Золото. Назад в СССР 1

Глава 23

Где добывается золото в России? Данные по золотодобыче 2022 — 2023

В нашей стране золото добывают в 15 регионах — Красноярском, Хабаровском,

Забайкальском, Алтайском, Камчатском краях, Чукотском автономном округе,

Амурской, Магаданской, Иркутской, Свердловской, Челябинской областях,

в Якутии, Бурятии, Тыве, Хакасии.

Регионы- лидеры золотодобычи 2022 года:

Магаданская область в 2022 году обеспечила добычу 51,4 тонны (–1,3 % к 2021 году),

Республики Саха (Якутия) — 46 тонн (+9,5 %),

Иркутская область — 24,826 тонны (–0,9 %),

Амурская область — 22,4 тонны (+0,5 %), а

Чукотка — 21,9 тонну (+13,8 %).

В начале 2023 года некоторые регионы демонстрировали сокращение золотодобычи.

Так, в первом квартале 2023 года

Магаданская область снизила добычу на 7,2 %, до 6,8 тонны;

Чукотка — на 10,4 %, до 4,4 тонны;

Иркутская область — на 9,9 %, до 3,2 тонны.

Причины — увеличивающиеся финансовые издержки за разработку

месторождений. Но к началу 2024 объемы полностью

восстановились на прежних уровнях.

Горловина рюкзака была развязна. Я быстро запустил руку в потайной клапан. Он был пуст. Листы исчезли!

Я метнулся к выходу и через мгновение оказался снаружи палатки.

Мой взгляд упал туда, где еще совсем недавно была разбита палатка Султыга и Мусы.

Место пустовало. Ямазовы снялись и ушли совсем недавно. Посреди лагеря дымились тлеющие угольки догорающего костра.

Черт!черт!черт! Вот ублюдок! Нужно будить лагерь.

— Кость, вставай, — я нырнул обратно и потряс друга за плечо

— Мммм, — промычал Гибарян во сне. Он слишко крепко спал.

— Костя, просыпайся, подъем! Я наши бумаги пролюбил!

Гибарян приоткрыл глаза и приподнялся на локте.

— Как пролюбил? — на его лице мелькнула тревога. Он окончательно проснулся.

— Вот так. Как беспечный глупец. Подложил рюкзак под голову и тю-тю. Нужно было в одежду прятать. Надо будить всех

— Хорошо.

— Послушай, мы с тобой толком не успели переговорить. Времени мало, слушай внимательно. Кто-то накляузничал в Москве на Куницына — Зону собираются закрывать из-за отсутствия перспектив промышленной добычи

— Как это из-за отсутствия перспектив? А то что мы наши? Разве это не охрененные промышленные перспективы?

Он возмущался так громко, что не замечал, что почти перешел на крик.

— Да не ори ты так, Гибарян! — тихо проговорил я подняв брови, — слушай, никому. Слышишь, никому! Никому ни слова про координаты, ориентиры на местности и объемы того, что мы нашурфили в прошлой геологоразведке.

Я стал собирать рюкзак.

— За этими данными уже охотятся урки всех мастей, гаглаи, всякие нехорошие люди. Ну и просто никто не отменял человеческую зависть и конкуренцию, как вчера сказал Степан. Лихорадка началась. Такое ощущение, что Поселок на ушах стоит. Куницын в Москве. Обсуждать золото можно только с ним или со мной. Больше ни с кем. Видел, что зэками приключилось?

Он понимающе кивнул.

— Ну да. Наш презренный металл катализатор — забирает у дураков жизнь.

— То-то же. Давай вылезай из спальника, я помогу тебе выбраться наружу.

Снаружи раздался голос Гунько. Так, что там у вас за шорох в палате, Бурцев, Гибарян? Что за ерунда? Где палатка Ямазова?

Я вылез наружу

— Доброе утро, Николай Прокофьевич. Ушли они.

— Как ушли, сначала прям напрашивались, навязывались в отряд, а потом взяли и ушли? Ты с ними случайно не того?

— Чего того?

— Ну не дрался или конфликтовал, как в прошлый раз?

— Николай Прокофьевич. Мы с Ямазовым с того самого вечера ни единым словом не обменялись, ни взглядом. Мне-то по хрену, я от него не жду благодарности, но он мне даже спасибо за спасение парня не сказал.

Из оставшихся палаток повылезали спасатели. Они стояли спросонья и непонимающе таращились на нас с Гунько. Я заглянул в палатку, Гибарян уже выбрался из спальника и протягивал мне руку.

Он раздосадовано хлопнул ладонью себя по бедру.

— Это потому что они гордые…едрена кочерыжка. Что за люди? Ну что ты с ними будешь делать?

— Как что делать? Идти за ними!

— Ты мне это, Бурцев, брось тут выкобениваться. Никаких идти за ними!

— Николай Прокофьевич…

— Я уже шестьдесят лет Николай Прокофьевич! У нас раненый Гибарян на руках, мы не можем рисковать. Зачем нам за ними идти? Если често, я даже рад. Баба с возу — кобыле легче. Да и не догоним мы их вшестером. Ты отдаешь себе в этом отчет?

— А вот я, Николай Прокофьевич, совершенно не рад. Мне не легче. Отчет я себе отдаю. Естественно, что мы не догоним их с раненым на руках. Один я их быстро догоню.

— Это исключено!

— Николай Прокофьевич, при всем моем к вам уважении, поверьте я сейчас говорю искренне, я пойду за Ямазовым. Это вопрос профессиональной чести, если хотите. Вы не сумеете меня остановить.

— О чем ты говоришь? Какая честь и достоинство? Тебя с ними ничего не связывает! Ты про затвор в твоем рюкзаке? Ну мало ли, как он попал туда. Дойдем в Поселок и будем со всем этим бардаком разбираться, все по полочкам разложим. А сейчас я приказываю отставить! Пока я твой руководитель и группа под моим началом — этому не бывать!

— Николай Прокофьевич, вы мне не оставляете выбора. Можете мне объявить выговор, можете меня уволить по статье с занесение в трудовую книжку, можете делать всё что угодно, но я вынужден сообщить вам, что принял решение идти за Ямазовым.

— И в чем причина твоего демарша, Бурцев?

— Скажем так — он забрал у меня кое-что, что ему не принадлежит. Я его найду просто заберу это и вернусь обратно.

Я достал из рюкзака карту и карандаш и протянул Гунько.

— Николай Прокофьевич, покажите, пожалуйста, на карте наш обратный маршрут. Вы с носилками будете идти вдвое или втрое медленнее. Я туда и обратно. Догоню Ямазова, переговорю и вернусь к вам.

Костя стоял рядом на одной ноге, опираясь на импровизированный костыль.

— Может и вправду, Илюх, пошлешь этого Ямазова на хрен?

— Нет, капитан Сильвер! Не могу я своему долгу на горло наступить.

Гибарян, действительно, со своей кудрявой бородой и костылем был похож на пирата. Он усмехнулся, снял со своей руки часы и передал мне, строго наказывая:

— Вот, держи. Отдашь когда вернешься. Они счастливые, меня много раз спасали.

Я кивком поблагодарил и одел его часы на руку. Гунько протянул карту и карандаш обратно, тыча в нее пальцем:

— Мы здесь вот пойдем перевалом. Дальше на запад и вниз по прямой на Юг. Где ты этих теперь будешь искать?

— Не беспокойтесь. Всё, давайте, мужики! У меня к вам просьба: напишите в рапортах по прибытию все, как было на самом деле, чтобы Николая Прокофьевича не прессовали за мой уход. Не обессудьте, Николай Прокофьевич. Вернусь, буду готов нести ответственность по всем правилам.

— Вернется он с ответственностью, — пробурчал себе под нос Гунько, — ты давай с ними поосторожней. Чтобы одна нога там — другая здесь.

Я кивнул и подумал о том, что знаю, чем плохой начальник-неумеха отличается от хорошего.

Плохой всегда делает вид, что контролирует ситуацию и постоянно говорит об этом окружающим, а хороший реально контролирует, но молчит.

Похоже, не дано Гунько стать хорошим начальником

Я пожал каждому руку, обнялся с Костей, взял свой ствол, посмотрел и направился не оглядываясь на юго-восток.

Я чувствовал провожающие взгляды, направленные мне в спину до тех пор пока не скрылся в утренней дымке.

Пока на местности никаких следов. Но они, эти следы, сейчас мне не нужны, потому что Ямазовы шли по тропе.

Юго-восток и всех возможных направлений они выбрали потому, что этот маршрут был кратчайшим к ближайшей точке, где мы нашли нашли россыпи.

Остальные были в намного дальше в стороне. Ямазов был крайне практичным человеком. Лучше синица в руке, чем журавль в небе. Для того чтобы убедиться в том, что мы с Гибаряном на самом деле обнаружили богатые месторождения нет необходимости начинать с дальних точек.

К тому же я был уверен, что он попытается сразу «окупить» свой поход, и начнет тут же промывать чтобы извлечь прибыль с первого раза.

Костя успел показать и обозначить место на карте. Он помнил координаты первой точки по памяти и записал мне их в блокнот.

У них фора примерно в час, максимум в полтора. Значит они смогли уйти вперед меня километра три-четыре. Может чуть больше.

Они днем прекрасно отдохнули, пока мы занимались Гибаряном и Витей. По идее, я был измотан и не выспавшимся, но сейчас я этого совершенно не чувствовал. Этот фактор играл на них против меня.

Правда, мой организм включил какие-то тайные резервы. Я чувствовал большой прилив сил и охотничий азарт.

Их рюкзаки были чуть тяжелее моего, все ненужное я оставил. Я буду постепенно догонять. Конечно старший Ямазов безусловно сильный человек. Я не спорю. Но есть одна маленькая деталь.

Парнишка — Муса, всё таки еще не был в достаточной мере тренирован для того, чтобы выдерживать высокий темп движения в течение продолжительного времени на этой местности.

Фактически, в скорости ходьбы по тропе я соревновался не с Султыгом, а с юношей. Султыг будет вынужден идти со скоростью племянника.

Потом они сойдут с тропы. Там будут явные следы, показывающий какой из двух путей они выбрали, чтобы выйти к озеру, в которое всплывает наша река.

А вот здесь, никто кроме меня и Гибаряна не знает, что есть третий путь, который намного короче первых двух. Он начинался у огромного отломанного фрагмента скалы, напоминавшего по форме клык, обращенный в небо.

Только тот, кто здесь полазил, мог знать, что карты были не точными. Там пока до нас с Гибаряном точно не ступала нога человека.

Я выйду к озеру раньше часа на два или даже три. И буду их ждать. Мимо меня они не смогут пройти.

На пути у них с одной стороны отвесные скалы, с другой озеро. Посередине узкая полоска берега метров в сорок-пятьдесят.

Плюс, вряд ли парень сохраняет полное хладнокровие. Он наверняка психует, тратит нервную энергию. Это тоже начнет сказываться на выносливости, но позже.

В погоне ты должен быть спокоен, как слон. Ровно дышать, не метаться, понимать, что каковы бы ни были обстоятельства, с какой бы стороны ты не участвовал в погоне итога всего два: убегающего либо поймают, либо нет.

Третьего не дано. Кажется, что преследующему легче. Он охотник, а убегающий добыча. Как бы не так. Все зависит от того, что поставлено на карту.

Сейчас ставки были высоки. Это и жизнь Поселения, и карьера Гибаряна, Куницына и моя. Исход погони должен решить в чьих руках окажутся открытые месторождения: у теневой старательской мафии, или в руках советского народа.

И все это зависит только от меня. Нельзя «киксануть», как говорят игроки в бильярд. Иными словами промахнуться, обделаться.

Я шел, дымка понемногу оседала и исчезала, и на этом участке я мог бы увидеть спины тех, кого я преследую. Но не обязательно.

Остановившись я достал бинокль и посмотрел. Наверно, они уже ушли чуть вперед и мне стоит поднажать. Следующую такой участок, где можно просмотреть тропу на несколько километров вперед будет через полчаса.

Прибавив ходу, метров через триста, я ощутил будто кто-то смотрит мне в спину.

Я резко обернулся, внимательно осматривая окрестности и пейзаж, но никого сзади не увидел.

Геологи и золотоискатели просто обязаны обладать развитой интуицией. Я был благодарен моим учителям, Куницыну в частности, за то, что они заставили меня поверить, что интуицию можно натренировать. Как бы бредово это не звучало.

Очень часто геологу надо выбирать район поисков интуитивно. Нету больше никакой другой опоры, кроме интуиции.

Внутренний свет — так называл интуицию Куницын, говорил мне о том, что сейчас за мной наблюдают издалека.

Кто-то из нашего поисково-спасательного отряда? Исключено.

Мог ли кто-то из посторонних людей прятаться все эти дни и следить за нами? Тоже невероятно. Мы бы заметили.

Животное? В прошлом году геологи рассказывали, что к ним выходили бурые медведи, но это было почти на двести километров южнее.

Я остановился еще раз посмотрел посмотрел в бинокль. Никого. Не стал снимать с плеча винтовку и стрелять в том направлении, потому что обнаружил бы себя.

Султыг по звуку выстрела мог бы понять наколько примерно я от него отстаю. А мне это было крайне невыгодно.

Пусть пока гадает, идут за ним или нет. Если идут, то как далеко.

Я снова зашагал вперед по тропе. Некоторое время я двигался, повернув голову назад, в попытке разобраться есть ли кто-то сзади.

Не придя ни к какому заключению, я решил, что организм просто переутомился и нервная система таким образом сигнализирует мне об этом.

Быстрый шаг успокоил меня, через некоторое время я даже пожалел, что позволил себе остановиться. Я вышел на второй прямой просматриваемый участок тропы, но снова не увидел впереди Ямазовых.

Видно, что я потерял немного времени. Ну что же тот на самый «третий» путь нужно сворачивать через километр.

Изначально, я планировал дойти до развилки чтобы понять, по какому из двух путей пошли Султыг и Муса.

Затем, убедившись, что они оставили следы, мне нужно было вернуться обратно к «клыку» и сойти с тропы влево.

Теперь же я решил не терять время. Не смысла идти вперед и смотреть на следы у развилки двух.

Я посмотрел на часы. Двигаюсь почти два часа сорок минут. Ямазов с племянником должны уже быть, как раз, у самой развилки. Оттуда до озера еще пять часов.

Прекрасно. Выйду к озеру часа через три. Может еще часик успею поспать.

Последние два километра я прошел пружинистым шагом в хорошем настроении.

Свернув у «клыка» с тропы, я шел и думал о чудесном спасении Гибаряна, о прекрасной девушке Алене с которой я планировал закрутить, что за дурацкое слово — «роман».

Меня не пугала встреча с Султыгом, хотя я никак не мог отделаться от ощущения, что где-то там в грядущем он наблюдал со стороны, за тем, как я попал в автокатастрофу.

Внезапно мои мысли прервал треск под ногами.

Твою ж мать!

Вместе с кучей листвы, травы, палок я проваливался в медвежью яму, дно которой было утыкано кольями с заостренными концами.