Застенец

Интерлюдия

Окна Меншиковского дворца горели, несмотря на поздний час. На ушах стояли все полицейские и военные ведомства, хотя больше для имитации бурной деятельности. Потому что самый и важный, и одновременно с этим неприятный разговор происходил сейчас в кабинете у Императора.

— Позвольте полюбопытствовать, Игорь Вениаминович, как так получилось, что два ваших подопечных решили выйти на Ристалище?

В словах Разумовского не оказалось привычных уколов. Ныне гофмейстер оказался настроен серьезно. Он был готов рвать и метать, но найти виноватого. И так уж вышло, что особенно и искать никого не пришлось.

— Я узнал об этом только сегодня, — Максутов не хотел оправдываться, однако так получилось, что ему приходилось это делать. — Галицкий все провернул тихо, без лишнего шума. Придумал какой-то надуманный предлог, по-другому это и назвать нельзя, поссорился с Ерохиным и вызвал того на поединок.

Игорь Вениаминович сидел в кресле, тогда как Борис Карлович расхаживал взад-вперед, как заведенный болванчик. Но между тем в позе Главноуправляющего не было обычной развязности. Напротив, едва уловимое движение выдавало невероятную напряженность.

— И вы это допустили! — чеканя каждое слово, произнес Разумовский.

Максутов набычился, быстро и нервно крутя тонкий ус, однако ничего не ответил. Он даже не полез за своими неизменными сигаретами — в комнате и без того было накурено. К тому же и чувствовал себя Максутов немного не в своей тарелке. Между тем гофмейстер распалялся все больше.

— Может быть все было сделано специально, по наущению их начальника?!

Разумовский остановился, вперив свой гневный взгляд в Максутова. Казалось, он хотел пригвоздить им собеседника.

— За подобные оскорбления можно ответить кровью! — на секунду потерял самообладание Игорь Вениаминович, дернувшись и чуть не оторвав тонкий ус.

— Господа, давайте успокоимся, — вмешался брат Императора. — Мы и так сегодня потеряли сильного мага. Борис Карлович, если бы не Его Светлость, могла случиться катастрофа. Именно он все предотвратил. Как вы, кстати, это сделали?

— Влил свою силу в его форму, не позволяя ее закончить, — ответил Максутов. — Детский прием, ему учат еще в лицее.

Сам Романов мрачно курил одну за другой, молча и хмуро наблюдая за разговором. Императору представлялось, что он находится в темном зале на несмешном и унылом выступлении бродячей труппы. Наконец, когда в кабинете повисла тягучая и пугающая тишина, Его Величество сказал свое слово.

— Если бы не Илья Викторович…

Он не договорил, выпуская густой сизый дым. Несчастный Евгений Сергеевич, сенатский обер-прокурор, вовсе не куривший и все это время вытиравший слезящиеся глаза, наконец закашлялся.

— Илья Викторович несомненно помог. Хотя было бы лучше, если бы Вестник предсказывал будущее не в самый последний момент, — угрюмо отозвался Максутов. — Теперь придется всех убеждать, что Галицкий действовал не по его наущению. Хотя со стороны все виделось именно так.

— Ваша Светлость, вы же знаете, дар предвидения очень капризный, — поправил пенсне Вельмар, смущенно улыбнувшись. — Страницы грядущего приходят в самый неожиданный момент.

— Нам нужно понять, что произошло, — сказал Император. — Действовал Галицкий по своему замыслу или по указке? Был ментальной пешкой в чужих руках или совершил злодейство намеренно?

— Ваше Величество, могу с уверенностью сказать, что это не Очарование, — произнес Максутов, постепенно приходя в себя. — Чтобы подчинить такого мага, как Галицкий, недостаточно даже первого ранга. К тому же, вы знаете, что когда маг выше рангом и обладающий более обширной силой вмешивается в сотворение формы другого, последний обречен на неудачу. Но я как не старался, так и не смог разрушить форму заклинания, только немного ослабить ее.

Максутов объяснял все подробно, с многочисленными деталями по одной простой причине — Император был всего лишь четвертого ранга. Нет, по сравнению с большинством поданных он являлся вполне себе неплохим магом. Однако всех тонкостей высшей волшбы не знал.

— Ничего не понимаю. Что вы хотите сказать? — нахмурился Император.

— По магическому потенциалу Галицкий был равен мне. На Ристалище мы видели мага первого ранга.

— Вздор! — сказал Владимир Георгиевич.

— Чепуха, — вторил ему Разумовский.

Лишь Вельмар и Покровский промолчали. Последний сидел тише воды ниже травы, стараясь, чтобы на него и вовсе не обратили внимания. Максутов обвел взглядом собравшихся, глубоко вздохнул и начал объяснять.

— Это говорит и структура заклинания, которое пытался создать Галицкий. Вы разве не поняли, господа, что он почти сотворил?

Сейчас Максутов намеренно указал и Романову-брату и Разумовскому их статус в магическом мире. Как бы вы не были важны для Императора, но не можете видеть всей картины. Потому что на подобное способны лишь самые сильные маги. «Единички», как скромно они именовали сами себя.

Игорь Вениаминович подождал еще немного, явно набивая себе цену, после чего произнес одно единственное слово.

— Цунами.

Молчание стало не столько тревожным, сколько пугающе напряженным. Казалось, оно обрело вполне материальную форму и теперь заполняло все пространство кабинета, грозя раздавить присутствующих в лепешку.

На самом деле все вспомнили одно единственное событие, повергшее тогда еще великую Империю в шок и траур. Те самые беспорядки в Новгороде, когда к мятежникам присоединился граф Турбин, старейший из магов первого ранга. Бог его знает, что взбрело старику в голову. Выжил ли он из ума или действительно хотел помочь горстке бунтовщиков. Однако сотворенное Цунами и последующее за ним наводнение унесло жизни несколько десятков тысяч человек. А сам город пришлось восстанавливать не один год.

— Вы… вы уверены? — чуть оправившись от первого шока, спросил Император.

— Абсолютно, Ваше Величество, — решительно ответил Максутов. — Не каждый день встретишь настолько сложную форму.

— Этого не может быть, — сказал Разумовский. — Галицкий был магом второго ранга.

— Все так, — согласился Максутов. — Я уже поднял его дело. По всем бумагам, ежегодным аттестациям и проверкам, он никогда не создавал заклинания выше второго ранга. Однако истинно и то, что граф почти сотворил Цунами. Более того, ему было под силу его создать.

Игорь Вениаминович ожидал, что присутствующие сами озвучат вывод. Однако те скорбно молчали. Пришлось брать инициативу в свои руки.

— Каким-то образом Галицкий после Перехода стал магом первого ранга. Этим хотя бы объясняется, кто пытался убить Куликова в Застенье и уйти незамеченным. Холодный след, при использовании магом первого ранга, способен отвести глаза кому угодно. А убежать он мог с помощью Полета. Это самый простой из вариантов. К примеру, я бы так и сделал. Но возможностей у мага первого ранга предостаточно.

— А пройти сквозь Стену? — попытался спорить Разумовский.

— Галицкий работал в департаменте, который выдает разрешения на проход. Думаю, у него при себе всегда была целая стопка подобных бумаг. А синий мундир и высокий ранг способствуют тому, чтобы его даже не отмечали при переходе Стены. Можно, конечно, поднять все записи о проникновениях извне. Но, думаю, мы вряд ли что-нибудь найдем.

— Гнусный мерзавец! Получается, он хотел убить не только застенца, но и покушался на самого Императора, — блеснули гневом глаза Владимира Георгиевича.

— Нет, — устало ответил Максутов, не испытывая никакого восторга от того, что приходится объяснять прописные истины. Он бы многое отдал, чтобы сейчас оказаться у себя дома, упасть в кресло и в полной тишине выпить бокал бренди. — В точке сотворения действия Цунами носит довольно узкий характер. Заклинание расходится в стороны уже после. Целью был именно Ирмер-Куликов. И те, кому не посчастливилось оказаться рядом с ним.

— Усилить охрану мальчишки, — жестко сказал Император. — К черту Третье Отделение. Усилить из моей личной охраны. Выделить магов второго и первого уровней.

— Думаете, Ваше Величество, будут еще попытки? — удивился брат. — Мне представляется, что виновник наказан. Его смерть была мучительной и более чем показательной.

— И чересчур кровавой, — нахмурился Романов. — Можно было убить его чем-то попроще, чем Огненный рой. Думаю, во всех аристократических салонах еще с месяц будут обсуждать обугленный труп Галицкого. Но рисковать мы больше не имеем права. Если мальчишка умрет, это и без того накалит отношения между нами и застенцами. Не забывайте, в конце месяца мы должны показать его застенцам. Живого и невредимого.

— Я обеспечу защиту, — сказал Максутов.

— Нет, Игорь Вениаминович, — решительно отрезал Император. — Этим займется Борис Карлович. И еще… — Романов поморщился, будто только что по ошибке съел испорченный фрукт. — Господа, оставьте нас с Его Светлостью наедине. Нам нужно серьезно побеседовать.

Когда все покинули кабинет, кто-то с невероятным облегчением, как сенатский обер-прокурор Покровский, кто-то с явным неудовольствием, как гофмейстер Его Величества, Император вновь задымил. Закурил наконец и Максутов свои ароматные сигареты, внимательно глядя на Романова и ожидая, пока тот заговорит.

— Рассказывай, — только и сказал Его Величество, не сводя взгляда со своего верного подданного.

— Виноваты люди из Третьего Отделения, — выпустил тонкую струю дыма Игорь Вениаминович. — Раскопали, кто пытался через Билибина купить бывший завод Ирмера. И, видимо, спугнули большую рыбу.

— И кто? — спросил Император, хотя ответ знал заранее.

— Галицкий. Все ниточки ведут к нему.

— Может, он действительно за всем этим стоит? — стал рассуждать вслух Императора. — И мы попросту наговариваем на честного человека. Иногда мне кажется, все это слишком сложно для него.

— Нет, — решительно ответил Максутов. — У Галицкого никогда не было таких денег. За ним стоит влиятельное лицо. С этим можно даже к Вестнику не ходить.

— Ох, — обхватил Император голову руками, взъерошив волосы. Однако минутная слабость продлилась недолго. — И что ты думаешь? Может, взять Билибина и допросить? С пристрастием и заклинаниями.

— И мы не получим никаких ответов. Билибин исполнитель, Ваше Величество, не более. Жадный и, судя по всему, не такой уж и умный. Думаю, после смерти Галицкого этот слизняк невероятно напуган. Я бы приставил к нему пару человек. Уверен, с Билибиным больше не свяжутся. Да и после того, как мы переместили все из крематория, он более не нужен. Мы спутали все карты заговорщику.

— Игорь, эту проблему надо решать! — ударил Император по столу кулаком. — Мы не сможем все время затыкать дыры в тонущем корабле, когда среди своих же есть человек, который пытается отправить его на дно.

— Все идет по плану, Ваше Величество.

— Думаешь? А маг первого ранга, который им не мог быть по определению, это тоже часть твоего плана?

Максутов поморщился. Его Величество уколол Игоря Вениаминовича в самое больное место. Как не ломал голову Его Светлость, на данный вопрос у него ответа не имелось.

— Кто там у Галицких остался?

— Жена, дочь.

— Проверь, может, они что видели, слышали. Но по своим каналам, а не через ведомство. — Император задумался и произнес чуть слышно. — Цунами, поверить только…

— Скажу откровенно, Ваше Величество, я намеренно сгустил краски. Форме Галицкого не хватало четких контуров. Катастрофы, подобной в Нижнем Новгороде не случилось бы. Все-таки Турбин был один из магов первой волны.

— То есть, это не Цунами?

— Оно самое. Только намного слабее уже виденного нами. Затопило бы большую часть города, может быть задело чуть-чуть застенцев. Но и этого уже достаточно для войны.

— Глупости, — усмехнулся Император. — Думаешь, смерть несколько сотен или даже тысячи обычных людей что-то значит? Ничего, пшик! Да, они могут серьезно повлиять на ход ведения переговоров с застенцами. К примеру, в качестве компенсации они потребуют какие-нибудь новые амулеты. Или Блокиратор, чтобы защищаться от нас. Обычный народ — это всего лишь расходный материал для достижения цели власть имущих. В этом смысле, мы очень похожи с застенцами. А вот если бы умер Ирмер-Куликов.

— Я до сих пор не могу понять, Ваше Величество, — нахмурился Максутов. — Он обычный мальчишка. Да, с невероятно сильный даром, который может себя проявить, но ведь…

Император поднял палец вверх, заставляя Его Светлость замолчать.

— Он застенец. И единственная связь того мира с этим. Ниточка, за которую зестенцы пытаются уцепиться, чтобы размотать большой клубок. И они будут ставить все на него. Думаю, с ним уже подробно побеседовали и проинструктировали по этому поводу.

— И что, нам теперь не выпускать его за Стену?

— Мы не можем этого сделать. Необходимо показать, что с ним все в порядке. Он жив, здоров и весел. Наша главная задача — чтобы он захотел жить среди нас, а не вернуться обратно. С этим ясно?

— Да, Ваше Величество.

— И вот еще что, Игорь. Ты понимаешь, что после всего я не смогу оставить тебя на должности Главноуправляющего Третьим Отделением. Слишком много возникнет вопросов и ненужного внимания. Совершено покушение на Императора, именно так завтра будут говорить. Покушение, которое почти удалось. Думаю, тебе даже с неделю не надо ко мне ездить. Пусть все считают, что ты в опале. А потом, скажем, нас кто-нибудь помирит. Думаю, у тебя найдется достаточно просителей.

Максутов стиснул зубы почти до хруста. Он понимал, что ход мыслей Романова вполне разумен. Однако сам факт снятия с должности был неприятен.

— Ваше Величество, надо заставить выползти змею из норы. Спровоцировать. Хуже всего, если он сейчас затаится и будет ждать возможности для нового удара. Такого же неожиданного, как сегодня.

— Подставить опять мальчишку под удар?

— Не беспокойтесь, с ним ничего не случится. Помимо вашей охраны за ним будут наблюдать и мои люди. Мой самый надежный человек.

— Самый надежный? — изогнул бровь Романов. Неожиданная догадка пришла ему в голову и Его Величество не смог скрыть своего удивления. — Признаться, не думал, что он еще жив.

— Это вряд ли можно назвать жизнью, — усмехнулся Максутов. — Но он дышит, ходит и ест, если вы это имеете в виду.

— Ты уверен, что это… разумно? — в интонации Императора появились нотки сомнения. — Слишком велик риск. Он не тот человек, который играет по правилам.

— Зато он тот, кто сделает все, чтобы отдать свой долг. И так уж случилось, что он мне должен.

— Что ж, пусть будет так. Но мне эта затея не нравится.

— На этом все, Ваше Величество?

Максутов был опытным в политических играх. Он тонко чувствовал, когда разговор исчерпан. К тому же, очень хорошо знал Романова.

— Да, Игорь, можешь идти.

Максутов решительным шагом вышел от Императора и поднялся к себе в кабинет. Там он неторопливо снял официальный мундир, с некоторой грустью поглядел на него и облачился в повседневную одежду. Он понимал, что ничего страшного не произошло. Те, кто по-настоящему что-то решают в государстве, не носят полицейскую форму. Они находятся в тени и шепчут Императору на ухо. Однако некий сплин все равно овладел Его Светлостью.

Меншиковский дворец он покинул через черный ход. Поежился на свежем воздухе и решительно направился по Университетской набережной.

Почти бегом пробежал Румянцевский сад, до сих пор наполненный его уже бывшими подчиненными. Многочисленные экипажи покинули Ристалище и ближайшие к нему улицы. После покушения весь Петербург предпочел поскорее убраться по домам, закрыть двери и тихо ждать, что же будет дальше.

Город теперь походил на огромного испуганного черного пса, которые настороженно глядел на Максутова своими ледяными глазами. Парадные вымерли, не хрипели, раскрываясь, зонты под мелким накрапывающим дождем, лишь в воздухе пахло свежей, еще не пролившейся кровью. Но Игорь Вениаминович понимал, кровь будет.

Когда он добрался до нужной линии, то промок окончательно. И вместе с этим Максутов не торопился, внимательным цепким взглядом окидывая черные и словно чужие громадины доходных домов. Пустая улица не успокаивала, напротив, взвинчивала и без того расшатанные нервы.

Возле конечной цели своего ночного путешествия Максутов замер, вспомнив слова Императора. Это и вправду было не самым разумным решением. Но когда с тобой играет умный противник меньше всего он ожидает сумасбродных выходок.

Игорь Вениаминович оглядел домик, в котором ютился его старый приятель. Да и не домик вовсе, а попросту некоторое недоразумение. Вспомнилось прозвище, данное в народе Григорию. Прозвище весьма точное.

Максутов еще раз убедился, что за ним никто не наблюдает, после чего решительно подошел к двери. Однако постучать не успел. Та открылась прежде.

— Здравствуй Григорий, — улыбнулся Его Светлость. — Давно тебя не видел. Выглядишь чуть лучше, чем я ожидал.

— Падальщики слетаются по мою душу. Клац, клац, клац. Стучат клювами, — забормотал Будочник.

— И я рад тебя видеть. Насколько помнится, ты мне задолжал.

— Я ждал, ждал, когда ты явишься. Максутов-паксутов не из тех, кто прощает долги. Он их забирает в самый удобный для себя момент.

— Именно поэтому и остается все время на плаву, — усмехнулся Игорь Вениаминович. — Ну что, пустишь меня или будешь разговаривать со старым боевым товарищем на пороге?

Будочник смотрел на Максутова долго, пристально. Однако, наконец отошел в сторону и ночной гость оказался внутри крохотного синего домика. И дверь за ним закрылась.