За темнотой моих век

Глава 7

Июнь, месяц сладострастных, неумолимо знойных и совсем без капли дождя, казалось бы, грубоватых, душных, пересохших дней, подходил к концу на момент тех событий и, обволакиваясь в обертку нашей памяти, уже начинал засыпать, премного и еще более пылко обещая вернуться в следующем цикле обращения нашей планеты вокруг горячей звезды. Тогда-то мы и выдвинулись на встречу нашего очередного преступного деяния полным составом, собрав пять автомобилей наших людей. И через сутки пути уже оказались на месте, в заданной точке, коей являлась небольшая таможенная стоянка, где, по моим личным расчётам, должны были остановиться на отдых наши будущие товары.

Собравшись в местной кафешке, Кот распределил роли и оповестил все группы, на которые изначально мы были поделены. Он сообщил всем информацию, полученную от нашего прикормленного полковника на границе о госномерах, суммах грузов и, конечно же, количестве телевизоров. Шок ли был на лицах моих друзей? Безусловно, именно он и сконфузил двадцать с лишним юных мужей на пару минут. Ведь цена одного огромного экрана была равна почти двумстам тысячам, а количество таких экземпляров в одном большегрузе составляло примерно под пятьдесят единиц. По факту к нам на светский раут полным ходом шло пять повозок, и стоимость каждой, если не учитывать будущие издержки черного рынка, исчислялась десятью миллионами. Для нас это были легкие, даже лихие, быстро заработанные деньги… Как-никак, не было у нас многоходового плана имеющего свои нюансы, как это было присуще стандартным нашим делам. Так же мы не имели ответственности за результат перед самими собой и, тем более, никаким образом не обязывались перед старшими за это деяние. Конкретно в те пару суток мы превратились в обычных разбойников с большой дороги, ратующих на удачу и самих себя…

— Едут, — Серый выбросил остатки уже выкуренной сигареты и, включив неоновую подсветку на палочке поддельного сотрудника дорожной инспекции, уверенным шагом вышел на дорогу. — Приготовьтесь, я торможу его.

Как только прорезающий летнюю ночь свет фар фуры распознал мнимого сотрудника патрульной службы, мы, оставшиеся в машине на обочине, одухотворённо услышали, что водитель начал сбрасывать скорость и уже послушно принялся оттормаживать тонны металла.

Тотчас же после красочного представления офицером от Серого мы тайно окружили кабину водителя, и я нанес ему свой визит через пассажирскую дверь, пока он преспокойно тыкал нашему переодетому другу свои документы в лицо.

— Доброго вечерочка, — я резво ворвался в кабину и, наставив пистолет перед телом шофера, попробовал ему без лишней жестокости и пустой болтовни объяснить, что не стоит переубеждать нас в наших действиях, а тем более им препятствовать. Но водители-дальнобойщики — это непростой контингент людей, и, сообразно всем им, конечно же, наш решительный индивид, смело выхватив из под своего сиденья арматуру, нанес мне два непоправимых удара в район открытых для увечий рёбер. И поверьте, он бил бы и бил меня, пока силы его не канут, если бы Серый и остальные парни не вытащили буйного защитника груза из кузова и не уложили упрямым лицом в асфальт. — Вот тварь! — Залившись гневом, неистово закричал я, крепко сжимая зубы от неугасающего ощущения соприкосновения моего тела с железной палкой.

— Куда вы лезете, гоблины! — Рычал мужик, дергаясь и беснуясь в слюне, до самого конца борясь с теми, кто удерживал его. — Вы хоть знаете, чей это груз?!

— Номера воткнули? — Спросил я, наперекор своей боли, когда еле вылез из кузова, чуть согнувшись в талии. — Езжайте, документы внутри..

— Ты в порядке? — С бережной тревогой в голосе задал вопрос Серый, и когда я отмахнулся рукой, он озабоченно кивнул на шофёра.

— Я разберусь, — стараясь не задавать себе резких движений, я стукнул тыльной стороной кулака по кузову, отправляя фуру в путь и подобравшись к уже бывшему водителю на асфальте, быстрым, и к сожалению, болезненным для меня рывком поднял его за шиворот на ноги. — Иди в лесополосу, или я пущу тебе пулю в башку.

— Ребят, ну не надо.. — Голос мужичка, почувствовав дуло у почки, резко размяк, а голова так и закрутилась то на Серого, то на меня, щенячьим выражением лица, призывая нас к пощаде.

— Сопровождайте груз, — скомандовал я Серому и подтолкнул стволом пистолета в спину что-то бормочущего пленного. — Езжайте говорю!

— А ты? — Серый, супротив своему желанию, начал отступать спиной к внедорожнику на обочине.

— Управлюсь с этим, и парни меня подберут.. — Я так и не обернулся к своему другу, зная заранее, что он выполнит указание, и вскоре, через пару секунд, мы, уже вступившие вдвоем в лесополосу, услышали свист резины об остывший, всего лишь на короткую летнюю ночь, иссушенный асфальт…

— Вы убили этого человека? — Сосредоточенный и затаивший дыхание доктор прервал меня, кинув на меня такой прищуренный взор, будто он был когда-то давно верящим в своего ребёнка родителем, а я вконец испорченным подростком, разрушившим в один миг все его надежды. Словно был юношей, которого, скажем так, уже почти не осталось в его глазах.

— Нет, вы точно из силовых структур, — я попытался перевести его ковыряющий, сверлящий до недр взор в шутку, но он, никак не среагировав, все продолжал выпиливать взглядом дверь моих глаз. — Скажите, убийство человека является глупостью, или, может быть, большей глупостью было бы признание в этом деянии совсем незнакомому человеку?

— Ник, я не собираюсь бежать в полицию с доносом, и тем более я не подхожу на роль того, кому вас судить. Я всего лишь ваша книга воспоминаний, которые вы записываете в меня, дабы найти ответы и переосмыслить свою жизнь.. — Его лицо замерло в тяжкой форме гарантии своей немоты, и мне уже казалось, что я готов ему поверить, но взгляд, его взор скрытого осуждения гремел во мне тревогой, и она, требуя закрыться от мира, спрятать пережитое глубоко внутри бесконечной библиотеки сознания, била взволнованным тактом моего сердца в груди.

— Я не убил тогда этого человека, — вымолвил я без какой-либо гордости и, опустив глаза, со всей непонятной, противоречащей моим чувствам фрустрацией, продолжил рассказывать ему правду. — Мы шли минут пять вглубь этого пролеска, стараясь как можно дальше удалиться от трассы…

Мужичок этот все никак не умолкал, он вещал, тараторил, как ненормальный, рассказывая мне о своей пройденной жизни. Описывал своих дочек, их каверзные совместно пройденные истории, погружал меня в уморительные и беззаботные дни семейной жизни. Он подробно излагал, как влюбился в свою будущую жену и мать своих детей, как они знакомились, как со скоростью света расцветала их жизнь, превращаясь в еще один цветочек на бесконечной поляне семейных надежд. Я слушал, хоть и делал вид, что мне наплевать, с каменным лицом, превозмогая боли меж ребер, я очень внимательно слушал, понимая, что мне такая жизнь уже не нужна, что такому, как я, она уже перестала светить ярким и теплым лучом на горизонте событий. Осознавая все это, я также видел картину, полностью противоположную этой, как меня, подобно ему, ведут в глубокую чащу, и я все с тем же булыжником вместо лица, иду на смерть без единого звука..

— Встань здесь, — приказал я ему, и он, от испуга передернувшись в коленях, исполнил команду. — Жить хочешь? — Голова мужика судорожно закивала. — Тогда не шевелись.. — И тотчас я вколол в его плечо заранее приготовленный раствор снотворного из шприца. Мужик, словно замертво, рухнул под дерево через пару секунд после инъекции и с невообразимой мощью захрапел. Это было так громко, что мне пришлось переворачивать его тело на бок, аккуратно укладывая вокруг ветки кустов и деревьев, дабы избежать обнаружения кем-либо, раньше времени, спящего..

— Рад слышать, что вы все таки не до конца увязли, Ник, ведь убийство — это наихудшее преступление, нет ему оправдания, как и нет больше прежнего человека, который смог совершить такое злодеяние… Я крайне надеюсь, что у этого водителя сейчас все хорошо.. — Лик врача оттаял у меня на глазах и вновь заблистал очаровательной улыбкой добрейшего простака. Он, точно пробудив в себе новые силы, затейливо подскочил с места и, звонко хлопнув в ладони, двинулся к выходу. — По этому поводу, молодой человек, я предлагаю испить кофе… Вся ночь, вся темная ночь у нас впереди, а время всего то одиннадцать..

— Удивительно.. — Ответил лишь я, задумчиво разводя руками.

— Что же именно, милейший? — Прокричал доктор из-за дверей комнаты, откуда он ранее приносил для нас двоих провиант.

— Удивительно было то, что даже группа Лехи справилась со своим заданием без курьёзных инцидентов..

На тот момент, когда я уже вышел обратно на трассу и меня подобрал внедорожник Макса, еще три фуры, подобно моему рассказанному случаю, были исполнены и двигались под контролем наших людей в сторону Москвы. Но вот с группой Кота случился существенный казус касаемо цели, и именно это недоразумение, как мы поняли позже, и являлось катализатором для той гонки, которую нам пришлось устроить. Та самая последняя многотонная тележка, едва завидев нашего переодетого друга в форму полицейского, нажала на педаль газа и, ускорившись с пламенным звуком рвущегося к пределам мотора, чуть было не снесла всех нас в пропасть.

Собравшись в ускоренном темпе в машину, мы без раздумий начали погоню за столь габаритной жертвой и вскоре, нагнав преследуемую фуру, попытались, демонстрируя наличие огнестрельного оружия, запугать еще пуще прежнего обезумевшего шофера, а тем самым заставить его прибегнуть к здравомыслящему решению, которое должно было лежать для него на поверхности. Но вывод, что нужно всего лишь остановиться и сдаться без боя, все никак не приходил ему в голову, и, выжимая все силы из своей повозки, водитель безбашенно продолжал давить на педаль газа.

— Подкатись к нему ближе! — Прокричал на эмоциях Макс рулевому Игорю и сразу за тем вылез в окно своей передней пассажирской двери. — Тормози! — Горланил он во всю глотку, размахивая рукой с оружием, а после застав всех нас и, конечно же, водителя фуры врасплох своим ходом, изящно, но, и естественно, не без везения, перепрыгнул с нашей машины на ступени кузова преследуемой цели и тут же следом, без какой-либо растерянности, разбил стекло прикладом пистолета.. — Тормози, кому говорят! — Но идиот или все-таки трус, перепугавшись от такой прыти окончательно, лишь стал терять управление, и его громадная повозка начала нырять то вправо, то влево… Но Макс и в такой ситуации смог удержаться за дверь фуры, а, восстановив наконец равновесие на ступенях, он без лишних уговоров выстрелил в дверь несколько раз. После чего за ослепленными страхом глазами водителя, где-то внутри его узколобой черепной коробки, сложилось наконец правильное решение, и шофер безобразно быстро принялся нажимать на ножной тормоз.

В моей опытной жизни ещё не представлялось до этого случая наблюдать столь быструю остановку такого огромного транспорта, но, видимо, все происходит когда-то впервые, и наша будущая фура встала, как вкопанная, будто змейкой растелившись по асфальту. Прыткий водитель, на тот момент сверх меры заряженный адреналином, перескочил на пассажирское сиденье и, что есть силы, выпрыгнул из кузова и побежал без оглядки в сторону все того же леса, прилегающего к шоссе.

— Давайте за ним! — Велел Макс, яростно срывая свой голос.

В забег с препятствиями вступил сначала сам Макс, а следом за ним дал маху Юра. Я же тихим ходом, ввиду еще играющей, неограниченной боли в подреберье, двинулся их догонять, разумно оставив двух ребят на трассе для перестановки наших транспортных средств ближе к обочине.

Несколько минут я бродил меж высоких деревьев, стараясь, как можно бесшумно, а точнее, насколько это возможно в кромешной темноте ночного леса, переступать с шага на шаг, пока не услышал беспорядочный хруст немного вдали. Разумеется, я понимал, что кто-то из моих друзей мог оказаться предметом происхождения этого хаотичного звука, но, решив рискнуть, я перерезал путь приближающемуся уже прямо на меня шороху. Шальной такт учащенного дыхания все нарастал за каждым движением, метр за метром сокращая дистанцию с затаившимся за деревом мной, пока, наконец, сквозь тьму я не разглядел силуэт нелепо оглядывающегося по сторонам тела и, не упустив очередную возможность его невнимательности, я отрезал путь беглеца и нанес безапелляционный удар ему в голову, результатом которого стал молниеносный нокаут..

— Кооот! — Гулко окликнул я своего друга, вложив в призывное имя все силы, что оставались, и тут же мне пришлось поплатиться: я резко схватился за ребра, закипевшие от очередной вспышки боли в пылающей огнём грудной клетке.

Появления Юры и Макса не понадобилось выжидать долго, и, казалось бы, на самом деле прошло каких-то пару минут, как они прибежали с разных сторон. Но обуявшая меня агония красочной боли растянула десятки секунд на бесконечные тысячелетия по ощущениям внутренней шкалы времени, расщепляя лишь одну долю мгновения на цельно прожитые годы мучительных страданий.

— Ты что, братец?! — Макс растерянно пригнулся ко мне, лежащему в согнутом состоянии на голой земле, и, сориентировавшись на ходу, отдал Юре указ. — Бери этого мудака в охапку, а я потащу Ника..

Спустя, как мне кажется, целую вечность непреодолимого пути обратно к дороге, мы все же добрались до обочины, и парни, встретившие нас с добычей, насколько это возможно, с комфортом усадили меня на заднее сиденье внедорожника и напичкали в руки обезболивающие таблетки с бутылкой воды. Я без промедления съел сразу несколько круглых штучек и аккуратными глотками запил препараты, стараясь как можно меньше создавать движение тела. А тем временем перед моими глазами открылся вид на животрепещущую беседу моих друзей с обезвреженным мною дальнобойщиком.

— Какого черта ты убегал сломя голову?! — Макс атаковал шофера хлестким ударом ладонью по щеке.

— В-вы х-хоть п-представляете ч-чей э-это г-груз? — Он заикался на каждой букве, дрожа всем телом так, будто настоящий мороз стоял на улице, и его только что вытащили прямо в холодную стужу из теплой постели.

— Армяне тебя наняли?! — Потребовал объяснения Игорь, одаривая трусившего еще одной пощечиной.

— Нет, — неожиданно четко ответил водитель и залился смехом полоумного психопата, но еще одна пощечина по его лицу привела обезумевшего немного в себя, и он дополнил свой ответ зловещим предзнаменованием. — Вы, я… Мы, все уже трупы… Они найдут нас, где бы то ни было… С нами расправятся самым жестоким образом, который даже представить себе невозможно… Поэтому! Я молю, убейте меня сейчас! Отведите от ужаса, что ждёт впереди уже вас! Убейте!!!

Кровь стыла в жилах от той картины, которую я до сих пор вспоминаю перед сном. Никогда я ещё не видел такого страха в глазах человека, того словно кромешного ужаса, потоком безумия вылившегося наружу от переизбытка в сознании, где уже все было решено окончательно, и смерть была лучшим решением — быстрая и безопасная, как бы это ни звучало нелепо. Человек этот хватался за моих друзей своими руками в истошном звуке, вымаливая обрыва собственной жизни. Он ползал перед ними на коленях, отчаянно и совершенно искренне требуя казни, без суда, без следствия. Он просил всего лишь одной пули в голову, тыча пальцами в лоб. К его будущему сожалению, никто из нас не был столь безнравственно опустошен, чтобы вот так, запросто, отнять человеческую жизнь, и Юра, как и планировалось ранее, отвел этого человека в лес и уложил спать, столь очумевший, утопающий в страхе, беспокойный разум.

Обезоруженный сией картиной, я ненадолго позабыл о боли, не позволяющей мне дышать полной грудью. Меня настолько погрузило в себя желание смерти этого психически неустойчивого человека, что я и не заметил, как круглой формы белые таблетки, эти маленькие солдатики гармонии и оздоровления, заглушили мои страдания. Но каково было в конце концов осознать своим разумом, что облегчение и купирование моих мук наконец-то настали, и на радостях, где-то глубоко зарытых под коркой черствых эмоций, я подтащил к себе приготовленные поддельные документы на ныне стоявшую пред мной фуру. Несколько поверхностно пробежавшись по фальшивым бумагам, я ненароком что-то приметил: какой-то неправильный разворот произошедших событий, который неброско покалывал меня в чуткий и мнительный глаз. Что-то маленькое, но увесисто значимое в механизме истории сильно мешало мне успокоиться и нарастающим сомнением вгоняло в тревогу, заставляя вновь и вновь перелистывать страницы и прокручивать пройденный эпизод жизни..

Я бережно выполз из автомобиля, захватив с собой документы, и, прошагав к задней части прицепа, с помощью фонарика сравнил на соответствие наши поддельные госномера с оригинальными… Терзающее предчувствие неправильности или, скорее, ошибочности произошедшего не подвело меня, и мои инстинкты, пытливо требуя все проанализировать сверху до низу, привели мой мозг к успеху. Но и секундное ликование оказалось омрачено обнаруженным ответом, когда я наконец добрался до истины, освободив двери прицепа от удерживающих их рычагов в закрытом положении..

В пятером мы стояли и ошарашенно вглядывались во внутренний мир грузового отсека дальнобойной машины, где бесчисленным множеством, в покое и блаженстве отдыхали свежие, блестящие, как на картинке рекламы, будто новорожденные спящие дети, двенадцатицилиндровые двигатели..

— Немыслимо.. — Смог промолвить Игорь не веря своим глазам.

— Рассвет Макс, — подметил я краски зари на востоке. — Нужно решать..

— Действуем по плану..