200 дней до приказа

Глава 32

— Ну, и где дисциплинка у нас?! — Зубов был сегодня не в самом лучшем настроении.

Как известно, если начальник в плохом настроении, он считает главной своей задачей сделать так, чтобы такое же было у всех подчинённых.

— Чего можно от бойцов ожидать, если офицеры на неё хрен с огорода клали. Кто мне скажет, где Староконь?! — продолжил свою мысль майор.

— Разрешите? — в кабинет заглянул Староконь.

— О, лёгок на помине… Ты где был?

— Я, товарищ майор, бойцам в мозги ходил, да в извилинах заблудился, — то ли пошутил, то ли поиздевался замполит. — Чем это у тебя, Кудашов, по ночам подчинённые занимаются? — сменил направление удара Староконь. — Я им про наш десант в Боснии, а они — носом в стол…

— Кто? — поинтересовался Кудашов.

— Соколов твой.

— Разберёмся.

Разборки Кудашова могли светить Соколову самое меньшее — полным излечением от привычки спать.

— Да подожди ты, дай слово вставить, — неожиданно подобрел Зубов, — а то мы тут договоримся… Боец у него заснул. Может, рассмотрим этот инцидент в кабинете Министра обороны? Или мне вспомнить, каким ты геройским курсантом был?

— Ладно, о деле — так о деле, — поспешно съехал с темы Староконь. — Всё, забыли. А с Соколовым я сам разберусь.

— Э, нет! — Зубова уже было не остановить. — Рассказ того стоит! А тебе наука будет, чтоб не опаздывал… Значит, слушайте. Служил курсант Староконь без залётов, только был у него дружок, Серёга Лошаков, сейчас он на Урале, в штабе округа. Их так и называли: два коня — Староконь и Лошаков.

— Николай Николаевич, давайте без интимных подробностей, — не выдержал замполит.

— Сам на мину нарвался, теперь слушай… Как-то перед стрельбами выдал им начальник курса спирт — прицелы протереть. И нельзя сказать, что они их не протёрли! Только спирт сначала пропускали через фильтр.

— А зачем это спирт через фильтр пропускать? — не догнал Шматко. — Это ж спирт! Чистяк!

— Не перебивай, Шматко. Оказывается, есть такая схема протирки прицела. В три приёма. Выпил, выдохнул на прицел — протёр.

— Интересная схема, — уважительно пробормотал Шматко.

— Применишь — уволю в запас, — пригрозил Шматко майор. — Слушаем дальше. Курсанты так «напротирались», что прямо в оружейке и заснули. Тут учебная тревога, дежурный в оружейку, а там кентавр спит: голова — Лошакова, а туловище — Староконя.

— Ну, Николай Николаевич, тогда я тоже историю вспомню, — пробиваясь через смех присутствующих, попытался вставить своё лыко в строку Староконь. — Только теперь про вас…

— Отставить! — Хорошее настроение вновь покинуло Зубова. — Станешь командиром — вспомнишь, а пока я тут рулить буду. Так что плавно переходим к делу. А дело такое: придётся вспоминать нашему замполиту навыки общения с оптикой.

— Нальёте, что ли?

— Сейчас!. Завтра к нам в часть на испытания доставят прицел.

Задача — принять по всей форме и определить в оружейную комнату…

Теперь по поводу «нальёте». Задача Шматко — с прицелом офицер прибывает. Встречу организовать надо. Из округа всё-таки…

— А мы гостям из округа всегда рады, поляну где накрывать будем? — угадал Шматко.

— В лесу поляну накроем, — скривился Зубов. — Возьмёшь бойцов, пойдёшь пни корчевать! Поляну ему подавай! Для начала у меня в кабинете столик организуем, а так посмотрим…

Подъезжающий «ГАЗ-66» только издалека казался обычным грузовиком. Груз, расположенный в его кузове, делал его грузовиком не обычным и даже где-то исключительным. Пока приехавший из округа майор здоровкался с офицерами, перед солдатами части вырисовалась классическая армейская задача. Кузов был забит ящиками, причём прицелом эти ящики не были. Были они грузом, которым грузовик заполнили уже после прицела. Вытащить прицел без того, чтобы сначала не выгрузить эти самые ящики, не было никакой возможности.

Лихо выпрыгнувший из кабины офицер так же лихо представился:

— Товарищ майор, майор Завьялов. Прибыл в вашу часть для проведения испытаний оптического прицела!

— Зубов, командир части. — Представившись, майор решил представить своих почдинённых: — Знакомьтесь — заместитель командира второй роты Смальков, взводный — лейтенант Шматко.

— Шматко, ты задачу по выгрузке понял? — поинтересовался майор. — «Матрицу» смотрел? Вторую серию?

— Не, только первую… — В голосе лейтенанта слышна была нескрываемая надежда на то, что кино может помочь в переносе грузов.

— Ну вот, сейчас вторую посмотришь… «Перезагрузка» называется… — мрачно пошутил майор. — Ну что, майор, пойдём в штаб?

Как говорится, познакомимся поближе? — проводив взглядом убежавшего за бойцами Шматко, предложил Зубов.

— Только реквизит для знакомства захвачу. — Приезжий майор достал из кабины дипломат.

— О! Да у вас там ознакомительный процесс поставлен как надо! — порадовался Зубов.

— А то! — ухмыльнулся майор.

— Что за ознакомительный процесс? — кивнул Смальков на дипломат.

— Подпустим поближе — разберёмся, — Зубов был вовсе не так рад, как он это показал приезжему. — Ты, Смальков, иди, проследи, чтобы Шматко в матрице не заблудился…

Не так тяжело разгружать ящики… Но как только задумаешься, что выгружаются они из машины только для того, чтобы вновь быть туда засунутыми, — вес ящиков возрастает ровно в два раза.

— Товарищ лейтенант, а работы, если по-умному разобраться, на две секунды.

— Ты что, Гунько, твоя девичья фамилия Коперфилд, что ли? — заподозрил Шматко.

— Разрешите проявить смекалку, товарищ лейтенант!

— Ты будешь смекалку проявлять, а я — машину разгружать?

— Так, может, и разгружать не придётся, — озадачил сержант. — Офицер, который прицел привёз, точно знает, что ящик с прицелом первым в кузов грузили? Так?.

— Ну? И что? — не въезжал Шматко.

— Так, может, со стороны кабины зайдём? Так сказать, с тыла!

Аккуратненько удалим доску…

— Ага! Брезент ещё порежем, — прищемил хвост смекалке Шматко. — Отставить фокусы! В уставе что написано? «Солдат должен стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы…» Ключевое слово какое?

— «Должен».

— Нет, Гунько! Ключевое слово здесь — «Переносить»! Так что хватит мне тут мозги компостировать! Работайте, Акопяны… Ляськи- мосяськи… Хоттабычи, трах-тибидох…

В штабе тем временем шла разгрузка другого рода.

— Ну, что, пожалуй, начнём? — предложил майор Завьялов.

На столе Зубова образовалась довольно увесистая пачка бумаг, извлечённая приезжим офицером из дипломата.

— По ходу испытаний придётся заполнять формуляры. Сила ветра, расстояние, темп, стрельбы, процент попаданий… В двух экземплярах. В НИИ требуют… И ваша подпись, товарищ майор…

— Понимаю, — разочарованно произнёс Зубов, параллельно закрывая ящик стола, в котором осталась невостребованной пара гранёных стаканов.

— В принципе это всё, — продолжил Завьялов. — Далее — дело за вами. А теперь, с вашего позволения, неофициальная часть мероприятия… — Из дипломата тем временем показалась бутылка водки. — Как говорится, за содружество родов войск!

Зубову полегчало:

— Вот это правильно! Прицел смазать надо!

— Да, на всё про всё — два дня! Результаты ждут в штабе округа, — официально выразился Завьялов и добавил уже более дружелюбно: — Но день приезда — не в счёт!

Даже самая идиотская работа рано или поздно заканчивается…

На краю кузова появился Папазогло с маленьким футляром в руках.

— Что это? — Шматко был оскорблён в лучших чувствах.

— Прицел, — выдвинул теорию Папазогло.

— Так какого… в смысле, его, что, в кабину нельзя было положить? — разделил чувства Шматко Гунько.

— Значит, нельзя было, — Шматко разбирался в правилах хранения прицелов. — Это же прицел! Он, знаешь, сколько стоит? А ты — в кабину!

Вышел покурить, вернулся — нет игрушки! И тебя в детский мир усиленного режима, понял?

Тем временем Папазогло, держа на плече бесценный прибор, отважно боролся с гравитацией на краю кузова.

— Так мне его что, обратно нести?

— Стой и не двигайся, Папазогло! Смирно! — с ужасом произнёс Шматко. — Слушай внимательно каждое моё слово. Ты сейчас аккуратненько передашь прицел мне… Понял?

— Понял…

— Выполняй.

Ошарашенный Папазогло выполнил. Шматко не дышал, пока прицел не оказался у него в руках.

— Пронесло… Папазогло… Не поверишь, на тебя даже кричать не хочется… Сходил бы ты к Гудвину — за мозгами…

— А кто это? — не понял Папазогло.

Заканчивать знакомство на водке — плохая примета. Начавшись у майора Зубова в части, знакомство продолжалось в бане. Увы, вот уже который раз Зубов отказывал себе в удовольствии сопроводить гостя в баньку. На этот раз его там заменил Шматко. Именно он сейчас и зашёл в кабинет к майору с докладом.

— Разрешите, товарищ майор?

— Наконец-то! Долго же вы в баньке парились, а Завьялов где?

— Тут, товарищ майор, такое дело вырисовывается. Похоже, что майор этот… Завьялов… совсем и не майор!

— Шматко, ты что, ещё не протрезвел?!

— Не, так-то он, конечно, майор, но не специалист по оптике — это точно. Думаю, что «засланец» он из штаба, а прицел — так, прикрытие.

— Обоснуй.

— Вот бинокль — это оптика? Так какой же он специалист по оптике, если про бинокль меньше меня знает?

— Да… Он мне тоже сразу не понравился, — задумался Зубов. — Надо теперь ухи на макухе держать… Так он что, уже по части с диктофоном бегает?

— Никак нет, — успокоил Шматко. — Он сейчас в медсанчасти на перевязке. В бане сидим, я ему: не лезь — там кипяток, а он — я проверю…

Ну и проверил, рука теперь, как клешня у рака… Вчера ещё ничего было, а утром он в санчасть побежал… Да, и ещё он просил, чтобы стрельбы без него начинали.

— Нормальный ход?!

— Оно, может, и лучше, что без него. Без посторонних-то — точно не облажаемся.

— Ну, без него, так без него… Значит, так. Давай, готовь стрелков, и пошли в оружейку за прицелом. Выезжайте, я догоню…

— Рота, смирно! Товарищ майор… — Шматко, рота и прицел собрались в одном месте под названием полигон.

— Вольно. Ну, как отстрелялись?

— На зачёт. Можем теперь с прицелом пробовать, — доложил Смальков.

— Да подожди ты, с прицелом, — вздохнул Зубов.

А вздыхать было от чего. Инструкция к прицелу была написана на арабском, на английском, вот только по-русски в ней не было ни слова.

Странный какой-то, нерусский прицел…

— Английский кто-нибудь знает? — с надеждой посмотрел на Шматко майор.

— Щур знает английский, товарищ майор, — доложил Соколов.

— Щур, ко мне! — отреагировал Зубов.

— Так он же в части, — разочаровал Смальков. — «Боевой листок» рисует по приказу майора Староконя.

— Николаич, я ж не знал, что нам переводчик потребуется, — замполит свою ошибку признавать не хотел.

— Не знал он… Мне теперь что прикажешь — с китайского или арабского переводить?! Шматко, дуй в часть за Щуром!

— Товарищ майор, если надо, я могу попробовать с арабского перевести, — прозвучал голос Фахрутдинова, — понимаете, товарищ майор, дело в том, что я… ну… когда…

— Так, стоп! С арыком твоих знаний мы потом разберёмся, — скомандовал Зубов. — Смальков, давай так: чтоб мы здесь задницами не толкались — всех обратно в часть. Фахрутдинова оставь, посмотрим, какой из него переводчик. — Командирские глаза впились в честные-пречестные зеркала души Фахрутдинова. — Ты, кстати, рядовой, как сегодня отстрелялся?

— На отлично.

— Вот и отлично! Ты глянь, универсал какой. И стреляет, и арабский знает. Ты часом не моджахед, Фахрутдинов?

— Никак нет, я татарин… Товарищ майор, а может, Вакутагина привлечь?

— Зачем? Мы что тут, кашу варить приехали?

— Товарищ майор, он белку в глаз бьёт…

— Фахрутдинов, тут у нас не охотничья пукалка, тут оптика…

— Так у Вакутагина в голове вообще лазерная система наведения стоит. Если он без оптики белку в глаз бьёт, а с оптикой — вообще в ноздрю попасть сможет.

— Смальков, Вакутагина ко мне! Быстро! — отрубил Зубов.

— Фахрутдинов, так ты откуда арабский знаешь? — вернулся к теме лингвистической одарённости личного состава майор.

— В школе учил. Нас сначала французскому учили, потом француженка в декрет ушла, а заменить некем. Стали искать, оказалось, завхоз Коран на арабском читает. Вот нам его учителем и поставили.

— Понятно, ну, что там?

— Понимаете, я же недолго учил… В общем, тут пишут, чтобы прицелы больше пяти в ряд не складывать, когда влажность при хранении большая — тоже плохо… На солнце не оставлять.

— Ага, и детям не давать, — продолжил майор, — и в носу им не ковыряться… Это я и без инструкции знаю, ты читай, как его в боевую готовность привести.

— А всё. Здесь больше ничего не написано.

— Спасибо, Фахрутдинов, очень ты нам помог. Значит, так, Фахрутдинов, стели свой бушлат и дуй в машину — грейся. Вакутагин, на огневую!

Собственно процесс пристрелки прицела заключается в том, чтобы добиться такого его состояния, при котором, ежели цель оказывается в перекрестии, то и пуля ложилась бы туда же. Так что задача Вакутагина была проста — подкручивать настройку прицела до тех пор, пока это знаменательное событие не произойдёт. Естественно, между подкручиваниями он стрелял, а майор, глядя в бинокль, рассказывал Вакутагину, как далеко от цели ложатся пули.

— Эх, раз, ещё раз, ещё много, много раз! Хоть пять цинков расстреляем, не уйдём, пока не пристрелями… Прям поэзия, мать её, — сокрушался майор.

Выстрел раздался, почему-то не дожидаясь того момента, когда Зубов скажет, посмотрев в бинокль, как легла пуля.

— Алё, гараж! Ты куда лупишь? Я ж ещё корректировку не сделал…

— А тут и так всё понятно, вправо уходит…

— Как определил?

— Так видно, куда пуля летит…

— Как это видно? Это ж не трассер.

— Трассер, товарищ майор, и слепой увидит, — всё, товарищ майор!

— Что всё? Ты что, Робин Гуд, в яблочко попал?

— Никак нет! В яблочко командир должен попасть. Попробуйте, товарищ майор!

— Ну что ж… Попытка — не пытка.

Зубов лёг на освобождённый Вакутагиным тулуп, прицелился…

— Десятка, командир! — доложил Шматко, глядя в бинокль.

— Ни хрена себе, — тихонько сам себе сказал Зубов и громко добавил: — Учитесь, пока я майор! А то подполковника дадут, мне не до этого будет…

Бюрократия абсолютно точно может доказать, что, какую бы тяжёлую работу вы ни делали, оформить её результаты — значительно тяжелее, а потому, волей-неволей приходится признать, что главная работа — бумажная. Именно ею сейчас и занимались господа офицеры — оформляли документы по результатам апробации прицела.

— Пиши. Дистанция двести метров. Ветер умеренный, боковой…

Есть? — продиктовал Зубов замполиту.

— Есть. Подписывай, Николаич.

— Интересно, хоть под вечер наш «коллега» из округа проявится?

Тут, кстати, и его подпись нужна. Шматко, давай, найди мне этого «пассажира» хоть под землёй. Хватит его по части выгуливать. Пусть ставит свою корягу, и цурюк на хауз!

— Есть, товарищ командир! — скорость, с которой кинулся Шматко, была напрасной тратой энергии — в дверях он уже добежал до своей цели, тормозить пришлось в объятиях майора из округа.

— Извини, майор, — приезжий продемонстрировал забинтованную руку, — как говорится, сунул грека руку в реку…

— Слава Богу, только руку! Держи, майор! — На стол перед офицером лёг заполненный формуляр. — Только объясни мне, — продолжал Зубов, — для кого мы тут резкость наводили?

— Я ж говорил, для НИИ.

— Странный какой-то этот НИИ — прицел инструкцией на русском языке не обеспечил.

— Как не обеспечил?! — удивление было не наигранным, про инструкцию приезжий майор не знал, но быстро нашёлся. — Это не НИИ плохой, а ты молодец, раз без инструкций во всём разобрался, — благодарность тебе светит.

— От кого? — засомневался Зубов.

— Как от кого? — разулыбался майор Завьялов — От НИИ!

Формуляров насобиралось прилично, даже не верилось, что всё уже позади.

— Быстро вы справились, — удивился майор.

— А то! Мы же МОТО-стрелки. А не вело-фото, — гордо ответил Шматко.

— Ну, что, скоро убываю… Пойду, по части вашей пройдусь…

Может, ещё одну перевязку в санчасти успею сделать…

В санчасть заезжий гастролёр не успел…

— Товарищ майор, за вами машина пришла, — доложил дневальный.

— Надо же, как не вовремя, — повеселел Староконь…

Не успела от штаба отъехать машина с майором Завьяловым, как в кабинете майора раздался звонок.

— Зубов слушает… Здравия желаю, товарищ полковник!. И вам того же!. Так точно… Спасибо… Кто должен приехать?. А, так он уже не должен, он только что уехал… Да… Серьёзно?. Да нет, ничего…

По телефону явно докладывали про уже успешно отбывшего офицера. Степень любопытства замполита дошла где-то до десятого балла по семибалльной шкале.

— Спасибо за предупреждение, — закончил разговор Зубов. — Лучше поздно, чем никогда…

— Слышь, Степаныч, ты охотничьи байки любишь? — не к месту поинтересовался Зубов.

— Я охотничьи колбаски люблю, — съехидничал Староконь.

— Эта байка повкуснее колбасок будет. Ну, устраивайся поудобней, я сейчас тебя этой колбаской кормить буду… — Рассказ у Зубова всё не начинался — смех разбирал…

— Не томи, Николаич! — взмолился замполит.

— Короче… Оказывается, есть у нас в штабе округа заядлый охотник — генерал-лейтенант Захаров. Он недавно из Пакистана вернулся. С выставки. Там ему прицел подарили…

— Кто подарил?

— Кто, кто… Талибы! Я откуда знаю? В общем, улавливаешь, что мы тут с тобой пристреливали?

— Да уж не тупой…

— Прикинь, оказывается, этот Завьялов — адъютант нашего охотника. Тот ему задачу поставил, а этот умник выбрал часть, которая банькой славится, — и вперёд! Двух зайцев сразу убил: и прицел испытал, и отдохнул, попарился…

— Да уж… Ещё и третьего зайца хотел завалить, — разозлился Степаныч. — В санчасть ему, видите ли, надо — бандит однорукий…