200 дней до приказа

Глава 1

— Осторожно, ступенька, головы ниже, теперь сюда, прямо…

Можете снимать!

Девушка в белом платье и парень в военной форме — если и есть зрелище романтичное, то это только те же девушка и парень, пробирающиеся с завязанными глазами сквозь строй кухонных котлов, когда их встречает марш Мендельсона, исполненный двумя десятками крепких солдатских глоток. Солдатское пение — это одна из главных тайн музыки. Ни один профессор консерватории так и не смог объяснить, каким образом люди, в обычной жизни напрочь лишённые слуха и голоса, стоит им надеть мундир, начинают уверенно выводить мелодии любой сложности.

Момент настал — повязки сняты — парочка прозрела. Оказывается, армейская столовая, если нужно, может превратиться в загс.

Характерный кашель, прочищающий связки, папочка наизготовке — нет, это не работник загса, это сержант Гунько.

— Дорогие Ирина и Михаил! Обязуетесь ли вы в радости и в горе, в блиндаже и окопе нести боевой заряд счастья по минному полю жизни?

— Э, мужики, я не понял, вы чего тут устроили? Это и есть ваш сюрприз? — Сержант Медведев знал: до регистрации брака время ещё есть, и церемония обязана выглядеть иначе. Он был явно не в смокинге, а белое платье Иры могло потянуть на свадебное только в солдатской столовой.

— А мне нравится! Расслабься, Медведев… — разве может мужчина расслабиться, когда любимая девушка говорит ему такое, уж скорее он напряжётся…

Тем временем, совершенно вошедший в роль Гунько, поправив накинутую через плечо красную ленту, сооружённую из повязок дежурного по столовой, был полон решимости закончить ритуал.

— Расслабься, Миша. Дай пацанам насладиться. А то завтра уедете — и хрен на свадьбу позовёте. — Вздох, пробежавший по рядам, подтвержал: не позовут.

— Да вы чё, мужики, — Медведев вздохи не любил, — мы вас дождёмся. Мы вас всех приглашаем.

— И только попробуйте не приехать, — присоединилась Ирина.

Впрочем, некоторым из присутствующих проще было не пробовать: Вакутагину из родной тундры до Ярославля добираться нужно примерно столько же, сколько молодому бойцу дожидаться дембеля…

— Итак, — Гунько двигался к цели с упорством увидевшего красную тряпку быка, — итак, общественность требует провести церемонию здесь и сейчас. Где наш почётный свидетель? — Почётный свидетель в лице Соколова был найден и выдвинут вперёд. — Почётный свидетель, поздравь молодых!

Кто не знает, почётного свидетеля можно отличить по гвоздикам, зажатым в одной руке, и банке сгущёнки, куда бережнее сжимаемой в другой. И ещё — по трогательной речи.

— Мишка! Ира! Поздравляю вас… И пусть ваша жизнь будет такой же сладкой, как эта сгущёнка…

— И чтобы ничего не слиплось. — На самом деле, не так уж важно, кто дополнил пожелание Соколова, армия — такое место, где всегда дополнят.

— Так, со свидетелем понятно, а вот свидетельница где? Что это за свадьба без свидетельницы, обидеть решили? — Не родился ещё такой солдат, который мог бы обидеть медсестру Иру, проблема только, где свидетельницу взять…

— Э-эх, гуляй, рванина, от рубля и выше! — Кинув шапку об пол, сержант Гунько решил заполнить вакансию свидетельницы… Или это не сержант Гунько? Разве у сержанта может быть такая походка — от бедра?

И что стало с его голосом?

— Иришечка, дорогая… Мы с тобой бок о бок, плечо о плечо, коленка об коленку — полтора года… И тут — на тебе! Как ты могла?! — на этих словах только что обретённая подружка, она же почётная свидетельница, она же сержант Гунько, с душераздирающим рёвом полезла целоваться с Ириной.

— Будь счастлива, подружка! — в голосе сержанта прозвучала нескрываемая зависть к медсестре, обретшей твёрдое мужское плечо.

— Э, Гуня, ты чё… — в этот вечер слово «чё» было явно любимым у Медведева, наверное, это у всех так в предсвадебный период.

— Гуня, я тебя хочу! — одинокий голос заставил схватиться за животы даже тех, кто до сих пор не ржал. У Медведева от смеха даже слёзы на глаза навернулись.

— Братцы! Если б вы знали, как нам будет вас не хватать…

— А нам вас?! — не отставал Гунько. — Кто мне теперь будет йодную сетку на груди рисовать?

— Разойдись! — медленно, давая всем присутствующим вдоволь насмотреться и нанюхаться, Вакутагин торжественно внёс большущий пирог.

— Пирог свадебный! Для молодожёнов. Кто больше откусит — тот и главный в доме!

Если бы в этот момент в столовой каким-то чудом оказался волк и увидел, какой кусок пирога умудрился отхватить Медведев, он с ужасом убежал бы в дремучий лес. Волк бы понял, что он со своей пастью хищника — всего лишь позорный волчара. Сержантские челюсти уступают по своему размаху только прапорщицким. Неожиданно жевательный аппарат Михаила дал осечку.

— Вакутагин, ты чё, туда рыбы напихал, что ли?

— А чё, не вкусно?

Может, и вкусно, но странно, почему Ирина решила не пробовать пирог? Испугалась рыбного вкуса или решила не разочаровывать будущего супруга?