Афганский рубеж

Глава 22

Димон ещё раз запросил разрешение на отворот в сторону позиции авианаводчика, но ответа не последовало.

— Ещё пробуй, — сказал я, и Батыров продолжал вклиниваться в общий радиообмен.

Командир звена запросил ещё дважды. Всё тщетно. А расстояние до позиции «Днепра» всё увеличивалось.

В кабине, несмотря на высоту полёта в 2000 весьма жарко. Воротник песочного комбинезона становится тёмным от пота и прилипает к шее.

— Далеко мы от него? — уточнил Димон.

Я быстро прикинул расстояние по карте и получил цифру в 35 километров.

— 207й, 281й парой в 2 километрах от вас. Тоже готовы отработать, — подтвердил готовность ведущий второй пары, которая заходила за нами на площадку следом.

Четыре экипажа могут уже и «гору свернуть»!

Очередной доклад Батырова потерялся в общей массе радиообмена. Сейчас самый разгар операции. Командование контролирует темпы наступления.

— 001й, Резвый, прошёл первую точку. Веду бой, — запыхавшись, доложил один из командиров батальонов.

— Понял, Резвый. Отстаёшь на 2 часа от расчётного времени. Чаще докладывай, — молодцевато отвечали ему представители командования.

Голос другой, не генерал-лейтенанта Целевого.

Для кого-то эти цифры и быстрый доклад очень важны. А то что за ними кровь, пот и жизни солдат, они начинают осознавать, когда попадут на поле боя.

— Волга, как у тебя? Степень поражения объекта, — запрашивали с борта Ан-26 информацию с другого направления.

— Я Днепр. Духи рядом! Обозначаю себя дымом. Прошу поддержать огнём! — прорвался через вереницу ненужных сообщений авианаводчик.

— Терпи, Днепр. Терпи! — всё так же непринуждённо отвечали с борта Ан-26.

Днепр начал отвечать, но его фразу «забил» другой абонент.

Можно пойти против системы и самостоятельно выйти в район цели. Но всего замысла и порядка действий подразделений мы не знаем.

Нарушим весь замысел, и потерь может быть больше. А ещё за нами и другие экипажи, которые ждут команды.

— Саня, мы не можем туда лететь. Нарушим весь порядок авиационной поддержки войск, — сказал Димон, будто оправдываясь передо мной.

— Согласен, но я не командир. Решение принять можешь только ты, — ответил я.

— А ты бы, что сделал?

— Я бы в армию, наверно, не пошёл.

Карим заулыбался, но Димону было не до смеха. Как бы сейчас ни поступил Батыров, это будет верно.

— Но мы своих не бросаем, — нажал я кнопку СПУ и спокойно сказал по внутренней связи.

— Дай мне курс. Рассчитай подлётное время до рубежа выхода на связь с Днепром, — ответил Димон.

Ай да Батыров!

— Вправо на курс 20°, скорость 180. Снижаемся до 1500. Связь через 4 минуты.

Димон дал команду второй паре следовать за нами, а остальной группе на аэродром.

Волевое решение командира звена не сразу дошло до командования на борту Ан-26. Пока что они были заняты другими вопросами.

— 201й, сколько высажено «карандашей»? Никто не поломался? — запрашивали с борта управления ход высадки десанта у Енотаева.

— 001й, работаем.

Авианаводчик с позывным «Днепр» продолжает прорываться в эфир, но кому-то очень нужно знать, всех ли высадили в районе Нохи-Сур.

— 201й, количество «карандашей», — настойчиво повторял представитель командования.

— 001й, я Днепр, где вертушки?

— Терпи-терпи, Днепр. Уже на боевой выходят.

— Да нет здесь никого! — разорвал эфир крик авианаводчика.

Димон начал снижаться. Впереди есть небольшая седловина, через которую можно войти в Панджшер. Главное, чтобы в широком ущелье обнаружить именно нашего авианаводчика.

— 001й, я Днепр, духи в 400 метров от меня уже ползут.

— Всё уже, Днепр. Вызываем тебе вертушки, — отвечали с борта Ан-26

— То у них на боевом уже вертолёты, то ещё только вызывают, — отметил несостыковки в докладах Сабитович.

Прошли седловину, и перед глазами появилась картина боя. В ущелье дым, отдельные разрывы на склонах, а по дорогам хаотично растянуты колонны техники.

— Маневрируй, — сказал я, и Димон дав команду ведомым, резко повернул влево.

Начали отстреливать ловушки. Сейчас нужно постоянно маневрировать, чтобы духам было сложнее прицеливаться. Тут же ведомый доложил, что с земли отработал пулемёт, но мы уже ушли в сторону. Ещё один отворот, Димон берёт ручку на себя и перелетает через сопку. Восходящим потоком вертолёт немного тряхнуло.

— Слева кишлак. Ниже давай, — сказал я.

Батыров толкает ручку от себя и ныряет в ущелье. Глинобитные дувалы кишлака под горным козырьком остаются в стороне.

Из-за каждого камня можно ожидать очередь из пулемёта.

— Рубеж связи с Днепром, — доложил я.

Долина широкая, а внизу плотно стоят несколько кишлаков. И вся эта местность в пыли и дыму.

— Днепр, я 207й. Подхожу со стороны… — запнулся Димон.

Конечно! Тут этих кишлаков пять штук в одном месте натыкано с интервалом в 500–600 метров.

— Чару. Километр от Чару, — подсказал я.

Димон передал наше место положение. И тут авианаводчик, который столько времени ждал подмоги, приободрился.

— Братцы! Квадрат 30−12, по улитке 4. Идут со стороны пунктов Киндж и Кару. 400 метров от меня.

— Понял. Подходим к вам. Дым наблюдаю. Вы где относительно него?

— Да лупи по дыму! Быстрее только! — кричит в эфир Днепр.

Похоже, парню уже всё равно. Духи его обнаружили и пошли за ним по склонам. С авианаводчиком максимум отделение, так что долго они не продержатся.

— Саня, НАРами не получится. Слишком близко, — сказал Димон.

— Нормально. Занимай 1200. Выполняем расхождение. Мы влево, ведомый вправо. Интервал 20 секунд. Выходишь на боевой и по моей команде пикируем. Угол тангажа 20. Ведомый по нашим разрывам работает. Понял?

Батыров передал параметры выхода на цель 205му, который начал отставать от нас. Интервал в паре нужен, чтобы друг друга прикрывали. Атака с разных направлений даёт возможность снизить опасность от пулемётов.

— 281й, вас наблюдаю. Работаю по вашим разрывам, — сказал в эфир ведущий второй пары.

— Понял вас. 205й и… начали! — сказал Батыров и отвернул влево.

Сделал это весьма резко. Я чуть с кресла не выпал, а Карим и вовсе головой приложился к боковой стенке.

Подсказываю Батырову, чтобы установил серию на 4 ракеты. Склоны уже перед нами. По тропам поднимаются духи, а по ним сверху стреляют наши бойцы. Видны редкие разрывы от гранат. До цели остаётся 2 километра.

— Рубеж начала пикирования, — доложил я Батырову, но тот снова «тормозит». — Командир, рубеж!

Как у него так получается — стопориться в самый неподходящий момент⁈

— Близко подошли. Надо выводить, — ворчит Димон.

— А будет ещё ближе, если ты мять будешь одно место. Ручку от себя и… пошёл!

Начал вместе с Батыров пикировать. Нос вертолёта наклоняем всё ниже.

Скорость тут же начала расти. Слегка поворачиваю вертолёт, чтобы стрельнуть по скоплению духов. Целится вот так «на глазок», да ещё когда пот скатывается в глаза совсем непросто.

— Пуск! Пуск! — сказал я по внутренней связи.

Нажать на кнопку может только командир. У меня пуск НАРов не запитан на ручку управления.

— Пуск! Ухожу влево! — доложил Батыров

Вертолёт болтнуло. Ракеты пошли. В паре сотнях метрах внизу разрушенные строения, с которых по нам уже стреляют из автоматов. Отстреливаем ловушки, а следом уже заходит вторая пара.

— Вот туда! Давайте! Хорошо идёт! — радостно кричит в эфир Днепр.

Делаем повторный заход, и уже Димон сам прицеливается и пускает ракеты. Приноровился командир быть боевым лётчиком, а то сомневался в себе.

Делаем ещё один залп. Склон горы погружается в дым и пылевую завесу. Единственный ориентир — оранжевые дымы авианаводчика.

— Ещё можно. Точно ложатся! — радовался Днепр.

Можно выполнить ещё один заход и нужно будет уходить на аэродром.

— Днепр, 207й, выхожу на боевой.

— Понял. Слева от оранжевого дыма работайте.

Скорость держим расчётную. Проверили, что цепи питания по-прежнему включены. Ещё раз довёл параметры ввода в пикирование, но… Батыров не слушает. Рубеж начала атаки пролетел.

— Близко подходишь, — сказал я.

— Нормально. Чтоб точнее попасть, — говорит Батыров, затягивая момент с началом атаки.

— Командир, осколками наших зацепит, — говорю я, но Димон медлит.

Безопасная дальность разрыва НАР 500 метров. Сейчас, даже если он попадёт точно и не будет большого разлёта, до позиции Днепра будет меньше 100 метров. Слишком рискованно.

— Погоди. Надо, чтоб прям точно духам залетело, — отвечает командир.

Куда точнее? Он ракеты перед окопами наших парней положить хочет?

— Уходи на повторный, — повысил я голос.

Но Батыров не послушал. Наклонил нос и устремился к склону. Всё очень быстро происходит. Только он спикировал, а перед нами уже пыль и дым от предыдущих разрывов. И вот он передний край наших парней, обозначенных оранжевым дымом.

— Уходи на повторный! — снова сказал я, но командира звена уже не остановить.

Слишком близко к склону горы. Сейчас пустит, и можем сами попасть под осколки. Хватаюсь за ручку, но отвернуть уже не успею. В последний момент толкаю ручку управления вперёд, чтобы немного увеличить наклон траектории полёта ракет.

— 207й, близко! — кричит ему авианаводчик, но уже поздно.

Пуск ракет произведён. Перед глазами клубы дыма, через которые еле видно склон горы. Ракеты упали ниже по склону.

— Влево, влево! — повторяю я и отворачиваю вертолёт.

Я чуть не съехал с кресла, а нога еле-еле успела отклонить левую педаль, чтобы разворот получился скоординированным. Карим «впечатался» в стенку, ударившись шлемом об стойку за Батыровым.

Ручку продолжаю отклонять влево, увеличивая крен. Слегка даже перегрузка придавила. Перед глазами камни, скалы, и… разрушенные стены домов на склоне.

Всё тянется долго. Кажется, этот разворот никогда не закончится. Всё настолько близко, что можно разглядеть каждую трещину на земле и строениях.

Ещё секунда и всё остаётся позади. Выравниваю вертолёт, утирая глаза от пота.

— Близко попали, 207й, — тихо сказал ведущий второй пары.

— Днепр, ответь 207му, — начал нервно запрашивать авианаводчика Димон.

Это будет очень плохо, если Батыров ошибся со своим расчётом.

— Днепр, 207му, — ещё раз запросил командир звена.

Тут «на горизонте» появилось и командование. Вернее, в эфир вернулся генерал Целевой. Кто давал указания до этого момента непонятно.

— Днепр, я 001й. Днепр, на связь. Днепр не молчи, — повторял руководитель операции.

В эфире воцарилась тишина. В нашей кабине тоже никто не издал и звука. Высматриваю, последствия удара. А там только огонь, дым и клубы пыли. Оранжевый дым постепенно рассеивается.

Не хочется верить, что авианаводчик с бойцами столько ждали поддержки, и погибли от «дружественного» огня. Я хотел посмотреть в лицо Батырову, но он уставился в свой блистер и дрыгал коленями. У него в голове даже не промелькнуло, что он сейчас управляет группой.

Они ведь ждут от него команды. Хотя, сейчас все в ожидании голоса Днепра. Но его всё нет.

— Днепр, 001му. Днепр, ответь! — продолжал вызывать генерал авианаводчика.

И опять в эфире пауза. Уже и нет докладов о том, кто и насколько продвинулся. Пора возвращаться к реальности и уходить на аэродром.

— Мужики! Братцы! Орлы! В яблочко попали! — прозвучал в эфире радостный голос авианаводчика Днепра.

Бытыров отклонился назад в кресле и смахнул пот с лица. Ощущение такое, что он умылся, настолько много с него капало воды.

— Ребята с меня поляна! Выручили! — продолжал радоваться Днепр.

Парня можно понять. Тут ещё и бахнули рядом с ним НАРами, и он всё равно живой. День рождения практически.

— Мужики, я думал, уже не прилетите. Как вернусь, всех найду. Всем проставлюсь…

Тут уже командующий решил прервать Днепра, а то он так никому не даст работать.

— Спокойно, Днепр. Никто тебя бросать не собирался. Как обстановка? Нормальная? — спокойным голосом запросил Целевой.

— Да! Готовы к эвакуации!

— Понял тебя. Скоро заберём, — ответил генерал-лейтенант.

— 001й, я 281й, группу наблюдаю. Готов сесть и забрать, — доложил ведущий второй пары Ми-8, которые отработали с нами.

— Выполняйте, 281й, — разрешил Целевой.

Через пару минут бойцов забрали и мы начали отход по обратному маршруту.

— 207й, группой занимаем курс на Окаб, — доложил Батыров, отошедший от волнительных мгновений.

— 205й, понял. Справа от тебя, — доложил замполит Кислицын.

Оставили позади ущелье. Хорошо, что вот так всё закончилось. Но Батырову я по прилёту устрою разбор. Причём самый полный.