Агробление по-олбански

Глава 31 Резкоконтинентальный

– Когда мама оденется, ты отнеси меня на руках, чтобы я сказала «пока». А ты пока следи, когда она оденется. Ладно? – Девочка Кака оказалась очень требовательным и принципиальным ребенком. То ни одного папы – то сразу три. Есть где развернуться.

Когда на Марину, словно на своем «Бьюике», наехала большой начальник Зинаида Петровна, мы стали по очереди сидеть с ее маленькой принцессой. Реабилитация принцесс. Раз в этой стране ничего не заработать, устроились нянечками-сиделками за идею.

Марина пыталась учиться на заочном финансового факультета. Чтобы перейти в кредитный отдел. Чтобы выдавать большие кредиты и получать чуть большую зарплату. Из книг у нее дома был только учебник экономики. Его-то и читали друг другу, пока Катя была занята игрушками.

– Вернемся к основам финансовой науки. – Жан раскачивался на кресле. – Что такое деньги? Деньги – это эквивалент товара. А когда кто-либо берет займ, то деньги выступают в форме долга. Долг есть обязательство вернуть деньги в будущем ради покупки чего-либо сегодня: иными словами, долг есть отложенный обмен. Каждый раз, когда деньги создаются за счет создания долгов, одновременно создается потребность создать в будущем еще больше денег. Таким образом, общая сумма долговых денег непрерывно растет, что одновременно означает, что должен расти объем произведенных товаров и услуг.

Дочитать экономику нам не дала Катя.

– Давайте играть, – предложила она.

– Давай, а во что?

– Дядя Жан, ты ложись на пол, будто не я, а ты заболел, надо выпить лекарство. Ложись, я тебе дам таблетку и сироп… Глотай, теперь запей водичкой. Лежи, лекарство еще не подействовало…

– В глубинах сегодняшнего финансового кризиса, – перенял эстафету из рук Жана Рауль, – бродит другой кризис, кризис создания товаров и услуг. В экономике «товар» и «услуга» – все то, что можно обменять на деньги. Если я посижу с вашим ребенком, когда вы на работе, без оплаты, экономисты не будут считать таковое действие услугой. Оно не может быть использовано для оплаты долгов: я не могу прийти в магазин и сказать: «Я посидел с ребенком своего соседа сегодня утром, дайте мне еды за это». Но если я открою детский сад и возьму с вас деньги за то же самое – я создал «услугу». А значит, и страна становится богаче.

– Страна богаче, а ребенок без материнского внимания беднее, вот к чему ведет экономика в кредит, – зажевал мысль Жан, которому в этот момент Кака запихивала в рот градусник. – Все свободны от «повинности» растить своих детей. Теперь вместо священной заботы о малышах люди платят «экспертам» в этом вопросе. Все в долг. А кто и когда будет этот долг отдавать? И главное, чем? Неродившимися детьми? Легализация абортов вполне этому способствует! Миллионы детей, убитых за деньги!

– Мама! – позвала Катя. – Не знаете, почему мама так долго не приходит? Позовите маму. Только дайте ей сначала намазать на хлеб масло. А потом пусть приходит и посидит со мной.

– Она сейчас придет!

– А где она сейчас? Далеко?

– Нет, рядом. Она в собес пошла! За колясочкой тебе!

– А давай полетим к ней на самолете, чтобы быстрее было?

Рауль поднял Катю. Девочка пыталась напрячь пресс изо всех сил и вытянуться в струнку, как самолет. Но то ли из-за длинных ножек, то ли из-за болезни костей и слабых мышц – это у нее не получилось. С мамой воссоединиться быстро не вышло.

«Наблюдаемый нами сегодня кризис – результат того, что в мире практически не осталось новых социальных, культурных, природных или духовных богатств, которые можно превратить в деньги, монетизировать, – продолжал читать я. – Тысячелетия почти непрерывной денежной экспансии сделали нас столь бедными, что нам нечего больше продать. Все вплоть до детей уже продано. Нашим лесам нанесен такой ущерб, что их невозможно восстановить. Наши пахотные земли не родят без удобрений и эродируют, теряя плодородный слой. Рыба в океанах выловлена. Способность Земли перерабатывать отходы нашего существования несравнима с количеством этих отходов. Наши культурные сокровища, песни и книги, картины разграблены и несут на себе „авторские права“. Любая стоящая фраза превратилась в слоган. Сама суть человеческих отношений была отобрана у нас, и мы можем получить ее назад, лишь купив за деньги. Таким образом, мы теперь материально зависим от незнакомых нам людей».

Катя запускала юлу. Юла крутилась-вертелась, как ей и положено, стоя на одной ноге. Так и Земля вертится вокруг своей оси, движимая магнитными полями и силой притяжения. Но рано или поздно происходит скачок, сбой, и юла заваливается набок. Планете это грозит гигантскими климатическими катастрофами. Как только юла упала набок, Кака расплакалась. Крупные слезы катились по щекам. Успокоилась, только когда вернулась мама. Бросилась на шею. Крепко обняла руками и ногами.

Они так, обнявшись, ходили по квартире около часа, ибо Кака никак не хотела отпускать маму. Вдруг снова уйдет?

– А где коляска? – сочувственно посмотрел на уставшую Марину Рауль.

– Записалась, – пояснила Марина. – В собесе закупают самые дешевые и тяжелые, без поворотных колес, без амортизаторов и стопоров. И за этими колясками надо долго стоять в очереди.

После обеда Марина прилегла на диван и тут же провалилась в глубокий сон. Мы тоже попытались уложить Каку: «Давай играть, будто мы твои дети, а ты нас укладываешь спать? Будто ты мама».

– Если я мама, значит, я могу смотреть телевизор?

Смотрели телевизор все вместе. Про лифчик за два миллиона долларов, весь облепленный алмазами. Его демонстрировала модель Лима.

– Вы мне купите такой? – попросила Кака. – Блестящий?

А еще доктор экономических наук с серьезным лицом рассказывал, что для спасения лопнувшего пузыря виртуальных денег и поддержания доверия населения к банкам правящая элита в октябре 2008 года в течение недели закачала в «великанов» и в «кровеносные сосуды» экономики, читай в банковский сектор, 200 миллиардов долларов из стабилизационного фонда. То есть великаны экономики и банки виновны в финансовом кризисе. Они же и получили максимальную поддержку. Раковый пузырь, получив поддержку государства, продолжил пожирать здоровые клетки.

– Все, не могу больше слушать эту лажу, – выключил телевизор Жан, – потому что налицо не финансовый, а умственный кризис.

Жан встал с кресла и нервно заходил по комнате:

Главная цель экономики – общее благо. Главная цель в экономике денег – хриматистике – погоня за прибылью. Всей мировой финансовой системой владеют кланы «древних фамилий»: условно «Рокфеллеры» штампуют бесконечную зеленую ленту баксов, условно «Ротшильды» устанавливают прайс. В итоге финансовый пузырь, как перекати-поле, врывается в страны третьего мира и потом убегает из них вместе с природными ресурсами – деревом, газом, нефтью!

– Мы же уже и так решили разорять систему и грабить банки! – напомнил я Жану. – Что ты сейчас так взбеленился?

– Или мы пойдем другим путем? – поднял бровь Рауль.

– Надо действовать! Не говорить, а действовать, и действовать их методами телевизионного шоу и рекламы! Поэтому из нашего ограбления мы устроим перфоменс! – Жан завелся не на шутку. – Мы придем в банк абсолютно голыми! Ибо, как говорил Македонский, каждый человек приходит в этот мир голый и с пустыми руками и уходит из него таким же. Только в сердце его целый мир. Весь мир в нем…

– Ты уверен, что явиться в банк голыми – это хорошая идея?

– Уверен! Ибо когда человек голый, взгляды работников будут сфокусированы на другом, и они не запомнят наших лиц. Всю электронику мы отключим. А убегать из банка будем на маршрутках, как простые работяги. И это тоже будет часть перфоменса.

– Мы что, голыми и в маршрутке поедем? – не понял я.

– Да. Поедем голые, но с мешками, полными денег. Будем ехать и раздавать доллары в маршрутке. Не знаю, но чувствую, что так надо. Единственное, что я знаю точно, – нужно выстраивать другую экономическую систему, другие отношения между государством и обществом, между людьми. Там, где начинается говорильня, – там пиар-революция. Это на руку тем, кто систему говорильни придумал. Мы же будем делать дела молча.

Это была необычно длинная речь для Жана. Видимо, накипело. Все замолчали.

– Мама? – позвала Катя в полной тишине.

– Не кричи.

– Просто когда ты моешь посуду, я тебя не слышу и поэтому громче кричу. Мама, я без тебя не могу. Мне с ними скучно!

После игры в доктора, отвергнутые Катей, пошли, как полагается, в регистратуру. Поднять и обновить карточку болезни Александры. Жан мог туда вклеить официальное заключение о смерти. Хоть какая-то польза! По пути Рауль купил две шоколадки. Одну с фундуком, другую с кешью.

В регистратуре стали просить девушек найти карточку Александры.

– А паспорт?

– Что?

– Давайте ваш паспорт.

Рауль протянул канадский паспорт. Потом опомнился и протянул удостоверение Жана.

– Понимаете, это не мне карточку надо, это не моя карточка, а моей невесты. Я ее люблю.

– Это имя женщины, – разъяснил я. – Александра. Паспорта ее у нас нет. Но есть желание довести наше расследование до конца.

– Что-нибудь натворила? – спросила заговорщическим тоном девушка, та, что потолще и покороче. Круглая, как фундук.

– Да, натворила, – сказал Рауль, – умерла.

– А зачем вам ее карточка? – спросила после минутной паузы девушка, та, что потоньше и подлиннее. Сутулая, как кешью.

– Узнать, сможет ли она родить здорового ребенка, – разозлился я. – Послушайте, мы у вас попросили всего лишь карточку. Такая малость – карточка! А вы хотите в ответ узнать всю нашу подноготную, все секреты следствия.

– Хорошо, – испугалась та, что поменьше, – принесу я вам карточку.

И покатилась.

– Вот, – протянула пухлую тетрадь десять минут спустя та, что подлиннее. Видимо, ей рост позволял дотянуться до нужного стеллажа без лесенки.

– Спасибо! А, чуть не забыл, возьмите. – Рауль протянул девушкам по шоколадке. Той, что подлиннее, улыбнулся кривой, как кешью, улыбкой.

Из пропахшего лекарствами помещения вышли на открытый воздух. Читать было трудно, такое впечатление, словно рукой врача водило пьяное море.

– Коклюш, – разбирал я каракули, – ветрянка, краснуха, коньюнктивит.

– Что такое коньюнктивит? – спросил Жан.

– Вот его предлагают лечить парамалокула… – дальше я прочитать не смог.

– Это бред, – чихнул Жан, – сейчас я вас научу, как можно встать на ноги за пять минут, если на тебя наседает хворь.

Зашли в аптеку и накупили пузырьков со зверобоем и мать-и-мачехой, клюквой в спирте и калиной в чаче, насолом и нахлебником, лопухом от прыща и жмыхом от пчиха, тысячелистником – любит-не любит – и ромашкой – лети, лети лепесток, календулой и девясилом, подорожником и поднебесником, всему своя череда. Травы и травяные отвары отравляли своим одуряющим ароматом. Завораживали своей природной радостью и здоровым духом заговоров и разговоров.

– Смотрите, – заметил Жан, – раньше лечились народными средствами, но транснациональные корпорации разрушили традиционные культуры и заставили всех пользоваться продукцией фармацевтических фирм, за которую надо платить баснословные деньги. Напридумывали разных болезней со страшными названиями! Ставят ложные диагнозы, чтобы потом назначить дорогостоящее, но ненужное лечение.

Его учили с самого детства: если хочешь покорить женщину – подойди и возьми ее за промежность. Он так и делал – подходил к женщинам, держась за свое больное сердце. Пускал им пыль в глаза, будто ранен любовью. Но сам себе каждую минуту, каждую секунду говорил: я крепко держу ее за промежность. Так он познакомился со своей женой.

Но почему?! Почему, когда ее приобнял за талию другой мужчина, он ослабил хватку?

Смерть, думал он, она так же подходит и кладет руку, но не на промежность, а на сердце. Человек, как бы он ни любил другого, ослабляет хватку, когда вмешивается смерть. Но почему, может быть, из-за ревности? А может, потому что другой рукой смерть сжимает ему горло.

Человек держит одну руку на сердце – переживает, а смерть орудует двумя. Правая рука смерти – та же любовь.

После посещения аптеки с травами и настойками решили приготовить национальное блюдо. Вчетвером чистили картошку. Сверкающие, как солнце, картофелины наполняли алюминиевую кастрюлю с прозрачной водицей. Кожура змеей уползала в пластиковое мусорное ведро. Все были счастливы – улыбались.

Как помочь этим придуркам? Что я мог сделать для них? Собрать как можно больше информации об Александре? Для них каждая мелочь важна. Каждая малость ценна! Такова любовь. Ты возвеличиваешь в человеке все его мелкие достоинства и уменьшаешь большие недостатки. Может, действительно спросить одноклассников? Такова любовь к самому маленькому человеку.

– У вас есть проститутки? – спросил как-то Рауль, пока картошка, политая растительным маслом, шипела на сковороде, извивалась, пузырилась. Видимо, приспичило.

– Есть сайт «Одноклассники». Но там надо зарегистрироваться.

Открыли ноутбук, который я убрал куда подальше. Принесли, подключили. Полиэтиленовая упаковка и пенопластовые предохранители из коробки пахли завораживающе.

– Вообще-то, я стараюсь избегать социальных сетей.

– Почему?

– А вот почему, – открыл я сайт «Дейли телеграф».

«Социальные интернет-сети становятся все более частой причиной разводов в Великобритании. По некоторым подсчетам, до 14 миллионов британцев регулярно пользуются социальными сетями. А название известной социальной интернет-сети „Фейсбук“ упоминается в каждом пятом прошении на развод в Соединенном Королевстве. Адвокаты, специализирующиеся на подобного рода процессах, говорят, что растущая популярность веб-ресурсов типа „Фейсбука“ толкает людей на измену своим партнерам». Об этом сообщила британская газета.

«Подозрительные супруги, в свою очередь, используют сайты для того, чтобы найти доказательства флирта или даже измены своих “вторых половинок”. Легкомысленные послания, обнаруженные на страницах “Фейсбука”, все чаще цитируются в качестве подтверждения неблагоразумного поведения».

– И что? – спросил Жан.

– С этого сайта я узнал о связи своей жены с Эриком. С вундеркиндом Эриком. С гениальным программистом и летящим по волнам Всемирной паутины Эриком.

Как только я зарегистрировался в «Одноклассниках», на меня посыпалась куча предложений: «Вероника! Люблю быть мягкой, могу быть жесткой! Познакомлюсь с состоятельным мужчиной или двумя. В сексе я люблю отдаваться и брать. Возможны игры в стиле БДСМ».

– А там нет, чтобы с тремя? – спросил Рауль.

Мы так увлеклись сайтом, что картошка на сковородке чуть не сгорела. Дымом больше, дымом меньше. Посыпали ее лучистым луком. Ели с большим аппетитом. Наяривали за обе щеки. Даже угольки соскребали с луны-сковороды. Спешили назад к монитору с прекрасногрудым стадом.

«Королева Марго! Объем груди – улиткины рожки. Попка – большой сладкий арбуз. Хватит на всех».

– Она что, проститутка?