Афганский рубеж

Глава 21

Из кабинета быстрым шагом отправились на залитую солнцем стоянку. Припекает уже очень здорово. Температура перевалила за 25°, что в условиях высокогорья усложняет задачу в разы.

Гул стоял невообразимый. Вертолёты сруливали с полосы и выключались прям на магистральной дорожке, становясь под 45° против ветра.

К нам подбежал ведущий кабульской группы. Он представился, но я услышал только, что он в звании майор. Всего с ним прилетело 12 вертолётов — по 6 Ми-8 и Ми-24.

— Боевая зарядка у нас…

— Вижу. Много на 8ки повесили. Оставляйте по два блока УБ-16. Бомбы пускай снимают, если хотят довезти людей, — перебил его Енотаев.

Командир кабульцев кивнул и убежал к своим техникам, которые прилетели с ними. Тут же началась работа по разрядке вертолётов.

Напротив наших вертолётов остановилась колонна тентованных ГАЗ-66. Из кузовов начали спрыгивать десантники. Полностью экипированные и готовые к погрузке на борт.

Командиры быстро проверяли личный состав, давали последние указания. Иногда даже слишком громко. Как у них получается перекрикивать свист винтов и рёв моторов машин, непонятно.

— Первая группа на борт номер 17. Вторая на 22й, — начали десантники распределяться по вертолётам.

Енотаев шёл рядом со мной и Батыровым, продолжая уточнять задачу и весь замысел высадки десанта.

— Ваша группа готовит площадки для десантирования основных сил. Они занимают позиции и ждут вторую группу, которую поведу я.

Далее комэска уточнил задачи группе Ми-24, которые будут готовить площадки для нас и заниматься подавлением ПВО.

Когда кабульские экипажи были готовы и дозаправлены, Енотаев объявил построение.

— Старший — Батыров, позывной 207. С ним в паре Кислицин, позывной 205, — зачитывал он состав тактических групп

В итоге получилось, что в первой волне идут 12 вертолётов Ми-8 и 4 Ми-24.

Большая группа. Но во второй группе, вертолётов пойдёт ещё больше!

— В эфире говорит только ведущий. Случаи экстренного выхода на связь вы знаете. Сразу вам скажу, что предварительно эту местность фронтовая авиация не утюжила. Придётся самим, — сказал Ефим Петрович, почёсывая бороду.

Его чёрный шлемофон так и норовит выпасть сейчас из кармана, но он не обращает на него внимания. Кабульские вертолёты уже все зарулили и выключились. На некоторых ещё вращаются винты, постепенно останавливаясь.

Ветер, дующий с севера, совсем не несёт прохлады. Зато приносит мелкие частицы пыли, оседающей на губах.

Пауза в речи Енотаева затягивалась. Комэска смотрел по сторонам, а сказать чего-то не решается.

— Батыров, Клюковкин ко мне. Остальные, по вертолётам.

Всё это время думал, как лучше нас позвать. Волнуется командир. Больше, чем вчерашним вечером.

Мы подошли к Ефиму Петровичу. Он крутил в пальцах сигарету, и всё так же продолжал подбирать слова.

— Вы ребята находчивые. Поэтому я вас ведущими и поставил. Повнимательнее там. День будет долгим, — сказал Енотаев и пожал каждому из нас руку.

Только мы отошли от него, как командир эскадрильи окликнул меня.

— Клюковкин, когда прилетишь, сразу в штаб дивизии, — сказал Енотаев, подмигнув мне.

Так-так! Видимо Леночка просила зайти. Нельзя заставлять женщину ждать.

— Так, Димон, всё делаем быстро, потому что у меня сегодня случка… ну, свидание намечается, — сказал я и поторопился на вертолёт.

— Вот ты везде себе приключения находишь. Даже в Афгане нашёл, куда пристроить свой… нос, — возмущался командир звена.

Карим поприветствовал меня и Батырова. По-отечески похлопал по плечу, поправил мне шлем и протянул печенье.

— А ещё есть? Не обедали же, — спросил я, перекрикивая шум мотора машины АПА, подъезжающей к борту вертолёта.

— Все раздал, — развёл он руками.

Я зашёл в грузовую кабину и остановился, посмотрев на наших пассажиров. На скамейках сидели пацаны, которым не больше 20 лет. Каждый лопал печенье, которое раздал им Сабитович. Только он угощает такими сладостями в сложные моменты.

— Всё хорошо? — поздоровался я со старшим группы.

— Сержант Долгов. Так точно, товарищ лётчик, — начал он вскакивать со своего места, но я его остановил.

Этому Долгову самому чуть больше 20ти. Форма у ребят чистая. Такое ощущение, что только на складе выдали. Один парень и вовсе пытался всеми силами пристроить каску на голове, но панама не давала ему этого сделать.

— Твой командир в другом вертолёте? — спросил я и Долгов молча кивнул.

— Смотри, сержант. Мы заходим в район высадки, садимся, и вы по команде борттехника выходите. Очень быстро. Дальше залегли и лежите. Будет много пыли, так что терпите. Как осядет, поднимаешь своих ребят и действуешь по утверждённому плану.

— Так точно, — ответил сержант, и я пошёл в кабину.

— Чего так долго? Время поджимает, — заворчал по внутренней связи Димон, когда я занял рабочее место справа.

— Не ворчи. Успеем ещё. Ты видел, кто в грузовой кабине? — спросил я.

Батыров повернулся и несколько секунд смотрел через проход в кабину экипажа на парней.

— Да, десантники. А что? Накурили уже?

С кем мне приходится служить в новой для себя жизни⁈ Потом закончит Димон академию. Дорастёт до высокой должности и начнёт бурной деятельностью заниматься, не думая о людях.

— Ты на лица их посмотри. Пацаны и сержант. Совсем молодые.

— Других солдат у Родины нет. Мы с тобой тоже не старые. Давай запускаться, — ответил Батыров, и в этот момент в кабину заскочил Сабитович.

А ведь и правда, нет других солдат.

— Окаб, я 207й, готов выполнить 11, — запросил Димон у руководителя полётами Баграма разрешение на запуск.

Такая простейшая переговорная таблица записана у нас в планшетах. Каждая цифра означает определённое действие. Вся группа прослушивает стартовый канал и выполняет те команды, которые дают ведущему.

— 207й, я Окаб. 11 подтвердил.

Начали запускаться. Вертолёты загудели, винты закрутились, а видимость резко начала падать из-за поднимающейся пыли. Пока это похоже на дымку.

Вроде и коллеги с Кабула прилетели. Должны были промести нам полосу, но пыль уже успела осесть на бетонке.

— 207й, выполняю 21, — доложил в эфир Батыров.

Вся группа друг за другом порулила к полосе. Взлетать будем одновременно, чтобы держать расчётную дистанцию в группе.

На полосе задержались, пока все не вырулили. Я только сейчас задумался, что нашу площадку для десантирования никто «не подготовил». Мало того что её найти надо. Так ещё и данные очень скудные по средствам ПВО духов.

— Внимание, 207й, 31, — скомандовал в эфир Батыров.

Теперь уже поздно бить тревогу.

Димон оторвал борт от полосы и начал разгоняться. Я приготовил карту, включил секундомер. Всё внимание перед собой. Ми-8 тяжело набирает скорость, но выходит на нужный режим.

— Набор, — говорит в эфир Батыров, и все плавно пошли набирать высоту.

Так мы пройдём по маршруту, а затем с юго-востока войдём в ущелье.

Полёт шёл спокойно. Через пару минут после занятия нужной высоты, начали выстраиваться в «колонну пар». Ми-24 идут впереди, маневрируют по курсу и снова возвращаются к прикрытию.

Вентилятор слегка обдувает, но это горячий воздух. От него только лицо сушит.

В кресле потряхивает, когда проходим одну сопку за другой. Затем и от каждого склона нас бросает в разные стороны.

Вертолёт замполита идёт справа от нас в 60-ти метрах. За нами пара держит интервал 1 км или чуть больше.

— Земля и скалы прогрелись. Надо ж было в самую жару высадку затеять. Не ты придумал? — спросил у меня Батыров, парируя очередное хаотичное изменение курса вертолёта от восходящего потока.

— Как я могу заместителю командующего советовать?

Идея была моя. Её донёс Енотаев. Вот только время выбрали в штабе совсем неподходящее.

— Что-то пошло не по плану, раз десант высаживаем. Его и не планировали изначально, — предположил я.

— Наша задача — высадить. Там пускай сами идут, — сказал Димон, уворачиваясь от орла, который хотел спикировать на вертолёт.

Чем ближе расчётная зона высадки, тем больше напряжение. Мы перешли на канал боевого управления, где всё чаще в разговоре проскальзывают запросы на авиационную поддержку.

— Я Волга, разрывы наблюдаю… давайте левее. Ой, правее! — горланил в эфир кто-то из авианаводчиков.

— 001й, ответь Днепру! Нужна «пчёлка» и пара «полосатых». Нарушители подходят. Два… нет, километр от меня.

В эфир совсем не вклиниться. Авианаводчики только и делают, что вызывают вертолёты на поддержку. И вроде мы тут рядом, но у нас десант.

— Димон, на площадку давай с ходу заходить. Там в ущелье совсем несладко ребятам.

— Слышу, — ответил мне по внутренней связи Батыров.

Впереди показался населённый пункт Нохи-Сур. Пора бы уже снижаться, а площадок тут и нет совсем.

— Крыша, площадку наблюдаете? — запросил Батыров у командира Ми-24х, выполняя змейку.

— 207й, тут одни камни. Где высаживать, не знаю.

Нохи-Сур остался слева от нас, а перед глазами показалось широкая низина, размером приблизительно 100 на 100 метров. Площадка пустынная, ни одной травинки, а вокруг холмы и скалы.

— Парами будем заходить. Площадка готова? — запросил Батыров.

Ми-24 выполнили несколько заходов без посадки и ушли вверх, вставая в круг.

— Подтвердил, 207й. Площадка свободна.

— Поместимся парой. Снижаемся, 205й, — дал команду Батыров.

Димон начал гасить скорость и перевёл вертолёт на снижение. Делает он это уверенно. Со всех сторон сопки и скалы, а тут такая поляна. Грех не попасть на неё! Ещё и Нохи-Сур рядом.

Что-то слишком всё просто.

— Командир, дай залп, — быстро сказал я.

— Зачем? С ума сошёл? — возмутился Батыров.

— От греха подальше, дай залп. Не жалей ты «карандашей» на эту площадку.

Батыров быстро включил цепи питания вооружения.

— 205й, уйди вправо. Я по площадке отработаю, — дал команду нашему ведомому Димон.

— Ладно, — растерянно сказал в эфир замполит.

Димон приготовился стрелять. Чуть разогнался и нажал кнопку РС на ручке управления.

— Пуск… ё-моё! — тут же воскликнул Димон.

Две ракеты ушли в направлении площадки, оставляя за собой серый дым. Попали в землю, но взрыв был явно не от подобных ракет. Столб пыли и земли поднялся большой. Да ещё и по всей площадке начали происходить небольшие взрывы. Будто из земли начали бить песочные гейзеры.

— Заминировано, — спокойно сказал Карим.

— Да как так-то? Какого… Чего… — продолжал перебирать различные вопросы Батыров.

Он отвернул вертолёт влево, чтобы облететь площадку. Садиться тут однозначно нельзя. Вот только сейчас вся группа на подходе и собьёт строй.

— 207й, нашли ещё одну. Похожую. Теперь точно свободна, — доложил ведущий Ми-24.

— Командир, можно я проверю? — спросил Карим.

Батыров, который каплями пота уже забрызгал пол под собой, молча кивнул. Конечно, неприятное ощущение. Но «крокодилы» не могли знать о таких подлянках.

Новую площадку проверили и начали заходить. Подходим всё ближе к земле. Облако пыли постепенно тянется за нами, а справа также заходит замполит. Карим пошёл в грузовую кабину, готовить парней к высадке.

— Обороты 95, высота 5, — подсказываю я.

Димон, как и вертолёт трясётся, но выполняет посадку. Тут же открывается сдвижная дверь. В кабину летит песок и мелкие травинки.

— Дверь закрыта, — доложил Карим и вернулся на своё место.

Пора уже взлетать.

— 205й, высадку произвёл. К взлёту готов, — доложил Кислицын.

— Понял, взлетаем по одному. Отворот влево. Паашли! — дал команду Димон.

Вертолёт оторвался от площадки и медленно пошёл в набор. Высокая температура и разреженный воздух максимально затрудняют взлёт.

— Пошёл отстрел, — сказал я и начал пускать ловушки из автомата АСО-2.

Отворот влево и Батыров проходит точно над населённым пунктом. Замечаем, как по нам стреляют, но успеваем проскочить.

— Внимание! Всем отворот после работы вправо. В кишлаке пулемёт, — подсказал остальным Батыров.

Карабкаемся на 2500, чтобы пройти по краю ущелья. Продолжаю отстреливать ловушки и смотреть, как один за другим заходят на посадку Ми-8.

Каждый быстро снижается, попадая в огромное облако пыли. Несколько секунд и вертолёт уходит вверх, выполняя отстрел ловушек. Продолжают крутиться над вершинами Ми-24 в ожидании подхода основной группы.

— 207й, высадку закончили, — доложил ведущий крайней пары.

Вот задача и выполнена!

Димон выдыхает, не отвечая в эфир. Смотрю на него, а правая рука дрожит, хоть он ей и управляет вертолётом.

— Командир, давай я полечу. Отдохни, — сказал я по внутренней связи, и Батыров кивнул мне.

В эфире уже слышно, как идёт в район высадки основная группа.

— 001, я Днепр. Жду «пчёлок» и «полосатых». Духи уже рядом. На склонах передо мной.

— Днепр, держись. Уже вертушки на боевом, — спокойным голосом отвечает руководитель операции.

— Да нету их здесь! Духи 200 метров!

— Днепр, держись!

Я взглянул на карту, куда я наносил районы боевых действий наших подразделений и позывные авианаводчиков.

— Командир, этот Днепр сейчас недалеко от нас. Справа под 30°, 15 километров, — сказал я.

— Саня, у нас два блока и пулемёт. Мы ничем не поможем.

— Если точно попадём, то поможем.

Батыров смотрел в свою карту и на вершины, которые нам предстоит перемахнуть, если сейчас пойдём на выручку.

Снова у него рука затряслась. В таком состоянии он не готов лететь.

— Понял, командир. Идём на Баграм, — произнёс я, но у Батырова было иное решение.

— 001й, я 207й. Готов к работе с Днепром.