Афганский рубеж

Глава 29

В кабинете становилось всё жарче. Кондиционер БК-1500 барахлил и хрипел, не выдавая положенной ему прохлады.

Командир дивизии медленно ходил около меня, ступая тяжёлыми шагами по деревянному полу. В кабинете тишина нарушалась только скрипом половиц и тяжёлым дыханием Кувалдина.

Странное награждение. Ощущение такое, что представление на эту награду пошло в обход всех начальников, а Валерий Иванович лично забирал её в отделе кадров Министерства Обороны.

Енотаев посмотрел на меня и показал на коробку.

— Открой, — тихо сказал он.

Давно мне не было так любопытно узнать, что в коробке. Предвкушение такое, будто сейчас смотришь, какую оценку получил на экзамене.

Сняв крышку, я обнаружил внутри коробки медаль «За отвагу». Узнаваемый внешний вид этой, поистине святой награды, ни с чем не спутать.

Лента серого цвета с двумя продольными синими полосками по краям. Сама медаль серебряная, выполненная в форме круга с изображением трёх летящих самолётов и танка.

Проверил удостоверение к награде. В нём был записан я. Странно, что эта награда была вручена мне.

Как представлю, сколько солдат и офицеров получили эту медаль за подвиги на поле боя, комок к горлу подступает.

— Надеюсь, вы и впредь будете соответствовать этой награде, товарищ Клюковкин, — сказал подполковник Тростин, встав из-за стола и подойдя ко мне.

— Буду, товарищ подполковник, — ответил я.

— Не сомневаюсь. Поздравляю, — произнёс командир бригады, пожал мне руку и вышел из кабинета.

Кувалдин сел на своё место и взглянул на меня.

— Знаю, что вы не из офицеров моей дивизии. Тем более не рядовой или ефрейтор одного из полков. Не брали опорные пункты и не прыгали на стреляющий пулемёт. Но я умею слушать боевых товарищей. Они мне сказали, что лейтенант Клюковкин достоин быть награждённым. Вы проявили мужество и отвагу. В сложной ситуации спасли людей и выполнили боевую задачу. Так, что носите эту награду с гордостью, — сказал командир дивизии и хлопнул по столу ладонью. — Теперь к делу. Что у тебя, Геннадич?

В этот момент в кабинет вошёл Батыров. Сопин сделал паузу, пока Димон подойдёт ближе к столу. Как только мой командир звена встал рядом со мной, Игорь Геннадьевич продолжил.

— Мы определили, где у духов укрепрайон. Место очень сложное. Так просто туда не добраться, — выложил Сопин карту на стол.

Он указал на стык двух седловин в юго-восточнее Махмудраки. Местность здесь не такая гористая, как в остальной части хребта Гиндукуш.

— На фотопланшете видно, что в этой зоне сразу два укрепрайона — Ибрахимхейль и Кубадхейль. Каждый стоит на возвышенности и держит подходы к основному объекту. Вот, кстати, и он, — указал на фотопланшете место расположения самой базы.

Можно разглядеть несколько зенитных установок, траншеи и огневые точки.

— В феврале мы уже зачищали этот район, но дальше укрепрайонов не прошли. А там и к Панджшеру начали готовиться, — сказал Кувалдин.

Судя по объёму задач и характеристике объекта, одной группой спецназа здесь не обойтись. Нужно грамотно высадить десант и сделать это на разных направлениях.

— Если не секрет, что там на этой базе? — спросил Димон.

— Не секрет. Это что-то вроде учебного центра духов. Там готовят расчёты ПЗРК. Можно сказать, это финальная точка перед выходом душманов на охоту за вертолётами и самолётами, — рассказал Сопин.

Всегда думал, что основная подготовка ведётся в Пакистане. Там много подобных учебных баз, замаскированных под лагеря беженцев.

Видимо, ещё не успели в соседней стране наши западные «партнёры» организовать подобную сеть. Решили готовить на месте и тут же отправлять в бой.

— Какие будут предложения? — спросил Батыров.

Рвётся в бой! Ему бы про академию думать, а он ещё повоевать решил. Хотя, на его месте я бы тоже не смог отсидеться.

Командир дивизии подошёл к карте и упёрся в стол своими огромными кулаками. Кувалдин был знатно напряжён. Настолько, что капли пота стекали у него по вискам.

— Пойдём сразу с трёх направлений, а одним батальоном перекроем выход в долину. Ваши подразделения готовы? — спросил у Сопина командир дивизии.

— Пару дней и будем готовы к десантированию. Что по погоде? — спросил Игорь Геннадьевич у Енотаева.

— Приемлемо. Небольшую дымку в утренние часы обещают и температуру высокую. Условия рабочие, — ответил Ефим Петрович.

Кувалдин повернулся к нам с Димоном и внимательно посмотрел. Следом также уставились на нас Енотаев и Сопин. Как будто от нас команды ждут какой-то.

— Чего молчите, стратеги? — спросил Енотаев.

— Нас всё устраивает, — ответил я.

— Клюковкин, сейчас уши оторву. Мысли излагай, — сурово сказал Кувалдин.

В том что командир может оторвать уши, у меня сомнений не было. Тут как бы и голову можно потерять, если оценивать силище комдива.

— Вы, мужики, мыслите очень нестандартно. Сейчас нам нужно знать ваше видение, насколько возможно высадить десант в этой местности.

— Не проще ли всё там сровнять с землёй? — предложил Батыров, но я его толкнул в плечо, чтоб он так больше не умничал.

— Не позорься, академик. На местность глянь. Там сплошные ущелья и горы. И кишлаки вокруг с детьми, женщинами и стариками. Ещё есть мысли? Может уши оторвать? — сказал ему Кувалдин.

Командир дивизии прав. Самолёты могут бомбить сколько угодно, но горы они не обрушат. Наведение и прицеливание в этой местности с большой высоты очень сложное. Точность будет слишком маленькой.

— Тут нужен десант с тремя зонами высадки. Одна из которых будет в непосредственной близости от огневых точек главного объекта, — предложил я и указал на карте предполагаемые места, где можно приземляться.

— С запада и востока. А с Севера не получится? — спросил Кувалдин.

Енотаев посмотрел на меня. Всем видом он показывал, что понял, о чём я хочу сказать. В северной части этой базы была горная гряда, отделяющая само расположение духов от небольшой долины. В той местности находилось несколько кишлаков, с которых вполне могут прийти к душманам подкрепления.

— Здесь слишком высокие горы. Сесть у нас получится и взлететь тоже, но вам сложно будет спускаться вниз. Тут одни скалы, — заметил Батыров.

— Мой командир верно говорит. Наше предложение — высадить вас непосредственно рядом с базой. Тут низина и высохшее русло реки. Есть где примоститься.

Кувалдин посмотрел на Сопина и был недоволен этой идеей.

— Вы предлагаете разведчикам бежать в гору? Под огнём из ДШК и пулемётов. Вас там самих положат, — возмутился комдив.

— Валерий Иванович, а я другого варианта не вижу. Через горную гряду мы незаметно не пройдём. Нас увидят с кишлаков. Ещё и в спину получим удар, — объяснил Сопин.

— А если высадить вас на горный склон и вы будете прыгать по скалам, вас эти же пулемёты и расстреляют. Будет как в тире, — добавил Енотаев и Сопин согласился с ним.

Командир дивизии сомневался в подобном манёвре. Пока ещё мне было непонятно, кто именно проводит эту операцию. Не вижу здесь генералов или полковников из командования 40й армии. А ведь эта база, очень важный объект.

— Готовимся, товарищи. Зам командующего улетел в Анаву. Так что и я туда полечу, чтобы довести наши предложения. Ефим Петрович, есть лишний вертолёт? — спросил командир дивизии.

— Для вас, всегда найдётся, — ответил Енотаев, подошёл к телефону и начал звонить на аэродром, чтобы готовили вертолёт.

Дверь кабинета открылась, и в помещение молча вошёл тот самый майор Турин. Форма отглажена, туфли начищены, а сам он улыбается так, будто жевательную резинку рекламирует.

— Всё уже обсудили, Валерий Иванович? — спросил особист.

— Да. Что по обстановке в кишлаках? — спросил Кувалдин.

Турин подошёл к столу и сел, достав из папки большой блокнот.

— Всё спокойно. Главное, чтобы среди участвующих не было слива информации. Мне бы увидеть план операции…

— Его ещё нет, товарищ майор. Появится он нескоро. Вы же не возражаете, если я его сначала обговорю с заместителем командующего армией? — перебил Турина комдив.

— Разумеется. Остальные, надеюсь, понимают, что пока всё держать от своих людей в секрете? — объявил Вячеслав Иосифович.

Енотаев раздал указания по телефону и направился на выход, забрав меня и Димона.

Как только мы вышли в коридор, Ефим Петрович, ещё раз напомнил о запрете разговоров на тему операции. В это время из кабинета комдива вышел и Вячеслав Иосифович.

— Вас, всё же, наградили, товарищ Клюковкин? — спросил у меня Турин, увидев коробку в руках.

— Да, всё верно.

— Интересно, как это получилось, что всех награждали там, а вас здесь?

— Так уж вышло, — произнёс я.

— Угу. А ваш командир эскадрильи ничего не хочет по этому поводу сказать? — спросил особист, повернув голову в сторону Енотаева.

Комэска усмехнулся и не промедлил с ответом.

— Клюковкин — человек негордый. Ему торжественная обстановка ни к чему. Я ответил на ваш вопрос?

Турин кивнул и, широко улыбаясь, пошёл в свой кабинет. Да, комэска не совсем хорошо относится к товарищу особисту.

— Ефим Петрович, а вы с ним не дружите, верно? — спросил я.

— А чего с ним дружить? Это он нам привёз «наводчика», который указал дом в Махмудраки. Когда я к нему пришёл, чтобы рассказать про выкрутасы Берёзкина, то застал замполита в его кабинете. Чай пили с рахат-лукумом. Схвачено всё было у члена Военного Совета. При любом провале он остаётся чистым.

Мы вышли на улицу и комэска махнул водителю, чтобы тот подогнал машину. Ефим Петрович продолжал сокрушаться от встречи с Туриным.

Внешность этого особиста и правда располагает к общению. Но в этом и есть главный подвох людей его рода деятельности.

— Скользкий тип. И зачем же он прикрывает Берёзкина? — задал вопрос Батыров, взяв предложенную Енотаевым сигарету из пачки.

— Не знаю. Надеюсь, что это ради общего блага. У особистов работа не сахар. Да и об истории с экипажем Чкалова, всё же, было доложено «наверх», — ответил ему Ефим Петрович.

— Но ни я, ни Батыров не давали показаний. Кто-то другой? — уточнил я.

— Да. Я дал показания. Вы думали, что я просто так буду стоять в стороне и смотреть, как он гробит и калечит моих подчинённых? Пришлось доложить об этом напрямую командующему ВВС 40й армии. Там даже ваших показаний не потребовалось. Сегодня вы видели товарища Берёзкина в последний раз. Его командировка закончилась.

Прекрасно! Вроде комэска говорит с такой интонацией, будто месть состоялась. Но пока Павла Валерьевича просто вывели из-под удара.

Машина подъехала, подняв в воздух клубы пыли. Моментально волосы покрылись желтоватой «мукой», а во рту стал скрипеть песок.

— Получается, Берёзкин уезжает, не получив награду, но и наказания избежал, — подытожил я.

— Всё верно. Уезжает передавать боевой опыт в Саратовское лётное училище.

Вот и думай. То ли повезло Берёзкину, то ли не повезло училищу.

Через несколько минут мы уже были в жилом городке. Задач на меня сегодня никаких не вешали. Ни основных, ни дополнительных, вроде склеивания карты или помощи штурману в расчётах.

Сделав небольшой силовой комплекс на турнике и пробежку по территории городка, я воспользовался баней.

Мы первыми в жилом городке соорудили у себя данный уголок отдыха и уюта. Прекрасно же, когда на улице 30–40°, а ты выходишь из парилки, где температура доходит и до 100°. Сразу кажется, что на улице прохладнее.

Для строительства применили лучший из имеющихся материалов — доски от бомботары и ящиков от снарядов реактивной системы залпового огня РСЗО «Град». Второй материал ценился больше всего. Доски от их ящиков были достаточно длинные и шпунтованные.

Собирали спирт на бартер артиллерии всей эскадрильей. Даже Енотаев доставал из личных запасов.

Войдя в парилку, я застал там и Батырова. Похоже, Димон сидел уже не первую минуту и изрядно покраснел.

— Попариться зашёл? — спросил Димон, вытирая полотенцем мокрое от пота лицо.

— Да, — односложно ответил я и подошёл к печке.

В роли нагревателя воды и парилки мы использовали всё тот же «поларис» — металлической самодельной печи. Топлива для него у нас было много, так что проблем с нагревом не было.

— Что думаешь про операцию? — задал ещё один вопрос Батыров, пока я плескал воду на камни.

— Сложная, но выполнимая.

Я вернулся к скамейке и прилёг на неё.

— Сань, мы с тобой так и не поговорили насчёт Берёзкина. Ты когда вышел, он мне сказал написать о твоём поведении. Я отказался и сказал, что не буду на тебя докладывать, — проговорил Батыров.

Зачем передо мной сейчас оправдываться? Думал бы лучше, как в академию добираться будет, как семью перевозить. А он всё меня задобрить хочет.

— Димон, хорош. Я понял, что парень ты ровный. Не обижаюсь на тебя.

— Правда?

Наивный, как первоклассник. Естественно, мне не понравился поступок Батырова. Но пускай, думает, что всё хорошо. А то не отстанет.

— Конечно. Спи спокойно и не переживай. Ты свою звезду заслужил. Если кто-то скажет против, я того порву на британский флаг.

После посещения бани, я с чистой совестью и телом, направился в палатку. Однако, было одно симпатичное препятствие, которое мне не позволило зайти внутрь.

Недалеко от нашей палатки, переминаясь с ноги на ногу, стояла младший сержант Леночка. Несмотря на вечер и жаркую погоду, девушка подкрасила губы помадой и ресницы. Как будто случайно.

— Саша, а я вас жду. Мы тут готовили у себя в модуле. И я вам несколько пирожков оставила. Они с яйцами и луком, — протянула мне газетный свёрток Лена.

Не знаю, от кого приятнее запах — от свежеиспечённых пирожков или от духов девушки. Оба аромата в обстановке, где пахнет только керосином и выхлопными газами, кажутся волшебными.

— Спасибо. Вы в гости или просто поздороваться? — спросил я.

— Просто увидела, что вы побежали куда-то. Потом пошли мыться вроде…

— Следите за мной? — спросил я и Лена засмущалась.

По-моему, клиент готов. Во мне уже начинает играть мужское животное начало. Зря, что ли в бане мылся!

— Леночка, а хотите, я вам вертолёт покажу? Тут недалеко. Они правда на ремонте, — предложил я.

— Очень хочу. Мы там вдвоём будем?

О! Контакт начинает устанавливаться. Всё идёт по плану.

— Абсолютно. Мешать нам никто не будет. Я на минуту в палатку и вернусь.

Вот и пригодились вещи, что я нашёл у товарища Клюковкина дома. Оказывается, он хранил в квартире большой запас «предохранительных» средств. Несколько штук я предусмотрительно взял с собой.

— Саня, ты куда такой довольный? — поинтересовался Батыров, который лежал на кровати и читал газету.

— Меня ждут великие дела. Есть у кого бутылочка взаймы? Ну, для подогрева, — спросил я.

Тут же активизировался Бага.

— Брат! Вот возьми. «Киндзмараули»! Берёг для особого случая. Вдруг в госпиталь попаду, — дал мне бутылку вина Баграт.

— Верну с процентами, братишка, — хлопнул я «пятюню» своему коллеге.

— Мармелад возьми. Чтоб во рту сладенько было. Я люблю, когда мне…

— Мага, без подробностей. Тоже пригодится, — поблагодарил я ещё одного товарища, засовывая всё в вещмешок.

Через несколько минут мы с Леной уже подходили к стоянке сломанных вертолётов. Это было что-то вроде нашей технико-эксплуатационной части. В вечернее время тут были только двое часовых, с которыми я быстро договорился.

— А вы же сказали, что тут никого? — спросила Лена, когда мы подошли к вертолёту.

— Социалистическое имущество нужно охранять кому-то. Они нам мешать не будут.

Я открыл дверь в грузовую кабину вертолёта и пропустил вперёд Лену.

— Ну, мы же только посмотрим, верно? — спросила девушка, поднимаясь по стремянке.

И посмотрим, и потрогаем, и попробуем. Всё тихо, аккуратно и страстно.

— Конечно, Леночка. Никаких лишних фраз и действий, — ответил я.

Девушка внимательно рассматривала вертолёт изнутри. Её интересовало всё — от того как он летает и насколько это всё сложно. Внутри было жарковато, и я сразу предложил Лене снять китель её формы.

— Действительно. Жарко и ничего попить нет? — спросила Лена.

— Есть, но слишком сладкое. От него может и голова закружиться, — ответил я.

— Вы что, вино взяли? — удивилась Лена, присаживаясь на скамью и отбрасывая в сторону китель.

Даже не надо присматриваться. Леночка была без нижнего белья. Через светлую футболку было очень хорошо видно, насколько набухли её крупные соски. Мужское начало взыграло с новой силой.

— Чисто случайно. Если хотите, могу сбегать за водой из верблюжьей колючкой.

— Нет! Я вино с Нового года не пила. Давайте, — согласилась Лена.

Только я достал бутылку, как увидел, что товарищ младший сержант расстегнула у себя пуговицу на штанах. Затем медленно поползла вверх футболка, и прекрасные груди явились моему взору.

— Знаете, Лен, а может, повременим с вином. Есть у нас дела поважнее, — предложил я и мигом сбросил на пол один из матрасов, который всегда экипажи таскают с собой на перелёты.

Девушка сначала прикрыла грудь, а потом аккуратно подползла ко мне.

— Можно и повременить.

Через минуту, я уже был сверху Леночки и нежно целовал её в губы. Страсть захлёстывала, а температура внутри грузовой кабины повышалась

— Саша, а вы очень… серьёзно… настроены… сегодня, — поглаживала меня между ног Лена.

— Сегодня готов на всё.

Наши тела всё ближе друг другу. Чувствую её каждой клеткой. Ещё немного и нас уже не оторвать друг от друга никому.

Кроме кого-то третьего!

— Клюковкин! Срочно на вылет! Очень срочно! — послышался громкий бас Баги.

Захотелось выругаться. Как же не вовремя! Но следующий голос, застал меня врасплох.

— Саша! Я приехала, родной! — заорала Тося.

Она то что тут делает?

— Бегом одеваемся, — говорю я Лене, натягивая футболку.

— А что случилось?

— Лена, ты же не хочешь предстать перед моим товарищем в голом виде. Давай шустрее.

Едва мы успели одеться, дверь в кабину отъезжает в сторону. Тося взбирается на стремянку и внимательно рассматривает меня и Лену. За спиной Тоси жестикулирует руками Бага, мимикой и всем видом показывая, что он не виноват. Рядом один из солдат с любопытством заглядывает в кабину.