Земли Падшего. Книга вторая – Дорога во Тьму

Глава 20

Глава двадцатая

Можно было терпеть пренебрежение к себе, откровенные насмешки — всё это не задевало меня, хоть и вредило имиджу. Но убийство моих людей… Такое я прощать не собирался.

«Моему птенцу придётся ответить за содеянное…»

— А кто новенький в клане?.. — уточнил безразлично, ощупывая взглядом обтянутый кожей череп.

Когда пауза затянулась, перевёл взгляд на сыночка Старейшего.

— Я задал вопрос.

— Н-н… Н-никто, В-владыка… — его глаза были большими, как плошки.

— Вы никого не обращали?..

— Н-нет… Н… Н-нам ж-же н-н-нельзя… — отчаянно стуча зубами проблеял парень.

Дёрнув бровью, я перевёл взгляд на тело в гробе.

«Интересно пляшут девки, продавая всем конфетки… А за ними пляшет страус. Насаждает смерть и хаос…»

Перешёл на магическое зрение. Труп так и остался трупом. Сформировав на пальце магическое лезвие, провёл им вдоль ладони, вскрывая плоть. Поднёс начавшую наполняться кровью ладонь к безмятежному лицу Гесты, а пальцами второй руки обхватил подбородок и чуть приоткрыл с трудом подавшуюся челюсть — трупное окоченение как оно есть.

Чуть наклонил ладонь. Моя кровь устремилась на иссохшие губы, начала заливать рот, подбородок и шею. Удар сердца. Второй. Ничего не происходило. Чуда не случилось.

Моя ладонь моментально затянулась, сразу же впитав оставшуюся на коже кровь. Я пристально следил за энергетическим телом мертвеца — точнее за его отсутствием.

«Но как тогда…»

Мысль сформироваться не успела. По телу трупа скользнула чуть заметная голубая вспышка и пропала.

«Мне же не показалось?..»

Новая вспышка возникла в области солнечного сплетения мёртвой Гесты, подсветила внутренние каналы, и почти сразу исчезла.

— Владыка? Что вы?..

— Неси кровь, — перебил явно ничего не понимающего вампира. Повернув голову, я рыкнул:

— Живо. И много!

Всё ещё недоумевая, но не решаясь уточнять, молодой глава ковена подорвался и бросился к выходу. Я вновь посмотрел на начавшую едва-едва тлеть энергетику девушки. Она была жива. Не в прямом смысле слова, потому что именно сейчас она была трупом, но её смерть была обратимой.

Когда вампир получает критические повреждения, он не обязательно умирает. Он может впасть в торпор, погрузившись в вечный сон до тех пор, пока рядом не будет источника пищи, которая даст необходимую для восстановления энергию.

Поэтому после смерти клыкастого, ему обычно отсекали голову, а сами не-мёртвые не считались умершими, пока их тела не обращались в прах.

Нюанс заключался в том, что в основном это касалось высших. Низших было легко убить, у них была слабая регенерация и они были во многом похожи на людей. Уж точно не воспламенялись после смерти. И тем страннее был тот факт, что у низших клана Шейн была способность погружаться в торпор.

С другой стороны очевидно, что раз они днём погружались в спячку, то владели «вампирским сном». Вопрос в другом. Одно дело, когда не-мёртвый сам погружается в сон, ведомый организмом, по сути инстинктивно днём становясь «немножко мёртвым». Другое дело, когда получает критические повреждения и умудряется погрузиться в тот же самый торпор. Низшие просто не владели этой техникой осознанно. Их дневной сон был скорее принудительным — стоило им удобно устроиться в уголочке и прикрыть глазки, как их тело умирало. Всё. Финита ля камедь. Они не могли контролировать погружение, как это делали высшие!

Я покачал головой, магическим зрением наблюдая, как энергетика вампирши едва тлеет, подобно практически остывшим углям в костре. Если так продолжится достаточно долго — она умрёт окончательной смертью. Потому что я вывел её из торпора, а зайти в него второй раз у неё просто не получится.

«Где там этот идиот⁈»

Стоило лишь подумать о приёмном сыне Старейшего, как тот примчался в подвал. В руках он удерживал небольшой бочонок. В тавернах такие используют под эль. Сейчас внутри была кровь.

Забрав его ношу, извлёк пробку, наклонил тару и под ошарашенным взглядом Силсиэра начал осторожно поливать тело Гесты кровью. Ткань белоснежного платья-ночнушки начала стремительно впитывать жидкость, наливаясь багрянцем.

— Открой её рот, — скомандовал.

Всё ещё находясь в шоке, вампир подчинился и двумя руками приоткрыл задеревеневшую челюсть мёртвой, как он думал, соплеменницы. Я влил немного крови и туда, после чего поставил на четверть опустевший бочонок на пол. Повернул к нему голову:

— Она не мертва.

Кровь, влитая девушке в рот, начала убывать, просачиваясь по открытому пищеводу, либо вообще утекая в лёгкие. Всё это было не критично — умирающий организм не-мёртвого впитает эту кровь, куда бы она ни попала.

— Но ведь… Он же… — наследник Шандара переводил потрясённый взгляд с меня на залитое кровью тело низшей.

Почему-то только сейчас я задумался о том, как это выглядит со стороны. Действительно…

— Ты знаешь, что такое торпор? — поинтересовался, не особо надеясь на ответ.

На меня уставился абсолютно бараний взгляд. Я тяжело вздохнул.

— Я не знаю, Владыка… — наконец потерянно выдал юный глава целого ковена.

«Позорище…»

— А как вампиры засыпают на день? Процессы останавливаются в их организме и так далее? — я скептически дёрнул бровью.

— Вы про Дневной Сон что ли? — он посмотрел на Гесту, всё ещё слабо понимая. — Но её же осушили…

Вздохнув, принялся объяснять:

— То, что ты называешь «Дневным Сном», на самом деле зовётся «торпор». И это не сон вообще. Вампир умирает, чтобы ожить с началом темноты. Вы, как низшие… — я поморщился, вспомнив, что Силсиэр уже как раз не низший. — Точнее твои сородичи, потому что на тебя это правило уже не распространяется. Так вот. С наступлением дня, их организм погружается сначала в анабиоз, потом в торпор. Но есть нюанс. Для того, чтобы зайти в торпор, не обязательно ждать дня. Высшие могут переходить в него по желанию на любое количество времени. Некоторые высшие находятся в торпоре не меньше тысячелетия, давно превратившись в высохшие мумии.

Переведя взгляд на мёртвую девушку, продолжил:

— В случае смертельной опасности, вампир может перейти в торпор, чтобы сэкономить силы и выжить. Это позволяет обмануть «окончательную смерть», умерев лишь на время. До тех пор, пока рядом не окажется источник крови.

— То есть она сейчас в Днев… — он быстро поправился: — Торпоре?

Я кивнул. В магическом зрении было видно, что энергетика низшей медленно разгоралась, но её тело по-прежнему было мертво. По уму, следовало бы опустить её в кровь, буквально окунуть и оставить на несколько часов, но чего нет, того нет.

Уже сейчас было видно, что кое-где кровь уже впиталась в тело, клетки начали стремительно насыщаться влагой и регенерировать, но до полноценного восстановления было ещё далеко. Возможно немного поможет моя кровь, влитая ранее, которая куда питательнее кабаньей.

Вспомнилось, что у тех, кто не достиг ранга высшего, регенерация отнюдь не мгновенная, как у меня. Даже с подпиткой крови, восстановление от обычного пореза может занять несколько минут, а глубокая рана может заживать несколько дней! И это я ещё не учитываю характер повреждений и глубину!

«Так она из торпора будет месяц вылезать…»

«Или не будет», — заметил внутренний голос.

Торпор был последним спасением, единственным шансом выжить там, где выжить невозможно. Чем сильнее не-мёртвый, тем проще ему выйти и тем меньше нужно крови для восстановления. Была и обратная связь. Если вампир слаб, торпор не даст ему умереть сразу, только вот и выйти из него может не получиться. Не хватит сил.

Когда речь идёт о низшем, то это даже не категория «слабый вампир» — это вообще «недовампир». Даже с подпиткой их регенерация оставляла желать лучшего.

Была, конечно, возможность слегка повысить регенеративные возможности. Для этого была нужна высокопитательная кровь, коей в округе не было — моей просто не хватит, да и высокопитательной она не является. Вкусной — возможно. Не более.

Оставался только один способ помочь, не дать умереть.

— Выйди и запри подвал снаружи, — бросил Силсиэру. — Жди меня в комнате.

Чуть склонив голову, тот быстро покинул крипту. Дверь скрипнула, закрываясь. Раздался звук задвигаемого засова.

Идиотом я не был и не собирался доверять сыну Старейшего в такой ответственный момент, когда он мог бы очень удачно убить меня, а то и совершить диаблери.

— Что ж, девочка… Надеюсь я не пожалею об этом… — тихо пробормотал, формируя магический коготь и осторожно вскрывая на ладони кожу и верхние слои мышц.

Прикрыв глаза, поднёс начавшую кровоточить ладонь к открытой челюсти трупа и прикрыл глаза, настраиваясь на нечто большее, чем просто передача крови. Вдох. Выдох. Вместе с моей кровью в рот мертвеца устремилась и вампирское естество — сама суть вампирской силы, нёсшая в себе «густую кровь». Это была уже не просто кровь, а полноценная передача генома, готового к вживлению в её клетки.

Я мысленно досчитал до пяти, вместе с тем полностью наполняя мёртвый рот, подобно сосуду. Рана на ладони зажила сразу, стоило мне прекратить сдерживать регенерацию. Кровь впиталась в кожу.

По сути, это был аналог диаблери и обращения одновременно. Старший Сородич мог передать часть своей силы, тем самым подняв младшего по поколениям. В отличие от диаблери, тут передавалась не вся сила, а лишь её часть — причём количество зависело от желания того, кто передаёт. Я мог как дать каплю, лишь слегка усилив возможности Сородича, так и целый кубок, который эти возможности усилит на порядок.

Учитывая, что я теперь был ажно седьмого поколения… Выходило, что вампирша стопроцентно должна будет стать высшей. Девятого и уж тем более восьмого поколения она не достигнет, да и десятого вряд ли, а вот тринадцатого и даже возможно двенадцатого — очень даже. По крайней мере, это поможет ей выйти из торпора и не умереть от истощения.

Неожиданно мертвец открыл глаза. Голова мёртвой женщины повернулась в мою сторону. Замерев, словно в кошмаре наблюдал иррациональную картину. Невидящие глаза, затянутые бельмом, уставились на меня. Слух не улавливал ни единого удара сердца.

«Вот поэтому мы и зовёмся „не-мёртвые“…» — пронеслась задумчивая мысль, пока я во все глаза смотрел в невыразительное лицо трупа.

Тягуче медленно её челюсть раскрылась. Прямо на глазах выдвинулись клыки. Затем из гроба высунулась костлявая рука и потянулась в мою сторону.

Сделав шаг назад, поднял бочонок с кровью. Мёртвая женщина так и смотрела в точку, где я только что был. Обойдя по кругу, наклонил бадью над её лицом.

Стоило крови коснуться кожи, как тварь вздрогнула и зашипела — попыталась, потому что почти сразу вместо шипения раздалось бульканье. Теперь уже обе костлявые конечности потянулись ко мне. Сделав шаг назад, продолжил заливать лицо и открытый рот кровью, наблюдая, как та медленно поглощается.

Видимо поняв, что в принципе можно повременить с желанием добраться до меня, тварь затихла, молча принимая подношение. Затянутые бельмом глаза смотрели в потолок.

Опустошив бочонок до середины, поставил на пол. И тут моего слуха коснулся звук. Он был смутно знакомым, но таким приятным, успокаивающим. Вслушался. Звук пропал.

Нахмурившись, я наклонился ко всё ещё неподвижному мертвецу, уставившему невидящие глаза в потолок. Ушей коснулся звук. Гулкий удар, такой знакомый. И снова долгая пауза.

«Неужели?..»

Я перешёл на магическое зрение. В этот момент уши уловили ещё один гулкий удар. Словно отзываясь, по телу трупа пронеслась волна энергии, осветив энергетические каналы ярко-голубой сеточкой.

И новый удар.

Я не заметил, как склонился над девушкой, вслушиваясь в звук. На этот раз удар был не один. Два последовательных толчка волной пронеслись по начавшему оживать телу. Потом пауза и снова: «Тук-тук!»

Отключив зрение, я посмотрел на вампиршу. Бельмо на её глазах начало растворяться, уступая место небесной синеве.

«У неё же не голубые глаза?..»

И в этот момент она с хрипом втянула воздух в лёгкие, заставив меня шарахнуться в сторону. Грудная клетка не-мёртвой начала судорожно подниматься и опускаться. Слуха коснулось биение сердца, с каждой секундой набирающего темп. Ожившая медленно повернула голову в мою сторону. Сухие губы беззвучно шевельнулись.

Приблизившись, я снова взял бочонок в руки, после чего наклонил его над лицом ещё не пришедшей в себя клыкастой особы, намереваясь попасть в рот. Жидкость скользнула наружу.

Разумеется, не пролить не удалось. Кровь летела куда угодно — на лицо, шею, грудь, заливала волосы. Казалось, что сей факт ничуть не огорчил Гесту. Вытянув руки, она судорожно вцепилась в бочонок и начала жадно глотать, буквально халкать, содержимое. Я отпустил тару и отошёл на шаг, наблюдая за тем, как жидкость начала стремительно кончаться, проливаемая мимо.

Из-за того, что гроб был сколочен довольно грубо, и уж тем более не был герметичен, вся пролитая мимо кровь просочилась наружу, на монолитную плиту, а с неё начала стекать на пол, образуя маленькие дурно пахнущие лужи — кабанья кровь такая себе на запах, и уж тем более вкус.

Когда последние капли скользнули наружу и кровь перестала сочиться из небольшого отверстия, вампирша неожиданно сильно швырнула деревяную тару в каменную стену. С громким хрустом бочонок разлетелся в щепу. Я прищурился.

«Она стала значительно сильнее…»

Схватившись за края гроба, девушка приподнялась. Её взгляд блуждал по помещению, ни на чём не задерживаясь. Лицо, восстановившиеся волосы и платье были залиты кровью, не спешащей впитываться.

Я с интересом наклонил голову.

Перегнувшись через стенку гроба, она опёрлась пальцами на монолитную плиту, видимо намереваясь выбраться.

— Я бы не советовал… — сказал тихо, продолжая с интересом изучать происходящее.

Не каждый день возвращаешь кого-то к жизни.

Геста помнила всё, что с ней произошло. Как на неё набросился новообращённый вампир, птенец нового главы клана Шейн, пусть и номинально им являлся Силсиэр. Как его клыки впились в её шею, разрывая артерию. И как он разложил её на столе в главном зале и начал судорожно сдирать одежду.

Сразу после обращения, не-мёртвый не просто не может контролировать себя и испытывает жажду. Зверь, который зарождается внутри, полностью берёт контроль над телом, пока птенец не научится его усмирять. До тех пор, новообращённый сталкивается не только с иссушающей жаждой и порывом наброситься и осушить жертву, но и невероятной сексуальной тягой, едва ли не превращаясь в насильника, одержимого похотью.

Обычно Мастер дарит объятья — другое название процесса обращения — представителю противоположного пола. Само обращение, как правило, происходит во время сексуальных утех и заканчивается к утру. Благодаря разнице полов, сир с лёгкостью купирует сексуальную тягу юного неоната, а его иссушающую жажду удовлетворяет кровью как своей, так и заранее «припасённых» смертных.

Когда совсем недавно инициированный Сородич набросился на неё, она понимала, чего он хочет, потому не стала сопротивляться — это привело бы к смерти, так как Зверь, сидящий глубоко внутри новообращённого, просто снёс бы ей голову. Сжав зубы, с трудом переживая боль в шее, Геста смирилась со своей судьбой, покорно удовлетворяя молодого вампира своим телом. В воздухе повисло хриплое рычание и тихие женские вздохи. Она лишь молилась про себя, чтобы всё поскорее закончилось. В целом, это мало чем отличалось от удовлетворения бывшего Мастера их клана — Шандара вон Шейна.

А потом она не заметила, как начала засыпать. Боль притупилась, шея онемела, а в членах появилась предательская слабость. Молодой дикарь не замечал, как полностью высушивает её. Последней мыслью перед тем, как она уснула, пронеслось грустное:

«Возможно и к лучшему… Умереть во сне — не самая плохая смерть…»

Её веки смежились, и она погрузилась в сон, прекрасно отдавая себе отчёт, что уже не проснётся.

Чувства вернулись внезапно. Находящееся в дурмане сознание с трудом возвращалось в реальность, грудную клетку чуть не разрывало, а где-то глубоко внутри разливался пожар. Ко всему прочему, заныло всё тело, а сердце с каждым ударом отдавало резкими уколами. Возникло ощущение, будто по венам и сосудам проталкивают жидкую смолу, густую, тягучую — сердце не справлялось с давлением, а густая кровь с трудом заполняла артерии. И это было очень больно.

А потом агонизирующий организм, находящийся на грани между жизнью и смертью, перехватил контроль у глупой хозяйки. Открыв рот, она с хрипом втянула в лёгкие спасительный воздух. Пелена перед её глазами развеялась, показав мутную картинку каменного потолка. Рядом кто-то стоял. Горло саднило, а пересохшие губы едва шевелились. Да и всё остальное тело отказывалось слушаться.

Повернув голову в сторону тёмной фигуры, с трудом различая мутный силуэт, она прошептала:

— Пить…

Думала, что прошептала. Звука она не услышала, а из горла вырвался только сдавленный сип.

Тёмная фигура зашевелилась, после чего прямо ей на лицо устремилась живительная густая влага. Рецепторы не работали, но и без них она почти сразу почувствовала — это то, что ей было нужно. Жадно припав к источнику, вцепившись когтями в сам сосуд, она начала лихорадочно сглатывать, пытаясь поглотить как можно больше жидкости, заливая ею лицо, шею, одежду.

Агонизирующее сознание с трудом воспринимало реальность, потому не-мёртвой было плевать на происходящее. Всё, что было важно в этот момент — живительная влага, потоком устремлявшаяся вниз.

Потом вернулся слух и обоняние. Во рту появился тошнотворный привкус кабаньей крови. В нос ударил противный запах. Гесту замутило, но в тоже время она понимала, что блевать было нельзя — ей необходима кровь. Пусть даже и животная.

Пальцы схватились за стенки вместилища, внутри которого она находилась. Конечности слушались с трудом, словно окоченевшие.

«Я в гробу что ли?..» — пронеслась мысль.

В целом — ей было плевать. Главное, что выжила. Перед глазами всё ещё стояла муть, и она с трудом различала обстановку, ориентируясь на ощупь.

Сердце с каждым ударом набирало темп. Кровь всё быстрее начала растекаться по затёкшему организму. Появилось лёгкое покалывание, как будто после того, как отлежала руку. Только тут выходило, что она «отлежала» всё тело.

Перегнувшись через край гроба, — она решила, что это всё-таки гроб — вампирша замерла. Иголочки усилились, глубоко проникая в мышцы, заставляя морщиться, едва ли не парализуя. Раньше, ещё в бытность человеком, это ощущение часто настигало её ночью, когда она случайно отлёживала ногу. Тогда это была просто конечность, и то ощущение было не из приятных. Теперь это чувство к ней вернулось в стократном объёме — всё тело начали пронизать острые иглы, едва не вырывая стон с её губ.

— Я бы не советовал… — прошелестел тихий вкрадчивый голос.

Геста вздрогнула, не сразу осознав, что не одна. Сознание сразу напомнило: когда она очнулась, рядом стояла тёмная фигура, которая дала ей кровь.

— Х-х… Х-хт-х… Тх-хо… Тс-хы… — с трудом просипела. Связки ещё не восстановились.

— Твой Мастер, девочка, — раздался смешок. — С возвращением из мёртвых.

«Мёртвых?..» — пронеслась удивлённая мысль. А потом память наконец включилась, сразу послушно подсунув картинки минувших дней.

Трансформировавшись в туман, я покинул подвал и плавно вытек наверх, в комнату. Силсиэр ждал, сидя на кровати Старейшего и пристально уставившись на дверь. Когда в комнату начал вползать белёсый туман, он нахмурился.

Я материализовался немного сбоку, заставив парня вздрогнуть.

— Принеси сменную одежду для Гесты, — бросил ему. — Распорядись, чтобы притащили бочку, натаскали воды. И пару девушек, чтобы помогли ей обмыться.

— Господин… Владыка… — вампирёныш замялся. — А что, если ваш птенец увидит?

Я дёрнул бровью.

— Он убьёт меня… — преемник Шандара жалобно посмотрел на меня.

«А был таким наглым там, на границе леса, когда я впервые приехал…»

— Я тоже, — хмыкнул.

Больше не обращая на него внимания, направился к двери в подвал, вновь запертой на замок. Отперев каждую из дверей, уже по-человечески спустился к воскрешённой — или восставшей?..

Она уже не лежала в гробу, а стояла рядом, тяжело опираясь на холодный камень монолитного постамента. Когда-то белоснежное платье-ночнушка сейчас было всё тёмно-красным, а с краёв подола капала не успевшая свернуться кровь.

Стоило мне войти, как взгляд сфокусировался на мне.

— Как ты? — я замер у входа.

Геста отрицательно покачала головой. Потом, видимо что-то решив, тихо просипела:

— Что произошло?..

— Ты умудрилась погрузиться в торпор… — осёкся, вспомнив слова юного вон Шейна. — Вы называете это состояние «Дневным Сном».

Фыркнув, продолжил:

— Этим ты спасла свою жизнь, вместо окончательной смерти, погрузившись во временную. Потом прибыл я, всё узнал, и вывел тебя из этого состояния… — усмехнулся и добавил: — с маленьким бонусом. Но о нём ты узнаешь позже.

«Кстати о бонусе…»

Вызвав информационное меню, я перешёл в раздел подчинённых мне вампиров и раскрыл список. Быстро нашёл в нём девушку. Покачал головой.

«Упс…»

Геста, вампир.

Клан: Шейн.

Клятва крови: Есть.

Ранг силы: Высший вампир.

Поколение: 11.

«Двенадцатое поколение максимум, говорил он…» — передразнил внутренний голос.

«Ну а кто знал… Я, что ли?..»

«Идиот», — констатировал голос.

На лестнице раздались тихие шаги, после чего в подвале появился Силсиэр, удерживающий в руках какие-то тряпки. Увидев не-мёртвую, он ошеломлённо замер. Перевёл ошарашенный взгляд на меня, а затем снова на Гесту.

— Что встал? — я хмыкнул. — Теперь тащи остальное!

Забрав у него шмотьё, сложил в углу помещения и направился к выходу. Бросил через плечо:

— Не покидай пока комнату.

Минут через десять пара низших притащила до середины наполненную деревянную бочку. Мужики со страхом и каким-то суеверным пиететом косились в мою сторону, но выполнили всё в точности. За ними пришли две молодые вампирши. Оставшуюся часть воды натаскали вёдрами.

Ещё через полчаса, когда я уже давно сидел на своём троне и мысленно прикидывал, что делать со своим горе-птенцом, дверка за троном, слева от моей руки, отворилась. Оттуда, пошатываясь, в сопровождении тех самых девушек-низших, медленно вышла Геста. Голубой цвет из её радужки ушёл, оставив вместо себя тёмно-красный, присущий высшим.

У низших глаза были всегда человеческими, что же касалось высших — они могли по желанию либо менять цвет на человеческий, либо ходить со своим природным, который после обращения всегда был красным.

Кивнул девушке.

— А теперь я хочу послушать твою версию развития событий.

Сидя на троне, задумчиво наблюдал за тем, как Ариадна тихонько завтракает. Силсиэр стоял у стены справа, ожидая моего распоряжения. Геста замерла по правую от меня руку. Она практически оправилась, но то и дело прикладывалась к деревянной фляжке с кровью.

Своих главных свидетелей я оставил не просто так. Кен будет обвинён и наказан по всем правилам закона, а не просто потому, что я так решил.

Массивные дверные створки распахнулись. В зал быстрым шагом влетел сын Родрика. Стремительно преодолев зал под моим скептическим взглядом, он приблизился к завтракающей охотнице, удивлённо на него уставившейся. Его взгляд остановился на вампирше, стоящей подле меня. В глубине зрачков мелькнуло удивление.

— Ари. Мы уходим, — бросил он сухо, останавливаясь подле сестры.

Я фыркнул и чуть наклонил голову к плечу.

— Ничего не хочешь мне сказать? — вкрадчиво начал я.

— Нет, — снова сухая фраза. Почти сразу, парень добавил: — Рад что ты поправилась, Геста.

— Не твоими стараниями, — ядовито прошипела новоявленная высшая.

— Рад тому, что ты её убил и приказал сжечь тело? — мои губы тронула злая усмешка.

Ариадна перевела удивлённый взгляд на меня, а потом и на Гесту.

— Или может тому, что в моё отсутствие ты устроил беспредел и начал командовать кланом, который тебе не принадлежит? — продолжал я с ехидцей. — А ведь ты рассказывал мне, что научился себя контролировать! И что сделал выбор! Что не хочешь быть убийцей… — с каждым словом подпускал в голос ядовитого сарказма. — Сам же в итоге хладнокровно прикончил моего вампира.

Я поцокал языком:

— Ай-ай-ай-ай-ай… Как же так, мальчик?

Понятное дело, что контролировать себя он более или менее начал после того, как «высосал» низшую, но сейчас мне нужно было спровоцировать его. Что с успехом удалось.

— Ари. Вставай, мы уходим, — процедил Кен.

Он схватил сестру за плечо. Вывернувшись, охотница встала с деревянного стула и потрясённо уставилась на брата:

— Это правда?..

Деревенский следопыт посмотрел ей в глаза. Его тон смягчился:

— Я потом тебе всё объясню, ладно?

— Да нет! — я ехидно осклабился. — Ты сейчас объясни, как изнасиловал беспомощную девушку прямо на этом столе! — кивнул на стол, за которым ела Ариадна. — И как выпил её кровь. И как потом приказал моему слуге, — новый кивок в сторону Силсиэра, — сжечь труп, чтобы я ничего не узнал.

Дочь Родрика сделала шаг назад, прочь от своего родственничка.

— Брат?..

Она потрясённо перевела взгляд на Гесту. Краем глаза я заметил, как последняя чуть заметно кивнула. Взгляд вернулся к парню. Тот поджал губы.

— Да. Это правда, — Кен не смотрел на сестру, вместо этого уставившись мне в глаза. — Я действительно сделал это, потому что не мог контролировать Зверя. И приказал уничтожить тело, потому что испугался. Я признаю свою вину и рад, что она выжила. Раз она жива, не вижу смысла больше поднимать эту тему — всё обошлось, все живы и здоровы. Мы закончили?

Он посмотрел на Ари:

— Идём.

Схватив девушку за руку, он потянул её к выходу. Я прищурился.

Не прошли они и пары шагов, как охотница начала дёргаться:

— Отпусти! Мне больно!

Мой птенец остановился и повернулся, отпуская руку дочери Родрика.

— Мы должны уходить, сестрёнка. Здесь тебе угрожает опасность…

— Пока я вижу опасность от тебя! — с обидой в голосе прошипела Ариадна, потирая запястье. — Ты убил Гесту! Ещё и изнасиловал!

Сын деревенского старосты тяжело вздохнул:

— Я не контролировал себя, Ари. Это в прошлом.

— Да ты что? В прошлом? — снова подал голос я, прекрасно контролируя происходящее, готовый в любой момент оказаться рядом. — Тебе сносит крышу сразу, стоит только почуять запах крови, отличной от кабаньей.

В подтверждение своих слов, я извлёк кинжал и медленно провёл вдоль ладони лезвием, стараясь сделать рану не очень глубокой. Вытянув руку в сторону, пронаблюдал, как вниз устремились тёмно-красные капли. Перевёл взгляд на Кена. Даже через почти половину зала стало видно, как его зрачки сузились.

— Ты даже сейчас с трудом сдерживаешься, — фыркнул, залечивая ладонь и убирая кинжал в ножны.

Ариадна сделала шаг назад.

— Ты не хочешь рассказать своей сестре, куда и почему вы уходите? Помнится, ты обещался всё ей объяснить и дать выбрать, — я усмехнулся и подался вперёд, опираясь локтями на колени. — Давай же, мальчик. Расскажи своей маленькой несчастной сестрёнке о том, как злой вампир запудрил ей мозги, а ты, благородный юноша, спасаешь её и хочешь отвезти на Драконьи острова, где она проживёт до старости и благополучно скончается.

С каждым моим словом, охотница делала маленький шажок назад, потрясённо смотря на замершего брата. Тот стоял недвижим, уставившись невидящим взглядом в пол. Лицо превратилось в каменную маску, а пальцы сжались вокруг верхней части спинки ближайшего стула, образованной поперечной перекладиной.

— Скажи ей, что не собираешься сражаться, вместо этого трусливо сбежишь! — я распалялся. — Как ты там сказал? «Месть — это не выход», да⁈ Поведай ей, что ваш отец погиб зря и что тебе абсолютно плевать на его память!

Мой саркастический голос разносился по всему залу.

— Давай же! Расскажи, какой ты достойный сын, раз решил трусливо сбежать в память об отце, который отдал свою жизнь за вас обоих! Ведь ты считаешь своего папашу идиотом, не так ли? Не то что ты — образец добродетели, который изнасиловал и убил слабую женщину, а потом хотел спрятать следы!..

С каждым словом мой голос креп, набирая обороты, глубоко вонзаясь в душу молодого следопыта. По сути, я откровенно провоцировал его, заставлял пойти на глупость, а говоря проще — «психануть». И мне удалось.

Раздался треск. Верхняя часть спинки стула, образованная деревянной перекладиной, с треском разлетелась, оставив в руках парня эту самую с корнем выдранную перекладину.