Заступница: Адвокат С. В. Каллистратова

М. Уздина У Никитских ворот

Наш клуб «Трибуна общественного мнения у Никитских ворот» работал в Доме медиков. Темы вечеров и встреч объявлялись заранее и всегда были острыми, поэтому абонементы раскупались мгновенно и зал на двести пятьдесят мест обычно был полон. У нас проводился вечер Солженицына, состоялась встреча с активистами «Мемориала». Многие выдающиеся люди, такие, как Лидия Чуковская, Владимир Антонов-Овсеенко, Олег Волков, именно у нас получили возможность выступить публично.

Среди прочих тем было две, которые требовали участия юристов-правозащитников. Лариса Иосифовна Богораз посоветовала мне обратиться к С. В. Каллистратовой. Я договорилась о встрече по телефону и в начале января 1989 г. приехала на улицу Удальцова. Открыла мне дверь Софья Васильевна Каллистратова — невысокая, очень пожилая и приветливая женщина в теплом домашнем халате. Сразу поразила удивительная скромность квартиры, не вязалось это с моими представлениями о жизни известных адвокатов. Помню письменный стол, канцелярскую настольную лампу, старую пишущую машинку, газеты около кушетки, книги, больше ничего. Уговаривать Софью Васильевну принять участие во встрече «Обсуждаем проект Уголовного законодательства СССР» не пришлось. Сначала она подробно расспросила о клубе, обо мне самой, а потом сразу согласилась, но поставила условие: «Выступать буду бесплатно, и за такси расплачиваться буду сама». Пишу об этом, потому что нечасто за свою практику встречалась с подобным бескорыстием.

В этот день я узнала много о жизни Софьи Васильевны Каллистратовой. Она поила меня в кухне чаем и рассказывала о своей практике по уголовным делам, потом о допросах, обысках, которые были у нее дома. И вот наступил день встречи. И когда на сцену к трибуне торжественно, даже величественно вышла Софья Васильевна в красивом строгом черном платье, с поднятой головой и распрямленными плечами, я была потрясена преображением этой женщины, казавшейся в домашней обстановке такой простой и уютной. Зал встал, аплодируя, а я, глядя на нее, думала, что она похожа на адвоката из английского фильма.

Обсуждение ее выступления шло очень живо. Особенно жгучие споры возникли по вопросу об отмене смертной казни. Помню интересный и острый диалог Софьи Васильевны с поэтом и философом Вл. Микушевичем. Более трех часов продолжался вечер, а после, окружив Софью Васильевну, зрители еще долго не расходились, спрашивали, возражали. После этого вечера я часто общалась с ней, и, всегда мудрая и доброжелательная, она оказывала мне бесценную помощь своими советами.

А 19 июня 1989 г. был другой вечер («Встреча с правозащитниками 60-80-х гг.», который Софья Васильевна вела. В этот день стояла жара под тридцать градусов, зал был переполнен, сидели даже на полу. Среди публики было много ее друзей — Б. Золотухин, Н. Монахов, поэт Ю. Ким. А на сцене тоже были ее друзья — известные правозащитники, прошедшие через брежневские тюрьмы и лагеря: Л. Богораз, Т. Великанова, С. Ковалев, Л. Терновский, Г. Якунин, А. Смирнов, Ф. Светов, С. Глузман, Л. Бородин. За несколько дней до этого у Софьи Васильевны был тяжелый приступ стенокардии, сильная одышка, но она нашла в себе силы и мужество приехать и вести вечер, и выступать так, что и не заподозрил никто, насколько серьезно она уже болела.

В сентябре, в больнице, Софья Васильевна с мягкой усмешкой (но и с явной гордостью) показала мне свежий номер «Родины» с ее статьей и вздохнула: «Дожила ведь…»

В конце ноября в дни «нашей революции» я была в Праге на встречах со студентами, рассказывала о наших демонстрантах на Красной площади в августе 1968 г., когда советские танки ворвались в Чехословакию, о суде над ними, об адвокатах и, конечно, о Софье Васильевне. Обратно мы приехали с группой чешских студентов 7 декабря и попали прямо на панихиду… Так мы расстались с этим удивительным, справедливым и мужественным человеком.