Земли Падшего. Книга вторая – Дорога во Тьму

Глава 2

Глава вторая

Ночной город спал. Светлый лик убывающей луны освещал ухоженные улицы, ведущие к центру. То и дело свет падал на патрули гвардейцев, лениво обходящих выделенные им зоны ответственности. Ходили они лишь по главным городским тротуарам, напрочь игнорируя маленькие улочки. Впрочем, в узких переходах меж домами также было тихо. Единственное, что там можно было встретить — бродягу, перебравшего с элем и уснувшего.

Достичь трактира особого труда не составило. Замерев на крыше соседнего домика, буквально распластавшись, я ждал, пока парочка игроков, стоящих аккурат внизу, наконец уйдут. Оные спешить не собирались, увлеченно обсуждая полученные из какой-то пещеры шмотки.

Никаких опознавательных знаков на одежде обоих не было, что косвенно указывало на то, что игроки были так называемыми «нейтралами» — не входящими в чей-либо клан, либо входящими в клан, который не занимается ПВП, полностью концентрируясь на прохождении подземелий. Рисковать не хотелось. А ну как доложат, что видели такого-то? Между прочим, официально «Ящеры» союзники «Теней»! Являясь врагом последних, я автоматически попадаю в кос-лист первых!

Можно было просканировать игроков с помощью деки, но тогда имелся риск быть обнаруженным — на сколько я знаю, сканируемый объект получает оповещение о том, что его просканировали. Если, конечно, у «сканируемого объекта» не базовая дека, как у меня. То есть меня сканировать мог каждый первый и я об этом даже не узнаю.

Самое поганое заключалось в том, что постоялый двор имел не совсем удобную внешнюю планировку. Таковой она была лишь для меня. Слева от входа располагалась простая крытая коновязь на десяток лошадок, а между оной и трактиром имелась калитка, преграждавшая путь в проулок, который и вёл во внутренний дворик, где стояла конюшня. В последнюю уводили лошадей тех постояльцев, которые оставались в трактире надолго. Либо лошадей, за которых было заплачено, как в моем случае. И именно возле калитки разместились говорливые игроки.

И нет бы им обсуждать всё на постоялом дворе, за кружечкой тёплого эля! Они ведь на улице стоят! Ночью!!

Минут через пять я понял, что два болтуна закончат общаться ещё очень и очень нескоро.

«Ждать можно долго!» — наконец сделал вывод.

Бесшумно скользнув к краю, спрыгнул во внутренний дворик и тенью метнулся к запертым сейчас дверям конюшни. Ничто не препятствовало проникновению. Конюх явно мирно спал где-то в хозяйском крыле постоялого двора. Либо ему выделили комнатку наверху. Может он вовсе уходил спать к себе домой, если таковой у него имелся.

Поддев толстенный засов, благо вампирских сил более чем хватало, аккуратно опустил его наземь и приоткрыл деревянные створки. Ночное зрение почти сразу начало фокусироваться и кромешная тьма посветлела, позволив разглядеть очертания интерьера. Меня встретило полтора десятка секций, тюки с сеном в дальнем конце, потолочные балки и мирное всхрапывание спящих лошадок.

Тихо прошмыгнув внутрь, оставив двери приоткрытыми, двинулся к противоположному концу, заглядывая в каждое стойло, дабы увидеть очередную спящую на боку или на животе коняшку. Ну да, они же не стоя спят, как любят рассказывать сплетники! Моей кобылы, оставленной на попечение, нигде не было.

В голове уже было появились нехорошие подозрения, а руки начали чесаться в приступе невозможного желания кому-нибудь настучать по голове за разгильдяйство, когда я достиг последнего стойла. Пегая лошадка мирно спала на боку.

Я выдохнул. Повезло кому-то. А то ведь не поленился бы и заглянул к хозяину постоялого двора.

Щёлкнув простенькой щеколдой, тут же привлек внимание чутко спавшей лошади. Испуганно всхрапнув, она дернула ушами и начала быстро подниматься на ноги. Проскользнув в стойло, тут же обхватил испуганную коняшку за шею и начал мягко поглаживать, шепча успокаивающие слова в большие мягкие уши. Не хватало ещё, чтобы она всех тут разбудила!

Проблем удалось избежать. Парочка лошадей, конечно, проснулись, но происходящее они встретили индифферентно.

«Ну и славно!»

Быстро сходив за конским снаряжением, закрепленным на противоположной от входа стене конюшни, вернулся в стойло. Я осторожно нацепил уздечку, благо пегая коняшка не сопротивлялась — не зря выбрал спокойную, а не норовистую!

Затем перешел к самому сложному — седлу. Наверное, нужно было делать что-то иначе, однако я просто не знал, как правильно, и руководствовался исключительно памятью. Вначале накинул на конскую спину специальную лошадиную накидку — вальтрап? — после чего сверху опустил седло. Дело было за самым сложным. Матерясь сквозь зубы, кое-как затянул подпругу со специальной «меховушкой», которая не давала кожаным ремням врезаться в живот лошади.

Убедившись, что вроде как всё сделал, затянул все остальные ремни, перепроверил уздечку и подровнял стремена под свой рост. Получилось так себе, но ехать было можно и лошади вроде даже было вполне комфортно.

Выдохнув, — потратил я на это дело добрых полчаса! — подхватил пегую лошадку под уздцы и повел наружу.

«Надо бы имя ей дать, что ли…» — подумалось. — «Может Герда?»

У выхода из конюшни остановился и аккуратно выглянул наружу. Дворик пустовал.

«Ну и славненько!»

Стоило мне только толкнуть ворота, с целью открыть их шире, как те издали протяжный скрип трущегося ржавого железа. Я сморщился, будто съел целый лимон.

«Ну всё. Хана!»

Огляделся. Пока никто на шум не пришел, но то ли ещё будет! Такой скрип не услышать было просто невозможно! Особенно ночью, когда все спят и звуки в принципе на общем фоне звучат ярче, чем днем. А возможно злую шутку сыграл слух, обострившийся от гуляющего по крови адреналина и усиливший все звуки в несколько раз.

Так бывает, когда совсем ещё юные мальчишки пробираются в чужой сад под покровом темноты. Вроде бы и не шумят, а уши вылавливают малейший шорох и каждое неосторожное движение! Малейший хруст веточки под ногой в таком состоянии звучит подобно выстрелу из винтовки прямо над ухом!

Выдохнув, успокоил судорожно бьющееся сердце и быстро вывел лошадь наружу. Также быстро запер дверь — при быстром запирании скрип всегда значительно короче, нередко ещё и тише. Снова схватив пегую за повод, потянул её к выходу с дворика. Давешних игроков-болтунов не было.

«Хвала Богам!» — пронеслось мысленное.

Возблагодарив Матерь Ночи, быстро двинулся прочь. Сразу же юркнул на ближайшую улочку, стремясь скорее покинуть все прилегающие к постоялому двору территории. Ещё минут через пять мы вышли на соседней улице.

Выдохнув, уже гораздо спокойнее направился к воротам. План был прост — воспользоваться тем, что стража явно не ждет нарушителя в пределах своего города, скорее ожидая его с внешней стороны, и быстро миновать крепостные ворота. На крайний случай можно было проскочить верхом, благо опустить решетку солдаты точно не успеют.

Как только ворота оказались в пределах видимости, сердце тревожно забилось. Ладони вспотели. Именно в такие моменты обычно начинали трястись руки. Казалось бы — в бою они, значит, не трясутся, а здесь вдруг начали! В том-то и дело, что в бою всё было определено и трястись было уже поздно.

Сейчас вся операция лежала на волоске от провала. А ну как заметят? А ну как не удастся пройти? Выдохнув, унял внутренний мандраж.

«Делай что должен и будет то, чему суждено…»

Решительно сжав челюсти, надвинул капюшон и уверенным шагом двинулся к заветному выходу из города. Взгляд сразу выцепил четверых стражей — двое с внешней стороны и двое с внутренней. Все вооружены короткими чуть изогнутыми мечами. В левой руке каждого по круглому щиту, обитому по краям металлом. Пара лучников стояла где-то на вершине надвратной башни. Последние соперниками мне не были. Мало того, что смотрели они во внешнюю сторону, а не внутрь города, так ещё и попасть с башни прямо вниз, где буду находиться я, довольно сложно.

Проблемы могли возникнуть в момент, когда городские ворота окажутся позади. Всё-таки стрелки за спиной могут оказаться достаточно меткими. Попадут не по мне, так по лошади!

Сделал в памяти пометку о том, что нужно будет разобраться со стрелками, если мирно пройти не удастся. Выдохнул. На этот раз медленно, очищая сознание от мыслей и готовясь к бою.

— Куда это ты на ночь глядя? — поднял вверх руку боец «Ящеров», что стоял справа. Попыток задержать меня он не делал.

— Да пофармить решил, пока спят все! — весело ответил, не останавливаясь.

Мысли заполнились ликованием. Вот и свобода! Несколько шагов и я снаружи!

— Чёт новенькое… — отозвался второй. — Там есть, где фармить?

— Ага! — бросил ему, уже проходя мимо.

«Ну же! Ещё чуть-чуть!»

В следующий миг события понеслись вскачь. «Левый» боец неожиданно с подозрением выдал:

— А куда это ты так торопишься? Ну-ка стоять!

Гвардеец потянул из ножен меч, одновременно делая шаг в мою сторону.

«Зря ты это…» — пронеслась единственная мысль, прежде чем я рывком извлек кинжалы из ножен.

«Понеслась!»

Организм перешёл в боевой режим. Тревога прошла. Остались только триггеры и соответствующие им реакции.

Одним быстрым движением сократил дистанцию. Сталь кинжала играючи пробила гортань незадачливого «Ящера». Страж ещё только начал заваливаться, заливая камень под ногами кровью, когда я коротким теневым перемещением, давно перешедшим на уровень рефлексов, оказался подле второго, даже не начавшего реагировать. Кинжал словно в мягкое масло вошел в горло. Я с оттягом вскрыл глотку бойца, попутно отмечая хруст хрящей гортани.

Сделать что-то ещё уже не успел. Тело будто сдавило невидимым прессом, воздух со свистом покинул легкие, а меня что есть дури швырнуло оземь. В глазах потемнело. Время снова ускорилось, а сердце заколошматило в грудную клетку. Спокойствие и боевой кураж уступили место панике.

Судорожно хватая ртом воздух, пытаясь набрать хотя бы немного спасительного кислорода, я кое-как перевернулся на спину. Давление пропало. Не успел обрадоваться, как невидимая рука сдавила горло. В глазах во всю запрыгали мушки, а легкие начало разрывать от нехватки воздуха.

— Наивно думать, что можно так легко покинуть город… — раздался над головой чей-то насмешливый голос.

Моя тушка против воли взмыла в воздух и замерла вертикально. Взгляд кое-как сфокусировался на стоящем передо мной. Это был маг. Мозг против воли отметил ряд деталей. Характерная накидка до середины бедра без рукавов, просторные тёмные штаны с мягкими кожаными сапогами. Отдельного рассмотрения заслуживали десятки браслетов, висящие на руках, и чёрные татуировки, сплошь покрывающие конечности, лицо и всю поверхность лысого черепа. Чародей скалил желтые зубы, безумно улыбаясь мне в лицо.

Спину ожгло резкой болью, а из живота вышло лезвие клинка. Сознание с иррациональным любопытством отмечало факт повышенного количества железа в моём организме. В глазах начало темнеть.

«Вот и всё… Допрыгался? Г-герой…»

Обида пронзила грудь и затрепетала в сердце. Вот так просто улететь на респаун! Позор! В своё время пачками укладывал вражин, а тут… Ещё кем-то там себя возомнил! Как же! Растереть и выкинуть!

Ещё обиднее было за лошадку.

«Жалко скотинку…»

Следом за обидой пришел гнев. Волна злобы, исступленной ярости поднялась откуда-то изнутри, затапливая естество первозданным огнем. Где-то в недрах магического естества начали происходить изменения. В реальном мире не проходило и секунды, пока сотни и даже тысячи процессов, словно маленькие шестерёнки, приводили в действие неотвратимый механизм.

Какой-то маленький потаённый резервуар на дне колодца моей звериной сущности ярко заполыхал. А затем внутри что-то щелкнуло.

«Инстинкт выживания».

Первозданная сила потоком живительного пламени пронеслась по телу, сбрасывая оковы чужого колдовства. Одним стремительным рывком я оказался подле не успевшего среагировать мага.

Прежде чем тот успел что-либо предпринять, вытянул левую руку и, не контролируя себя, что есть мочи впечатал ладонь в его лицо. Вопреки ожиданиям, пощечина не произошла. Наоборот! Моя ладонь ярко осветилась тёмно-фиолетовым, почти чёрным, сиянием и буквально прилипла к правой половине лица врага!

Из горла вырвался потусторонний рык, гроул, заставляющий резонировать само пространство, действующий на сознание окружающих, парализующий их.

— Нан’и’хир’гелайр! — вырвалось из глубин моего нутра.

«Вы не можете подчинить жертву. Её уровень слишком велик!»

«Вытягивание жизни».

«Аура Крови».

«Аура Тьмы».

Не успел рассудок хотя бы немного осознать происходящее, как комбинированная аура сотнями пульсирующих чёрно-багровых отростков впилась в тушку чародея и за какие-то доли секунды осушила его жизненные силы, передав их мне. Чувство первозданного гнева внутри смешалось с поступившей силой. Ощущение наполненности начало распирать грудь и искать выход. Нужно было куда-то выплеснуть квинтэссенцию злобы, ярости, первозданного пламени и жизненной силы жертвы вперемешку с её магической энергией, также впитанной мной. Силы было слишком много! Удержи я её и неминуемо сгорю — спалю себя изнутри!

И выход был найден.

Стремительно развернувшись в сторону находящихся в оцепенении стражников, выбросил обе руки вперед, толкая раскрытыми ладонями воздух. Сознание скользнуло на иной план бытия. В голове сами собой сложились руны неизвестного доселе, ныне мертвого языка. Губы шепнули слово-ключ:

— Ли’инс’шер’гахт!

В потустороннем мире, где-то на самых задворках, с тихим шорохом распался засов, удерживающий массивные деревянные ворота. То были скорее Врата — с большой буквы — столь же древние, сколь и мир, который они оберегали. До сих пор. Ярко заполыхали рунные символы, покрывающие всю поверхность створок. Вначале ярко-белое, пламя постепенно стало тёмно-фиолетовым, после чего начало пульсировать.

Удар сердца.

Второй.

Или это не удары вовсе? В реальном мире не прошло и мгновения.

Бесшумная вспышка взрыва обратила дерево в пепел. Створки исчезли. Врата, доселе оберегавшие мир, пали. И в мир явилась Тьма.

События понеслись вскачь, моё тело стало проводником невиданной доселе мощи, нескончаемым потоком устремившейся наружу, уничтожающей все препятствия.

«Лошадь…» — успел подумать, прежде чем окончательно отдался могущественному потоку Тьмы.

Больше всего это было похоже на то, словно кто-то выключил свет и отрубил все звуки. Как будто экран погас. Осталось только вечное ничто. Локальный филиал Первозданной Тьмы полностью поглотил всё окружающее пространство. Тьма была везде. «Везде» — было Тьмой.

Со стороны это длилось не дольше секунды. Может быть двух. Для меня это длилось… вечность. Не было мыслей. Не было ничего. Лишь Тьма и я, её проводник в мир.

Зрение вернулось внезапно. А вместе с ним и слух. «Ничто» исчезло. Уши уловили болезненную, мертвую, тишину. Взрыв, что произошел, был бесшумным. Город всё также спал, даже не ведая, что рядом произошло что-то чудовищное.

«Вспышка Тьмы» — как я моментально окрестил произошедшее — полностью уничтожила всё живое передо мной. Все деревянные укрепления на стене обратились в пыль. Все доселе живые стражники, их доспехи с оружием — всё было пылью. Прахом. Легкий ветерок подхватывал пепел и отправлял в полёт, раскидывая по спящим улочкам города.

Камень крепостных стен посерел и словно обветшал. Взгляни я при свете дня на произошедшее, то сказал бы, что этой крепостной стене уже сотни лет! Соединительный раствор осыпался, кладка держалась на честном слове. Камни, казалось, прикоснись и обратятся мелким крошевом.

Я перевел взгляд на невозмутимо стоящую лошадь. Только вот это была уже не моя спокойная пегая кобылка. Багровые всполохи в глубинах чёрных омутов глаз взирали на мир, подобно языкам пламени, плещущимся в алчущих глазах самого Дьявола.

Я моргнул. Наваждение спало. Моя пегая лошадка мирно стояла в сторонке от произошедшего. Чудом не попала под раздачу.

«Или попала?.. Мне же не показалось?..»

Мотнув головой, — все мысли потом! — поспешил к своему средству передвижения. Таиться больше не от кого. Нужно срочно убираться, пока нас не заметили.

Буквально взлетев в седло, ударил пятками бока на удивление спокойной клячи, придавая ей ускорение. Неожиданно резво послушавшись, та с места в карьер рванула вперед, во весь опор.

Ночная прохлада ударила в лицо. Чёрный плащ взметнулся за спиной. Словно того ожидая, на тёмном доселе небе прояснился лик убывающей луны. Я спешил в Вердамт. Сердце гулко стучало в груди.

Только сейчас начало накатывать осознание произошедшего. Больше всего это напоминает с запозданием приходящее ощущение гибели родного человека. Мозг блокирует шоковое состояние и человек не осознаёт произошедшее. Он не в состоянии сделать это. Где-то в голове нет-нет, да и мелькнет мысль о том, что близкий сейчас встанет, что всё будет хорошо… Вот только он не встанет. Проходит час, затем день. Человек видит произошедшее. Понимает произошедшее умом. Только где-то внутри всё ещё не может осознать. Где-то внутри него поселилось гаденькое чувство непонимания и неверия.

Не сразу, не в первый и не во второй день, но осознание приходит. И вот тогда накатывает окончательно. Именно тогда до воспалённого рассудка окончательно доходит неизбежность произошедшего. Дальше варианты разнятся — истерика, слёзы, безысходность, депрессия.

Сейчас в голове билось лишь чёткое понимание, что необходимо спешить. Неизвестно зачем, и уж тем более почему, но главное — спешить. Пружина уже взведена, боёк начал свой неотвратимый путь к капсулю. И если я не успею…

Я пришпорил лошадь, крепко сжимая поводья и удерживаясь от трансформации в летучую мышь. Что-то подсказывало — силы ещё пригодятся.

Хавьер мрачно жевал травинку, наблюдая за погружающимся в сон поселением. Деревенские увальни отказались перейти под крыло владения Колтар, которым ныне заведовали «Ящеры», разместившие основную базу в одноименном городе близ пустыни.

Всё было чин по чину. Отряд пришел к частоколу, ограждающему селение, мирно вошел внутрь и потребовал старосту. Тот явился достаточно быстро. Ещё и в составе отряда, вооруженного луками. Явно опытные охотники, не иначе.

Когда Третий выдвинул условия капитуляции, предупредив что произойдет в случае отказа, его просто послали. Бойцы, которых ему прикомандировали, хотели были пустить кровь, однако ветеран боевых действий понимал, что преимущество не на их стороне. Они в центре деревни, а вокруг пусть и с дрекольем, но всё же крепкие мужики. Ещё и десяток опытных стрелков. Победить-то они победят, вот только терять бойцов разведчику не улыбалось.

Конечно, он знал, что бойцы возродятся. Только это замедлит темп экспансии, а значит задание будет выполнено не лучшим образом. А происходи дело в реальной жизни, задание можно было бы считать проваленным. Угомонив клановых бойцов, капитан приказал отступить от деревни.

— Что думаешь, командир? — рядом раздался голос Хевдика.

Бывший военный сплюнул. Ничего не предвещало беды, но он совсем забыл, как игроки относятся к такому как он, солдату и боевому офицеру до мозга костей, кулаком вколачивающему военную дисциплину. Хевдик был одним из его первого отряда бойцов. Того самого, которым Хавьер командовал до повышения. А затем ему прикомандировали ещё два десятка, сформировав взвод.

И если на своих ребят положиться было можно, то на два десятка игроков-остолопов, жаждущих веселья, увы — нет. Дисциплину, конечно, вколотить можно, но на это нужно время. Оного нет, потому что от командующего есть задание, которое нужно сделать здесь и сейчас.

— Нахера тупые вопросы задаешь? — разведчик снова сплюнул.

Хевдик не ответил, разумно решив промолчать, чем смолоть ещё какую-нибудь ересь. Командир был не в духе. И ладно бойцов прикомандировали не очень хороших, так ещё и двух гонористых командиров, которые тут же попробовали подмять Третьего под себя, заявив, что они лучше знают какие-то там механики и «сейчас влетят, кинут фокус и вантапнут мобов». Капитан понял значение фразы лишь приблизительно, однако уловил суть — об иерархии данные индивиды даже не слышали.

Пришлось научить придурков уму разуму, одному выбив зубы, а второму сломав руку. Ребята оказались непонятливые и сразу решили нажаловаться вышестоящим. Ветеран их опередил, вызвав командующего, того самого эльфа, по своей деке и доложив о произошедшем. Он не любил жаловаться, но здраво оценивал свои силы — или это сделает он, рассказав, как было дело, или на него навешают с три короба и прощай клан. Безусловно, его отряд пойдет вместе с ним, но многого ли они добьются в десять-то человек? То-то и оно.

Командующий оказался на стороне бывшего военного. Сей факт удивил. Он-то полагал, что получит сейчас взбучку, но ему удастся как-то отбрехаться от придурков, может быть избавиться от них и забрать только более послушные отряды подчинённых им молодчиков. Вышло даже лучше — гонористым игрокам пригрозили исключением из клана в случае непослушания. А Хавьеру напомнили, что он капитан и волен исключать из клана, если есть на то разумное обоснование в виде конкретного отказа выполнять прямой приказ.

Об этом разведчик забыл, потому счел данный упрек заслуженным, тут же сделав себе пометочку — он всё-таки в игре и стоит не забывать об игровых условностях.

Произошедшее не то чтобы как-то добавило дисциплины, но недовольные голоса поутихли, сменившись тихим шепотом. Ничего, с этими недовольными Третий разберётся позже. Теперь под командованием ветерана было ажно тридцать две морды лица, из которых две были командирскими и очень упрямыми. Тридцать третьим — что иронично — считал себя сам бывший военный.

— Значит так, — наконец принял решение вояка. — Берёшь стрелков. Окружаете деревню по периметру. По моей команде — огонь на подавление. Задача — поджечь основные укреп-точки снарядами зажигательного действия. Когда первый и третий отряд ввяжутся в ближний бой — прицельный огонь на поражение. Цель — уничтожить сопротивление.

Он перевел взгляд на Хевдика:

— Всё понял? Противник не должен укрепиться и получить возможность эффективно обороняться. Живая сила противника должна быть уничтожена. Женщин, детей и сдавшихся не стрелять.

Работа с гражданскими, пусть и хорошенько вымуштрованными им, раздражала. Приходилось говорить не чётко, по-военному, а объяснять свою речь. Переводить слова.

Хевдик кивнул и вытянулся по струнке.

— Разрешите исполнять.

Разведчик поморщился. Гражданские со своими понятиями о военном деле всегда раздражали. Ну кто так тянется-то, как новобранец на плацу?

— Исполняй.

Взвод насчитывал четырнадцать стрелков разных мастей — лучники с арбалетчиками поровну и четвёрка разномастных боевых колдунов-чародеев сверху. Остальные девятнадцать бойцов были так называемыми «ближниками». И вот тут начинались проблемы. Они были разными ближниками. Кто-то являл собой подобие живого танка с щитом и топором. Кто-то был воином с парой клинков. Какой-то единый стиль в армии «Ящеров» был только у гвардейцев, но те стояли на несколько порядков выше рядовых бойцов. Приходилось работать с тем, что есть.

Нехорошее предчувствие вот уже час бередило чувства ветерана. Военные это называли «жопным чутьем». Ещё раз сплюнув, Хавьер вернулся в лагерь.

— Так, построились! — зычно рявкнул на рассевшихся подле костра бойцов.

Все повскакивали со своих мест. О том, что голос услышат из деревни, командир не переживал — лагерь находился достаточно глубоко в лесу, чтобы ничего не было слышно или видно.

— Слушай мою команду, — он обвёл взглядом подчинённых. Хевдик уже забрал стрелков, потому остались только так называемые «милишники». Пятеро были из его собственного отряда — положиться можно было только на них.

Следующими короткими командами он более или менее ровно разделил ближников поровну, по восемь человек. Во главе первой группы встал сам, забрав двоих ребят из своего отряда. Во главе второй группы поставил Гуля — молчаливого парня с болотно-зелёными глазами, который с ходу принял ветерана как командира и отца.

Пожалуй, он был лучшим в отряде. Парень был единственным, кто умел беспрекословно выполнять команды и реально казался похожим на настоящего солдата. Возможно, им он и был в прошлом, как сам Третий, но разведчик этого не знал. Спрашивать о таком не принято. Прошлое в прошлом.

Ещё двух бойцов своего десятка он отдал Гулю. Тот сможет на них положиться. Это хоть немного разбавит откровенно враждебные настроения оставшихся почти полутора десятков гражданских штафирок. Только разделив шакалов, можно заставить их слушаться. Бывший военный не собирался оставлять пока ещё чужих ему бойцов единым отрядом и позволять о чём-то договариваться — например, о подставе и ударе в спину.

— А чё это он командир? С хрена ли? Ладно ты, а он? Ничего, что я как бы командир, не? — неожиданно не вытерпел доселе молчавший боец.

Хавьер перевел на него взгляд. Блондинистый парень среднего телосложения, в меру курносый. Голубые глаза возмущенно буравили его взглядом. Пол лица выскочки было закрыто непослушной чёлкой, которая явно мешала в бою.

Этот хлыщ действительно был одним из командиров, прикомандированных к взводу. И если второй, после перелома руки, всё уяснил и больше не возникал, то этот не понял даже после выбитых зубов.

— Ты, видимо, плохо меня понял в прошлый раз? — разведчик сделал шаг вперед и без замаха резко ударил выскочку в нос. Отчетливый хруст слышали, наверное, все.

Заверещав как баба, блондинчик рухнул на колени, зажимая ладонями разбитый нос.

— Ты мне нос сломал, сука!!

— Могу башку свинтить, — отчеканил Третий, обведя ледяным взглядом дернувшихся было на помощь бойцов.

Напасть никто не решился. Без заводилы люди превращаются в послушное стадо. Когда нападает десять человек, вырубить нужно лишь троих. Остальные разбегутся сами. Такова природа стада.

— Ещё есть кому что добавить?

Ответа не последовало.

— На позиции. Ждем моей команды.

Присев на корточки к хнычущему блондину, он брезгливо схватил его за шиворот. Негромко, так, чтобы слышно было только выскочке, произнес:

— Узнаю, что нарушаешь дисциплину и идешь против приказов — спущу шкуру. Ты меня понял?

Хлыщ часто закивал.

— На позицию.

Подскочив, — скорее даже подорвавшись — боец устремился вслед за отрядом, уже начавшим скрываться в листве деревьев вокруг полянки, на которой был обустроен лагерь.

Капитан поднялся на ноги и обвел взглядом оставшихся. Девять бойцов. Много это или мало? Будь у них выучка, которую он пусть отдаленно, но привил своему личному десятку — это много. А так… Ветеран сплюнул.

Отдав команду на сворачивание лагеря и тушение костра, первым двинулся на позицию.