Застенец

Глава 14

— Надо кого-то с седьмым рангом звать, — заключила Лиза, глядя на три кортика, воткнутых в стену.

Вообще, я в жизни не мог подумать, что их можно метать. Это раз. Два — оказалось большим сюрпризом, что Макар умел это делать. Как выяснилось, у него то ли дядя, то ли кто-то из родственников промышлял чем-то не вполне законным (еще Там, само собой), вот и научил простолюдина плохому.

— Может, снова попробуем? — вздохнул я. — Должно сработать.

— Нет, не должно, — отрезала Лиза. — Ты знаешь, что Макар не причинит тебе вреда. Ты же сам сказал, чтобы он метал их рядом с тобой. И подсознательно понимаешь, что ничего плохого не случится. Вот дар и не включается.

Мучался я недолго, решившись все-таки рассказать хоть кому-то о своих злоключениях. Так получилось, что у меня были только несколько близких знакомцев. На них и выпала тяжелая доля. Пусть Самарин и говорил, что никому нельзя доверять. Но носить в себе все это я больше не мог. Голова разрывалась на части.

К слову, ребята отреагировали положительно. Даже стали предлагать варианты развития дара. Ну, и дошли до этого.

— Можете говорить чуть потише? — взмолился Илья. — Если нас найдут, то…

— То что? — спросил я. — Думаешь, за всю историю лицея никто никогда не прогуливал занятия? Или Империя столь остро нуждается в гвоздях, что за саботаж нас четвертуют?

— Николай, что за глупости? — вздернула плечами Лиза. — Мы же не варвары. Телесные наказания не применяются в учебных заведениях уже почти тридцать лет.

— Действительно, наступил век гуманизма, — согласился с ней я. — Тогда вообще переживать не за что.

Но легче Горчакову не стало. Наш план был прост и изящен. Лизе внезапно поплохело с животом, поэтому Илья вызвался сопроводить ее до медпункта. Я и Макар попросту слиняли с занятий. Уже без всякого изящества. И теперь в крохотной лекторной пытались как-то пробудить мой дар. Хотя с тем же успехом можно было заставить девяностолетнего старика с импотенцией исполнить свой супружеский долг.

— Может вернемся на занятия, а после уроков соберемся снова и попробуем? — предложил Горчаков.

— Илья Сергеевич, при всем моем уважении, не будь занудой, — ответил Макар.

Лиза прыснула на его замечание, а я показал большой палец. Это придало Протопопову уверенности. И он продолжил.

— К тому же Коле после уроков еще повинность отрабатывать.

— Это точно, — мрачно отозвался я. — А потом в экипаж и домой.

— Снова жандармов приставили, — даже не спросила, а констатировала Лиза.

— Ага, у них же теперь главный Максутов. А мы вроде с ним в неплохих отношениях. Он и письмо лично прислал, где попросил меня быть осторожнее.

Вообще, Максутов много чего написал. Я даже удивился. Где человек такого ранга (а о назначении его Главноуправляющим Третьего Отделения не говорил только ленивый) и где я. Еще уверял, что мои перемещения по городу никак не ограничены, лишь упомянул, что теперь за мной неотступно станут следовать жандармы. Куда бы я не пошел. Они вроде бы даже хотели на занятиях присутствовать. Хорошо, что Зейфарт запретил. Мол, на территории лицея ни одному кадету ничего не угрожает. Вот и получалось, делай что хочешь, но за каждым твоим шагом будут следить. Как по мне, чувствовалось в этом во всем какое-то противоречие.

Что до того, как Максутов узнал о покушении — здесь нужно сказать спасибо Иллариону. Когда я явился в непотребном виде домой, тот пристал, как голодный клещ по весне. И не отцепился, пока не получил всю информацию.

Я думал, что на этом злоключения закончены. Однако верный слуга написал куда-то письмо. И уже вечером ко мне примчался сам Илья Вениаминович, выглядящий весьма встревоженно. Странно, конечно, что именно он. Вроде охрана молодого графа не входила в обязанности Максутова. Тогда не входила. Но надо же, как все перетусовалось.

Моя враждебная троица вела себя тише воды, ниже травы. Да, обстоятельства на политической карте сильно поменялись. Зубарева-старшего вроде не уволили, но сослали на какую-то незначительную должность. Поэтому его сынок — Дмитрий, ходил как побитая собака. Ну, к слову, действительно побитая.

Максутов-младший, несмотря на карьерный рост брата (как выяснилось троюродного), тоже не отсвечивал. Ответ я нашел в собственном письме. Игорь Вениаминович уверил, что его родственник не сделает мне ничего плохого. А если попробует что-нибудь выкинуть, то мне стоит сразу же писать Его Светлости.

А Крыса и есть Крыса. Он и раньше не особо рыпался. Теперь же вообще затаился. Казалось бы, живи и получай удовольствие. Вот только что-то не выходило.

— Может, в словах Будочника есть смысл? — спросил я. — Какой толк в даре, если ты не сможешь им воспользоваться.

— Что ты, Николай, отдать дар, даже его часть, это страшный грех! — всплеснул руками Горчаков.

— Рад, Илья, что мы хоть немного отвлекли тебя от прогула занятий. А что, правда грех?

— Илья со свойственной ему экспрессивностью и неустойчивой храбростью выразился не вполне корректно, — заметила Лиза, сев на парту и скрестив на груди руки. — Но в принципе верно. Передача дара — процесс неконтролируемый и рисковый. Потому на подобное могут пойти либо отчаянные люди, либо сумасшедшие.

— Я же не собираюсь отдать ему дар полностью. А кусочек, как выразился Будочник.

— Замечательно, значит, ты упадешь не с самого высокого шпиля четырехэтажного здания, а лишь с карниза крыши, — спокойно парировала девушка. — Пойми, Николай, у всего существуют определенные последствия. Бывали случаи, когда после передачи дар не рубцевался и магические силы продолжали утекать. И так до полного опустошения.

— Макар, можно твою короночку?

— Елизавета Павловна, при всем моем уважении, не будьте занудой, — развеселился Протопопов.

Правда, тут же пожалел о своем легкомыслии, встретившись с гневным взглядом Елизаветы. Он, наверное, и рад был бы вернуть все назад, вот только слово, как известно, не воробей. Уж скорее дятел.

— Дело не в занудстве, — серьезно ответила девушка. — А в том, что от этого может зависеть твое магическое будущее.

— Ты говоришь, как моя мама, — потянулся Горчаков. — Действительно ужасно скучно.

— Может, это у тебя суперспособность такая? — хохотнул я. — Быть занудой.

— Я не зануда, — сжала кулаки девушка.

— Ладно, как говорили в моем мире, у каждого свои недостатки. Кстати, в занудстве нет ничего такого.

— Я… Не… Зануда!

Мне показалось или в глазах собеседницы засверкать молнии. Да и сама она как-то выше стала, что ли?

— Лиза… — поднял я руку.

— Николай, — громовым голосом прогрохотала она, — я тебе не перебивала, поэтому будь добр, дай мне высказаться!

— Елизавета Павловна, — протянул Макар с ужасом, глядя как роскошные волосы предмета его сердца словно наэлектризованные поднимаются еще быстрее тела.

— Господин Протопопов, — ледяным тоном, от которого с непривычки можно было заболеть, ответила девушка. — Я понимаю, что ваше происхождение и воспитание не позволяют вам чувствовать себя приемлемо среди образованных людей, но все же попытайтесь хоть иногда совершать над собой определенное усилие.

— Лиза, ты поплыла, — откровенно признался Горчаков.

— Нет, не поплыла. Я крепко стою на ногах и отвечаю за каждое свое слово. Ой…

Дмитриева замахала руками, совсем как чайка, после чего рухнула с метровой высоты обратно на грешную землю. В частности на пол. И хорошенько приложилась коленом. Мы все бросились к ней на помощь, но лучше всего сейчас выдать бы девушке Валерьянку или Новопассит. Потому что в глазах Елизаветы Павловны застыла крайняя степень офигевания. Думаю, умей она материться, сейчас бы точно выдала что-нибудь трехэтажное.

— Что… это… было? — держась за наши руки, словно боясь опять взлететь, спросила она.

— Одно из двух, — предположил я. — Либо ты, Елизавета Павловна, внезапно стала легче воздуха. Хотя, вспоминая обеденный жор, я эту версию с негодованием отметаю. Либо ты только что колдовала.

— Но это невозможно, — запротестовала девушка. — Точнее, возможно в теории, но ведь я ничего не сделала.

— Чтобы запустить мой дар, мне нужно понять, что меня пытаются убить, — сел я на стул рядом и стал рассуждать вслух. — И надо сказать, заклинания выходят вполне мощные, не рядовые. Твоя сила высвободилась, когда ты разозлилась. Лиза, скажи, как часто ты выходишь из себя?

— Вообще почти никогда не выхожу, — спокойно ответила наша Снежная Королева.

— А хочешь я скажу, когда ты жутко психанула? — не дожидаясь ответа, продолжил: — Очень давно, у всех на виду, после чего тебя даже отправили в Кронштадт. Так?

Лиза чуть побледнела, но замотала головой.

— Не совсем. Мне просто тогда папенька тоже в порыве ссоры сказал, что я жуткая зануда. И… как-то все само произошло.

— Получается, у каждого есть какой-то провоцирующий фактор, активизирующий дар. Именно он все и запускает. Вроде тумблера в машине, — увидев взаимные переглядывания друзей и их недоуменные лица, вспомнил о своём нынешнем окружении. — Ладно, не берите в голову. Короче, надо просто узнать, что это у каждого.

— Ну, узнаешь ты, что дальше? — нахмурился Макар. — Нам что, теперь Елизавету Павловну каждый раз перед заклинанием занудой называть? Слишком долго, да и, думаю, со временем она привыкнет.

— Протопопов прав, — неожиданно поддержала его девушка. — Вот ты знаешь, что каждый раз, когда тебя хотят убить, дар не дает это сделать. И что? В мирное время ты, прости за прямоту, абсолютный магический ноль.

— Надо думать и пробовать, — ответил я.

Чем мы собственно и занялись. С завидным на постоянство результатом. И на следующий день собрались снова, забив на ритуалистику. А через день прогуляли, к неожиданному неудовольствию Макара, предмет по изучению амулетов. И даже все-таки вытащили в пустой кабинет Самарина-младшего. Ведь был за ним должок.

Ну, и чего добились? Только того, что этот идиот наложил на меня Проклятие. Он, видите ли, больше не знал атакующих заклинаний седьмого ранга. Придурка кусок. Книжки умные надо читать.

А я потом еще полдня ходил, бился мизинцем об угол двери, ронял за ужином на штаны жирную еду, пару раз растягивался на полу, споткнувшись о брошенные книги (чертов соседушко!), сломал цепочку в ватерклозете, да еще получил по ногам в футболе так, что пару дней хромал. Потому мы решили с Самариным больше дел не иметь. Во избежании эксцессов и того, что я ему шею сверну.

Что до футбола, то я вплотную занялся обучением дворовых пацанов. Конечно, они немного напрягались от новых реалий. К примеру, когда я пришел с жандармами, большинство так попросту разбежалось. Оказалось, что каждому есть, чего бояться.

Но терпению простолюдинов можно было позавидовать. Я боялся, что они плюнут и разотрут. Все-таки для того, чтобы поднять футбольный скилл нужно сделать много однотипных и нудных движений, повторяющихся из раза в раз. Нет, конечно, я давал в конце тренировки десять-пятнадцать минут поиграть. Однако исключительно для закрепления.

К слову, теперь мои деревянные солдатики (а с техникой все было по-прежнему ниже среднего), знали — когда они с мячом, нужно растягиваться. И напротив, когда у них этот мяч отбирали, следовало играть уже.

Вратари не просто замирали между двух деревьев, а выходили вперед и играли ногами. Правда, Филимону, сыну полового, так это понравилось, что он добегал почти до центра импровизированного поля.

Но все-таки я не сдавался. Сборную России же к крупным турнирам готовили, так чем эти хуже? К тому же, на свои собственные деньги я купил еще три мяча. И вручил пацанам, наказав беречь, как зеницу ока.

— Правая внутренняя, левая внешняя, стопу разворачиваем. Дошли до противоположной стороны, отпасовали назад, назад меняем ногу. На месте не стоим, семеним и не болтаем. Ефим, иди сюда.

Щербатый как раз доделал упражнение и быстро подбежал ко мне.

— Че-такое, Коля? Обидел кто или ослушался? Я им сразу того, этого.

Он продемонстрировал мне костлявый кулак.

— Да угомонись. Ты лучше скажи, это что там за группа поддержки?

Я указал на кучу ребятни самого разного возраста, спрятавшихся за деревьями. Ближе подойти их останавливало разве что наличие жандармов.

— Так это, усиление. Там много толковых ребят. Демьян так издали заряжает, любо-дорого смотреть, Костик бегает, как оглашенный.

— Договор был вроде вас играть научить, а не половину беспризорного Петербурга.

— Так-то оно так, — легко согласился Ефим. — Вот только как на турнире играть будем?

— Каком еще турнире? — удивился я.

— Сейчас, покажу.

Он убежал куда-то за дерево, а после появился с внушительной свернутой бумагой. Чуть замедлился, приближаясь ко мне и издали поглядывая на жандармов. Я обернулся и дал им знак, что все нормально.

— Вот, — протянул мне свернутый плакат Ефим.

«С 15 по 17 октября. Кубок Санкт-Петербурга среди юношей и кадетов до восемнадцати лет. Приглашаются все желающие. Центральный стадион имени Николая III. Петербургский городской совет спортивных обществ и организаций Российской Империи».

— Коля, это же такой шанс, все наши хотят поучаствовать, — поглядел на меня взглядом кота из Шрека Ефим.

— Да не готовы мы, — пожал плечами я. — За месяц я из вас профи не сделаю.

— И не надо профи. Ты погляди, чего мы уже добились. От Вадима мяч не отскакивает, как от дерева, Андрей вчера четыре передачи отдал, четыре! Он же никогда никому мяч не отдавал. А на Глеба посмотри, он же просто расцвел.

— Ладно, ладно, — махнул я рукой.

В чем-то он был прав. Парни действительно старались и кое-что у них действительно получалось.

— Понимаешь, в чем дело, там явно будут серьезные игроки. И с большой долей вероятности нас обыграют. И, скорее всего, с разгромным счетом. Я за вашу психику боюсь.

— Какую еще психику? — улыбнулся Ефим. — Нет у нас никакой психики, нормальные мы. А проиграть не боимся. Просто тоже хочется показать этим благородным, что и мы чего-то стоим. Так что решим, а?

Я поглядел на прячущихся пацанов. Блин, что тут скажешь — сам виноват. Мы в ответе за тех, кого приручили. Вот только это опять затраты. Я и так недавно оплатил налог на сульфар. Вроде мелочи для богатых — чуть больше четырехсот рублей, а для меня сумма внушительная. Теперь придется покупать форму, бутсы, перчатки для вратаря. А не за горами декабрь и проблема продления аренды дома. Эх, зима близко. Ладно, что уж теперь, сгорел сарай, гори и хата. Сульфар если что загоним.

— Давай послезавтра устроим просмотр, — сказал я ему. — Скажи, чтобы особо губу не раскатывали. Если и возьмем несколько человек, то только талантливых. И без всякой гарантии, что играть будут. Нам же все равно скамейка запасных нужна.

— Да я это, того… Да конечно. Я им все скажу. Спасибо тебе. И правильно это. Нельзя же все время на месте топтаться! Надо это самое, вперед идти, развиваться.

— Я даже не буду спрашивать, Ефим, где ты таких слов нахватался.

Тот улыбнулся и убежал обнадеживать зрителей, которые в скором времени вполне могли стать футболистами. А я обратил внимание на основную команду. Среди них уже царил разброд и шатание. Так всегда, стоит на минуту дать слабину, как дисциплина сразу рушится. Ничего, я вам покажу настоящие ежовые рукавицы. Захотели, значит, против благородных играть. Так это еще заслужить надо.

— Чего расслабились? Перекаты мяча, потом пас обратно. Кто разговаривает, сейчас будет отжиматься.

А между тем слова Ефима запали мне в душу. Не которые «я это» и «того», а про топтанье на месте. Ведь мы ровно тем самым и занимались с моими лицеистами. Совершали одни и те жи манипуляции, расчитывая на какой-то новый, неожиданный результат. Мол, вот сейчас все случится. И не будет, как вчера.

Я плохо спал всю ночь, ворочаясь и прислушиваясь к звукам в пустом доме. А утром поднялся разбитый и с огромными синяками под глазами, чем немало напугал Иллариона. Он даже чуть за доктором не послал.

Зато прибыв в лицей, я первым делом направился к своей незаменимой тройке и оттащил их в сторону.

— Плоховато выглядишь, граф, — с присущей ему тактичностью сообщил Протопопов.

— Что случилось, Николай? — спросила Лиза.

— Думал, много и долго.

— Ты это бросай, — хмыкнул Макар. — Ничего хорошего от этих дум.

— Мы не должны топтаться на месте. Нам необходимо развивать дар. Дать ему проявить себя. И для этого нужен учитель.

— У нас тут полный курс учителей, — развел руками Горчаков.

— Ну и как, стал ты сильным магом? То-то же. А шестой ранг хочешь?

— И имение, — подтвердил Илья.

— Тогда решено, — сказал я. — Мне надо встретиться с Будочником.