200 дней до приказа

Глава 37

Зубов устал быть мрачным. Собственно, он вообще устал. От бабника замполита и командира роты — стукача, от бестолкового Шматко и от солдат с повадками киллеров. Зубов решил отдохнуть. Бутылка коньяка, хранимая для особых случаев, была вытащена из сейфа и торжественно открыта, магнитофон орал на весь штаб, а майор, ошалевший от собственной непредсказуемости, пытался подпевать, отчаянно не попадая в ноты. Но дело было даже не в усталости. Просто впервые за последние несколько дней майора попустило.

— Здравия желаю, — как всегда не вовремя явился замполит.

— Привет, Саня! — как родному улыбнулся Зубов.

— Случилось чего?

— Случилось! На, читай, — Зубов протянул замполиту бумажку со стола. — Только что пришло. Тут недалеко от нас, из ВЧ-56571, восемь солдат сбежало! Из наряда, со штык-ножами! Вот это, я понимаю, залёт!

После такой бодяги про наш выстрел хрен кто вспомнит…

— А как же рапорт Кудашова?

— А рапортом этим в штабе округа в аккурат подотрутся! Ты чё стоишь, Саша, объявляй тревогу… ловить будем соколиков!

В последнее время Шматко перестал любить военную форму.

Как-то погоны прапорщика — не радовали. Вот и в магазин пошёл Шматко в гражданской одежде и с полной корзинкой продуктов подходил к кассе. Следом в очереди стоил мужчина в пуховике, с натянутым капюшоном на голове и батоном в руке.

— Пиво не пробивайте, я с ним зашёл, — попросил Шматко.

— Откуда я знаю?

— Как это, откуда? Я, когда заходил, показывал…

— Не знаю… Мне вы ничего не показывали…

— Что значит, не показывал? Я же вам русским языком — вот, запомните, пожалуйста, у меня пиво, вы ещё кивнули…

— Не знаю, кто тут вам кивал, лично я только что села…

— Ну, значит, спросила у той, что до вас сидела…

— Я не обязана ничего спрашивать, моя работа — покупателей рассчитывать…

— Обсчитывать покупателей, вот ваша работа, — не выдержал Шматко.

— Мужчина, вы за пиво будете платить?

— Ни хрена себе… Почему это я должен два раза платить за пиво? — такой странной логики Шматко не встречал даже у себя в части.

— Значит, оставляйте на кассе…

— Какое — оставляйте? Это моё пиво… Я его купил…

— Людка! Иди сюда, тут товар хотят вынести, — кассирша решила вызвать подмогу.

— Твою бабушку, вы чё, из меня вора хотите сделать?

— Все вы честные, а у нас каждый день недостача…

— Давайте тогда всех обыскивать… Вон человек за батоном зашёл, — нашёл взглядом Шматко мужика с батоном, — давайте и его обыщем, у него под пуховиком полмагазина вынести можно…

В запале борьбы за справедливость Шматко решил на всякий случай ощупать пуховик соседа. Тот почему-то резко отстранился, видно, предпочитал, чтобы его щупали не бывшие лейтенанты, а хотя бы бывшие лейтенантки. Но остановить Шматко простым движением в сторону не удавалось ещё никому. Видя, что обладатель пива полон решимости подвергнуть пуховик досмотру, мужик на полном ходу кинулся к выходу, оставив батон на кассе.

Уматывал он неспроста — Шматко оказался прав: из-под пуховика начали вылетать нарезки колбасы, рыбы, куски сыра. Наверное, полмагазина мужик не вынес, но очень старался.

— Э, мужик… А ну, стой!

Если Шматко в чём-то прав — правду свою он доводит до логического завершения.

— Ну, а потом я ему по голове так стукнул… И тут милиция… А там вы уже всё знаете…

Историю свою Шматко рассказывал уже в отделении милиции.

Лейтенант, записывающий за ним, переспросил:

— До-ждал-ся… прие-зда ми-ли-ции, так?.

— Ну, вроде так…

— Тогда ознакомьтесь — число и подпись…

Ознакомиться Шматко не успел, в кабинет зашёл капитан милиции.

— Так это вы?! Комиссар Катанья… Такую Жар-птицу за хвост ухватили?.

— Шматко Олег Николаевич, — протянул руку прапорщик.

— Цуба Сергей Петрович…

— Товарищ капитан… можно вас? — в священную процедуру пожимания рук вмешался лейтенант.

Оставив Шматко и дальше ознакамливаться с протоколом, офицеры отошли в сторонку.

— Товарищ капитан, какой-то он подозрительный…

— В смысле?.

— Ну, понимаете, предъявил документы на имя лейтенанта Шматко из воинской части, ну, мотострелковая — у нас тут на окраине, а сам в гражданке…

— И что?. Выходной у человека…

— Это не всё. Я проверил список офицеров части за прошлый год, никакого лейтенанта Шматко там нет…

— Интересно, думаешь, липа? А чего он тогда Михальчука завалил? Вроде как свой своего… Некрасиво!

— Так это… чтобы себя прикрыть! Продавщица сказала, что он сам там пытался что-то вынести… Ну, и чтобы не попалили — сдал другого… А?

— Нормальная рабочая версия, — согласился капитан.

— И лицо у него страшно знакомое!. Может, задержим до выяснения?.

— Сейчас проверим, — оторвавшись от лейтенанта, капитан вернулся к Шматко, — товарищ лейтенант… Вы даже не представляете, какого опасного преступника вы задержали! Мы… Да что там мы — областной УВД этого Михальчука второй год ловит… На нём как минимум пять нераскрытых висит! Из последних — сельпо в Белых Ручьях… С трупом — громкое дело!.

— Да, я, кажется, слышал про это…

— И тут вы! И так легко его вычислили… взяли! Удивительно!

— Ничего удивительного! — Шматко давно подозревал, что в нём зарыта куча талантов, вот наконец один из них оказался на поверхности. — У меня глаз — ого-го!. Я преступника от порядочного человека — это завсегда… запросто…

— То есть своих в толпе легко узнаёте? — как бы наугад бросил капитан.

— Каких своих? — удивился Шматко.

— Неважно… А вы, значит, артиллерист, да? — продолжал качать подозреваемого капитан.

— Почему артиллерист?. Мотострелки мы… Пехота!

— А-а, так это вы у Зубова в части?.

— Ну да… А что такое?.

— Хорошо знаете Николай Николаича?.

— «Хорошо»? Да это ж мой лучший друг!

— Серьёзно?! — Капитан сделал вид, что радости его нет предела. — Ну, и как там его сынишка поживает?.

— Какой сынишка?. У него ж это… дочка!

— Ах, да, точно — дочка… Перепутал с кем-то, а как зовут дочку-то? забыл что-то?.

— Даша, нормально у неё всё — растёт, — приступ амнезии капитана смутил Шматко, с другой стороны, всего ведь не упомнишь…

— А вы, наверное, в части недавно, да?.

— Да какое ж недавно? Восемь лет скоро… А что? Что-то не так?

— Неувязочка! — наконец признался капитан. — В списке офицеров за прошлый год нет лейтенанта Шматко. Странно!

— Ну, конечно ж, нету. Я только полгода как лейтенант, а до того прапорщиком был старшим… Товарищ капитан, а что случилось?.

— Да нет, ничего, всё нормально, Олег Николаевич… Ещё раз огромное вам спасибо!

В последнее время собрания в кабинете у Зубова были больше похожи на вялотекущие поминки по части. Сегодня по непонятной причине Зубов был повеселее, быть может, потому, что расформирование ещё не случилось, а может, просто погода была солнечная…

— …И последний пункт… Хотелось бы обсудить вчерашний поступок старшего прапорщика Шматко Олега Николаевича.

Все перевели взгляд на Шматко, но тот лишь непонимающе пожал плечами.

— Что ты, Шматко, плечами жмёшь?! Бумага на тебя пришла из городского УВД.

Не удивился только Кудашов — он давно ждал чего-то подобного…

— Хотя вроде как и не на тебя… А на ЛЕЙТЕНАНТА Шматко…

— Товарищ майор, — Шматко встал, дабы выказать уважение к офицерскому собранию, — извините, это я ж им это, по привычке лейтенантом представился. Не привык ещё. И удостоверение никак не поменяю…

— А чего ты оправдываешься, Шматко? Это ж благодарность на тебя пришла! За мужество и героизм, за неоценимую помощь в поимке опасного преступника-рецидивиста… Молодец, Шматко! Поступок, достойный офицера! Так что имел полное право лейтенантом представляться!

Аплодисменты наполнили кабинет майора, разом растопив мрачную атмосферу последних дней.

— А самое главное, что такая же благодарность была направлена и в штаб округа… И за это, Шматко, тебе отдельное спасибо — лично от меня! Это для всей части — огромный плюс! Офицер провинился — и тут же исправился. Молодчина! Мы тобой гордимся…

Шматко и сам собой гордился, его голос вздрагивал от еле сдерживаемого восторга, в конце концов не каждый день становишься героем.

— …Я, главное, догнал его и повалил! Руку заламываю, а он кричит: «Пусти, гнида…» Ну тут я, конечно, не сдержался…

— Так, всё! — не дал насладиться триумфом Зубов. — Собрание окончено…

Триумф триумфом, а Шматко был человеком практическим.

Не был бы он собой, если бы не попытался применить свой героизм себе же на пользу. В то же время Шматко был человеком осторожным…

Майор Зубов был как раз таким человеком, который мог дать правильный совет, к нему Шматко и направился.

— Николай Николаич, разрешите?.

— А-а… Шматко… Салют героям!

— Николай Николаевич, я это — по делу…

— Отлично! Не люблю, когда без дела заходят! Рассказывай, что такое?

— Не знаю, как сказать, — замялся Шматко, — короче, меня зовут работать в милицию!.

До этого удары Зубов получал только из штаба, теперь вот пришла пора ножа в спину.

— Ну, допустим?! — Зубов пытался делать вид, что он как бы и не взволнован. — И что там?.

— А там — всё и сразу… И очередь на жильё у них быстрее! И зарплата повыше… Перспектива! Они мне уже даже кличку дали — комиссар Катанья! Они, значит, меня спрашивают: «КАК ТЫ… с высшим образованием и всё ещё прапорщик?!» У них там в этом плане всё быстрее. Через год уже капитана можно получить! А там — тоже перспектива!.

— Так ты что… уже твёрдо решил? — на всякий случай решил уточнить Зубов.

— Да нет, не твёрдо. Вот хожу — думаю. Зашёл совета спросить…

— Эх… Шматко, Шматко! Только дал лучик надежды, с этой благодарностью в округ, и тут же рубишь всё на корню…

— Почему?.

— А что, по-твоему, будут думать про часть, из которой прапорщики бегут? Нужна такая часть в округе? Или лучше без неё?.

С этой точки зрения Шматко о своём переходе в милицию как-то не задумывался.

— Коньячку хочешь? — не дал опомниться Зубов.

— Ну, это можно…

— Вот сколько я тебя знаю… Вот ты ж по натуре — ну не мент ни фига! Ну не твоё это… штрафы, квитанции…

— Какие штрафы? Меня не в ГАИ зовут — в убойный отдел! — гордо выпалил Шматко. — На конкретное место… Увидели меня в деле — предложили…

— Ну и что? Что там за работа?

— Нормальная работа! Вон про неё даже сериалы снимают! Может, и меня возьмут… Со временем… Я ж говорю — перспектива!

Кажется, дверь не открывалась, а перед столом Зубова стоял, задевая огромной фуражкой потолок, — он — Генерал.

— Товарищ генерал? Здравия желаю.

— Себе лучше пожелай… Здравия, — утробно прорычал Генерал и сделал ещё один шаг вперёд, грозно нависнув над Зубовым.

— Извините, товарищ генерал… я…

— Поздно извиняться, — от голоса Генерала задрожали стёкла в окнах, — ты вон лучше перед солдатами извиняйся… И перед офицерами…

— Товарищ генерал, так, а что случилось?

— Ты ещё спрашиваешь? — Одно стекло всё-таки не выдержало — из разбитого окна на майора повеяло адским холодом. — Расформировывают твою часть, майор, профукал ты её, развалил… Тебе таких бойцов доверили! А ты? За год в части сплошной бардак развёл…

— Почему… бардак? — всё ещё пытался сопротивляться майор.

— Потому. — Генерал был неумолим. — Боевой листок в пятой роте уже месяц не выпускался, дверь в первый бокс не покрашена, бычки перед столовой валяются, старшина второй роты в милицию уходит — ценные кадры разбазариваешь… Мало, капитан?

— Почему капитан? — Зубов с ужасом заметил, как вместо одной звезды у него на погонах нарисовались четыре маленькие.

— А что ты хотел, лейтенант? И вообще… ищи работу на гражданке, — погоны слетели с плеч Зубова, махнув на прощание… — Таким, как ты, в армии не место, да что в армии…

Пистолет Генерала смотрел прямо между глаз ещё недавно майора.

— Таким, как ты… — Генерал снял предохранитель…

— Товарищ генерал, что вы делаете? — взмолился Зубов.

— То, что и должен делать, — ты и на гражданке всё развалишь…

Таким, как ты, вообще на земле не место…

Крик Зубова вырвал из сна его жену и, по счастью, и его самого…

— Что такое? Коленька! Что случилось? Что, опять снилось, как расформировывают?

— Ага…

— Опять Генерал приходил?

— Ну… Только уже с пистолетом…

На этот раз это был не сон, да и в кабинет Зубова стучался не Генерал, а всего лишь прапорщик, пусть и старший.

— Войдите… — Зубов даже не поднял головы.

— Товарищ майор, прапорщик Шматко по вашему приказанию прибыл.

— Прибыл — хорошо. Вот, — через стол перелетел лист бумаги, остановившись прямо перед Шматко.

— Что это?.

— Ну, как? Твоё заявление — по собственному желанию.

Подпишешь и в бухгалтерию — за расчётом… Ты же у нас в милицию идёшь работать… Я подумал, взвесил и решил не препятствовать твоему счастью…

— Так я же ещё не… это — не определился… Ну, не решил ещё…

Товарищ майор, — Шматко понял, что пора — или сейчас, или никогда. — Я как раз сегодня подумал: наверное, не моё это — в милиции работать…

Сидеть целые дни с этими бумажками…

— Какими бумажками? — удивился Зубов, вспоминая предыдущий разговор. — Убойный отдел!! Элита ГУВД! Место есть!.

— Да там взяли на это место уже… Это вообще длинная история…

— Обидно, конечно, — лицемерно заявил майор. — А я думал, будет в милиции свой человек… удобно… связи… Ладно, Шматко… Чего с заявлением-то будем делать? А?

— Николай Николаевич… А давайте мы его это… порвём!.

Зубов в очередной раз нервно посмотрел на дверь. Нет, нет, да и казалось майору, что Генерал вот-вот постучится ему в дверь…

На этот раз вошёл майор — Староконь. Вероятно, замполит был тоже в состоянии нервного срыва, так как, не здороваясь, не спрашивая разрешения, Староконь устремился к столу и нагло выставил на него свой дипломат.

— Ты бы постучался хоть для приличия. А то, я смотрю, в последнее время совсем… с дисциплиной — солдаты вон на КПП внаглую дрыхнут, не дай Бог проверка какая…

Староконь бурчание Зубова не слушал — он был занят делом.

Молча открыв дипломат, он достал бутылку коньяку и выставил её на стол.

— Это что? День рождения? Так вроде ж не скоро…

Староконь не отрывался от важного процесса — на столе появилась ещё одна бутылка коньяка.

— Подожди, — Зубов окончательно растерялся. — Что? Юбилей нашего выпуска?.

На столе появилась третья бутылка.

— Неужели жениться собрался? — выдвинул очередную версию майор.

Четвёртая бутылка уже как-то даже не удивила, скорее, Зубов начал ожидать пятую… — Всё. Сдаюсь…

— Совершенно секретно, — наконец заговорил Староконь, — информация из штаба округа… Принято решение о расформировании одной из частей… Расформировывается часть номер, — шёпот замполита перешёл в радостный крик: — пятьдесят шесть пятьсот семьдесят один…

Пауза длилась недолго. Гамма чувств прошла по лицу майора…

Наконец он сделал то, что должен был сделать.

— Ну, если честно, — Зубов встал, — я в нас всегда был уверен…

— Если честно? — уточнил Староконь.

— В душе…

— Ура-а-а-а-а!! — красиво на два голоса орали два майора, пугая рядовых и стайку ворон, сорвавшуюся с крыши.