5 звезд для Лолы

14. Яйца с сюрпризами и дикие истории со всех концов света

Почти год прошел с того времени, как приветливый таксист отвез на вокзал меня, Фло, Сола и Алекса. И еще — мою маленькую козочку Белоснежку, которая тыкалась мордочкой в пакет с бутербродами таксиста и срочно нуждалась в домашнем очаге, чтобы не оказаться в приюте для бродячих животных. Теперь Белоснежка стала мамой и живет у старой подруги Вивиан Балибар — Лизы Розенталь.

Именно туда и направились в воскресенье мы с мамой, Леандро и тетей Лизбет. Весна была в разгаре, солнце светило во всю, над нами было безоблачное синее небо, а впереди расстилалась дорога. Нагретый воздух был полон запахов сочной травы и молодой листвы, и единственное, что омрачало мое радужное настроение, — мысль об Алексе, которого не было со мной. Вивиан Балибар уехала к подруге еще в пятницу, а Джефф с Пенелопой, Фло и Энцо выехали на час раньше нас. Когда мы свернули к большому дому Лизы, я сразу заметила их машину.

— Здравствуйте, дорогие мои! — приветствовала нас Лиза, стоя у ворот в красных резиновых сапогах и со шлангом в руках.

Ее похожее на печеное яблоко лицо так и лучилось от радости, и у меня сразу жутко зачесалась голова. Я отстегнула ремень безопасности и вытащила своего маленького братца из детского сиденья. На нем был белый свитерок и красные штанишки, а на ногах — коричневые носочки с зайчиками.

— Это Леандро, — представила я малыша. — А это Лиза.

Я повернула Леандро лицом к ней. Но как только Лиза протянула ему палец, малыш оттолкнул незнакомую руку и уткнулся носом в мое плечо.

— Не обижайся, — извинилась я. — Мой братишка сейчас всех боится.

— Такой у него период, — добавила моя маленькая тетя, выбираясь из машины. На ней был зеленый комбинезончик и желтые сапожки с уточками. — Мой племяк боится толстых людей, но когда он узнает тебя получше, ты сможешь его погладить.

— Эй! — одернула я ее. Несмотря на то что тетя Лизбет неплохо ориентировалась в психологии младенцев, несколько уроков вежливости ей бы совсем не помешали.

Но Лиза только рассмеялась и наклонилась к тете:

— Ну, а если ты меня не боишься, могу показать тебе и Лоле козлят, — предложила она. — Хочешь?

Хотим ли мы? Еще бы! Тетя Лизбет захлопала в ладоши, и мы с Леандро на руках побежали вслед за Лизой к моей подопечной. Под ивой паслись ламы, пони и ослик. Увидев нас, заблеяла бежевая коза, которая жила здесь вместе с Белоснежкой и двумя другими черно-белыми козочками. Одна из них как раз появилась из-за груды камней. Она жевала одуванчик, и я снова вспомнила Алекса. В первый день в новой школе он подарил мне букет одуванчиков. И именно в этот день он приревновал меня к Фабио. Ох, не хочу я об этом сейчас думать!..

— Белоснежка со своими детками в сарайчике, — сказала Лиза. Она подхватила Лизбет на руки и повела нас к деревянному домику рядом со сломанной ивой. — Толстым синьорам туда не попасть, — улыбнулась она. — Но вы протиснетесь, только не шумите.

Тетя Лизбет радостно закивала. Она зажала рот ладошкой и юркнула в узенькую дверцу.

Когда я увидела свою козочку, у меня перехватило дыхание. Она лежала на куче соломы и смотрела на меня своими темными глазками. Крошечный козленок сосал ее вымя. Он был такой же беленький, как и его мать. Только на ушке красовалось светло-коричневое пятнышко. Второй козленок, со светло-серыми пятнышками на боках, лежал рядом.

Если точнее — лежал на коленях мальчика, которого бросила мать.

Энцо тихо-тихо сидел в уголке сарая, поглаживая кудрявую головку козленка. И когда он повернулся ко мне, его карие глаза буквально светились.

— У-у-у! — забулькал Леандро.

Я прижала к его губам палец. Потом осторожно присела и опустилась на колени рядом с Белоснежкой.

— Привет, мама-коза, — прошептала я. — Прими мои сердечные поздравления. Я без тебя скучала.

Моя козочка ткнулась в мои ладони мокрым носом. Очень трогательный момент! Энцо, похоже, тоже так думал.

— Уходить не хочется, — тихо сказал он.

Леандро протянул пальчик к козленку на его коленях, но Энцо взял его ручку и погладил ею малыша.

Но в конце концов нам все-таки пришлось покинуть этот козий рай. Ведь сегодня пасхальное воскресенье, и после чаепития нам предстоит искать пасхальные яйца. И шоколадных кроликов.

По пути я заметила, что Энцо как-то изменился. Даже глаза у него стали больше, чем обычно. Будто он смотрел вокруг и все время удивлялся.

— Здесь ламы и ослик, — проговорил Энцо. — И куры! — Он неожиданно рассмеялся. — До сих пор я видел их только в супермаркете. Здесь есть все, что нужно для жизни. Фло должно понравиться. — Он протянул ладонь ягненку, мимо которого мы как раз проходили, и тот ее обнюхал. — Вчера она целый час разговаривала с отцом, — задумчиво добавил он. — Ты знаешь Эрика?

— Ну да. — Тут я вспомнила вопрос, который давно хотела задать: — Ты же его тоже знаешь. Это правда, что вы целый год проплавали на пиратском корабле?

Энцо пожал плечами.

— Не помню. Я был еще слишком маленьким. Мне Гудрун рассказывала. Эрик обогнул под парусом половину земного шара. И это был никакой не пиратский корабль, а джонка. Там были моя мама и Пенелопа с Фло в животе.

— А где до этого были Гудрун и Пенелопа? В Бразилии? — спросила я. — Это и есть те самые «дикие времена», о которых упоминала твоя мама? Тогда Эрик с Пенелопой еще не были знакомы, верно?

Как-то странно было расспрашивать Энцо о родителях Фло. Но то, что наговорила Гудрун в тот вечер у Джеффа, выглядело слишком запутанно. А из Фло ничего не вытянешь.

Энцо посмотрел на большой стол, который уже был накрыт в саду перед домом.

Вокруг стола бегала тетя Лизбет. Мама подставила лицо солнцу, и ее белокурые волосы сияли в его лучах. Она выглядела счастливой. Фло взяла тетю Лизбет на колени и помахала нам, чтобы мы поторопились. Но как только Энцо заговорил, я невольно замедлила шаг.

— Да, — сказал он. — Моя мама и Пенелопа познакомились с Эриком только после этих самых диких времен в Бразилии. Если я правильно понял, Гудрун вместе с Пенелопой после окончания школы путешествовали по Южной Америке. Бразилия была последней страной в их маршруте. Там что-то случилось, и они сразу вернулись в Германию. Приземлились в Дюссельдорфе и стали искать жилье. А Эрик уже запланировал свое плавание и хотел сдать на это время квартиру. Там они и познакомились. Но Эрик задержался, и какое-то время они жили все вместе. А через год отправились путешествовать.

— Погоди, не так быстро…

Я даже головой затрясла, старясь получше все запомнить. И страшно расстроилась, что не взяла с собой записную книжку. Тогда бы я записала все подробности, как самый настоящий сыщик! Иначе в этих тайнах не разобраться. Меня по-прежнему не покидало чувство, что мама Энцо чем-то шантажировала Пенелопу. И если я правильно поняла ее в тот вечер у Джеффа, это было связано с каким-то происшествием в Бразилии.

— А что же случилось в Бразилии?

Энцо внимательно разглядывал божью коровку, которая уселась на его палец.

— Понятия не имею. Мама сказала единственное: что она забеременела мной, чтобы спасти в Бразилии шею Пенелопы. — Он пожал плечами. — Больше я ничего не знаю.

Чтобы спасти шею Пенелопы? Я окончательно запуталась. Что это значит?

В тот день я больше ничего так и не узнала, потому что мы уже пришли, и Энцо замолчал. На пестрой скатерти стоял тарт-татен. Так называется французский яблочный пирог, который замечательно печет Вивиан. Я пристально посмотрела на шею Пенелопы, которую как раз сейчас поглаживал Джефф. Пенелопа прижималась к нему плечом и выглядела такой же счастливой, как мама. Даже у Фло было хорошее настроение. Она держала на коленях тетю Лизбет и принюхивалась к Лизиному пирогу.

— Как хорошо, — наконец вздохнула она. — Ну что, сначала поедим, или пойдем искать пасхальные яйца?

— О-о-о! — ответил Леандро и схватился за палец Энцо. Похоже, незнакомых мальчиков он не боялся.

— Он говорит — пошли за яйцами! — перевела тетя Лизбет. — Только мне нужна корзиночка.

Она вперевалку побежала к машине и вернулась, волоча за собой здоровенную плетеную корзину для белья, в которую легко могла бы поместиться она сама. Лизбет так долго умоляла мою маму взять эту корзину с собой, что та наконец сдалась.

— Ого! Сегодня будут крупные пасхальные яйца, — заметил Джефф и подмигнул Пенелопе и маме. — Ну, вперед, на поиски! Если мне не изменяет память, герр Остерхазе сегодня уже прогуливался где-то в глубине сада.

Лизбет даже не дослушала. Она потянула Фло за собой, мы с Леандро побежали следом, а Энцо вприпрыжку несся за нами, потому что Леандро ни за что не желал отпускать его палец.

Наверное, кроме герра Остерхазе здесь погулял еще кто-то, потому что первым пасхальным сюрпризом, притаившимся под перевернутым цветочным горшком оказался — а-а-а-а-а-и-и-и-и-и! — паук-птицеед. Вообще-то я не очень боюсь пауков, но этот вполне мог бы сниматься в фильме ужасов. У него было восемь волосатых лап, и он так злобно таращился на меня своими многочисленными кроваво-красными глазками, что рядом с ним даже лягушка выглядела бы милой и безобидной. А у меня на лягушек настоящая фобия, и остается только молиться, чтобы Энцо об этом никогда не узнал.

Тем временем он, ухмыляясь, снимал меня своей камерой.

— Дурак! — выкрикнула я.

— Ну что? Завидно, что Энцо не твой приемный брат? — ткнула меня в бок Фло. — Поджарьте на свой следующий «Идеальный ужин» липкий мячик. Филе паука в зеленой слизи станет настоящей кулинарной сенсацией.

— Один — один, — пробормотала я, возвращая горшок на место. — В следующий раз посмеемся над тобой.

Фло улыбнулась, а дальше нас ожидали только приятные неожиданности. Через полчаса в корзине для белья было полным-полно шоколадных яиц, кроликов и разноцветных конфеток. Тетя Лизбет обнаружила на клумбе несколько красных шоколадных сердечек, а Фло попытала счастья в старом дровяном сарае, но почему-то быстро его покинула.

— Кажется, там пасхальное яйцо для тебя лично, — объявила она, ухмыляясь до ушей.

— Для меня? — недоверчиво нахмурилась я.

— Я тут ни при чем! — поклялся Энцо, вскинув руку. Они с Фло переглянулись, и та прижала палец к губам.

— Надеюсь, — мне уже стало по-настоящему интересно. — Ну-ка, подержите Леандро. И не уроните, пожалуйста.

Я передала своего братца Энцо. Леандро счастливо загудел и сразу запустил лапки в его волосы, а я заскочила в дровяной сарай и чуть не завопила с перепугу. Мой пасхальный сюрприз сидел на капоте трактора. На шее у него был бантик в горошек. Кроме того, у него были две ноги и две руки, и прибыл он из Парижа.

— Алекс? — пролепетала я заплетающимся языком.

— Привет, Лола-львица! — сказал Алекс.

Он спрыгнул с трактора и бросился ко мне. Под мышкой у него болтался светло-коричневый заяц с длинными висячими ушами.

Он вырос. Не заяц, конечно, — Алекс. Он уже выглядел подростком, ведь в ноябре ему исполнилось тринадцать. На его синем свитере было написано «I love London», и когда я встала на цыпочки, чтобы чмокнуть его в щеку, у меня затряслись коленки.

Зеленые глаза Алекса сияли, а от его улыбки у меня закружилась голова. Но когда наши губы почти соприкоснулись, я уклонилась и поцеловала его в щеку. Он внимательно взглянул на меня, и моя улыбка погасла.

— Это тебе, — буркнул Алекс и сунул мне в руки зайца. На зайце был такой же свитер, как и у Алекса, только поменьше размером. — Из Лондона.

— Спасибо, — ответила я и поцеловала зайца в мордочку.

— Ну что, ты довольна своим Остерхазе? — спросил Джефф, когда мы вернулись за стол.

Я кивнула. Энцо взял Леандро на колени и позволил сосать свою шоколадную конфету. У моего братца стало такое лицо, будто он только что узнал, что такое счастье. Я не могла проглотить ни кусочка, только смотрела на Алекса, который сидел рядом со мной и улыбался. По другую сторону стола восседали тетя Лизбет и Паскаль. Младший брат Алекса оказался еще одним пасхальным подарком. Тетя Лизбет нашла его на яблоне.

Так вот почему они решили уехать раньше!

— Мальчики прилетели вчера вечером и хотели устроить вам сюрприз, — сообщил Джефф.

— У них получилось, — кивнула я.

Счастье мое, однако, было каким-то неполным. Я чувствовала себя как-то неуверенно. Я бы с радостью поцеловала Алекса, как не раз делала это раньше. Но сейчас все было совсем не так, как раньше, и виновата в этом была я сама. Ведь это я решила, что мы должны оставаться друзьями — не меньше, но и не больше. Об этом я и сказала Алексу, когда он приезжал в Гамбург в декабре. И, похоже, это мое решение все еще оставалось в силе.

Я с трудом одолела кусок французского яблочного пирога. После чая тетя Лизбет пожелала разделить между нами найденные в саду пасхальные яйца. Мы с Энцо, Фло, Паскалем и Алексом расселись под большим дубом.

— Я хранитель сокровищ, — объявила тетя Лизбет и выдала каждому по шоколадному зайцу, по пять яиц и по три марципановых цыпленка. — Шоколадные сердечки останутся нам с Паскалем, — добавила она, — потому что Лола с Алексом теперь плутоновские друзья. Правда?

— Что значит «плутоновские»? — поинтересовался Паскаль.

— Ничего особенного, — буркнула я, стараясь не смотреть на Алекса.

— А как же мы с Фло? — ухмыльнулся Энцо, и Фло одарила его суровым взглядом.

— Забудь, — отрезала она. — У меня есть друг, хоть он и застрял в Перу в каких-то там кукурузных полях. — Хватит с тебя и того, что ты мой приемный брат.

Но долго сердиться на Энцо моя подруга сегодня не могла. Когда мы играли в казаки-разбойники в лесочке за садом Лизы, она дважды вызволяла Энцо из плена, а когда солнце село, мы, усталые и вспотевшие, вернулись на веранду и съели наши пасхальные сокровища.

Алекс и Паскаль расспрашивали Энцо, как он попал в Гамбург. Энцо рассказывал о Гудрун, гадании на чаинках и Шрим-Шрим Акхаре, и Алекс с Паскалем так на него таращились, будто он попал в наш мир из фантастического триллера.

— А где же твой папа? — спросил Паскаль, отгрызая ухо у шоколадного зайца. — Почему ты не можешь жить с ним?

Я затаила дыхание, и даже Фло подняла бровь.

— Я не знаю своего настоящего отца, — ответил Энцо. — Потом у меня было несколько отчимов. Последний из них сейчас сидит в тюрьме.

Энцо моргнул, улыбка сползла с его лица. Ничего себе! Странная жизнь была у Энцо. Наверное, его рождение и в самом деле связано с таинственной историей в Бразилии. Я почесала голову. От любопытства я разволновалась не меньше, чем от пасхального сюрприза из Парижа.

— Ух ты! — Паскаля заинтриговало сообщение про последнего из отчимов. — Так он убийца?

— Нет, — отмахнулся Энцо. — Он занимался контрабандой наркотиков. К сожалению, мама никогда не умела выбирать мужчин. Боюсь, что в Индии она подцепит еще какого-нибудь идиота.

Я с удивлением покосилась на Фло. На ее лице было сочувствие.

Паскаль от удивления перестал жевать.

— Что такое контрабанда наркотиков? — спросил он.

— Это когда наркотики перевозят в контрабасе, — объяснила тетя Лизбет.

Паскаль остался в недоумении, а тетя обиделась, когда взрослые расхохотались.

— Контрабанда наркотиков — это когда люди незаконно перевозят наркотики через границу в другую страну, — растолковала я малышам и взглянула на Энцо.

У него в руках уже опять была камера. Он снимал Белоснежку, которая как раз высунулась из своего сарайчика. Паскаль уважительно следил за ним. Похоже, мое объяснение его не удовлетворило.

— А что такое наркотики? — наконец спросил он.

Я вздохнула.

— В школе узнаешь. А пока жуй свой шоколад, он уже тает.

День выдался по-летнему жаркий.

— Твое сердце тоже совсем мягкое, — тетя Лизбет ткнула пальчиком в красное шоколадное сердечко, зажатое в руке Паскаля.

— Дарю его тебе, — ответил тот.

Физиономия у него была перепачкана шоколадом. Потом Паскаль прошептал что-то на ухо моей тете. Та захихикала, а когда мальчик отвернулся, ухо у нее тоже оказалось в шоколадных следах.

— Похоже, мой младший брат влюбился в твою тетю, — улыбнулся мне Алекс. — Как ты думаешь, он может рассчитывать на взаимность?

— Она только что развелась, — неуклюже пошутила я. — Так что ее сердце свободно. Вы надолго в Гамбург?

— На две недели, — ответил Алекс. — У нас каникулы. — Он внимательно смотрел на меня своими зелеными глазами. — Пенелопа сказала, что тридцатого апреля в вашем ресторане будут танцы. Что если предложить твоему папаю устроить перед этим детскую дискотеку? Было бы здорово.

Я кивнула и уставилась на пятнышко шоколада в левом уголке губ Алекса. У меня снова появилось чувство, что мы с ним гораздо больше, чем просто друзья, и мне ужасно захотелось ему об этом сказать.