Афганский рубеж

Глава 17

В прошлой жизни я знал, что означают слова «готовьтесь, мужики». Особенно, когда дело касается войсковой операции.

Напряжение от предстоящих боевых действий в Панджшере нагоняли постоянные визиты больших начальников в Баграм.

Товарищ Берёзкин не появлялся, но и без него хватило личностей. Каждый представитель командования желал проверить подготовку. Кто-то работу техсостава на стоянке, кто-то деятельность батальона аэродромно-технического обеспечения.

К приезду начальника тыла и вовсе появилась столовая. Качество еды было не таким, как в полку на Родине, но это лучше сухого пайка. А как представишь, чем питаются парни в полях и горах, то и кормушка уже и рестораном покажется. Но и нам не всегда удавалось соблюдать режим питания, ввиду большого числа вылетов.

Погода уже начинала давать «жару». Всё чаще солдаты раздеваются по пояс во время работ, а на стоянке техники голыми руками стараются к фюзеляжу не прикасаться. Нагрев идёт на открытом воздухе быстрый.

Наша обычная вечерняя постановка задач в палатке заключалась в распределении маршрутов на перевозку грузов и личного состава. Кому-то один раз слетать, но далеко. А кому-то по 3–4 вылета и близко.

Эскадрилья пополнилась ещё несколькими экипажами Ми-8 из Германии. А также прибыли 8 Ми-24 из Центра Армейской Авиации, что находится в Тверской области. Пока она ещё Калининская.

Все прибывшие на усиление лётчики были в подчинении у Енотаева, чья голова теперь разрывалась от столь большого количества людей и проблем.

В один из вечеров комэска пришёл с хмурым лицом. Атмосфера в палатке была уже совсем не рабочая. Чкалов в очередной раз проигрывал Баге партию в нарды. Магомед просто спал. Он сегодня со своим экипажем поставил рекорд — 6 вылетов на разные задачи. Ещё и прилетел крайним. Упал на кровать, и даже кроссовки не снял.

— Присаживаемся, товарищи, — сказал Енотаев.

Мага издал громкий храп. Командир сказал его не будить, поскольку он ещё ночью полетит в Кабул. Там останется на сутки ждать командира дивизии после очередного совещания.

— Сроки операции сдвигаются. Не могут договориться с местными военными о порядке входа в ущелье, — объяснил Ефим Петрович.

Комэска постоянно дёргался то на одно совещание, то на другое. А сколько сюда прилетало проверяющих, можно счёт потерять и у каждого свои требования.

— Чкалов, вот чего ты сегодня сказал начальнику тыла корпуса, когда он тебя за кроссовки спросил? — сурово спросил комэска у Леонида.

У Чкалова глаза на лоб полезли. Мол, это не он был.

— Какой начальник тыла?

Все посмеялись, а Батыров подошёл к Леониду и сел рядом с ним.

— Я тебе говорил, что это начтыла был. А ты его за ветерана принял, — похлопал Димон его по плечу.

— Ну он реально старый. Ещё и медалей как у фронтовика. Я и подумал, что он ещё в Гражданскую, наверное, воевал, потом с немцами на фронте. А тут к нам поддержать приехал, — развёл руками Чкалов.

— Даже если и так, зачем ты ему нагрубил?

— Я ему сказал, что это форма номер 8 — что удобно, то и носим. А он как давай кричать.

В общем, Чкалов как и всегда, отличился. Он ещё не отмазался за свой пролёт над Берёзкиным, а тут получил ещё и от тыловика.

Енотаев спокойно сказал, всем соблюдать форму одежды и тут же завязал шнурки на своих кедах.

— Так, я лечу завтра в Газни. Со мной замполит — майор Кислицын. Везём почту, письма и Берёзкина. Постараемся его там не оставить, — сказал комэска и наш замполит эскадрильи кивнул, стараясь не улыбаться.

Кислицын Сергей Владимирович — замполит, каких мало. Просто он в политической работе не смыслил от слова «вовсе». Пару раз он говорил на постановке задач, что с нами были проведены занятия по определённым темам, и дал их под запись. Никто, конечно, записать не успел, а он и не проверял. На этом политинформирование майора Кислицина и закончилось.

— Кстати, Павел Валерьевич вернул документы, которые вы отправляли в Кабул, — сказал замполит эскадрильи.

— Это какие? Объяснительные что ли? — уточнил комэска.

— Нет. На парней с Ми-24 представления. На погибшего писали, чтобы дали орден Красного Знамени, но тот красным всё перечеркнул и вернул. Приписка: ' — Тут только на медаль «За отвагу»'.

Интересно, а себе на какую награду сделал представление товарищ Берёзкин?

— Ладно. Кувалдин сегодня летит в Кабул. Там и решит этот вопрос. Давай в штаб и снова сделай на погибшего. На остальных потом, — ответил Ефим Петрович.

— Понял.

Замполит вышел из палатки, а комэска продолжил. Когда очередь дошла до Батырова и меня, то Енотаев слегка задумался.

— Так, а что с вами? — спросил командир эскадрильи.

— ПСС? — предположил я.

— Обойдёшься, Клюковкин. Теперь поисковый экипаж — это привилегия, — сказал комэска и определил в ПСС других.

После этого он повернулся к Димону.

— Вспомнил. Бери Клюковкина и пошли со мной. Сопин будет на выходе из городка ждать, — сказал комэска.

С Игорем Геннадьевичем встретились рядом со строящимся ограждением городка. Оно, как и большинство построек в Баграме, возводилось из ящиков и бомботары.

— Здравствуй, командир.

— И тебе привет.

Как обычно, поприветствовали друг друга Сопин и Енотаев. Игорь Геннадьевич сегодня был в полевой форме и тёмных ботинках. Одет он так, будто ходил на совещание к командованию.

— Игорь Геннадич, неужто тебя начальство вызывало? — спросил Енотаев.

— Дозвалось, я бы сказал. Там командир бригады присутствовал. Невежливо было отказываться от приглашения. Я по делу.

— Разумеется. Вот твои лётчики. Я пойду, если не против, — спросил комэска и оставил нас втроём.

Сопин начал издалека. Ему поставлена задача проверить Панджшер до начала операции. Сроки ограниченные.

— Всё ущелье проверять нет смысла. Однако, чтобы найти их главного, нужно шерстить каждый кишлак.

— Есть информация, где именно он находится? — спросил Батыров.

— Предположительно. Вот нам и нужно попасть в определённое место. Желательно незаметно.

— Когда летим? — уточнил я.

— Перед закатом, — сказал Сопин и попрощался с нами.

Следующим вечером мы ждали группу Игоря Геннадьевича на борту. Координаты места назначения он должен нам сказать перед вылетом.

Солнце начало скрываться за вершинами гор, окружавших Баграм. Карим прилёг в грузовой кабине, пока я смотрел на карту. Сложно будет высадить группу и не спалиться. Тем более что одни мы не полетим туда.

Енотаев строго указал, чтоб нас прикрывали Ми-24. Их экипажи тоже ожидали на своих бортах.

— Комэска сказал, чтобы «полосатые» бортача оставляли на аэродроме, — сказал Димон, прохаживаясь передо мной.

— Ага.

Я сидел на стремянке и не отвлекался от изучения карты.

— А ещё, что награды нам с тобой не видать. Пока не заслужили. Это не его слова, а руководства в Кабуле.

— Ага, — продолжал я отвечать односложно.

Интересное место я заметил в Панджшере. Горы здесь достигают 6000 метров, но есть один населённый пункт, где достаточно большое плато.

Вот теперь вспомнил! Руководил мятежниками в Панджшере известный в узких кругах Ахмад Шах Масуд. И его штаб был как раз в этом населённом пункте.

— Саня, ты меня слышишь? — громко возмутился Батыров, что даже Карим проснулся.

— Чего кричишь, Димон? Люди спят, — сказал я и подошёл к нему.

— Ты когда перестанешь кроссовки носить? Комэска же сказал.

— В четверг, — ответил я, разворачивая карту.

— Так сегодня четверг?

— Тогда в понедельник. Не делай мне нервы, а лучше выслушай. Мужики! — позвал я экипажи Ми-24.

На карте показал перевал Хавак, через который ранее шли многие путешественники и полководцы. Его высота в районе 3800 метров.

— А чего тебя не устраивает пролететь через долину Панджшер? — спросил Батыров.

— Командир, ты знаешь, сколько там духов и какое у них вооружение? Правильно, никто не знает. А с этой стороны хребта никого. И рельеф лучше. Ещё видишь вот этот населённый пункт, — указал я на местечко Паси-Шахи-Мардан. — Оно очень удобно расположено. Предполагаю, что туда нам и надо.

К вертолёту подъехал ГАЗ-66. Из кабины вышел Сопин, а из кузова начали выпрыгивать его подчинённые. Одеты в местную одежду различных цветов. У каждого на голове пакуль, чалма и другие головные уборы местных жителей.

— Доброго вечера! Грузимся? — спросил у нас Сопин и Батыров кивнул.

Карим вышел из грузовой кабины. Широко зевая, он начал запускать бойцов. Пока они залезали внутрь, к нам подошёл Игорь Геннадьевич, достал карту и начал показывать район, куда их нужно доставить.

Он совпал с моими догадками.

— Верно мыслишь, Саня. Теперь расскажи, маршрут, какой будет? — спросил Сопин.

— Обойдём по северу. А высадиться предлагаю в 10–15 километрах от Мардана. Например, здесь, — показал я на район, где река Хавар поворачивает в долину Панджшер.

— Хорошо. Я подскажу, где нам удобнее будет, — спросил Сопин.

Как только все детали обсудили, стали занимать места в кабинах.

Одновременно начали запускаться. Тишину, которая была в этот вечер на аэродроме, наполнили звуки свиста наших винтов. Как только все были готовы выруливать, заняли полосу, а Димон приготовился запросить разрешение на вылет.

— Командир, пассажиры просят в эфир много не говорить, — вышел по внутренней связи Карим.

Конспирация — это хорошо. Вот только надо было бы раньше об этом сказать. Нам нужно в группе вести радиообмен. Не одни же летим. Придётся в следующий раз более тщательно готовится с Сопиным.

— Понял, — недовольно сказал Димон.

Однако разрешение на взлёт всё же запросил. Иначе как дать команду прикрывающей паре.

— Внимание! Группе взлёт! — сказал Батыров и оторвал вертолёт от полосы.

Выполнили контрольное висение. Вертолёт ведёт себя спокойно, несмотря на 15 человек на борту, не считая экипажа.

— Разгон… прибор 180, — выдал информацию в эфир Батыров.

Начали разгоняться. Справа Ми-24 так и норовит выскочить вперёд. Держим высоту не выше 30 метров.

Через 10 минут уже показался впереди и вход в ущелье. Рядом населённый пункт Джабаль-Уссарадж, куда мы иногда тоже летаем с грузами.

— Курс 50, — доложил я.

Начали группой отворот вправо, уходя от дороги на Саланг. Горы всё ближе, а заснеженные вершины всё выше. Самое запоминающееся — красный оттенок хребта Гиндукуш.

Слева ещё одна река — Андараб. Выглядит тонкой голубой линией на зелёном фоне. Глинобитные жилые и хозяйственные постройки были разбросаны в произвольном порядке по всей ближайшей окрестности, хаотично заполняя собой всю зелёную зону одноимённой долины.

Спустя какое-то время показался и нужный нам поворот для входа в Панджшер. Горный перевал здесь на высоте 2400. Рядом большое каменистое плато.

— Говорят, садиться здесь. Дальше сами пойдут, — подсказал Карим.

— 355й, прикрывайте, сажусь, — вышел в эфир Димон.

— Понял. Пошли в набор, — ответил ведущий Ми-24.

Пара «крокодилов» ушла вперёд нас и начала расходится в стороны.

Через минуту, они доложили, что вокруг всё спокойно и Батыров начал строить заход на посадку.

Тяжело заходит командир. Со всех сторон склоны гор, ветер постоянно меняется. Плюс потоки, восходящие с проходом горных выступов то, подбрасывают, то проваливают вертолёт. Ощущение, что садимся в «колодец».

— Сложно, — сказал Батыров, вспотевший уже изрядно.

— Обороты 95, высота 50, — доложил я и начал ему помогать.

Далее за высотой начал следить Сабитович. Площадка меньше, чем та с которой мы забирали лётчика МиГ-21. Попасть сложнее.

Вертолёт болтает, но в пределах разумного. Запас расстояния до склонов достаточный.

— Высота 10… 5… 3, препятствия отсутствуют, — докладывает Карим и выходит в грузовую кабину, чтобы выпустить группу.

Касание и Батыров опускает рычаг шаг-газ. Тут же начали выпрыгивать бойцы. Они распределяются вокруг вертолёта и начинают контролировать всё вокруг. Над нами кружат Ми-24, осматривая местность с воздуха.

Сопин подошёл к блистеру Батырова, пару раз постучал и показал большой палец.

Начали взлетать, а вертолёту очень тяжело. Будто нас нагрузили, а не разгрузили. С трудом, но вышли из этого «колодца». Разворот на обратный курс, а внизу с трудом можно разглядеть высаженных разведчиков.

— Зачем так поздно? — спросил Карим, вернувшийся на своё место.

— Пешком только ночью ходят. Даже несмотря на то, что замаскировались под местных, — ответил я.

Садились в Баграме уже ночью. Енотаев встречал нас на стоянке. Хмурый, уставший и еле сдерживающий зевоту.

— Живы? — спросил он, когда мы вылезли из вертолёта и подошли к нему.

— Странный вопрос, командир, — ответил я.

— Ничего странного. Идите отдыхать.

— Что-то не так? — уточнил я, закидывая бронежилет на спину.

Комэска махнул рукой и пошёл по стоянке, смотря себе под ноги. Переживает за что-то.

Могу его понять. Скоро всей эскадрилье предстоит много опасной работы. Конечно, ему не хочется больше терять людей, как это было в Махмудраки.

Утром нам предстояло вылететь в тот же район на разведку, но задачу отбили. Зато, нам поручили забрать из Кабула личный состав, прибывший для работы в столовой и обустройству магазина Военторга.

На стоянке мы долго ждали, пока к нам прибудут пассажиры. Больше всех извёлся Димон, который торопился в Баграм. Он собрался начать «производство» собственного напитка из верблюжьей колючки.

— Да успеем, командир. Ты лучше ляг, отдохни. А можешь вообще на обратный путь Саню напрячь лететь, — говорил Карим, лёжа на парашютах, которые были приготовлены для пассажиров.

Батыров продолжал нервничать, но тут к нам в грузовую кабину заглянули неожиданные гости.

— Мальчики, а это на Баграм? — спросила девушка, одетая в лёгкое белое платье.

Тут же Карим приободрился, встал, и чуть было не вошёл головой в потолок.

— Да. А что у вас? — спросил Димон.

— Мы с Военторга. Нам надо в Баграм.

— Так мы вас и ждём. Заходите, — сказал я.

На борт поднялась одна девушка, а за ней и вторая. Обе молодые, с ярким маникюром и прелестными ножками. Ещё и на каблуках. Молодцы! Так и надо на войну приезжать.

Батыров ушёл в кабину экипажа, а Карим пошёл на улицу.

— Товарищ лётчик, а правда, что если на борту откажет что-то, вы выпрыгиваете, а пассажиры остаются? — испуганными глазами посмотрела на меня одна девушка, одетая в белую футболку и светлую юбку.

Ну не могу я пройти мимо и не помочь дамам!

— Лейтенант Клюковкин, что… что вы делаете⁈ — возмутился Батыров.

В это время я использовал всё своё служебное положение и аккуратно надевал на первую девушку парашют.

— Товарищ командир, я обеспечиваю личный состав парашютами и провожу инструктаж по вынужденному покиданию.

Естественно, что Димон решил воспользоваться и своим служебным положением тоже. Вышел из кабины и подошёл ко мне сзади, пока я поправлял лямки парашюта на девушке.

— Сань, может, пока карты расчертишь? — шепнул он мне на ухо.

— Товарищ командир, я отвечаю за инструктаж пассажиров на борту. Нарушать обязанности не имею право.

— Сань, ну ладно тебе.

— Димон, тебя Света… ой, кабина ждёт, — улыбнулся я.

Батыров только фыркнул. Тем временем пришло время надевать нижние лямки.

— Что дальше? — спросила девушка.

— Так, а теперь раздвиньте ноги и поднимите юбку.

Димон как шёл в кабину, так и приложился лбом к перегородке над входом.

— Что⁈ — возмутились обе девушки.

— А по-другому они не войдут, — сказал я. — Смотрите, аккуратно поднимаем и лямки протаскиваем.

Стоящий на улице Карим еле-еле сдерживал смех.

Платья можно было бы конечно и не подымать, но… растерянность девушек и их исполнительность порадовали мои глаза.

Девушек мы довезли, но больше всего меня интересовал Сопин. До сих пор нет вызова. А ведь операцию в Пандшере никто не откладывал.

Следующие 3 дня тоже не было вызова от разведчиков. На четвёртый день полётов не планировали. В горах туман, а в Баграме дождь.

Утром меня и Батырова вызвал комэска на КДП. К таким зовам уже начинаешь привыкать. Мы с Димоном уже были готовы услышать, что группа Сопина дошла пешком сама. Или их кто-то другой подобрал.

Войдя в класс, мы обнаружили, что он не один. Вместе с ним был человек мощного телосложения, лысый и в песочной форме без погон. Под кителем надета тельняшка.

— Батыров и Клюковкин, это по вашу душу, — сказал Енотаев и вышел из кабинета.

Гость подошёл к нам и пожал руки.

— Я командир бригады капитана Сопина. Вы осуществляли его высадку в районе Панджшера?

— Так точно, — ответил Димон.

— Что-то случилось? — поинтересовался я.

Комбриг подошёл к карте, которая висела на доске, и начал водить пальцем в районе ущелья.

— Группа пропала. Связи нет уже третий день. Последнее место, откуда выходили на связь здесь, — указал он в районе того населённого пункта, где предположительно искали Ахмад Шаха.

— Нужно связаться с ними. Вызовите ретранслятор и пусть дежурит в том районе, — предложил я.

— В Кабуле об этом слышать ничего не хотят. Говорят, что группы в живых нет.

— Но это ещё не доказано, — произнёс Батыров.

Командир бригады вздохнул и подошёл к окну, всматриваясь в хмурое небо.

— Командование в Кабуле ждать не намеренно. Утром погода устаканится, и войска войдут в Панджшер. А перед этим авиация ударит по Паси-Шахи-Мардан и окрестностям.

Это значит, что и всю группу похоронят вместе с Ахмад Шахом Масудом. Причём не выяснив, живы они или нет.

— А от нас-то вы что хотите? — спросил я.

— Попросить хочу. Решение только за вами.