кто воспитан египетским рабством.

– Брутально как-то… – пробурчал Юхх, – …И, похоже, я упустил цепочку сюжета.

– Исход наоборот, – напомнила она, – бюрократия 40 лет нагнетала страх, чтобы успели вымереть все, кто воспитан модернистской свободой.

– Гм… Это уже даже не брутально, это вообще какая-то техасская резня бензопилой.

– Да, – Тсин кивнула, – наверное, потому все и пришло к Неназванной войне… И давай поболтаем лучше о позитивном. Как говорит моя сестричка-близняшка Риш: стремные разговоры не должны переполнять черепную коробку хомосапиенса.

– Э-э… Ты, вроде, говорила, что твою близняшку зовут Шади.

– Да, но Риш, это другая близняшка. Нас пятеро близняшек, вообще-то. Имена даны по буквам с конца финикийского алфавита.

Юхх выдохнул, помассировал затылок ладонью, и предположил:

– Это как-то связано с шестью сосками?

– Связано, – подтвердила она, – мы пятеро, вроде как, внучки проекта «Фульминатум», брошенные дети отложенного проекта «Кларкшип».

– Не понял… – признался Юхх, вспомнив, что он сам, с подачи ксеноинженера Тарса, зарегистрирован консультантом проекта «Кларкшип», но пока не выбрал время, чтобы ознакомиться с комплексным описанием этого проекта.

– Это загадочная история, – сказала Тсин, – когда готовился запуск беспилотного зонда «Фульминатум» к Проксиме Центавра, параллельно создавался пилотируемый проект «Кларкшип». Логично, что «Фульминатум» полетел, а «Кларкшип» был отложен, и на следующем этапе переформатирован в многоцелевую программу. Но отложить таким образом подготовку экипажа уже не получилось. У некоторой биологии нет реверса.

– А-а… В чем смысл такой генной модификации?

Тсин неопределенно пожала плечами.

– Видимо, авторы проекта вначале думали о том, чтобы создать колонию на одной из подходящих планет Проксимы Центавра. Соответственно, экипаж звездолета должен обладать биологическим свойством лавинообразного размножения. Кто-то придумал микшировать гены Homo sapiens генами реконструированного Purgatorius unio.

– Реконструированного кого??? – удивился ассенизатиор.

– Пургаториуса, предка всех приматов, обитавшего на Земле 60 миллионов лет назад. В середине прошлого века популяция пургаториуса была восстановлена из ДНК, которая сохранилась в брюшках насекомых-кровососов, застывших в янтаре. Пургаториус, это симпатичная зверушка между белкой и лемуром. Для генной модификации человека, у пургаториуса есть плюс – он прямой предок человека.

– Вот! Я начинаю догонять смысл. Значит, экипаж того «Кларкшипа» предполагалось составить из подвида людей, способных легко и быстро размножаться. Но зачем шесть сосков? Неужели на звездолете не предполагалось биотехнологическое оборудование, способное производить различное продовольствие, включая молоко заданного состава?

– Я сама теряюсь в догадках. Мама считает, что это связано с социальным аффектом от наступившей Третьей Космической эры. Если считать что Вторая была в 2020-х.

Юхх снова помассировал затылок и признался:

– Я не очень-то понимаю эти зигзаги старинной политики. Эры. Аффекты.

– Я тоже не очень-то… – сказала Тсин, – …Но там, куда ты летишь, это топовая тема.

– Это в тюрьме Гуантанамо, что ли? – удивился Юхх. Он знал: тюрьма Гуантанамо при флотской базе была брошена во время Неназванной войны. Тюремные корпуса, удачно расположенные вдоль южного берега Кубы, позже заселила коммуна вроде хиппи, или растаманов, или свободных художников. Но причем тут политология? Эту последнюю фразу он машинально произнес вслух, и Тсин ответила сразу на последний вопрос:

– Там каждый вечер политологическое ристалище, до искр из ноздрей и дыма из ушей. Между прочим, хотя тюрьма особо не перестраивалась, там уютно.

– Уютно? – переспросил он.

– Да. На корпусах – прикольные прозрачные крыши, вокруг корпусов сделан кое-какой любительский фитодизайн с капельным поливом. Все зелененькое и цветущее. Да, еще каменистый берег моря сглажен бульдозером до состояния приемлемого пляжа. Когда делался пляж, камни и лишний грунт был отгребен 200-тонным бульдозером, так что в результате получился широкий курган примерно 10 метров высотой. Там это называют «Дикая Куча». Вокруг Дикой Кучи принято расставлять любительские скульптуры из обломков валунов, бетона и прочего – что попалось под руку. Эстетика на любителя. А площадка наверху Дикой Кучи – место для ночных сейшенов.

– А! Тех самых, где ристалища, искры и дым?

Тсин утвердительно кивнула.

– Тех самых. Еще в Гуантанамо прикольная инфо схема. Обычно в таких коливингах публика знакомится спонтанно. А в Гуантанамо занимаешь камеру, диктуешь роботу-квартирьеру то, что хочешь сообщить о себе. Хочешь – меньше, хочешь – больше.

– Ясно. Что-то вроде доски персональных объявлений, так?

– Можно назвать и так. Публика там в основном релаксирует. Ну, там волейбол, стихи, гитара, рыбалка, дайвинг, групповой секс под пальмами или под парусом. Еще игры с детьми. Там много детей. Все почти как у классических американских хиппи 1960-х.

– «Дети цветов», – сказал Юхх.

– Что? – переспросила она.

– «Дети цветов» это название классических американских хиппи, – уточнил он.

– Wow! Удачное название для этих ребят. Хотя, там есть еще временные жители. Люди, работа которых вызвала стресс, или выгорание, или какой-то еще эффект, требующий полной смены обстановки, чтобы сбалансировать психику. Такая терапия… Кстати, я предлагаю психотерапевтический безалкогольный коктейль эвкалипт-кока-лайм. Это способствует конструктивной эротической фантазии.

– Своевременная идея, на мой взгляд, – оценил ассенизатор.

Следующее утро они проспали радикально – в смысле: полностью. Когда Тсин и Юхх, феерически зевая, выбрались под открытое небо, солнце торчало в его геометрическом центре. Проще говоря: в зените. А в углу летного поля стоял готовый клон палеоптера, продукт вчерашнего реконфигурирования базовой демонстрационной модели.

Тсин подошла к новенькой машине, провела ладонью по блестящему корпусу, а затем повернулась к Юхху и предложила:

– Ну что, пробный полет, и завтрак, плавно переходящий в обед?

– Куда предпочитаешь? – спросил он.

– Если ты не возражаешь: Гриль-Баржа в Монтего-Бэй, – сказала она, – 50 километров на север, поперек острова. У меня как раз там встреча вечером, а тебе получится ближе до Гуантанамо.

– Годится! – резюмировал Юхх.

Этот день получился невероятно-ярким. Холмы и заливы Ямайки, коралловые отмели Карибского моря в проливе между Ямайкой и Кубой, нарядные белые облака, которые лениво скользили в сторону Мексики, и тянули по синей поверхности моря свои серые почти незаметные тени. Юхх вел палеоптер чуть выше облаков, и созерцал…

…Почти медитировал…

…Листал в памяти прошедший день, вечер, и далее до обмена фразами на удачу.

«Ну, ассенизатор, удачи тебе, и семи футов под килем», – сказала Тсин. Сюрприз: она стремительно научилась шутить в его стиле. Так бывает.