Золото. Назад в СССР 1

Глава 3

Поскольку учеными считается, что сразу после своего возникновения

Земля была в расплавленном состоянии, то это объясняет данные о том,

почти всё золото в настоящее время на Земле находится в ядре.

Большинство золота, как вещества, которое сегодня присутствует в земной коре и мантии,

было доставлено на Землю астероидами во время поздней тяжёлой бомбардировки.

Я заглянул в зеркальную гладь поверхности воды и увидел чье-то совершенно чужое лицо. Я вглядывался и не узнавал себя. Во-первых, возраст. По памяти мне было сорок лет.

Сейчас же на меня смотрел молодой мальчишка лет двадцати пяти. Я даже потрогал лицо, чтобы убедиться, что мое отражение повторяет те же движения. Всё так. Чужого лица на водной глади касалась движимая моей мыслью рука. Это я. И получается, что мне не сорок, а двадцать пять или около того.

Воистину страшилки местных про похищенные души уже не кажутся бредом и сказками. Хотя, о чём это я? Я не верю в шаманов, переселение, похищение душ и прочий бред. Я верю только в науку.

Но возраст — это не единственное несоответствие.

Я помнил себя седеющим брюнетом с темными глазами, А теперь я был рыжим. Я бы сказал огненно рыжим, как ржавый гвоздь.

Может всё-таки глюки? Еще не вылечился? Повышенная температура тела заставляет играть воображение? Настоящий бред?

Может старик Выкван прав? Девчонка решила прикольнуться и заварила мне галлюциногенов?

И теперь я вижу видения? Может быть у меня искаженное восприятие из-за «трав»?

Я повел рукой по водной глади, пытаясь прогнать с поверхности этот морок. Вода закачалась.

Волнение быстро улеглось и я снова увидел голубоглазого рыжего бородача. На фоне голубого неба с белыми облаками.

Я показал зубы. Отражение немедленно оскалилось в ответ. Набрав ладонями воду в том месте, где только что покачивалось это лицо, я с шумом умылся.

Вода была чистая и холодная. Она оживила мои ощущения. Я жадно повторял омовения словно пытаясь смыть с себя новое лицо и вернуть память.

Наконец, умыв лицо и шею, я остановился.

Что за хрень со мной твориться?

Так. Спокойно. Нужно думать. Одно хорошо — всё происходит на территории СССР. Получается, что сейчас одна тысяча девятьсот семьдесят седьмой год.

Я встал и отряхнул руки, вытер рукавом лицо. Провел ладонью по волосам, они показались мне жестче, чем в тех ощущениях, которые я помнил.

Есть еще вариант. Предположим, что я действительно рыжий. И это данность. И так было всегда. А вот воспоминания, в которых я сорокалетний брюнет ложные. Такое тоже вполне могло быть.

Что я помню о себе? Как болел в яранге — помню хорошо. Как лежал, то просыпался в свете костра горящего в огнище, то проваливался куда-то в темное небытие.

Что еще помню? Неясные воспоминания о медленно двигающейся толпе в московском метро у эскалатора.

Они тут же вытесняются более яркими. Авария! Помню, как в замедленном кино: приближающийся черный внедорожник — Гелик бил в мою пассажирскую дверь, летели осколки, девушка за рулем.

Глаза её полны ужаса. Как её звали? Катя? Почему я в машине? Свет гаснет.

Вот прикол, расскажи никто не поверит. Я возомнил во снах, что я из будущего.

И главное поверил в это. Видения в бреду, на время заместили мне реальные воспоминания. Чудно работает мозг человека, но это единственное разумное объяснение. Фух, мне стало полегче.

Видимо, я подхватил болотную лихорадку. Недаром ученые переживают за то, что таяние вечной мерзлоты может разбудить «спящие» в грунте и мерзлоте вирусы.

Я стал успокаиваться. Всё это объяснялось снами и галлюцинациями, которые приходили, в когда я проваливался в сон.

Наверняка во сне я видел многое, больше чем сейчас помнил. Но как это обычно бывает, детали сна и воспоминания улетучиваются с пробуждением.

Нужно возвращаться.

Я распахнул край и нырнул ярангу.

— Есть хочешь? — спросила меня Таня, хлопочущая у очага-огнища.

Я отрицательно замотал головой. И еще раз полюбовался ее красотой.

— Нет спасибо, я объелся.

Она обернулась и пригласила рукой разместиться рядом с ней.

— Садись пить чай.

Я присел рядом по-турецки, она протянула мне эмалированную зеленую кружку, над которой дымился ароматный пар отвара трав, перемешанного с настоящим индийским чаем из пачки с голубыми слонами.

— Осторожно горячий! — она заулыбалась, когда я взял кружку за основание и каемку вместо ручки.

— Щсссс, — я втянул сквозь зубы шипящий воздух и быстро опустил обжигающую кружку на пол. Тряся рукой, я заулыбался в ответ.

— Кажется не обжегся… спасибо, — я поблагодарил ее за чай.

Рядом с огнищем лежал бордовый бархатный мешочек из которого Таня извлекла сушеные ягоды и почки растения. Она протянула мне несколько ягодок на ладони.

— Ты их не жуй, горько будет. Подожди пока растают.

Это вместо сахара.

— Вместо сахара?

— Да, Выкван ругает нас за сахар. Говорит, нельзя сахар, потому что он болезни приносит. Говорит, что вы «мелгыт-тангытан», мы так называем всех белых людей, слабые и белые, потому что сахар употребляете.

— Ты тоже так думаешь?

— Нет, конечно, — она снова засмеялась своим звонким смехом, — я пью чай с сахаром, ем печенье и шоколад, как и все люди в поселке и в городе.

— Почему же ты Выквану не объяснишь, что сахар безвредный.

— Я не могу ему объяснять. Он старейшина. Это будет проявление неуважения по отношению к нему. Лучше я поживу у него без сахара.

— Это правда, стариков нужно уважать. Мне нравятся обычаи вашего народа.

— Ягоды могут заменить сахар, ты попробуй.

Когда она говорила, я непроизвольно смотрел на идеальный рисунок ее губ.

Я протянул руку и принял в ладонь угощение. Прикосновение ее холодной ладони было необычайно приятным.

Кожа была белой суховатой и упругой, поверхность которой испещрена множеством тонких параллельных и перпендикулярных линий. Целой сеточкой естественных рисунков, образующих тайную карту ее характера, разгадать которую мне не суждено.

Я прикоснулся тыльной стороной пальцев к кружке. Она уже немного остыла.

Забросив все ягоды в рот, я взялся за дугообразную ручку и отхлебнул чай. Я не стал жевать их по совету Тани, надеясь, что они быстро растают.

На ее прекрасном лице играли отблески пламени и что-то дикое и совершенное изучалось ее обликом.

Это была какая-то необузданная, будоражащая кровь энергия.

Чтобы отвлечься от мыслей о ее красоте я решил поменять тему.

— Почему нельзя умываться из пруда?

Она опустила глаза, будто стыдилась этого вопроса.

— Не хочешь, не отвечай, если ты считаешь этот разговор неуместным. Я просто хочу больше знать о вашем народе.

Таня согласилась ответить несмотря на то, что вопрос оказался, действительно, бестактным.

— Выкван, сам выкопал и заполнил этот пруд. Здесь в тундре очень мало воды, пригодной для питья. Зимой он будет выпиливать из него куски, для того чтобы пить. Он хозяин этой воды.

— Прости, я не знал.

— Ничего. Наш народ издревле считал, что воду можно только пить, иначе в них может поселиться злой дух.

— Злой дух?

— Ты же понимаешь, что раньше науки не было. Всё дело в бактериях и вирусах, которые могут принести люди с Большой Земли.

— Ах, вот оно в чем дело! Да. Я читал, что у местных народов совершенно разная переносимость болезней. Да-да-да. Мне просто нужно было посмотреть на себя в отражение. Ещё раз прошу прощения и обещаю, что больше не буду.

Она промолчала, но ее мимика, поза и жесты давали понять, что извинения «белого дикаря» приняты. Мне захотелось поговорить с ней ещё.

— Расскажи мне про духов из зеркала, которые уводят духов.

— Об этом не рассказывают. Рассказами их можно привлечь к себе.

— А добрые духи бывают? Их можно привлечь к себе рассказами?

— Бывают. Называются они «ваиргит». Только их нельзя тревожить просто так. Они могут разгневаться и не прийти в нужное время.

— А когда наступает нужное время?

— Когда начало охоты или когда свадьба, или когда женщина ребенка рожает.

Пока мы пили чай она рассказала, мне про черных и белых шаманов, про то, что белые были за Солнце, а черные за Луну. Она поведала мне про многие обряды, принятые у ее народа.

Я интересом и уважением слушал, хотя меня немного удивляло то, что они до сих пор массово верили в эти мифы.

— Ты и Выкван ни разу не спросили, как меня зовут. Почему?

— Выкван сразу знал, как тебя зовут.

— И как же?

— Он называет тебя Этчывэлпылвынтын.

— Как? — я вытаращил глаза, я даже приблизительно не смог бы выговорит или повторить.

— «Человек-охотник на солнечный металл».

— Охотник за золотом?

— Примерно так, но это не точный перевод твоего имени.

— Тут много золота? Есть разработки?

— Я не знаю, мы никогда не ищем золото, так как это делаете вы.

— Почему? Разве вам не нужны украшения и всякое такое?

— Старейшины верят, что золото тоже может забрать душу, когда его слишком много.

— Слишком много? Это сколько?

Она засмеялась, будто я задал глупый вопрос.

— Ну хорошо, а нормально золота, это сколько?

— Столько золота, сколько нужно, чтобы невесту украсить. Всё что больше — слишком много.

— Интересная философия.

— Это не философия, это наши обычаи. Мы так жили испокон века. Мы берем золото на время. Все, что мы из Земли забираем, мы все обратно в Землю и возвращаем.

— Как это?

— Когда невеста стареет и превращается в старуху, а затем умирает, то мужчины все золото возвращают в реку или в землю.

— Как думаешь, а как у нас у русских?

— Раньше старейшины говорили, что у вас очень много невест, потому вам нужно так много золота.

— А сейчас?

— А сейчас, я знаю, что золото нужно не только для украшения невест. Много желтого металла идет в промышленность. Поэтому геологи и ищут его по всей стране. Ты же геолог, ты же не для невесты ищешь золото?

Я помолчал. Стал припоминать. Я и вправду находился в поисковой экспедиции и искал признаки золотоносных месторождений или даже территорий.

Уже лучше. Я себя немного похвалил, молодец «золотой охотник». Верной дорогой идешь, товарищ!

Стоп. У меня должен был быть рюкзак.

— Тань, а мои вещи…?

Она посмотрела на меня так, будто давно ждала этого вопроса.

— Сейчас.

Девушка встала, обошла кострище и извлекла из кучи вещей зеленый рюкзак, который я до этого не видел.

Он был довольно объемным и судя по всему достаточно тяжелым. Но несмотря на кажущуюся хрупкость, Таня справилась с весом моей поклажи довольно легко.

К слову сказать, все местные женщины обладали исключительной физической силой и выносливостью.

Так же как и их мужчины, которые могли по трое-четверо суток охотиться и идти за зверем без остановок, еды и воды, местные женщины, вполне справлялись с оленем заваливая сильное животное на бок, держась за рога.

В этом суровом краю, который вовсе не является курортом во всех смыслах, могли выживать только самые сильные, выносливые и терпеливые представители человеческой породы.

Людей в тундре подстерегали холод, дикие животные, скудные ресурсы и голод, гнус и москиты.

Зимой в Зоне средняя температура минус тридцать по Цельсию, а летом от трех до девяти градусов. Тяжелые кочевые условия для жизни. Мало комфорта и много проблем. Я восхищался народами Севера.

Я допил свой чай и заглянул в свой рюкзак.

В нем я обнаружил спальный мешок, три банки сгущенки, две банки тушенки.

Нераспечатанную пачку печенья. Видимо я таскал всё это в качестве продуктового НЗ.

Пробы грунта в жестяных банках, порода, обмотанная в тряпки.

Пистолет с ремнем, кобурой и пачкой коротких патронов валялись на дне. Мне подумалось, что это не очень подходящее оружие для тундры.

Тут в тундре и медведи ходят, пистолет — странный выбор. Я порылся и нашел пачку патронов для винтовки.

— У меня было еще оружие?

Таня махнула рукой в направлении входа в ярангу.

— Вон там, у шеста твое ружье лежит. Выкван сказал, что ты хороший охотник, потому что ружье чистое.

Там куда указала девушка стояла всего одна винтовка «мосинка»

Я кивнул в знак благодарности за похвалу и стал изучать содержимое рюкзака дальше.

Промывочный лоток, запасной комплект одежды. Спички, фотоаппарат ФЭД, геологический молоток, компас, карты. Блокнот с гербом СССР и надписью на обложке «МИНГЕО СССР»

Открыв его, увидел, что блокнот принадлежит Бурцеву Илье Назаровичу. Видимо, мне.

Я полистал его. Ужасный почерк. С трудом разбирая написанное, попытался найти какие-то детали биографии.

Но при первом рассмотрении не нашел ничего толкового. Записей было много, поэтому блокнот я отложил.

Самым интересным из того, что нашел среди своих вещей — были три небольших холщовых мешочка, размером с кулак крупного мужчины. С чернильными надписями по бокам. Надписи от сырости в некоторых местах расплылысь.

Я развязал один из узлов на шнуре, охватывающим горловину мешка и посмотрел, что внутри.

Вот это да! Мои глаза расширились. Охренеть, охренеть не встать!

Увиденное несколько шокировало меня. Мне сложно передать какие сильные эмоции я пережил в тот момент!

Я снова посмотрел внутрь.

Внутри лежало множество самородков размером с виноградину и чуть меньше. Я высыпал часть на ладонь и задумчиво посмотрел на желтый металл.

Я решительно не помнил об этом золоте ничего. Ни откуда оно у меня, ни куда его нужно деть.

Хорошенькое дело. Я держу целое состояние на ладони.

Завязав первый мешок и отложив его в сторону, я вскрыл два остальных.

Там тоже находилось намытое золото. Во втором самородки очень крупные. Больше куриного яйца. В третьем почти песок — самый крупный самородок был размером с ноготь.

Конечно все они были неправильной формы, похожие на кривые–косые осколки, или даже окалину от сварки с мелкими дырочками, щербинками и неровностями, только желтого цвета.

Каждый из самородков долго пролежал глубоко под землей или в реке, ожидая своего часа. Они будто ждали, когда их найдут и извлекут на свет, чтобы озарить мир своим желтым сиянием

Словно ждали того времени, когда этот благородный металл сможет раскрыть свой полный потенциал и принести силу и величие нашей стране СССР.

Надписи на мешках в виде цифр и букв русского алфавита ни о чем не говорили.

У меня в руках было очень много золота. Килограмма три с половиной. Охренеть, как много. Я был взволнован и растерян.

Растерян потому что не понимал, что с ним делать после того, как я окончательно выздоровею. Куда нести золото, когда покину ярангу старика.

Таня же совершенно не разделяла моих эмоций. Она смотрела на золото совершенно безучастно. Она больше интересовалась моей реакцией на увиденное.

— Что? Не помнишь, где намыли?

— Не помню. Совсем не помню.

— Выкван говорит, что это хорошо, это тебя добрые духи так от дурных людей защищают.

— Да? Он так сказал? Тань, каких людей? — я грустно улыбнулся, тут в радиусе пятидесяти километров и нет никого, судя по тому, что я увидел в тундре.

Таня ничего не ответила. Продолжая заниматься хозяйством.

— Выкван сказал, что ты был не один. С тобой еще был человек.

— И где же он?

— Выкван говорит, что тот человек заблудился.

В тундре могут заблудиться не только «слабаки» с Большой Земли, но и опытные охотники и рыбаки. Особенно в летнее время.

Летом вечерами на тундру опускается туман, который не просто скрывает ландшафт и ориентира. Еще туман очень часто вызывает миражи.

Местные к ним привыкают с детства и просто ждут, когда мираж рассеется вместе с туманом. А вот пришлым это тяжело дается. Им сложно ждать.

Здесь мало солнца и в туманные дни кажется, что часы тянуться бесконечно, вызывая у «белых» если не депрессию, то сильный стресс и напряг.

Тогда они начинают ходить и искать выход из тумана.

Первые, те кто ищет в тумане выход, часто погибают, а вторые всегда находят дорогу домой в этом суровом крае.

— Что с ним стало дальше?

— Выкван ходил на то место, куда ты сказал. Но человека там не нашел.

Я силился вспомнить, но снова белая стена не давала работать памяти. Ничего. Ни единой мысли или образа в голове. Меня коснулась ужасная мысль. А вдруг я убил, того человека?

— Вы заблудились в тумане и ты пошел искать помощь, а человек оставался.

— Почему мы не пошли вместе?

— Ты сказал Выквану, что у него или перелом, или вывих.

Фух, повезло. Значит я ни кого не лишил жизни. Я расслабился.

— А ты все время была со мной?

— Угум, — ответила она мне тоненько приятным голосом

— А где моя одежда?

Она указала рукой на стену, где на веревке аккуратно висела моя одежда. Я посмотрел на свою «больничную пижаму». Кровь прилила к лицу. Я почувствовал, что густо покраснел.

— А кто меня переодевал?

Она звонко засмеялась, стрельнула глазками в сторону моих штанов. Смех послужил ответом. Но в этом чистом смехе не было ни намека на пошлость или грязь.

Мне стало неловко. Выходит, что она меня переодевала и видела абсолютно нагим.

— Не переживай, я не разглядывала тебя. Хотя ты хорошо сложен. Ты сильный мужчина.

Это прозвучало буднично и искренне, будто Таня рассказывала о том, что за окном на улице пошел дождь.

Назвала меня просто мужчиной. И именно это служило мерилом правды. В ее словах не было лести, комплиментов, желания понравиться. В ином случае она назвала бы меня охотником или воином.

Её интонация меня как-то сразу успокоила.

Я снова разглядывал Таню. Она была несказанно хороша. Как какая-то принцесса из неведомой далекой страны.

Если бы сейчас были бы средневековье или древнеримские времена, то я наверно решился бы ее похитить, как Руслан Людмилу или гражданин Рима сабинянку.

— Ты сказала, что учишься в педагогическом?

Она кивнула.

— Угум,

— На кого? Учитель истории, литературы?

— Я еще не решила. Буду преподавать детям или математику, или биологию.

— Математику?

— Да, я с детства умела очень быстро считать в уме.

— Правда?

— Можешь проверить. Назови два пятизначных числа и реши, что мне с ними делать: складывать, вычитать, умножать? Запиши и посчитай ответ.

Гм, ну что же. Я достал блокнот и карандаш из рюкзака. Записал два пятизначных числа, как она просила. А потом зачитал их Тане.

— А можешь, все три действия произвести? Сложение, вычитание и умножение.

— Конечно.

Буквально через пару секунд она выдала мне три ответа, которые попросила записать и проверить.

— Я тебе не предложила деление, потому что не знаю, умеешь ли ты быстро делить.

Я был ошарашен скоростью ее мышления.

Минут через пять я понял, что результаты сошлись

— Как тебе это удается?

— Не знаю, само получается, в детстве зимой делать было нечего я просто в уме выполняла арифметические действия. Я математику очень люблю. Мои преподаватели в «Педе»*(Педагогический институт или техникум) не верили по началу, что я могу так быстро решать сложные задания. Потом привыкли.

— Здорово.

Повезет кому-то, кто возьмет ее в жены. Похоже, что она умна, красива и здорова.

Мы болтали с ней о учебе, о жизни в тундре, о разных пустяках пока я снова не почувствовал усталость. Болезнь все-таки ещё не прошла.

Она заметила это и настояла на том, чтобы я лег поспать. Я хотел спать в своем спальном мешке, но Таня отговорила и отправила меня в полог.

Я не сопротивлялся, тем более, что мне нужно было обдумать всё, что я осознал.

Пробравшись в свое «укрытие» я попробовал разложить всё по «полочкам». Снова взяв карандаш и блокнот, я стал записывать при свете лучины все, что знаю.

Итак. Что мы имеем? Я помню, даже знаю некоторые факты о себе, но полной картины не имею.

Мои знания очень отрывочны. Порой граница между знанием и «белой стеной» возникает в сознание совершенно неожиданно.

С одной стороны, я не забыл значений слов, понятия и способен мыслить. Маленький математический эксперимент это наглядно показал.

С другой, я почти ничего толком не помню о своей биографии.

Я инженер-геолог. Бурцев Илья Назарович. На дворе одна тысяча семьдесят седьмой год. Я гражданин СССР. Мне лет двадцать-двадцать пять.

Точнее сказать пока сложно. Документов у меня при себе не оказалось.

Я нахожусь на удаленном участке Зоны, где я с коллегой проводил геологическую разведку.

Зона это Северо-Восточная область верхнего течения реки Мар и левых притоков реки Такин-жам.

Что-то произошло. Какие-то серьезные обстоятельства заставили меня оставить товарища и отправиться на поиски помощи. Или травма, или увечье.

Двигаясь по тундре, я заболел и сбился с пути. Меня нашел старейшина одного из местных племен — Выкван, который занимается охотой и выпасом северных оленей.

Я успел ему сообщить, что я не один и мой коллега, второй геолог нуждается в помощи. Сообщил его примерное местонахождение.

Заболев, я провел в бреду больше семи дней. Пока меня лечила и присматривала за мной его внучка Таня, Выкван сходил на поиски моего коллеги, но никого не нашел.

К моему огромному удивлению у себя в рюкзаке я нашел три килограмма золота, а возможно и больше.

Я явно не являюсь ни старателем, ни мойщиком золота. Очевидно, что мы были отправлены на геологическую разведку и поиски новых золотоносных пород.

Скорее всего, мы нашли не просто породы и месторождения, похоже, что мы нашли целую золотоносную провинцию.

Три мешка с размеченными и написанными районами, могли свидетельствовать о такой находке.

Все мои вещи остались в целости и сохранности. Возможно, мои рабочие записи тоже сохранились.

У меня наблюдаются странные видения, которые я ошибочно принимаю за реальные воспоминания.

Я как будто вижу, как в будущем, в две тысячи двадцатых годах, то есть через сорок с чем-то лет, я попадаю в авто аварию.

Иномарка, в котором я и какая-то девушка уходим от погони, принимает чудовищный удар в пассажирскую дверь.

Нас таранит немецкий автомобиль со значком «Мерседес». Водитель «Мерседеса» каким-то образом связан с теми, кто нас преследует. Таких машин в СССР нет и не было.

Не густо. Мне захотелось попить. Размышляя о моем положении, я вылез из полога и услышал мужские голоса, доносившиеся снаружи яранги.

— Зачем сейчас шуметь? У человека болезнь, — кого-то убеждал старик, — сядем поужинаем, я оленя зарезал. Поспите, а утром поговорите с вашим геологом Бурцевым.

Незнакомый голос ответил старику.

— Выкван, да нету у нас времени. Понимаешь? Нету. При всем уважении к тебе Выкван. Он, выходит, Гибаряна одного бросил. Если мы узнаем, где он находится, то может быть сможем еще спасти его.

— Однако, я ходил на ту стоянку, там нет никого, — возразил старик, — парень честный, там были следы.

Таня тоже проснулась от голосов. Она села на колени лицом к входу на колени в ожидании гостей.

Чья-то мужская рука откинула в сторону входную шкуру-занавес и в ярангу просунулась голова незнакомого мне мужчины.

Он смотрел мне в глаза и громко сообщил, тому с кем пришел, что видит меня:

— Здесь он! Товарищ Куницын!