За темнотой моих век

Глава 17

Ужасающую новость мне принесли ранним утром скопившиеся своры внедорожников у моего подъезда, в одном из которых меня дожидался армянский законник, известный в криминальных кругах под именем Самсон. В то, наполненное солнечным светом, сентябрьское утро мне было необходимо явиться в международный аэропорт, где меня и моих товарищей ждал Майер со своими людьми. Знали ли подробности моего расписания армяне, нежданно материализовавшиеся у моего дома, как неуместная стая воронья, мне не известно, но присутствие их многочисленной диаспоры во дворе слегка озадачило меня, и вскоре, поборов подозрительное смущение, я все же вышел на улицу и строго, не быстро, но и не медленно, двинулся к своему автомобилю..

— С тобой хотят поговорить. — Смуглый мужчина с суровым лицом постучался в мое окно, появившись сразу же, как только я запустил двигатель.

Не претендуя на конфликт, ввиду своего единичного положения, я покорно вышел из машины и беспомощно засеменил за угрюмым верзилой. Мы прошли десятки лиц представителей армянской нации, ненавидящих меня всем сердцем, прежде чем я оказался у опущенного заднего окна одного из авто, снутри салона которого на меня взирали утопшие горем карие глаза, красные в своей оболочке от недосыпа и утраты, о коей их владелец и прибыл мне поведать. Лицо Самсона опухло от бессонницы, огромные мешки под его широкими веками расплылись нездоровыми чертами, а громадный нос стал самой настоящей сопливницей. Потеребив золотые запонки своей черной рубашки с вертикальными тонкими белыми полосками и взобравшись очередным слизким подтеком в широких ноздрях, он все же, взгрудившись силами, вымолвил слово.

— Нурик рассказал мне все, позвонив вчера ночью из больницы.. — Гигантская ладонь вылезла из-за пределов окошка, и Самсон с большим уважением пожал мою руку. — Ты поступил так, как никто из нашего брата не смог бы..

— Да брось, жулик, рассыпаться сантиментами, — я убрал клешни в карманы брюк после пожатия, сказав свою реальную точку зрения на мой якобы подвиг. — Я сделал это лишь для того, чтобы спать спокойно, зная, что на моих руках крови нет..

— Есть, Ники, — та же крепкая рука с неведомой мне хищной реакцией схватила меня за пиджак и притянула ближе к окну. — Нурика убили почти сразу же, как вы его оставили в травматологии..

— Что?! — Голос мой пропал, превратившись в тонкий писк, горло тотчас же пересохло напрочь, голова пошла кругом, и, наконец, оказавшись свободным от хватки законника, я припал на корточки, схватившись за короткую свою шевелюру руками.

— Двадцать два ножевых удара и отрезанный язык, — Самсон вытянул свою голову из машины, взглянув на меня сверху, как на обреченного. — И как называть тех чудовищ, что сделали это? Какое имя дать тем, к кому вы примкнули?

— Мне жаль.. — Лишь ответствовал я и следом выбросил из себя рвотные массы своего наспех съеденного еще десяток минут назад плотного завтрака.

— Эти люди, если их так можно обозвать, погубят вас совсем скоро, Ник, — голова армянина спряталась обратно в салон, не желая смотреть на ещё не переработанную еду, оставленную мной на асфальте. — Ты человек достойный, я всегда приму тебя к себе, но знай, если уподобишься монстрам, дороги в мир людской обратно не будет..

Фраза эта повторилась ещё не раз в моей голове, пока я сломя голову несся в аэропорт через весь город, чтобы выплеснуть свой гнев на тех, кто сначала отпускает приговорённого из-под плахи, одаривая его лучами неожиданно подаренной жизни, а потом вновь настигает и убивает в страшной манере. Фраза, которую произнёс и сам монстр, пусть с толику унции меньший, чем тот, что способен двадцать два раза беспощадно втыкать лезвие в тело подобного себе человека..

Небрежно оставив машину открытой и криво припаркованной, в попыхах я вбежал в здание аэропорта и, ловко пробравшись через все проверки, подался трусцой искать Макса Майера по всей взлетно-посадочной местности, где и обнаружил его вместе с обширным контингентом подчинённых ему людей..

Преодолевая толпы крепких мужчин, движущихся по направлению к посадке в военно-грузовой самолёт, я агрессивно выкрикивал фамилию коренастого блондина, но он никак не реагировал, активно общаясь с кем-то из своих соратников. Но спустя минуту трудного моего пути я все же настиг его, когда он уже ступил в хвостовую часть воздушного лайнера. Рука моя схватила его пиджак и выдернула тело ко мне в поворот, но моей ярости было этого мало, поэтому, как только недоумевающее лицо Майера оказалось полностью перед моим, я со всей мощи положил руки ему на грудь и, двигаясь бульдозером вперёд, прижал тело к борту..

— Зачем?! Зачем было убивать Нурика?! — Я вопил и одновременно рычал, с силой, что была во мне неуемной, вжимая его к стене самолета.

Но бравада моя длилась всего пару секунд, и, высвободив руку, Майер остудил меня своим коротким ударом в солнечное сплетение. Я согнулся пополам от такого удовольствия, на несколько минут теряя дыхательное свойство лёгких, напрочь сбитых таким проворным ходом соперника..

— Вот в чем проблема русских, — Майер положил свою ладонь мне на затылок и приподнял мою голову к своему строгому, ни капли не растерявшемуся взгляду. — Страна у вас огромная, а личного пространства в приоритете нет и в помине… Это называется парадокс… А если хочешь задать вопрос или поднять тему на обсуждение, можно просто сказать, а не бросаться на меня, нарушая границы дозволенного..

— Вы — бешеные маньяки, — издал я ему свою точку зрения, при этом хватаясь маленькими глотками за кислород с оскалившимися сомкнутыми зубами наружу. — Сорвавшиеся с цепей чудища..

— Я к смерти армянина отношения не имею, — Майер отпустил мою голову и двинулся дальше, договаривая свое слово спиной. — А если мои боссы решили его убрать, то значит, так было нужно.

Поток человеческой массы, дождавшись окончания моего с Майером короткого разговора, двинулся на посадку дальше, как ни в чем не бывало, огибая меня своим проточным ходом, будто речная вода. Люди эти были совершенно разномастными по лицам, по стилю одежды, разнообразны были и габариты их тел… Мимо моих беснующихся глаз от горечи скорого поражения и полной несправедливости проходили как высокие молодцы с вытянутыми нордическими чертами лиц, опрятно одетые в деловую классику, так и обычные, круглолицые юноши, облаченные в спортивный стиль одеяния. Здесь настолько все было отлично и не похоже друг на друга, что воображение мое разыгралось, и я представлял, как все эти различные этнические группировки собирались Боговым и Лукашем по всей Европе… Носы картошкой, кривые и квадратные подбородки, прямоугольные скулы, острые челюсти, лопоухие уши и ещё многое подобное бросалось моему взору, превращаясь в антропологический калейдоскоп сынов старого света… Пока в самом конце, когда масса уже начинала кончаться, не появились родные и до боли знакомые мины моих друзей, чье присутствие способствовало выдворению меня из положения ступора..

— Что ты здесь делаешь?! — Ошарашенный мой тон обратился к тетушке Макса, которая двигалась внутрь самолета в компании своего племянника, Игоря, Лехи и Серого.

— Лечу с вами, дорогой, — ее нежные пальцы прикоснулись к моей шее, а губы сладостно притянулись к щеке, удерживая свой поцелуй до неприличия долго. — Ты против?

— Если мы все улетим, — Макс поздоровался со мной за руку, безапелляционно объясняя присутствие единственной дамы на этом воздушном судне. — И оставим ее без присмотра, то возвращаться нам уже точно будет некуда..

— Но это не выход, — я всецело запротестовал, когда Лена отошла от нас в поисках свободных мест. — Мы все-таки не на курорт летим.

— Она моя забота, не нагнетай, — Макс выставил ладонь вперед, приглашая меня в путь, при этом добавляя изъяснения. — Я не хочу вернуться в Москву, где рьяная шопоголичка в мое отсутствие набрала кучу кредитов и продала всю нашу недвижимость… Вот свершим дело, Ник, и я сразу отправлю её в Лондон к сестре.

— Давно пора, — согласился я и, чуть подумав, негромко добавил. — Может, и нам стоит сменить регион..

Ничего мне он не ответил тогда словом, только лишь сжал губы в себя, как бы улыбаясь для меня изнутри, и обозримо окинул настороженным взглядом всех присутствующих, уже расселившихся по своим пассажирским позициям. После же мы сфокусировали зрение на заведомо занятых для нас заботливой Леной местах и, бегло узрев логотипы компании на спинках кресел, где были выведены эстетичные для делового образа названия “MarsCorp”, наконец сели, сосредоточенно наблюдая, как и все новички в первый раз, закрытие нижнего грузового отсека тучного лайнера… Выслушав вскоре краткое обращение командира самолета, воздушная машина перевелась в движение, и шасси, набирая скорость, заскользили по взлетно-посадочной полосе. Безусловно, при отрыве от земли такого аппарата, как огромный грузовой самолет, весящий более двухсот тонн, нас сильно потрепало и не на шутку потрясло, но, набрав скорость и высоту, полет выровнялся, став достаточно комфортным для сна, который лично для меня был невозможным, ведь прикрепленные кресла стояли спинками к борту и никак не откидывались. Не помню, смог ли я уснуть тогда полностью, так как время от времени все же понемногу дремал и резко просыпался, каждый раз невзначай посматривая в другой конец самолета, где находился служивый Майер, неизменно изучающий какую-то сводку в лежавшей у него в руках синей папке. Никак я не мог оставить думы о смерти Нурика, и даже в тяжелых грезах коротких сновидений не легкая кончина этого человека падала на мои мысли леденящей душу лавиной, скатывающейся раз за разом с высоких гор совести. Также я частенько вглядывался в лица людей, сидевших напротив меня, по правую сторону борта, осознавая, что кто-то из них, возможно, мог быть убийцей несчастного армянина. От этого отвращения, испытанного ко всем им поголовно, мне хотелось вывернуть наизнанку кишечник, но дрема вновь накатывала на мой уставший рассудок, и я погружался в скоротечное царство морфея, без остановки, по кругу повторяя этот процесс… Казалось бы, бесконечно это все продолжалось, и вероятно, если бы мы летели еще дальше назначенного места, то я бы верно сошел с ума. Но по прошествии шести часов пути Макс Майер неожиданно поднялся со своего места и подошёл к нам, расталкивая крепко спящего Кота и, конечно, меня, находившегося в каком-то абстрактном помрачении неоклемавшегося разума..

— Через час приземлимся! — Проорал он вполсилы и схватился за трос, свисающий с потолка, предназначенный для закрепления военной техники. — Я хочу знать, есть ли у вас хотя бы наметки, как упрятать такой груз и перевезти его, пока нас не встретила триада!

— Какая к чертям триада?! — Моментально взбодрившись, Макс задал определенно важные вопросы, волнующие не только его самого. — Куда мы вообще летим?! И для чего было разделять нас на три самолёта?!

— Место нахождения груза, как и его производство — Китай! — Проорал он в ответ, удовлетворяя нашу потребность в знаниях происходящего. — А разделили вас для сплочения наших коллективов, так что не переживайте… Еще раз спрашиваю, идеи есть?!

— Поездами вывезем! — Наотмашь предложил Макс, чей крик стал окончательным шагом для пробуждения всех близ находившихся людей, в том числе и наших друзей.

— Сколько еще лететь? — Натужно пробужденные глаза Лены бросили взгляд на коренастого блондина, крепко стоявшего перед нами на прочных ногах.

— Поезда взвешивают, — Майер не удостоил девушку ответом, а лишь отразил предложение Макса, бегая глазами то на него, то на меня. — Как бы вы ни упрятали груз, его все равно обнаружат, и плюс к этому наши сроки горят, а по железной дороге составу идти до Москвы дней семь. Это слишком долго!

— И какой же отрезок нам отведен?! — Хмурая мина Серого собрала густые брови к переносице, выставив недружелюбный взгляд на Майера.

— До первого числа ноября! — Выпалил он, тоже собирая грозные тучи на и без того суровом лице.

— Да это невыполнимо! — Леха присвистнул на весь отсек, а после начал искать поддержку своего мнения у нас с Максом. — Скажите ему! Там работы на полгода минимум!

— У нас нет столько времени! — Выкрикнул Майер. — Поэтому столько подручных людей мы и взяли с собой!

— Что думаешь?! — Макс обратился ко мне через сидевшую между нами еще ничего не понимающую с просони Лену.

— Если учитывать сроки доставки и взвешивание поездов, то этот способ можно убрать из вариации, — я чувствовал слабость из-за голода и головокружение из-за долгого перелета, который сопровождался прерывающимся и явно нездоровым сном, но соображал все же естественно своим способностям и тихим задумчивым голосом произносил мысли, витавшие в моей голове. — Их взвешивает госорганизация, железнодорожная… А если бы, например, в нашем государстве имелась частная компания со своей платформой по всей стране.. — Я поднялся на ноги, даже не заметив, как отцепил ремень, и, осматриваясь, без стеснения схватил для своей безопасности плечо приземисто сложенного Майера. — Что если мы могли бы избежать взвешивания без взяток и огласки? — Скопище зевающих пассажиров все больше и больше приковывало ко мне свое внимание, ко мне, совсем глубоко погруженному в ход своих мыслей, тогда я словно почувствовал, что идея близка, что она вот-вот всплывет на поверхность. — Сколько у нас самолётов? — Спросил я Майера, но тут же ответил сам себе, вспомнив о вышитых на спинках кресел логотипах частной компании, которой и принадлежало это судно. — Три… Три воздушных корабля с подъемной массой более ста тонн..

— Филигранно, — прошептал Макс в восхищении и, поднявшись со своего места, подхватил мою тихо высказанную речь, осматривая бортовые стены, проводя рукой по их поверхности, а после, как-то одержимо, вместе со мной задрал голову вверх. — Грандиозно получится всех объегорить..

— А вы можете объяснить причину своего резкого изменения в поведении, или мне психиатра вызывать?! — Майер напряженно крутил головой то на меня, то на Макса, а мы, тем временем, как ополоумевшие дети, радостно изучали внутренний кузов железной птицы.

— Здесь и так все понятно! — Прокричал Игорь, изъясняясь за нас. — Мы запихаем груз в эти три самолета, набив их под завязку!

— Да это абсурд! — Голова Майера закачалась из стороны в сторону. — Самолеты тоже, а тем более грузовые, взвешиваются по прибытию!

— Да, но это три частных самолёта! — Я проорал ему слова почти на ухо, а после подошел к своему креслу, чтобы указать на логотип. — Вы содрали названия компании с корпусов лайнеров, но с кресел содрать нашивки много труднее, чем какие-то наклейки с металла, и, закрывая глаза на эту маленькую деталь, понадеялись, что мы их не заметим..

— Но мы все замечаем! — Макс подобрался к Майеру с другой стороны и тоже прокричал слова близко к его уху. — И теперь знаем, кто заказчик..

— Допустим все так! — Неохотно он согласился с нашими доводами, но все же продолжал спорить по поводу разумности использования именно этого транспорта. — Но есть нюансы… Как избежать взвешивания и последующего обыска?!

— Есть только один вариант! — Я заглянул в его глаза, теперь уже вожделенные интригой, а не разочарованием, кое виделось мне при первой встрече. Тогда эти два серых хрусталика смотрели на нас в возмущении, как на двоечников лицезреет строгий учитель, но теперь все в этом взоре изменилось: он стал более доверительным и будто бы верящим в то, что вся эта история все еще может иметь ярких красок финал. — Нам нужен частный аэропорт, и, насколько мне известно, миллиардер Виктор Марсов, помимо названной в свою честь корпорации, владеет такими под Москвой… Краснодаром… Санкт-Петербургом..

— Они все маленькие, — с утратой веры в эту идею он опустил голову, досадливо покачивая ею по сторонам. — В каждом из них по одной полосе, не предназначенной для грузового судна, таких размеров… Да и если пилоты рискнут согласиться на такой трюк, то куда ты денешься от взвешивания?!

— Пусть ваши люди придумают, как ввести карантин сразу в трех местах! — Отвечал я, вновь возрождая в нем надежду на успех. — Если пилоты действительно согласятся участвовать в этой авантюре, для них не будет проблемой отсутствие диспетчеров в пустом, подсвеченном аэропорту!

Признание, после мной озвученного плана, увидел я в лицах многих, тех, кто хоть как-то уловил суть задуманного. Уважение зрело и во взгляде непреклонного Майера, который долго смотрел на меня, не произнеся при этом ни слова. Но совсем скоро он молча кивнул сначала мне, а следом Максу и, без все тех же долгих речей одобрения, удалился к себе восвояси..