200 дней до приказа

Глава 26

Такие бумаги этот кабинет, так же как и его хозяин, ещё не видел.

На этот раз документы были не из штаба, а из госпиталя. Зубов ещё раз пролистал бумаги. Понял, что понять что-то в медицинской терминологии он не в состоянии, и решил переключиться на медсестру, притащившую гору макулатуры майору.

— Грипп? — Это было единственное слово, которое майор разобрал.

— Грипп. В городе объявлена предэпидемическая ситуация. Школу на карантин закрыли, два детских садика, в этом году даже позже, чем обычно.

— А у нас что слышно?

— Пока не так страшно, — утешила Щекочихина, — среди солдат всего три случая: двое в первой и один — в третьей роте. Все трое были на выходных в увольнении, я их сразу госпитализировала, но они, естественно, общались с кем-то из сослуживцев. Так что возможны ещё случаи…

— Как же это не вовремя! — распереживался майор. — Новые случаи нам сейчас совсем не нужны. Проверка на носу, все должны быть в форме… А что среди офицеров?

— Офицеры пока держатся. Только один заболевший. Смальков из второй роты…

— Смальков?

— Да. Со вчерашнего дня на больничном, — подтвердила Лариса, — грипп, он же не разбирает… Николай Николаич, надо провести разъяснительную работу в ротах… витаминов в рацион добавить, запретить увольнения, отменить физические нагрузки, занятия…

— Так, стоп-стоп-стоп, разошлась! А проверку ты что, тоже отменишь? — возмутился майор. — Ладно, насчёт витаминов и увольнений я дам команду. А разъяснительной работой ты сама займись. Всех больных, при малейших признаках, сразу изолировать…

Ну, и сама там поосторожней… — по-отечески обеспокоился Зубов.

Шматко беспокоился о здоровье личного состава иначе. Главным членом этого самого состава он искренне считал лейтенанта Шматко.

Бутерброды Шматко теперь ел быстрее, чтобы микробы заразы не успели на них сесть.

Чтобы добить ту заразу, которая уже успела закрепиться на поверхностях каптёрки, Соколов срочно покрывал всё некоей дезинфицирующей жидкостью, любезно предоставленной в санчасти.

— Подумать только, Соколов, ещё вчера человек ходил между нами, общался и трогал тут всё подряд… А сегодня ты узнаёшь, что он был разносчиком ужасных и болезнетворных бактерий! — Несмотря на философское настроение, лейтенант оставался начеку. — Дырокол тоже протирай! Он вчера тут весь вечер штамповал!

— А что с ним такое? — судя по принятым меркам безопасности, самое меньшее, что случилось со Смальковым, было заболевание сибирской язвой.

— Да непонятное что-то, — откликнулся Шматко. — Вроде как на простуду похоже, и горло сильно красное!

— Так, может, и не грипп? Чего ужасного-то?

— То и ужасно, что непонятно ничего, — поучал Шматко подрастающее поколение. — Грипп, он сейчас знаешь какой?! Не знаешь!

И я не знаю! И никто не знает! Он же это… мутирует постоянно. От людей к свиньям, от свиней к птицам, потом снова к свиньям, потом к людям…

Смальков действительно болел. Болел в своей типичной комнате общаги. На стенах — выцветшие от времени плакаты звёзд эстрады восьмидесятых, на потолке — паутина, на тумбочке, застеленной газетой, — градусник, стакан, кипятильник и пара плавленых сырков.

— Эвелина, — радостно произнёс Смальков, не будучи до конца уверен в том, что это не галлюцинации, вызванные температурой…

— Почему ты мне не позвонил? — Это и вправду была Эвелина.

— Не хотел тебя расстраивать…

— Расстраивать, — завелась Эвелина, — да я вся на нервы изошла…

Как ты себя чувствуешь?

— Да нормально, горло немного дерёт, простыл, наверное…

Эвелина, тебе не надо было приезжать… я заразный…

— А я — привитая!. Н-да…

Интерьер комнаты Смалькова явно не вдохновлял Эвелину, наконец-то стало понятно, почему старший лейтенант старательно избегал приглашать Эвелину к себе домой…

— Вот что я скажу, Валера… В этом сарае ты никогда не вылечишься. Сегодня же — сейчас же… переезжаешь ко мне!

— Но… — сделал робкую попытку возразить Смальков.

— На время болезни…

— Нет, Эвелина, я никуда не поеду! — Не всегда командный голос — лучшее средство убеждения. В отличие от офицеров, Эвелина владела ещё кое-чем. Присев на кровать к Смалькову, она улыбнулась ему и запустила свои нежные пальцы в его шевелюру…

— Валерочка, солнце, неужели ты не понимаешь, что здесь ты не сможешь поправиться так быстро? Здесь я не смогу готовить тебе хорошую здоровую пищу, здесь я не смогу окружить тебя такой заботой, которой могла бы окружить дома… Ты понял, что я тебе сказала?.

— Ну, в принципе, да…

Эвелина снова переключилась в режим матери-командирши:

— Так!. Собирай вещи, одевайся теплее, я пошла за машиной.

Через пять минут жду тебя внизу. Хотя нет! Тебе нельзя таскать тяжёлое — я поднимусь…

— …Многие симптомы гриппа — такие же, как и у обычной простуды, только они более тяжёлые и наступают значительно раньше… — Не то чтобы солдаты второй роты не были сосредоточены на лекции, которую им читала медсестра Лариса Щекочихина. Просто их больше волновал визуальный ряд, нежели звуковой… Короче — на формах медсестры они были сосредоточены…

— А фигурка у неё ничего такая, да? — поделился Бабушкин впечатлением от лекции с Нелипой.

— Слюни с парты вытри…

— …Уже в первые сутки после заражения больной начинает испытывать недомогание, характеризующееся ознобом, высокой температурой и болями, прежде всего в спине и в ногах…

— А у меня после марш-броска ноги и спина болят, можно мне к вам в санчасть? — решил прозондировать почву Бабушкин.

— Это с непривычки. Я попрошу вашего ротного марш-броски чаще устраивать, — парировала медсестра. — Продолжим. Грипп — это вирусное заболевание. Заражение обычно происходит от носителя болезни воздушно-капельным путём или через предметы общего пользования.

— А в армии здесь всё — общего пользования, — заметил Гунько.

— Главная опасность гриппа в том, — невозмутимо продолжала читать медсестра, — что он очень быстро распространяется в коллективах…

Поэтому при появлении симптомов срочно докладывайте мне или своему командиру…

— Разрешите вопрос? — Бабушкин решил идти до конца.

— Пожалуйста.

— А половым путём грипп передаётся?

— Вернёшься из армии — попробуешь! — проигнорировала Лариса научную гипотезу бойца. Кто знает — быть может, нобелевка уже была рядом…

Гипотезу Бабушкина гораздо раньше мог проверить Смальков.

Лейтенант, положенный на диван под толстое пуховое одеяло, получал инструктаж от Эвелины.

— Температура уже спала, но всё равно — надо ещё пару раз пропотеть…

Оторвавшись от пациента, Эвелина в темпе собирала вещи, опаздывая на работу…

— Валера, я тебе списочек написала, ты обязательно всё выполни!

В десять часов прополощешь горло, в двенадцать прыснешь аэрозолем…

В час — ингаляция — отваришь картошки, потом заодно и пообедаешь, картошка в ящике. Если мало, на балконе ещё есть. С дивана не вставать, — было бы здорово посмотреть, как Смальков будет выходить на балкон за картошкой, не вставая с дивана, но Эвелину такие мелочи не смущали. — Постарайся днём поспать, я буду часов в шесть…

Пока-пока…

Умудрившись одеться, инструктируя старшего лейтенанта, Эвелина помчалась отрабатывать свой долг перед изголодавшимися солдатами и офицерами части.

В армии редко происходит что-то необычное. Но что интересно, каждый раз это необычное приносит только новую гадость в размеренный военный образ жизни.

Шматко сегодня был в марлевой повязке, что не мешало ему читать газету.

— Представляешь, Соколов, — решил поделиться информацией лейтенант, — в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году в США пандемия гриппа унесла жизни семидесяти тысяч человек, во, блин, как на войне… Слышь, а что такое пандемия?

Соколов, в отличие от Шматко, был не в повязке, а в респираторе, поэтому его ответ услышать можно было, только освоив специальную технику распознавания речи надевших респиратор.

— Чего?

Соколов пожалел Шматко и, сняв респиратор, повторил:

— Пандемия — это очень мощная эпидемия…

Договорить Соколов не успел — в каптёрку зашёл Кудашов.

— Соколов, выйди. — Солдат Кудашов не любил. Солдаты не любили Кудашова.

— Твоя идея?

Респираторы были на каждом солдате роты, не заметить это было тяжело.

— Ну, я просто марлю не нашёл, — на всякий случай решил оправдаться Шматко.

— А ведь можешь иногда — думать, — неожиданно ротному что-то понравилось, — и профилактика, и тренировка норматива по химзащите — хвалю!

— Спасибо, товарищ капитан, — вытянулся Шматко, — только одна проблема — общаться с солдатами трудно…

— А зачем с ними общаться? — удивился Кудашов. — Солдату для общения достаточно одного слова: «ЕСТЬ!»