Застенец

Глава 27

Утро открыло дверь в новый мир. Началось все с того, что возле дома меня ждало не просто сопровождение, а целый отряд. Пять человек, не считая поданного экипажа. Эти люди не из Третьего Отделения. Казаки, чтоб их.

Алые бешметы, напоминающие кафтаны со стоячим воротником, черкески, сабли и серебряные эполеты. Если я правильно все запомнил, то главный у них подполковник, остальные в чинах ротмистров и штабс-капитанов. Неплохо меня решили усилить.

Я понял, откуда дует ветер. Казаки являлись личной охраной Императорского Величества. И это была не та «ряженка» из нашего мира, которая периодически отхватывала, стоит только вспомнить битву при Джугбе. С этими ребятами шутки были плохи.

— Добрый день, Николай Федорович, — поздоровался главный, даже не предприняв попытки слезть с коня. — Меня зовут Черевин Алексей Антонович, подполковник Собственного Его Императорского Величества Конвоя. Отныне я буду руководить вашей охраной. Мои люди поставят пару сигнальный печатей на дом, на случай нежелательного вторжения. Прошу отнестись к нашему присутствию с пониманием, речь идет о вашей безопасности.

Был он относительно молод, лет тридцать, может чуть старше. Высок, строен, даже немного худ, однако лицо выражало непоколебимую решимость. К тому же несколько косых шрамов на левой стороне щеки свидетельствовали, что подполковнику приходилось таскать каштаны из огня. Я взглянул в равнодушные и сосредоточенные серые глаза, но все же спросил:

— Может, вы немного объясните причину усиления охраны?

— Прошу прощения, но мое дело не вникать в причины, а выполнять приказы и охранять.

Ага, понятно. Вот это у меня голова, я ей кушаю.

— И надолго все это? — обвел я рукой конный разъезд.

— Пока Его Величество не даст обратный приказ, — честно признался Черевин, наблюдая, как трое из его подчиненных совместно работают над формой заклинания.

Когда сила нескольких магов добровольно смешивалась в одном заклинании, на выходе образовывались печати. Они обладали более устойчивой структурой. Больше того — продолжали функционировать даже после смерти создавшего их мага. Чем заклинания похвастаться не могли. Разрушить печати мог либо более сильный маг, либо группа колдунов.

— Николай Федорович, я чувствую две сущности внутри, — сказал подполковник. — Один, по всей видимости, слуга, а вот второй…

— Соседушко, — ответил я.

— В печать добавляем обоих? — поинтересовался Черышев.

— Конечно! — почти возмутился я.

Подполковник кивнул и добавил в форму и часть своей силы. Мда. Я-то думал, что до этого у меня были ребята не промах. Тоже вешали защиту и все такое. Но теперь пришлось столкнуться с настоящими профи.

Смена охраны не понравилась. Этот Алексей Антонович сразу дал понять, что мои хотелки его не особо заботят. И если понадобится засунуть незадачливого лицеиста в темный подвал и кормить одним хлебом ради выполнения приказа — он так и сделает. Сказать честно, это не особо воодушевляло.

Более того, подполковник даже попытался проникнуть на территорию лицея, чтобы самостоятельно убедиться в безопасности объекта — меня, то есть. Но тут оказалось, что кун-фу Зейфарта сильнее Черевина. Не знаю, о чем подполковник долго разговаривал с директором, но через пять минут я шел в класс один.

— Коля! — подскочила ко мне Дмитриева, видимо, с желанием обнять. Но тут же одумалась и застыла.

— Рад, что ты в добром здравии, — выдохнул Горчаков, будто целую ночь только и думал об этом.

Протопопов лишь кивнул и пожал мне руку.

— А чего могло еще случиться? — удивился я.

Расстались мы вчера в спешке. Меня выхватили из толпы полицейские и проводили к экипажу. Даже поговорить и обсудить все толком не успели.

— Ты разве еще не понял? — холодно заметила Лиза, явно недовольная моей беспечностью. — Галицкий собирался убить именно тебя.

— Да уж понял, не глупее паровоза. Ой, не берите в голову по поводу паровоза. Выражение такое. В общем, понял. Ему приказал какой-то хмырь на трибуне возле Императора.

— Это был никакой не хмырь, — заметил Илья. — А лучший из Вестников Его Императорского величества господин Вельмар.

— Погодите, если это Вестник, в смысле чувак, который будущее предсказывает, получается, он меня хотел спасти, — догадался я.

— И спас. Еще бы пару секунд и Галицкий успел бы сотворить заклинание, — вздрогнул Илья, будто вновь пережил вчерашнее покушение. — К слову, я так и не понял, что он собирался сделать. В жизни не видел ничего подобного.

— И я, — поддакнула Лиза. — Но явно нечто сильное. Все же он маг второго ранга. Николай, прошу прощения за бестактный вопрос, но что тебя связывает с Галицким? Почему он решил убить тебя ценой собственной жизни?

— Ну, мы оба относимся к отряду приматов. Видимо, этот Галицкий не выдержал такой серьезной конкуренции и решил устранить соперника. Лиза, я в душе не… представляю, где я перешел дорогу магу целого второго ранга.

Но кому-то явно перешел. Целых три покушения примерно за месяц. Кто-то очень хочет поплакать (хотя это не точно) на моих похоронах.

Еще одним важным известием, о котором говорил весь лицей, а соответственно и город, стала отставка Максутова. Хотя, немного поразмыслив, я понял, что в этом был определенный смысл. Главноуправляющий Третьего Отделения здесь, по сути, являлся главой ФСБ. И должен был пресекать подобные инциденты. Однако, самой основной темой на повестке дня у меня оказались намерения относительно завода. И ближайших планов по собственному обогащению. Проблема была в том, что одному мне это все провернуть не под силу. Пришлось подключать товарищей.

— Я проконсультировался с Пал Палычем, — рассказывал я. — Во-первых, в теории, спортивные состязания без возрастных ограничений может организовать любой дворянин. Так что с этим проблем нет. Во-вторых, необходимо, чтобы на подобных состязаниях присутствовал лекарь рангом не ниже шестого. Тут у меня вроде есть подходящий человек. Самый сложный пункт третий — необходимо получить разрешение в Государственном управлении физическим воспитанием и спортом. Оно находится в ведении двух учреждений: военного министерства и министерства просвещения. Тут у меня никаких выходов.

Я посмотрел на друзей. Протопопов развел руками, мол, на этом мои полномочия все. Лиза закусила губу, но тоже молчала. А вот Горчаков покраснел, как маков цвет.

— Я могу попросить папа, — на последнем слоге он сделал ударение. — Но видишь ли в чем дело, Николай. Мой отец такой человек… — тут он покраснел еще больше, словно чего-то стыдясь. — Который ничего не делает просто так. Может, лучше обратиться к господину Максутову?

— Не думаю, что именно теперь, после снятия его с должности, это будет хоть как-то уместно, — ответил я. — К тому же, мы вроде квиты. Игорь Вениаминович спас мне жизнь на Ристалище. Поэтому один-один. Обратись к отцу. За спрос денег не берут. А потом уже будем предметно разговаривать. Я же пока займусь лекарем.

Легко сказать — займусь лекарем. Так получилось, что у меня еще была куча обязательств. И если футбол не тяготил, то посещения кьярда стали удовольствием ниже среднего. Васька почему-то решил, что я теперь его собственность и первое время, пока мне приходилось чистить коня, ревностно отбрыкивался, а уже после не отпускал, тычаясь своей хищной мордой в плечо. Но что интересно, делал это все молча, даже не пытаясь мысленно поговорить. Ну, не укусил на прощанье, и то хлеб.

Над Петербургом уже сгущался вечерний сумрак, когда я приехал в госпиталь. Сказать честно, успех предприятия не был стопроцентным. Скорее напротив. Ко всему прочему, для начала мне нужно хотя бы найти Варвару Кузьминичну. Признаться, я даже фамилии ее не знал.

И мне очень хотелось, чтобы она находилось именно здесь. Потому что в противном случае пришлось бы ехать к стене. А там непонятно, может меня развернут еще на подъезде. Граница и все такое. Других же координат Варвары у меня не было.

— Подождите, пожалуйста, здесь, Ваше Высокоблагородие, — попросил я подполковника.

— Не могу, Николай Федорович, — не повел тот и бровью. — Приказ.

Я тяжело вздохнул. Да, непросто мне будет с ним. С другой стороны, от казаков тоже оказалась немалая польза. Пришлось входить вместе в госпиталь. И выскочивший навстречу сторож, с весьма недовольной физиономией, сразу попятился, как только увидел черкески.

— Уважаемый, где я могу найти Варвару Кузьминичну? Молодая девушка, из лекарей.

— А вы кто ей будете? — чуть осмелел сторож.

Ну, понятно. Надо было сразу на ты и без «уважаемый». Есть такой тип людей, которые воспринимают только наглость и силу. Почему-то их больше всего среди простолюдинов. Тьфу, черт, начал думать, как какой-нибудь потомственный аристократ.

— Ваше Высокоблагородие, можно я с ним пошепчусь? — негромко сказал я. — Не волнуйтесь, я все время буду оставаться в поле видимости.

Подполковник нахмурился, но все же после долгих колебаний благодушно кивнул. Я твердо взял под локоток сторожа и отошел с ним шагов на десять по коридору. Легче всего было бы сейчас сплести Шарм. И пусть тут был лишь один недом, а в лицее нас учили не распылять силу напрасно, все бы сработало. Всего лишь пятый ранг — плевое дело.

Однако за мной наблюдали казаки. За применение Шарма мне вряд ли что-то будет. Но не хотелось бы, чтобы остальные узнали о сотворении заклинания пятого ранга. Поэтому я решил применить более действенный метод, чем магия.

— Я говорю с тобой по-хорошему… — мне сразу стало понятно, что лучше перейти на «ты». Для более успешного понимания друг друга. — Мои люди устали, — пришлось для верности кивнуть в сторону казаков. — И если ты будешь сейчас ерепениться, то очень об этом пожалеешь. Повторю еще раз свой простой вопрос. Где мне найти Варвару Кузьминичну?

И тут случилось чудо. Норов сторожа куда-то улетучился и у него появилось искреннее желание помогать.

— Второй этаж, Вашблагородие. Семнадцатая палата. Она за истощенными ухаживает.

Я похлопал сторожа по плечу, после чего вернулся к подполковнику, и наша нестройная компания двинулась к цели. Встречный персонал шарахался от казаков, как от чумы. И лишь один доктор попытался остановить нас. Но, наученный горьким опытом со сторожем, я просто проигнорировал его. А он почему-то не захотел бежать вслед за хмурыми и наглыми магами.

Нет, все-таки, власть развращает. Думаю, окажись я в городе без титула и охраны, не зарывался бы подобным образом. А если так пойдет, глядишь и мигалки на экипаж потребую. Вот, блин, а я еще наших чиновников и депутатов ругал. Глазом не успел моргнуть, как сам стал таким. Ладно, это исключительный случай, больше так делать не буду.

Госпиталь оказался больше, чем я представлял. Даже подумать нельзя, что такое красивое здание с высоченными потолками могут отвести под нужды больных. С другой стороны, и пациенты тут не совсем простые. Либо маги, либо военные. В городе было еще несколько больниц, в том числе для недомов и простолюдинов. Что-то мне подсказывает, что уровень комфорта там значительно ниже.

Знакомую фигуру я нашел в семнадцатой палате. Варвара Кузьминична, вместе с еще одной медсестрой, намного старшее ее, занималась довольно интимным делом — мыла обнаженного коматозника. Правда, встреча оказалась не такой теплой, на которую я рассчитывал.

— Кто вас пустил сюда? — в ее прекрасных голубых глазах сверкнули молнии.

— Я искал вас. По одному делу. Важному, — начал я чувствовать, как краснеют уши.

— Выйдете вон, — не произвело мое сопровождение на девушку никакого впечатления. — Немедленно!

— Господа, пойдемте, — совсем смутился я.

И уже оказавшись за дверью, обратился к подполковнику.

— Ваше Высокоблагородие, позвольте я поговорю с ней наедине. Видимо, большое количество людей вводит ее в замешательство.

Нет, я вполне себе ожидал, что подполковник сейчас встанет в позу. Но Черевин вдруг посмотрел на меня с довольной ухмылкой, которая мне очень не понравилась. А после благодушно кивнул.

— Только недолго, Николай Федорович.

Я набрался храбрости, проскользнул обратно и затворил за собой дверь.

— Я вроде вам все уже сказала, — крайне однозначно встретила мое появление Варвара.

— Позвольте мне хотя бы слово вставить.

— Я знаю таких как вы. Вы всегда все привыкли получать. Явились сюда, хотя приемные часы закончились. Наплевали на все нормы. Потому что вам надо!

— Видимо, разубеждать вас не имеет смысла, так? Все, чего я прошу, выслушать меня, а потом уже делать выводы.

Варвара Кузьминична все еще сердилась, однако в ее глазах мелькнула едва заметная искра любопытства.

— Марфа, принеси чистой воды, — сказала она медсестре. — Говорите.

— Понимаете, я хочу устроить спортивные состязание на своем заводе…

Я принялся сбивчиво рассказывать о цели своего мероприятия, то и дело заикаясь и перескакивая с одного на другое. К чести девушки, она слушала меня довольно внимательно и даже не перебивала. И только когда я закончил, выдала свой вердикт.

— Мне это не интересно, Ваше Благородие. И в следующий раз, когда решите посетить госпиталь, сделайте это с трех до пяти вечера.

— Вы не понимаете, я вам заплачу.

Варвара Кузьминична даже пятнами пошла. После глубоко вздохнула, чтобы выдать гневную тираду, но тут же выдохнула. Сдержалась.

— Первый раз, когда я вас увидела, граф, — последнее слово она произнесла с легкой издевкой, — там, у стены, то подумала, что вы очень приятный молодой человек. Вы были таким растерянным, настоящим. Однако теперь стали одним из этих дворянских хлыщей. Жаль разочаровываться в людях.

— Но я…

— Всего доброго, — отрезала она и демонстративно отвернулась от меня к подоспевшей с теплой водой медсестре.

От досады я хотел пнуть что-нибудь. А план казался таким неплохим. Я нанимаю Варвару Кузьминичну, мы начинаем чаще видеться, потом сближаемся и… Вдруг что получится?

Пацан к успеху шел, не фортануло, не свезло. Я развернулся и зашагал к выходу, когда мой взгляд упал на знакомое лицо. В кровати лежал мой штабс-капитан. Тот самый, с кем мы сражались против Слепцов возле дома. Только теперь выглядел он заметно хуже. Побледнел, осунулся, лишь нос торчит.

Внутри всколыхнулось непонятное чувство. Смесь жалости и признательности. Он находился здесь, потому что пожертвовал своим магическим благополучием, чтобы спасти меня. А теперь… непонятно сколько понадобится времени, чтобы поставить его на ноги. И произойдет ли это вообще.

Я оглянулся на сестер милосердия, но те делали вид, что меня уже нет в огромной палате.

Мне не была свойственна благотворительность. В нашем современном мире я давно понял, что каждый сам за себя. Никому нет дела до твоих проблем. За очень редким исключением.

Но я был должен этому человеку. Именно из-за меня он сейчас лежит здесь. Теперь его кормят из ложечки, выносят судна и моют, как какого-нибудь коматозника.

Пальцы легли на его холодную руку. Это не было похоже на ту самую процедуру с Будочником. Он тянул силу из меня намеренно, зная, что делает. Теперь же я делился ею добровольно, с трудом выталкивая наружу. Даже не совсем понимая, делаю все верно или…

Сила бурлила, выходила нехотя, напоминая слипшуюся манную кашу и так же неохотно заполняла новое вместилище. Процесс давался с огромным трудом. Несмотря на довольно прохладную температуру в палате, у меня на лбу выступил пот, а руки свело от судорог. Однако все было не зря.

Прошло всего пару минут и штабс-ротмистр внезапно открыл глаза, обвел взглядом палату, а потом остановился на мне.

— Ваше Благородие, — слабо улыбнулся он. — Выжили, значит.

Я чувствовал себя, словно пробежал километров десять. А потом меня заставили играть в футбол. Однако сил, чтобы согласно кивнуть хватило.

— Выжили.

Странное ощущение, но несмотря на общую слабость я был доволен собой. Потому что сделал то, что должен. Передача сила не значила, что сейчас штабс-ротмистр вскочит и побежит вновь на службу. Однако это сильно ускорит его восстановление.

— А как я? — наконец осмотрелся полицейский.

— Истощились, поэтому совсем немного. Вы мужчина крепкий, быстро пришли в себя.

Рассказывать, что именно я помог ему, не хотелось. Нескромно все же. Как у нас говорят: «Делай добро и бросай его в воду».

— А вы тут как же? — спросил он.

— Пришел о вашем здоровье справиться. И надо же как повезло. Думаю, теперь все будет отлично. Несколько дней и на ноги встанете. Лекари тут хорошие.

— Спасибо, Ваше Благородие, — смущенно улыбнулся штабс-капитан.

— Поправляйтесь.

Я почти уже дошел до двери, когда был остановлен повелительным голосом Варвары Кузьминичны. Девушка решительным шагом направлялась ко мне и весь ее вид красноречиво говорил, что сейчас будет новая взбучка.

— Зачем? — сурово спросила она, в то же время стараясь говорить на тон тише.

— Что зачем?

— Зачем вы сделали это? Я видела. Вы… — она перешла на шепот. — Поделились с ним своей силой.

— Он чуть не погиб, защищая меня, — честно признался я. — А теперь лежит здесь. Это меньшее, что я мог сделать.

Некоторое время Варвара разглядывала меня, как редкий и непонятный фолиант на незнакомом языке. Но потом все же сказала уже спокойным ровным тоном.

— Хорошо, Ваше Благородие, так и быть. Я приму ваше предложение. Но весь гонорар вы будете отправлять на нужды госпиталя.

— Как вам будет угодно, — улыбнулся я. — Скажите, Варвара Кузьминична, где я смогу найти вас? Чтобы не врываться сюда в следующий раз.

— Запоминайте, — вздохнула девушка и назвала адрес.

— Всего хорошего, — кивнул я, стараясь не расплыться в довольной улыбке.

— И вам, Ваше Благородие, — проводила меня лекарь внимательным взглядом голубых глаз.

Я вышел за дверь и тут же обратился к казакам.

— Пойдемте, господа.

Не знаю, чем я был доволен больше. Что пришел в себя штабс-ротмистр? Что удалось найти лекаря для моего предприятия? Или что согласилась именно Варвара Кузьминична, сменив гнев на милость? И даже ехидца во взгляде подполковника не могла испортить моего благодушного настроения.