Определить в данном парне его принадлежность к какому-либо подразделению сложно.
— Рад познакомиться, — протянул бородатый руку Батырову, а затем и мне.
Я поздоровался с ночным гостем, который сидел на лавочке. В свете фонаря можно было разглядеть его. Брюнет. Взгляд усталый, хоть мужчина и пытается сохранять бодрость. Густая, тёмная и, совершенно неухоженная, борода. И да, не так уж он и молод, как показалось с первого взгляда.
Даже ночью, можно заметить его седые виски.
— Вы как-то слишком внимательно меня разглядываете, Александр.
— Просто вы не представились, а уже радуетесь нашему знакомству.
Батыров прицокнул от недовольства. А чего он думал? Если нам начальник штаба эскадрильи сказал, что нас ищет этот мужик, надо уже с ним обниматься?
— Тут война и надо быть начеку. Могут и засланные «казачки» сидеть рядом с палаткой, верно? — спросил я и бородатый пару раз кивнул, соглашаясь со мной.
— У нас Саня просто всегда такой… внимательный. Особенно в последнее время, — съязвил Димон на тему удара головой после аварийной посадки в Соколовке.
— Ржу ни магу! — улыбнулся я. — Ладно, Саня Клюковкин.
Я отпустил руку, и за мной решил представиться Батыров. Точнее, доложить по всей форме.
— Старший лейтенант Дмитрий Батыров, командир вертолётного звена 171го…
Понесло Остапа! Он бы ещё личный номер назвал.
— Всё-всё! На Диме Батырове можно было остановиться, — посмеялся бородатый и похлопал Батырова по плечу. — Игорь Геннадьевич Сопов.
И всё же должность не назвал. Тогда почему мы должны с ним разговаривать.
— Игорь или можно Геннадич? — спросил я.
— Игорь, вполне достаточно. Я вам не начальник, а коллега. И к вам за помощью приехал сюда из своего… хозяйства, так сказать.
Начальник штаба эскадрильи оставил нас, и мы втроём пошли в сторону «бочки» нашего командира.
— Я тут с декабря. Мои ребята начинали войну ещё в Кабуле. Теперь вот разместились в районе Баграма. Работы меньше не стало в этих краях, — сказал Игорь, аккуратно перешагивая через лежачий камень.
— А вы каким подразделением командуете? — спросил Батыров.
— Я простой капитан из мотострелковой бригады, парни, — отмахнулся Сопов.
— Почти как мы Пятачок и Винни-Пух, — добавил я.
Игорь Геннадьевич остановился и внимательно посмотрел на нас. Свет от фонаря над «бочкой» командира эскадрильи освещал место нашей остановки. Я прекрасно видел, как дёрнулись уголки рта Сопова.
— Мне нравится эта шутка. Так и быть. Я командир 10го мотострелкового батальона 1й мотострелковой бригады.
Блин, ну вот за кого он нас принимает? Зачем вся эта секретность, когда уже и так видно, что он из разведки. Скорее всего командует каким-то отдельным отрядом специального назначения. Они как раз и приравнивались к батальону.
— Игорь Геннадьевич, мы всё поняли, — сказал Батыров, посмотрел на меня и подмигнул.
Молодец, что догадался.
К нам навстречу вышел в одной майке Енотаев.
— Здорово, командир, — поздоровался с ним Сопов.
— И тебе не болеть, командир. Нашёл, архаровцев? — улыбнулся Ефим Петрович.
— Да. Вот хочу у тебя их позаимствовать.
— Есть работа? — уточнил комэска.
— Да. Возможно большая.
Сопов повернулся к нам и рассказал суть проблемы, с которой они столкнулись.
— В Панджшере много духов. И это я ещё занизил. Моё командование поставило задачу выявить каналы поставки в ущелье, опорные пункты «непримиримых» и другую «лишнюю» информацию.
— Почему лишнюю? — спросил Димон.
Сопов выдохнул, а Енотаев пожал плечами. Я уж думал, что они поняли — Батыров парень наивный и простой. Ему многое нужно объяснять.
— Потому что командование уже для себя что-то решило. А Игорю Геннадьевичу нужно добыть информацию, чтобы внести корректировки в это решение. Ничего не забыл? — сказал я.
— Вполне себе достаточно. Для того чтобы окончательное решение о начале операции в Панджшере было взвешенное, надо и «прогуляться» по ущелью. Сделаем?
Сопов объяснил, что сегодняшний вылет на ПСС убедил его в нашей хорошей подготовке.
— Конкретные задачи? — спросил Батыров.
— Как будем готовы к выходу. Думаю, что через пару дней. Есть вопросы, пожелания?
Димон помотал головой, а вот я с укором посмотрел на Енотаева. Может, командир уточнит обстановку у знающего человека? Сопов однозначно знает, что происходит в Махмудраки.
— Игорь, у нас завтра задача намечается. Говорят, привезут «языка». Будет нам показывать, где засели мятежники. Ты что-то знаешь об этом? — спросил комэска.
Сопов посмотрел на нас внимательно.
— Странно, что так быстро нашёлся у вас информатор.
— Приказ из Кабула, — развёл руками Енотаев.
— Ефим Петрович, вы решайте сами, но приказы нужно выполнять. Иначе это не армия. Но моё мнение, что тянется сильный запах авантюры, — ответил Сопов, пожелал нам спокойной ночи и ушёл.
Более подробной информации, не удалось выяснить. По крайней мере, сегодня. С другой стороны, приказы нужно выполнять, а не обсуждать.
Утренний подъём в 3.30 уже становится привычным делом в Баграме. Водные процедуры на свежем воздухе, проветривание палатки после ночи и можно идти на завтрак.
А точнее, садиться за поедание сухого пайка. Уже неделю сидим на нём, а столовая так и не заработала. Больше всех жалуется мой «лучший» товарищ Лёня.
— Опять тушёнка из банки. Опять перловка из банки. О! Да у меня есть шпроты в банке! — иронизирует Чкалов, перебирая запасы в общей коробке.
— Лёня, приземлись-ка! Всё равно тебе никто фаршированных перцев не даст, — сказал ему Батыров, запивая галеты чаем из металлической кружки.
В центре палатки из двух старых дверей и реек из бомботары был нами сделан стол. У строителей «модулей» и техников взяли всё необходимое, и наше место приёма пищи приобрело достаточно презентабельный вид.
— Не могу понять, а вы чего ручки дверные не убрали? — спросил я.
— Саня-брат! А зачем? Это ж рационная мюсля! — сказал Бага.
— Рациональная мысля! Я же тебе говорил. Проверочное слово — рация, — объяснил ему Лёня.
Мда, почти правильно. Тут Чкалов подошёл к столу и схватился за круглую ручку.
— Переносить будет удобно. Мы же когда-нибудь съедем в «модули». И вот так… — попытался он приподнять стол, но ручка не выдержала.
Бага и Мага чуть не подавились со смеху. Богатырь Лёня так и стоял у стола и чесал затылок.
— Смех отставить. Ты сядешь сегодня или нет? — возмутился Батыров.
Вообще, Леонид Чкалов — парень безобидный. Шутить не умеет, но пытается. За любое дело готов взяться, но как-то у него всё через пятую точку получается.
После завтрака начали перемещаться на КДП, где нам должен был уточнить задачу полковник Берёзкин. ГАЗ модели «шишига» ожидал нас на въезде в жилой городок. И не только он.
Рядом с нашим грузовиком стоял УАЗ командира 109й дивизии. Задняя дверь открылась и перед нами во всей красе предстала товарищ младший сержант Лена.
— Доброе утро, товарищи лётчики!
— Доброе утро! — хором ответили мои коллеги, словно они на параде.
Ещё и выстроились перед девушкой, как перед командующим.
Она нервно поправляла светлые волосы, пока вспоминала, чего ей приспичило приехать в 6 утра к нам в расположение. Смотрела себе под ноги. Будто что-то уронила.
— Доброе военно-воздушное утро! Что за построение? — вышел из своего домика Енотаев с замом.
— Здравия желаю, товарищ подполковник! — громко поздоровалась Лена.
— Теперь понятно. Можете не говорить причину. Что вам, товарищ младший сержант?
— Мне нужны ваши данные. Всё же будете проходить через строевой и отдел кадров дивизии, — тонким голоском сказала Лена.
Енотаев сощурился, а потом обвёл всех лётчиков взглядом. Как будто кого-то определённого ищет.
— Клюковкин, нужные данные соберёшь, и завтра утром мне отдашь.
Ну, естественно! Кого бы ещё напрягли!
— Есть, — ответил я и подошёл к Елене.
— Саня, внимательно. Там большой калибр, — пошутил Чкалов и показал воображаемую женскую грудь.
Леночка и правда привлекательная девушка. Полевая форма скрывала её прелести, но не заметить третий размер груди было сложно.
Я подошёл и взял список, что нужно предоставить в кадры. Как всегда — дата рождения, откуда родом, партийный или беспартийный и так далее. В общем, всё это можно найти в личных делах, но это слишком долго.
— Вы не торопитесь. Всё спокойно запишите, а потом передадите. Это не срочно, — улыбнулась Лена и резко замолчала.
Она застыла, всматриваясь в мои глаза. Вижу, как девушка нервничает.
— Всё сделаем, товарищ младший сержант, — улыбнулся я.
Только я это сказал, как Лена развернулась и попыталась сесть в машину. Да только забыла, что дверь закрыта, и врезалась в неё.
— Спасибо и до свидания, — смутившись, ответила она.
Запрыгнула в УАЗ и уехала в направлении дивизии.
Через несколько минут мы приехали на КДП. Экипажи Маги и Лёни ушли на вертолёты. Они в ударе по Махмудраки не участвуют. Остальные отправились в класс.
Через полчаса пришёл и Берёзкин. В лётном комбинезоне, бронежилете и автоматом на перевес. Обмундирование не потёртое, а лётные ботинки выглядят так, будто их только что на складе получили.
— А почему не экипированы? Что за нарушение инструкций и директив? — возмутился Павел Валерьевич.
— Вся экипировка на вертолёте, товарищ Член Военного совета, — ответил Енотаев.
— Вы смотрю тоже не экипированы? Ваше распоряжение?
— Моё.
— Времени нет. После поговорим. На разборе, — проворчал Берёзкин, подошёл к карте и начал уточнять задачу.
Член Военного совета долго выступал. Начал с руководящей роли партии, а закончил мерами безопасности.
— Подполковнику Енотаеву довести порядок работы в районе цели, — скомандовал Берёзкин, снимая бронежилет.
В этом снаряжении весьма неудобно. Хорошо, что он это быстро понял. Командир эскадрильи довёл нужную информацию, ещё раз напомнил порядок действий и дал команду выдвигаться к вертолётам.
— Отставить! — вскрикнул Берёзкин. — Уточнение следующее. Вертолёт управления работает на высоте 2800 метров. Группа подавления ПВО в количестве двух Ми-24 как раз и будет на 500 метров. Пускай контролируют.
— На 500 метров они попадают под возможный огонь ПЗРК. Высота должна быть…
— По сведениям разведки, нету в Махмудраки ПЗРК. Возможна работа ДШК. В общем, Ефим Петрович, выполняете заход, обозначаете цель С-5ми. Следом за вами со 100 метров сбрасывают бомбы Ми-8. В чём проблема?
Командир кивнул, и все отправились на стоянку. Теперь осталось дождаться, когда прибудет «наводчик».
Карим заканчивал подготовку нашего Ми-8. Теперь у нас другой вертолёт. Он уже слегка усовершенствованный. В носовой части вместо лобовой секции установлен пулемёт ПКТ. Ещё один поставили в хвостовом люке.
— Неплохо. Ещё и блоков с С-5 повесили. А что с группой эвакуации? — спросил я, но вопрос был из серии риторических.
Запах выхлопных газов уже начал витать в воздухе. Свист винтов Ми-8 и рёв форсажа МиГ-21 разрывал тишину, царившую ранним утром.
Пока мы осматривали вертолёт, на полосу вырулили Ми-8 Чкалова и Маги Гураева. Парни готовятся вылететь на сопровождение колонны. Отрываются от полосы и начинают разгон.
— Твою налево! — возмутился Батыров, когда один из вертолётов пролетел над нами в считанных метрах.
У нескольких техников снесло панаму с головы. Крен такой заложил этот хулиган, что даже я очумел. Главное — зачем?
— Я ему устрою! А это всё ваши выкрутасы в ущелье. Вы мне говорили, что ничего-ничего! — возмущался Берёзкин, чья фуражка тоже улетела от воздушного потока, отбрасываемого винтом.
— Всё в рамках инструкции. Я же вам объяснял, что в районе аэродрома надо быстрее набирать высоту…
— Енотаев, хватит мне лохматить… что обычно лохматят!
— Я рекомендую, чтобы Ми-24 шли с нами в одном строю. А перед ударом…
— Так, подполковник Енотаев, руковожу операцией я. Что неясно?
Дальнейший разговор был прерван подъехавшим УАЗом «таблеткой» с зашторенными окнами. Похоже, это привезли «языка».
Пока мы занимали места в кабине, я успел разглядеть местного жителя. У него были завязаны глаза, и руки связаны. Не совсем это мирный дехканин.
— Саня, давай запускаться, — дал команду Батыров.
— Окаб, я 105й, группе запуск, — запросил Берёзкин со своего вертолёта.
— 105й, группе запуск разрешил, — ответил руководитель полётами.
Вертолёты загудели. Винты начали раскручиваться, поднимая в воздух пыль и песок с бетона.
— Карта выполнена, командир, — доложил я, как только все параметры были проверены.
— Понял. Ждём команды. Мы крайние пойдём, — ответил Батыров.
Карим выглядел слишком серьёзным, а Димон задумчивым. Чувствовалось напряжение. Первая подобная операция для нашей эскадрильи. Да ещё и во главе с «таким» человеком.
Первым в воздух поднялся Берёзкин и начал занимать высоту 2800. Зачем только так высоко, не совсем понятно.
Точнее, понятно, что он боится, но можно было бы руководить операцией и вовсе с борта Ан-26РТ. Тот летает и выше.
Пока вертолёт начальника политотдела набирал высоту, вся группа выстроилась на полосе. Впереди два Ми-24 выполняют контрольные висения и уточняют параметры при выходе на цель.
— Окаб, 307 парой с 308 м, контрольное висение норма, — доложил ведущий пары Ми-24.
За ними ударная группа из 4х Ми-8. Енотаев ведущий. У него подвешены блоки неуправляемых ракет С-5, а у остальных бомбы ФАБ-100.
— 201й, 207му, — запросил Батыров Енотаева.
— Ответил.
— Разрешите взлёт. Пройду над районом для уточнения обстановки?
— Запретил, 207й! — возмутился в эфир Берёзкин. — Окаб, 105й, 2000 прохожу. Основной группе взлёт.
Группа начала подниматься вверх и занимать курс в направлении Махмудраки.
Батыров поднял рычаг шаг-газ. Оторвал вертолёт. Висит ровно. В утренние часы нет восходящих потоков, так что на вертолёт меньше воздействия окружающей среды.
— Разгон, — сказал по внутренней связи Димон.
Вертолёт слегка завибрировал и устремился за основной группой. Я внимательно смотрел по сторонам. Полёт был на предельно малой высоте, так что надо быть внимательными. Кое-где и линии электропередач попадаются.
— Провода! — сказал я по внутренней связи и Димон отклонил ручку управления на себя, перескочив линию электропередач.
— Зато у нас света нет в палаточном городке. Только генераторы, — заметил Сабитович.
— Будет. Спорим? — протянул я ладонь Кариму и тот, улыбнувшись, хлопнул по ней.
— С тобой бесполезно спорить, Сашка. Ты умный.
Мы стали в вираж в пяти километрах от Махмудраки. Прекрасно видны предгорья Гиндукуша. Город буквально вырастает из подножия гор.
Наши однополчане выстраиваются для выхода на боевой курс.
— 201й, цель вижу. Готов работать, — доложил в эфир Енотаев.
Я предложил Батырову не разворачиваться, чтобы держать в поле зрения всю группу. Димон замедлился и не менял курс.
Ми-24 кружат над городом, прикрывая ударную группу. В эфире редкие команды от Ефима Петровича, чтобы ведомые выдерживали место в боевом порядке.
Вертолёт командира эскадрильи подходит к окраине городка.
— Высота 100, — продолжает докладывать Енотаев.
Крайний вертолёт отстал, но не критично. Видно, что начинает догонять.
— Внимание, атака! — скомандовал комэска.
От его вертолёта к земле устремились ракеты, оставляя после себя белый дым. Первый вертолёт отворачивает влево, в сторону Чарикарской долины. Тут же на цель выходят остальные.
— Приготовились к сбросу! Внимание, сброс! — подал команду командир второго вертолёта.
Его бомбы, установлены на замедление, чтобы не зацепить осколками других. Два других вертолёта отрабатывают также по цели, ускоряются и уходят с разворотом влево. Тут и происходит взрыв.
Даже на расстоянии в несколько километров можно услышать резкий звук от разрыва бомб. Там, где стоял дом, обнесённый дувалом, образовалось большое серое облако дыма. Вверх и в стороны взлетели обломки, камни, земля, пыль.
— Цель поражена, — спокойно доложил Енотаев.
Однако ничего ещё не закончилось. Появился ещё один клуб дыма с земли, похожий на шлейф от пуска ракеты ПЗРК.
Ми-24е как раз уходили в сторону Баграма.
— Зелёные, по вам пошла! — крикнул в эфир Батыров.
Во все стороны от «крокодилов» посыпались ловушки, но не тут-то было. Ещё один пуск, и сразу две ракеты.
Один подбит и второй тоже. Кричу Димону, чтобы летел в сторону городка. Он разворачивает вертолёт, но перед глазами картина совсем печальная.
— Пожар правого двигателя! Пожар левого двигателя! — в эфире начала говорить печально известная девушка РИта.
— 307й, пожар правого! Иду на вынужденную. Шасси… — докладывает ведущий Ми-24х. Его болтает. Из двигателя чёрный дым, но он на повышенной скорости садиться и прокатывается вперёд.
Второй Ми-24 объят ярким пламенем, превратившим его в огненный шар. И он несётся к земле, гораздо быстрее своего ведущего.
— 308й, прыжок! Прыжок! — даёт команду Енотаев экипажу горящего вертолёта.
Есть ещё высота, чтобы прыгнуть, но куполов не видно.
— Димон, быстрее! — громко говорю я по внутренней связи.
Батыров наклонил вертолёт насколько это возможно. Стрелка на указателе скорости прошла отметку в 180 км/ч. Не замечаем уже тряску и пролетающих мимо птиц. Всё внимание на экипаж.
Но куполов всё нет.