Золото. Назад в СССР 1

Глава 16

Эрос (др.-греч. Ἔρως) — околоземный астероид.Он был открыт 13 августа 1898 года германским астрономом Карлом Виттом и назван именем Эрота, бога любви и неотлучного спутника Афродиты, согласно древнегреческой мифологии.

Это первый открытый околоземный астероид. Ученые подсчитали, что по некоторым оценкам в Эросе может содержаться до 1,8 миллиардов тонн золота.

А количество золота в Солнце оценивают в 2,34 триллиона тонн.

Султыг ничего не ответил. Я развернулся, встал спиной к долине и поискал глазами следы вчерашнего убийства.

Я быстро нашел взглядом крупные куски сломанного деревянного ружейного приклада, лежащие между камней.

Похоже на ствол Гибаряна. Я приблизился к ним и присел на корточки.

Было бы здорово бы снять с них отпечатки пальцев. Но ко мне из-за спины подошел Гунько наклонился и взял оломки в руки. Повертел соединил их и получил почти целый приклад.

— Это что? От ружья что ли?

Я промолчал, и поискал глазами обо что можно было бы разбить ружье. У меня не оставалось сомнения, что это остатки оружия Константина Гибаряна.

Хреново. Все таки у меня была надежда, что он жив. Теперь без оружия, с его травмами шансов найти его живым, практически нет.

Вот большой валун с «рубцом» я подошел у нему. Да именно об него разбивали ружье. За валуном валялись мелкие щепки.

Бывает так, что чувствуешь на себе чей-то взгляд. Я резко обернулся и увидел глаза парня.

В самое последнее мгновение я заметил, как Муса отвел взгляд в сторону. До этого юноша смотрел на меня исподлобья.

Непроизвольно я вспомнил события, предшествующие находке.

Парень, по моим представлениям не должен был бояться трупов. Все таки он уже взрослый и последнее время проводил в обществе дядьки на земле.

Он не был похож на городского неженку, который никогда не видел мертвецов, и не был на похоронах. С учетом того, что гаглаи живут большими семьями, даже можно сказать фамильными общинами, он не должен был бояться.

Дело в том, что в большой общине естественный ход жизни уносил кого-то из старших, пожилых гаглаев чуть ли не каждый месяц. И так же часто кто-нибудь рождался.

Он мог так реагировать только если…

Только, если сам видел убийство или принимал в нем участие.

Вот в чем причина того, что он не осмелился идти, даже после грозного окрика Ямазова старшего. Его психика не позволила приблизиться к телам, потому что он видел, как дядька задушил их по одному, как щенков или цыплят.

Все сходится. Мы встали лагерем на плато. У Ямазовых своя отдельная палатка. Султыг дождался пока все уснули — он единственный не сомкнул глаз, потому что якобы заступил в «караул».

На самом деле, получается, что он с племянником сходил к пещере и разобрался с беглыми.

Был ли он с ними знаком? Уже не важно, думаю, что я об этом никогда не узнаю. Важно другое — получил ли Ямазов оставшиеся две страницы.

Третью страничку он, скорее всего не нашел. Обыскивал в темноте пещеры.

Чтобы я сделал, если бы хотел, чтобы ружье не нашли? Закинул бы подальше. Вряд ли можно метнуть дальше чем на тридцать-сорок метров. Вот мой радиус поиска.

— Ты узнаешь этот приклад? — спросил Гунько, было видно что он действительно озадачен

Я кивнул. Ямазов развернулся к нам лицом скрестив руки на груди.

— Ну что похоронили?

Спасатели утвердительно закивали.

— Даже молитву не прочитали над телами?

Степан развел руки в стороны и начал оправдываться:

— Так ведь Бога нет, зачем молитвы читатья?

— Это у вас нет.

Я с интересом посмотрел на Ямазова. Мне показалось, что я этот голос и эти слова где-то уже слышал.

Я увидел лицо глубокого старика в каком-то конторском помещении с роскошными диванами и столами. Он сидел напротив меня в высокой каракулевой папахе.

— Ну мы же не местком, речи читать. Тем более этим зекам. Они вон, по ходу пьесы, коллегу Ильи замочили.

Ямазов цокнул языком

— Пошли, время уходит, — раздраженно бросил Султыг проверил свое оружие и взвалил свой рюкзак на плечи. Муса уже стоял рядом с ним. Они развернулись и не дожидаясь нас пошли вниз к подножью.

Я посмотрел на наручные часы. Десять утра. Мы управились за два часа.

Хочет увести, чтобы я не стал тут ничего обыскивать. В этом была истинная причина раздражения и спешки. Он не ожидал, что я найду остатки приклада.

Гунько повертел их в руках, и не придумав, что с ними делать отбросил куски дерева в сторону. Он одел рюкзак,сделал пару шагов за Мусой, остановился и повернулся

— Давайте, бодрее мужики, нам сегодня километров пятнадцать «пёхать».

Ребята спасатели, посмотрели в спину уходящему Ямазову, потом переглянувшись между собой двинулись

— Ты идешь? — спросил меня Володя.

— Да, я сейчас вас догоню.

Мне нужно было осмотреть пятьдесят-шестьдесят квадратных метров. Возможно, разбитый ствол ружья Гибаряна валялся где-то тут. Площадка перед входом в пещеру имела сложный ландшафт и не просматривалась целиком.

Пройдя метров пятнадцать по узкой тропе, я неожиданно вышел на край отвесного обрыва.

Мне пришлось балансировать руками, чтобы не полететь вперед.

Очень коварное место, пока не подойдешь вплотную — не увидишь опасности.

Все понятно, тот кто разбил ружье прекрасно знал это место. Ружье полетело в пропасть. Единственная оплошность это куски приклада, оставленные на камнях в суете после схватки.

Я оглянулся мои спутники уже отошли метров на семьдесят вниз. Они шли цепочкой друг за другом.

Я вернулся подобрал деревянные куски и бережно завернул их в вафельное полотенце.

Отправившись за всеми, я стал обдумывать план дальнейших действий. Гунько, скорее всего, объявит о прекращении поисков Константина в ближайшее время.

Раз беглые зеки мертвы, а они были единственной связующей нитью с Гибаряном, то он будет утверждать, что район поисков слишком велик, а шансов у Гибаряна выжить с больной ногой, без оружия, припасов — ноль.

Он попробует выудить информацию о месторождениях у меня, и если не получит, то пойдет искать сам.

Спасатели будут вынуждены ходить с нами до окончания операции.

У меня два варианта: либо прикинуться Сусаниным и указать неверное направление, либо спокойно следовать с группой, но в случае обнаружения месторождений добраться до Поселка первым и обозначить координаты на картах Управления.

При этом я очень хорошо понимал, какая опасность подстерегает всех кроме Ямазовых, если мы найдем золото.

Догнав, группу я пристроился в хвост и решил действовать по обстановке. Пока мужики на моей стороне. Спасибо Гунько и его истероидному характеру и агрессивной глупости.

Но спасатели на моей стороне, вот именно что, пока. Если их коснется лихорадка — пиши пропало.

Может дойти до того, что они перегрызуться не только со мной, я-то из этой ситуации как-нибудь выкручусь, но и между собой.

Через час мы все поняли почему спуск никак не был обозначен на карте. Маршрут прерывался отвесными стенами и нам приходилось во многих местах пользоваться веревками для спусков.

Странно, как зеки вообще забрались туда к пещерам без веревок и альп снаряжения. Хотя лезть вверх по вертикали всегда проще, чем спускаться.

Султыг уверенно шел впереди и вел группу по клыкам высота которых не превышала четыре-пять метров. Он терпеливо дожидался пока каждый завершит участок пользуясь веревками.

К моему удивлению он вопреки своему обыкновению, относился к племяннику более чем терпимо и внимательно.

Что-то изменилось в их отношениях на горе.

Ребята из копейская вошли в раж и прекрасно справлялись с отвесными и опасными склонами будто попали в свою родную стихию.

Глядя на них, я пытался перенять их технику спуска на веревке, отличающуюся от той, которой я владел.

Они охотно подсказывали и указывали на мои ошибки.

Через два часа мы оказались внизу и устроили привал. Султыг больше не разговаривал со мной. Он изредка поглядывал то в мою сторону, то в сторону Мусы довольный тем, что наконец-то племянник мне ни в чем не уступал.

За обедом который был организован по той же схемы, мы разогрели свои припасы, а Ямазовы свои, Гунько попробовал обсудить находку разбитого приклада.

— Султыг Ямазович, похоже, что там наверху это были остатки ружья нашего Константина Гибаряна. Кто-то сломал его.

Ямазов пренебрежительно фыркнул.

— Пффф, это могло быть чье угодно ружье. Таких ружей — миллион. С чего ты решил, что эти деревяшки именно к тому ружью подходят?

— Ну вот Илья сказал, что похоже…

Султыг посмотрел на меня и спросил.

— А ты помнишь, какое у твоего друга было ружье?

Я кивнул.

— Помню. У него был старенький ИЖ-18.

— А когда ты твоего друга видел последний раз с этим ружьем?

— Недели две с половиной назад, а что?

— А ты его ружье не забирал?

Что за хрень он несет? Все это он спрашивает неспроста.

— К чему спрашиваете, говорите прямо. Если знаю отвечу.

Он испытующе посмотрел на меня.

— А что ты прятал в свой рюкзак?

— С чего вы решили, что я прятал?

Я был уверен, что ни он ни Муса не видели, как я убрал осколки приклада в полотенце. Нужно приготовиться. Султыг расставлял ловушку. Мне нужно быть готовым к любым неприятностям.

— Я всю ночь не спал, только под утро на секунду и видел, как откуда-то вернулся и что-то прятал в свой рюкзак.

— Это точно был я?

Я смотрел в его глаза. Мы оба совершенно определенно знали, что я спал и никуда до подъема из палатки не вылезал. Он лгал.

Спокойно, умело. В тундре на Севере просто так обвинениями не разбрасываются. Если люди пытаются выяснить отношения — ложь с любой стороны жестоко каралась окружающими.

Меня беспокоило его поведения. Он совершенно не боялся быть пойманным на лжи.

— Ты почему на мой вопрос не ответил?

— Какой вопрос?

— Что ты утром прятал в рюкзак?

— Я за ночь ни разу не выходил из палатки, и утром ничего не прятал ты сейчас… я подбирал слово, — звездишь.

— Покажешь что в рюкзаке? Там вроде ствол был или железяка какая-то, я не разглядел. Ты быстро юркнул.

С чего бы сорокапятилетнему мужику заниматься такой хренью?

Я молча встал, взял свой рюкзак, развязал горловину и опешил.

На самом верху лежал затвор с механизмом от ИЖ18.

Это была деталь от ружья Гибаряна. На нем Костиной рукой были выцарапаны его инициалы. «Г. К. Н».

Гибарян Константин Николаевич. Я держал его в руке и не мог понять, как такое могло произойти?

Охренеть. Сначала я даже не поверил и подумал, что перепутал рюкзаки.

Ребята спасатели молча и с изумлением смотрели то на меня, то на затвор в моих руках.

Я его отстранил от себя и посмотрел. Нет, все же мой. Он мне ее подбросил. Когда? Когда он успел это сделать.

В душе накатила волна гнева смешанная с адреналином.

Мне захотелось посмотреть на Мусу. Теперь он выглядел просто маленьким затравленным зверьком.

Вся его наглость и изначальная бравада пропала.

Я вспомнил как он сидел в УАЗике занимая три пассажирских места, не считаясь с другим.

Она улетучилась. Тундра все расставляет по своим местам.

Судя по тому как он активно избегал моего взгляда он знал, что мне подбросили спусковой механизм Костиного ружья.

Ямазов старший сидел напротив меня и спокойно смотрел мне в глаза. Он немного прищурил веки, так, что можно было подумать, что он смеется глазами. Мол, подбирал обломки приклада — теперь выкручивайся.

А можно подумать, что он так выражает презрение к слабому противнику и считает партию, а может и всю игру выигранной.

Что он ждет от меня? Что я буду оправдываться? Истерить объяснять, что это не я, что мне подбросили? так я еще глубже себя зарою в его ловушку.

А он потом будет меня успокаивать, прощать, всем объяснять, что всякое бывает. А когда надо снова поднимет тему. Такое унижение, ты мне приготовил? Или что-то

Нет Султыг. Этот фокус-покус у тебя может пройти с кем угодно, но только не со мной.

Конечно же это была провокация. Он все заранее рассчитал. Место, время, нашу с ним разницу в возрасте, разницу в весе и физической форме.

Не то чтобы я был в плохой форме. Просто он был тяжелее меня килограмм на тридцать. И под его одеждой не было жира. Сплошные мускулы.

Как там было? Если драка неизбежна…

Султыг сидел и ждал моего ответа.

Я отложил рюкзак и встал, он не ожидал от меня следующего шага — я бросил затвор свечкой в его руки, так чтобы ему было не сложно поймать. С чем он прекрасно справился, а сразу за броском я отвесил ему тяжелый крюк слева.

Его голова встряхнулась от моего удара, но поздно сообразил и хотел отклониться назад, но не успел.

Он пропустил. Потому что никто с обычной жизни не ожидает удара слева. Подсознательно все готовятся к атаке справа. Султыгу было неприятно.

Мне тоже было его нелегко бить. Все таки уважение к возрасту тормозило и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы пойти на этот шаг.

Но правда была на моей стороне. Я знал, что не имел отношения к исчезновению Гибаряна, сломанному ружью, трупам и подброшенным деталям.

Он меня очень коварно подставлял и врал. Каковы бы ни были его мотивы — он заслужил этот бросок на него.

Я нанес удар осознанно. Это не было эмоциями. Теперь между нами вражда. Или он меня или я его.

Дальше все произошло очень быстро.

Султыг вскочил на ноги, рванул ко мне. Он обхватил мои своими ручищами борцовским хватом. Я даже не успел отступить и встретить его ударом кулака.

Нельзя было дать ему опрокинуть меня на шею и шейные позвонки. С его весом — это верная смерть. Так же нельзя было давать ему схватить руки или ноги на болевой или удушающий.

В остальном, я знал, что могу очень ограничено защищаться от его атаки профессионального борца.

«Хочешь победит врага — стань самим врагом. Дыши как он, ходи как он, думай как он»

Он прижимал меня к себе и хотел бросить на землю, а я приник к нему и тоже сжал его боцовским хватом, так, что он не сумел меня отделить от себя.

В результате он не удержал равновесие и мы оба рухнули. Я умудрился извернуться и оказался сбоку сверху.

Наверно именно это меня спасло. Трое спасателей кинулись нас разнимать и буквально отодрали меня от него.

В следующее мгновение на меня набросился Муса беспорядочно нанося мне удары. Я мог бы его вырубить, но понимал, что он слабее и ни в чем не виноват.

Он просто отстаивал честь своего дяди и семьи.

Я уворачивался, как мог и град ударов рассыпаемых Мусой, попадал по головам плечам и рукам тех, кто меня оттаскивал.

В раздор клинился Гунько и сковал его джижения.

Ямазов улучшил момент подскочил и нанес мне ответную пощечину. Она получилась не менее звонкой и болезненной чем моя, но я совершенно не подал вида.

Наконец нас растащили. Ямазов кричал, раскачивался, порывался ко мне, но его держали:

— Ты! — он выставил в меня указательный палец, — Тебе конец, понял! Ты!…

— Что? Что «ты»? — я тоже тяжело дышал, — что ты мне сделаешь?

— Ты труп! — он провел рукой по своему горлу.

— Нашел, чем пугать! Я уже умирал. Ты лучше сам побойся своей совести.

Он бешено вращал зрачками и пытался вырваться.

— Ты думал, сломаешь ружье подбросишь затвор и я к тебе приползу на коленях?

— Я тебе сказал, что ты труп! Такое не прощается! Отпустите меня! Не буду я его трогать до конца экспедиции! Отпусти я сказал!

Он развернулся к Степану, который его удерживал и начал проявлять агрессию в его сторону.

— Султыг, всё? — как бы приказал Гунько.

Ямазов, как то внезапно успокоился.

— Всё. Отпустите меня. Да отпустите, я вам сказал!

Он пожелал отойти назад. И сделал движение плечами, слово хотел стряхнуть с себя людей, которые его держали.

Я не сразу понял, что послужило причиной такой резкой перемены. Я поискал глазами затвор на земле и тут же увидел, что из перевернутого рюкзака Мусы выглядывают белые листы бумаги, похожие на те, что были вырваны из геологического дневника Гибаряна.