Академия Грайн. Выпускной курс

ГЛАВА 9

— Ты что-то говорила о желании, — произнес Егор, легко удерживая Лиз за талию. — О сексе!

— Егор… — Лиз растерялась. Он смотрел на нее так, как она и хотела. В глубине карих глаз медленно разгоралось пламя желания. Тот самый огонь, который Лиз желала видеть, но которого почему-то испугалась сейчас.

Горячие ладони Гардова скользнули по обнаженной коже, и вопреки всему, Лиз стало еще холоднее. Этот холод… он словно шел изнутри, вымораживал все ее существо, оставляя на обнаженной коже тонкую наледь.

Поцелуй был совсем не таким, к каким привыкла Лиз. Он был требовательным, жестким… даже жестоким. И страстным. О да, определенно! Первым порывом было отстраниться, оттолкнуть Егора от себя. Лиз вдруг почувствовала, что не готова. Просто не готова к тому, к чему пыталась подтолкнуть парня. Она ведь и напилась-то только потому, что было страшно. Но как сейчас пойти на попятный? Вот как сказать, что на самом деле она ошибалась и пока не готова?

Как, если сама подтолкнула Егора к этому?

Лиз судорожно вздохнула, едва заметно дернувшись, когда Егор еще сильнее прижал ее к себе. Но не вырвалась. Опустила руки, позволяя ему…

А в следующее мгновение, Егор подхватил девушку на руки, сделал всего несколько шагов и опустил свою ношу на кровать, но не отпустил. Его руки скользнули по обнаженному животу, пальцы сомкнулись на пряжке ремня. Лиз непроизвольно зажмурилась, дернулась, когда услышала характерный лязг пряжки. Плотная ткань не желала поддаваться, джинсы плотно сидели на положенном им месте, но Гардов тоже не собирался сдаваться. Джинсы проиграли и были отброшены куда-то в сторону.

Его пальцы скользнули по обнаженным бедрам вверх, погладили живот, поднялись выше. Горячее дыхание обжигало кожу, что-то новое… странное… совершенно необъяснимое начало твориться с Лиз. жар стал зарождаться внутри, внизу живота закрутилась тугая спираль, воздуха стало не хватать и каждое прикосновение Егора заставляло ее вздрагивать… Только уже не от страха… от предвкушения, ожидания чего-то нового…Ее тело превратилось в один сплошной нерв и каждое прикосновение ощущалось так остро, так непередаваем сладко, что у Лиз не осталось больше сил бороться с этим.

Она выгнулась дугой, стремясь стать как можно ближе к Егору, прижаться к нему так тесно, срастись с ним, стать одним целым…

Егор же словно издевался, вознамерившись распалить ее до предела. Он то легонько касался ее губами, то ощутимо прикусывал коу, отчего у Лиз просто сносило крышу. Она перестала понимать, кто она, где она, что происходит вокруг. Весь мир сузился лишь до одной точки, той самой, где были только они: она сама, полыхающая ярче самой яркой звезды, и Егор, заставляющий ее переживать все эти эмоции. Лиз даже не представляла себе, что способна на подобные чувства…

Это было так ново… так откровенно для нее… Она познавала себя заново, переживая самые яркие, самые острые ощущения…

В какой-то момент Егор отстранился, легкий холодок скользнул по распаленной коже Лиз, слегка отрезвляя ее, заставляя распахнуть глаза… чтобы в следующее мгновение взвизгнув, попытаться выпутаться из шелкового плена.

— Гардов!!! Что ты… Ты что делаешь? — Лиз широко распахнутыми глазами смотрела, как Егор методично заворачивал ее в шелковое покрывало, как в кокон.

— Что я делаю? — спеленав девушку, Гардов присел рядом с ней на кровать, осторожно отвел со лба прядку волос. Затем наклонился и легко коснулся губами ее щеки. — Как тебе сказать… демонстрирую тебе свое отношение.

— Что? — Лиз возмущенно пыхтела, извиваясь точно червяк на веревочке, но никак не могла выпутаться из шелкового плена. — Да ты издеваешься!!

— Я? Нет, дорогая, это ты издеваешься. Что ты вообще обо мне думаешь? Кем считаешь? То есть, по твоему, я настолько озабочен, что мне все равно в каком состоянии моя девушка? Реально считаешь, что член у меня превалирует над мозгами?

Лиз молчала. Даже вырываться перестала, и только смотрела на Егора, отмечая про себя и то, что в отличие от нее, он был полностью одет и то, что дыхание у него ровное и…

— Считаешь, что я не понимаю, что с тобой происходит? Ты напилась до потери сознания для того, чтобы заняться со мной сексом, я прав?

Лиз отвела глаза, чувствуя, как щеки заливает краска. Откуда он вообще об этом знает? Как догадался?

— И ты правда думаешь, что мне все равно? Ты не готова, Лиз, но почему-то упорно пыталась заставить себя. Почему?

— Я… я просто не хочу тебя терять…

— И ты реально думаешь, что это самый правильный способ? За кого ты меня принимаешь?!

— Прости, — тихонько пискнула девушка, еще больше съеживаясь и жалея, что нельзя закутаться в покрывало с головой. — Я просто… ну… все говорят, что парням, что вам надо только одно, вот я и подумала…

— Ты не думала, — качнул головой Егор. — Совсем. Потому что, если бы вдруг дала себе возможность хоть немного раскинуть мозгами, то поняла бы, что все это бред.

— Прости?

Егор хмыкнул и покачал головой. Распекать Лиз и дальше стало уже не интересно. Да и потом, несмотря на то, что он пытался ей показать, все эти ласки и поцелуи не прошли для него бесследно. И да, в чем-то Лиз была определенно права — конкретно сейчас ему хотелось только одного… ну или принять холодный душ, на крайний случай.

— Ладно, — он встал с кровати и рывком подхватил девушку на руки.

— Что? Егор, что ты собираешься делать?!! — Лиз попыталась дернуться, но она все еще была завернута в покрывало как в кокон и из ее маневров ничего не вышло.

— Лучше не дергайся, — предупредил ее Егор, направляясь в ванную. — А то уроню.

— Зачем ты меня сюда принес? — хмуро поинтересовалась Лиз, когда ее очень осторожно опустили на холодный пол ванной.

— Принимай душ и ложись спать. Завтра поговорим.

— Но… ты же останешься?

Егор с трудом подавил желание закатить глаза. Вместо этого, он смотрел на Лиз, растрепанную, растерянную, с припухшими от поцелуев губами, с потеками от туши на щеках, наблюдал за ее слабыми попытками удержать на груди соскальзывающее покрывало и не понимал, не мог вспомнить то мгновение, когда он вдруг стал настолько благородным. Вот как так? Когда он, Егор Гардов, начал ставить интересы других выше собственных? И почему, во имя всех богов, он сегодня не взял то, что ему так настойчиво предлагали? Только потому, что эта девушка на самом деле просто запуталась? Да какое ему до всего этого дело?

— Иди в душ, — выдавил он из себя. — Я подожду тебя в комнате. И дверь оставь открытой… на всякий случай.

Лиз несмело улыбнулась и спряталась в ванной.

Стараясь не наступить на тянущийся по полу хвост от покрывала, она приблизилась к умывальнику, открыла воду и посмотрела на себя в зеркало. Стыдно! Как же ей сейчас было стыдно.

— Дура! — прошептала Лиз, глядя на свое отражение в зеркале. — Какая же я дура.

Егор же медленно ходил взад-вперед по комнате, рассматривал обстановку, ненадолго задержался возле книжного шкафа, где помимо книг были расставлены фотографии. Лиз. Ее отец. Света и Лагодин. Групповые фото и одиночные. Вся жизнь Шермер, как на ладони. Счастливая жизнь, успешная, беззаботная жизнь «золотой девочки». Она не знала разочарований, по крайней мере, до тех пор, пока не встретилась с ним.

Тихонько пискнул телефон и Егор, нахмурившись, потянулся за ним. С удивлением увидел на экране сообщение от незнакомого абонента. Пришлось читать. Писал Ландье-старший, просил о встрече утром. Пожав плечами, Гардов ответил, что будет в назначенном месте. Почему нет? Брат Жана показался ему вполне разумным человеком, и было интересно, что тот от него хочет. А если снова заведет свою волынку с благодарностью, то всегда можно будет встать и уйти. Еще подумалось о том, что стоит, наверное, связаться с Крысом и дать согласие на участие в боях.

— Ты не ушел, — Лиз появилась на пороге ванной, по-прежнему кутаясь в шелковое покрывало. Правда, на этот раз она выглядела куда лучше, умылась, привела в порядок волосы, кажется, даже немного успокоилась и пыталась улыбаться.

— Я же обещал, — Егор пожал плечами, наблюдая за тем, как она, придерживая на груди край покрывала, приблизилась к кровати и уселась на край. — Все в порядке?

— Д-да… наверное… я… прости, — Лиз отводила глаза, кусала губы и чувствовала себя очень неуверенно и неуютно. С другой стороны, она прекрасно знала, что именно сбирается сказать и сделать. Она решила. И отступать не собиралась. И пусть сегодня все пошло наперекосяк с самого начала, но теперь она была твердо намерена все исправить.

— Хорошо, — Егор приблизился к ней и сел напротив, осторожно взял ее ладони в свои, сдал ледяные пальчики. — Ты замерзла, ложись спать.

— А ты? Останешься? — тихий шепот, несмелый. И голос, полный надежды.

— Лиз, — он почти простонал ее имя. — Ты… несмотря на все, что я тут тебе наговорил, я все же не железный. Понимаешь? Так что ничего хорошего из всего этого не выйдет. Ложись спать, а я пойду к себе.

— Это ты не понимаешь, — она все же нашла в себе силы поднять голову и посмотреть на парня. — Я… я хочу, Егор. И тебе совершенно не обязательно и дальше играть в благородство. Я… люблю тебя и… — слова как-то все забылись. И Лиз просто подалась вперед, сама поцеловала его, обвила руками за шею. — Я не хочу ждать.

Благородство? Да кому оно нужно? В чем смысл строить из себя хорошего парня и отказываться от того, чего и самому хочется?

Лиз таяла в его руках. Поцелуи становились все жарче, ласки откровеннее… куда-то подевалось покрывало, что было ее единственной преградой, но она даже не поняла этого. Лишь только краем сознания отметила, что ощущает прикосновения Егора всей кожей. Вспыхивает точно спичка от каждого его касания. И ей было мало. Хотелось прикоснуться к нему, почувствовать под своими ладонями горячую гладкую кожу. Смущение и стыд отошли на задний план, а затем и вовсе забылись. К чему все это, когда его прикосновения — это правильно. И нет ничего постыдного в том, чтобы ощущать тяжесть его тела и тепло кожи, прикасаться к нему самой и позволять ему касаться себя. Везде. Это не страшно. И не стыдно.

Правильно.

Она сама стянула с него свитер, скользнула кончиками пальцев по рукам, груди… сжала пряжку ремня и возмущенно всхлипнула, когда Егор перехватил ее руки.

— Я сам, — он продолжал целовать ее так, что она почти теряла сознание. Растворялась в пространстве, рассыпалась на мельчайшие золотые искорки, каждая из которых вспыхивала ярко-ярко.

Она горела. Кровь превратилась в огненную лаву, внизу живота закручивалась горячая тугая спираль… Все ее существо требовало продолжения. Она была готова… или думала, что готова…

Боль стала полнейшей неожиданностью. Лиз всхлипнула, инстинктивно попыталась отстраниться, но Егор не позволил. Он шептал ей какие-то глупости, целовал, заставляя расслабиться, забыть обо всем. И она поддалась… И боль повторилась снова. Слезы сами потекли по щекам.

— Эй, ты плачешь? — Егор чуть отстранился, осторожно стирая слезинки с ее ресниц.

— Я… все в порядке… правда… я… — но слезы не прекращались. Они все текли и текли.

— Все… — Гардов отстранился, откатился в сторону, прижимая ее к себе. — Чувствую себя последней сволочью.

— Нет!! — Лиз прижалась к нему, вцепилась в плечи с такой силой, что Егор не сомневался — останутся синяки. И плакала. Взахлеб. — Это я… Прости… я…

Он пытался ее успокоить. Обнимал, прижимая к себе, шептал какие-то глупости, укачивал, точно маленького ребенка. И ненавидел себя. А Лиз так и уснула, уткнувшись носом ему в шею и тихонько всхлипывая во сне.

Чуть привстав, Егор дотянулся до многострадального покрывала и закутал девушку, откинулся на подушку, прикрывая глаза. Уйти, не разбудиз? в Лиз, не представлялось возможным, по крайней мере, сейчас.

Утром Лиз проснулась разбитая, с раскалывающейся от боли головой, заплывшими от слез глазами и одна. Егора не было. Только на прикроватной тумбочке стоял стакан с водой, рядом белели две таблетки и записка. Все несколько слов и обещание позвонить позже.

Она снова плакала. Винила себя во всем. Затем все же нашла силы и поднялась с кровати, долго стояла под душем, сушила волосы, непрестанно всхлипывая. Собственное отражение в зеркале не порадовало: бледная физиономия, с опухшими глазами, превратившимися в узкие щелочки.

Пришлось делать компрессы, чтобы хоть немного привести себя в человеческий облик.

Светка ворвалась в комнату Лиз уже заметно после полудня.

— Эй!! Привет! А чего это ты все еще в постели??

Лиз только что-то невнятное пробормотала в ответ и сняла с лица полотенце.

— Оп-пачки! — подруга с размаху плюхнулась на кровать, уставившись на опухшее лицо Лиз, широко распахнутыми глазами. — Что случилось? Лиз? Где Гардов? Что он сделал?

— Ушел, — несчастно всхлипнула Лиз, чувствуя, как глаза снова наполняются слезами. — И он ни в чем не виноват. Это все я. Я все испортила.

— Эмм… Так… лежи здесь, я сейчас вернусь! — не обращая внимание на возражения подруги, Светка подорвалась на ноги и унеслась. Вернулась спустя всего несколько минут с черным небольшим футляром. — У мня тут штука одна есть, как раз для такого случая. Давай, снимай свою повязку, будем приводить тебя в нормальный вид. А пока мой улучшенный крем делает свое дело, ты мне все и расскажешь.

Она тут же сама вытащила из принесенного футляра тюбик с энергетически усовершенствованным кремом, сама же намазала им воспаленные и покрасневшие веки подруги, затем приладила на глаза две тонкие пластинки.

— Все, теперь лежи так пятнадцать минут. И не реви больше.

— Не буду, — слабо пискнула Лиз, покоряясь подруге.

— Рассказывай. Он тебя обидел?

— Нет, — Лиз мотнула головой и одна пластинка едва не упала. Светка тут же зашипела на нее разъяренной кошкой.

— Не двигайся, а то эффекта не будет. А у тебя лицо в три раза больше. Ревела, наверное, всю ночь.

— Нет, ночью я спала. Это вчера.

— Все, хватит загадок. Рассказывай!

Лиз рассказала. Глотая слова и то и дело прерываясь, когда чувствовала, что слезы снова подступают к глазам.

— Я дура, да? — закончила свой рассказ Лиз.

— Ну что тебе сказать, подруга, — философски изрекла Света. — Ты не дура. И Гардов… хм… не думала, что он такой.

— Какой?

— Такой вот весь… вот такой. Эх, подруга, поздравляю, тебе несказанно повезло!

— В чем повезло?

— Твой парень из той редкой породы парней, у которых есть совесть. А еще, похоже, ты ему все-таки небезразлична.

— Но я же все испортила!

— Нуу… я не стала этого утверждать. По крайней мере, до тех пор, пока ты с ним не поговоришь.

— Он ушел!! Оставил скупую записку в два слова и ушел!

— И что? Мало ли, какие у него могут быть дела?

— Какие?

— Не знаю! Но… разные. Так что заканчивай плакать, приводи моську в порядок и звони ему.

— И что я ему скажу?

На этот вопрос Светка ничего ответить не успела — у Лиз зазвонил телефон.

Кафе, выбранное Полем Ландье для встречи, приятно удивило. Милое тихое местечко, без пафоса и прочих штучек, так любимых типами вроде Абзалова или той же Марены. Уютная обстановка, тихая ненавязчивая музыка, обманчиво уединенные ниши вдоль противоположных стен, отделенных от общего зала только раскидистыми деревьями в деревянных кадках, приятные девочки-официантки — это было одно из тех местечек, куда можно пригласить девушку на свидание, посидеть всей семьей за десертом или, просто поговорить.

— Привет! — Егор опустился на деревянную лавку напротив Поля. — Я опоздал?

— Нет, все в порядке, — Поль отложил телефон и доброжелательно улыбнулся. — Я даже кофе выпить не успел. Будешь делать заказ? Я угощаю.

Егор передернул плечами, но отказываться от кофе не стал, утром он проснулся поздно, а затем долго лежал, не решаясь оставить Лиз, подсознательно ожидая, что она вот-вот проснется и откровенно этого страшась. Только понимание, что он опаздывает на встречу, заставило оставить девушку, так и не поговорив. Впрочем, разговоры вполне можно отложить на более приемлемое время.

— Ты хотел о чем-то поговорить? — нарушил молчание Гардов, кивком поблагодарив девочку-официантку за принесенный кофе. — Я заинтригован.

— Неужели? — Поль широко улыбнулся и отодвинул пустую уже чашку от кофе. — Уверен, что ты догадываешься о причине, по которой я искал встречи.

— На самом деле, нет, — Егор сделал глоток кофе, — но сразу хочу сказать, что если ты снова заведешь эту волынку с благодарностями, то лучше я пойду.

— Ладно-ладно! — Поль примирительно выставил перед собой руки. — Я уже понял, что тебе не по душе, когда посторонние признают твои заслуги. Больше не буду.

— Да нет, я люблю, когда меня хвалят, — пожал плечами Егор. — Только терпеть не могу, когда это незаслуженно. Я не сделал ничего особенного во время той заварушки. Я спасал в первую очередь себя, ну а если в процессе получилось помочь кому-то еще, то это не такой уж и подвиг.

Поль слушал внимательно, кивал, соглашаясь, улыбался при этом так загадочно, что у Егора нехорошо засосало под ложечкой. Появилась мысль о том, что Ландье-младший понял куда больше, чем ему было положено. А это уже было плохо. Шермер не стал настаивать… по крайней мере, дал Егору возможность пока жить и учиться, но кто знает, что будет, когда Роан узнает о его отношениях с Лиз? Где гарантия того, что он не пустит в ход полученный компромат. Человеку, вроде Роана Шермера ничего не стоит затребовать повторную проверку потенциала, и никто не поручится за то, что и на этот раз Егору удастся выкрутиться.

А теперь еще и Ландье. Армейские шишки тоже могут включиться в гонку за неучтенным менталом.

— Видишь ли, — Поль сложил перед собой руки на столе и посмотрел на Егора прямо, — Жан… он же младший. В детстве болел часто, мать чуть с ума не сошла, так боялась, что он просто не переживет очередной день…или год. А потом, когда дар открылся и оказалось, что его недостаточно… ну, для продолжения семейной династии, мы все вздохнули с облегчением.

Егор удивленно вскинул брови. Вот это откровения. Кто бы мог подумать, что ему вообще доведется услышать такие подробности.

— Да-да, не удивляйся. Это Младший мечтал стать менталом и пойти в армию, как дет, отец… как я. А вот мы все обрадовались, когда проверка выявила в нем слабого энергета. Просто… понимаешь, это очень страшно, каждый день в академии ждать звонка и все думать, чем закончится очередное его лечение. Но это так… мелочи, просто рассказываю, чтобы ты понял. Его все опекают. С детства. Отец, правда, все время рычит, что мать парня портит, да только… — Поль махнул рукой, не став продолжать, да оно было и не нужно. Все Егор и так понимал. — А когда стало известно, что вас в лесу том бандиты схватили, с отцом чуть приступ не случился, хорошо еще, что матери не успел рассказать. Она и так, когда уже Жана увидела и узнала, что он пострадал, сама в соседнюю палату легла. Так что, Гардов, ты не только брата мне спас — всю семью. И даже, если ты это неосознанно сделал или там… получилось у тебя так, это ничего не меняет.

— И что теперь? — Егор подобрался. Он понимал, что все сказанное было лишь присказкой, сказочка вот сейчас начнется…

— Что? Я ведь, Егор, на месте-то побывал. И с братом говорил, пусть Жан не то чтобы много чего понял, но то, что он рассказал и то, что я сам увидел в тех горах, оно на определенные мысли наводит.

— И какие же мысли у тебя появились? — Егор старался держать лицо и не выдавать эмоций. Получалось вроде неплохо, но судя по усмешке Ландье, все он понимал.

— А такие мысли, Егор, что действовал ты… слишком… как бы это сказать, правильно.

Для энергета, так и в особенности. Я чуток покопался в твоем прошлом, родители там, подготовка… Школа эта, в которую тебя после определения дара отдали, не сказать, чтобы стоящая, но подготовка там неплохая. Только, опять-таки, для энергета неплохая. А ты действовал уверенно, решения принимал быстро и четко… осознанно. Могу допустить, что в том есть часть заслуг отца-стража, да только ведь это еще не все?

— А какая тебе разница? Все — не все?

— Разница? — Поль улыбнулся, сжал лежащие на столе пальцы, снова разжал. — Я умею быть благодарным, Гардов.

— Уволь меня от благодарностей, Ландье! — пришла очередь Егора поднимать руки, ладонями вперед. — Жил без них и еще проживу.

Поль удивился. Вскинул брови, вгляделся в лицо Егора, словно бы ожидая, что вот сейчас тот рассмеется и скажет, что пошутил. Не дождался и сам нахмурился.

— Я просто хотел предложить тебе возможность. Настаивать не буду, но… энергет? Серьезно? С такой подготовкой, как у тебя и с такими мозгами, даже при отсутствии сильного дара, ты за лет пять можешь сделать неплохую карьеру в армии. Получишь диплом, полтора года в учебке, а потом перед тобой совершенно иные перспективы откроются. Я могу помочь и отец тоже… в стороне не останется, а с протекцией и твоей подготовкой…

— Спасибо, — Егор старался, чтобы в голосе прозвучала благодарность. — Правда, спасибо за предложение, только я для себя уже выбрал. Меня все устраивает и менять профессию я не собираюсь…

— Да какая профессия? — воскликнул Поль. — Ты прости, но что тебя ждет? До конца жизни на каком-нибудь заводе защитные контуру устанавливать или фонари зажигать? Серьезно?

— Это мой выбор.

— Черт знает что, Гардов! Это же…

— Слушай, — Егор чуть подался вперед, — меня все устраивает. И защитные контуры и фонари и завод. Я не хочу в армию… и в стражу тоже не хочу.

— Ладно… — кажется, отказ Гардова изрядно удивил Ландье. Тот выглядел несколько сбитым с толку, если не сказать — ошарашенным. Но спорить не стал, подумал немного, затем кивнул своим мыслям. — Настаивать не буду, но мой номер у тебя есть, если вдруг передумаешь или… помощь какая будет нужна, ты всегда можешь обратиться. И я, и отец поможем всем, чем сможем. Тем более, что в свете последних событий, тебе поддержка не помешает.

— То есть? — не понял Егор.

— Ты не знаешь? — Поль нахмурился, а затем мотнул головой. — Точно, твоих же не было. Про родительское собрание после случившегося слышал?

— Ну да… что-то такое было, только моих там не было, а я тогда в больничке отдыхал.

— Угу, — кинул Поль. — Отец был. Домой вернулся, за капли сердечные схватился. Возмущен был настолько, что насилу успокоили. Твоих предков спецом не позвали. Там Абзалов и прихвостни его парадом правили. Ректор-то у Абзалова-старшего в кармане, как и Рандоу и большая часть остальных предков из вашего потока.

— Да что им до меня-то? — не понял Егор.

— Как что? А отвечать кто будет?

— За что отвечать?

— Наивный ты, Гардов, хоть и умный. Не догоняешь, что случилось ЧП, погиб студент, тяжело ранен преподаватель… кстати, еще неизвестно, этот ваш профессор вообще оклемается или так и останется овощем до конца дней своих. Он крови много потерял, отец узнавал — это чудо, что вы его вообще живым дотащили. За это кто-то должен ответить. И почему бы этим кем-то не быть одному гордому мальчику, который там всех спас.

— Они охренели?!! — у Егора слова приличные закончились. — Я к этому всему вообще каким оком? Я насколько мне известно, это вообще Шермер накосячил. Они там этих… контрабандистов ловили, да не словили. А я теперь крайний?

— А кто? Абзалов шашкой потрясает — его-то сынок себя показал… — Поль оскалился при упоминании Северьяна. — Сволочь последняя. А папаша еще хуже, если Северьян — гадина мелкая и не особо пока ядовитая, то старший — та еще гадюка, опытная. Ему ведь почти удалось тебя обвинить в связях с этими самыми контрабандистами. Если бы не Шермер, то удалось бы точно. А так, Роан его по стенке размазал. Только… сам понимаешь, Шермер теперь далеко, он за всем сразу уследить не может, а Жан рассказывал, что у вас комиссия работает.

— Ну да, — Егор пожал плечами. — И следователи были… не знаю, откуда, только они показания записали и отбыли. Все. Потом с психологами-интуитами работали. А теперь только контрольные срезы да тесты, ничего особенного.

— Ага, — кивнул Поль. — Только вот решения этой комиссии вам не зачитали. И не зачитают. И какие они из этих разговоров выводы сделали — никто пока не знает. Но за тобой, стараниями Абзалова-старшего, уже наблюдают. Пока только в ознакомительно-предупредительных целях, но это пока. Мерзкая семейка. Гнилая. Держись от них подальше.

Они проговорили еще около часа, Поль рассказал все, что знал о том собрании, на которое никто не удосужился пригласить мать Егора, поделился известными ему сведениями про семейство Абзаловых, на которое у Ландье в последнее время тоже зуб имелся немалый — Жан не стал скрывать, кто именно поспособствовал его падению с того уступа. Разошлись уже сильно после обеда.

Егор стоял на тротуаре, задумчиво теребя телефон и думал… Благодаря Полю ему многое стало известно, только вот, что делать со всеми этими сведениями, пока непонятно. По всему выходило, что стоило бы затаиться и какое-то время сидеть тише воды, ниже травы и не отствечивать. С Абзаловым лучше и вовсе никаких дел не иметь и даже не пересекаться на одной дорожке. И пусть, сам Гардов не особо верил в то, что Абзалов-старший будет заниматься студенческими разборками, если Северьян вдруг решит пожаловаться папочке, что его обижают… Ну, в самом деле, взрослый мужик, успешный бизнесмен… Что, у него забот больше нет, как детские кляузы разбирать?

А еще была Лиз. и нездоровый к ней интерес со стороны Северьяна. По хорошему, стоило бы отойти в сторону… но… вот тут-то и поднимала голову врожденное гардовское — «Моя!»

И делиться, тем более, с Абзаловым, Егор не собирался. Как и уступать ему.

При мысли о Лиз вспомнилось, что ушел утром, даже не попрощавшись, а после вчерашнего, да еще если учесть, что нервы у девчонки в последнее время и так не в порядке…

— Да твою ж…! — выругался Егор вслух и потер лицо руками. Беды не избежать. И если Лиз и не обиделась на него смертельно, то всяко напридумывала себе гадостей… Вот же… женщины! Одни проблемы с ними!

В этот момент подал признаки жизни телефон. Егор глянул на экран и скривился — Крыс сообщал, что вечером бой.

— Ну и денек, — вздохнул Егор, засунув руки в карманы куртки и направляясь вдоль тротуара. — А предполагалось, что будут выходные. В клуб сходим, отдохнем, фигней какой пострадаем.

Решение купить цветы пришло неожиданно. Просто вспомнился вдруг отец и его слова, что спорить с обиженной женщиной — себе дороже. А грехи замаливать (даже, если себя ни разу виноватым не чувствуешь и вообще был на сто процентов прав, пусть этого никто и не признает) лучше в компании букета. Так оно как-то… надежнее будет.

Звонок Стаса застал Егора в цветочном магазине, когда он пытался определиться между нежными лилиями и восхитительно роскошными розами. Лилии были естественно-трогательными, с тонкими нежными лепестками, а розы… Энергетически измененные, они восхищали глянцевым блеском кроваво-красных лепестков, спокойно переносили морозы и могли почти двое суток выжить без воды.

— Ну что друг, готовься! — весело воскликнул Стас, стоило только Гардову ответить на звонок.

— Ээ…не понял, — подвис от такого приветствия Егор.

— А что непонятного? Светка, как только мы вернулись в академию, поскакала к Лиз. Сейчас нас с тобой разглядят под микроскопом, выпотрошат и вынесут приговор. Заочно. Ну, а поскольку, мою персону они уже за столько лет не один раз просветили и все мои грехи, явные и даже мне самому неизвестные, давно уже вытащили на свет и заставили расплатиться на несколько десятков лет вперед, то ты — на очереди.

— Ясно, — вздохнул Егор, — женская инквизиция в действии.

— А то! — хохотнул Стас. — Так что, готовься. Легко точно не будет.

— Спасибо, друг! — не удержался от смешка Гардов. — Не желаешь оказать помощь?

— Я?? Да ни за что!! Меня сегодня любят.

— Предатель!

Стас рассмеялся в ответ и отвесив еще пару шуток, отключился, оставив Гардова в задумчивости кусать губы.

— Я могу вам чем-то помочь? — девочка-цветочница возникла перед Егором в тот самый миг, как он спрятал телефон в карман. — Желаете что-то определенное или затрудняетесь с выбором? У нас есть замечательные энергетически улучшенные цветы. Они спокойно могут переносить морозы и не завянут, даже если вы забудете поставить их в воду. Вот, смотрите, розы самых разных оттенков: от перламутрово-белоснежных до глянцево-черных. А также…

— Нет, — решительно качнул головой Егор. Почему-то энергетические цветы совершенно не тронули его. Не было в них… той трогательной беспомощности, нежности, невинности, что-ли… — Розы. Мне нужны обычные розы. Белые. И без шипов.

Лиз он позвонил уже с территории академии. Сразу собирался наведаться в ее комнату, а затем, почему-то передумал. Прошелся вдоль аллеи позади корпуса, вдохнул свежий морозный воздух, покосился на внушительную охапку цветов и решительно набрал номер Шермер.

— Привет, — голос Лиз звучал настороженно, словно бы она не ожидала ничего хорошего от его звонка.

— Привет. Не занята? Я сейчас в беседке, позади вашего корпуса. Можешь спуститься?

— Да, конечно, — быстро отозвалась девушка и тут же отключилась.

Егор сделал еще пару шагов, поднялся по двум деревянным ступенькам и опустив букет на стол, занимавший почти все пространство беседки, развернулся, прижимаясь бедром к столешнице.

Лиз показалась из-за угла спустя несколько минут. В домашних джинсах, толстом вязаном свитере и небрежно наброшенной на плечи легкой курочке. Она явно торопилась и даже не подумала о том, чтобы одеться. Это заставило Егора нахмуриться.

— Привет, — девушка чуть смущенно улыбнулась, останавливаясь на пороге беседки. Сжалась вся, засунула руки в карманы тонкой курточки, закусила губу.

— Привет, — Егор оттолкнулся от стола и быстро спустился вниз, обхватил ее лицо руками, приподнимая его и вглядываясь в глаза. — Ты плакала.

— Н-нет… то есть… прости, — вздохнула Лиз.

— За что? Лиз…

— Я… все испортила и…

— Эй, стоп-стоп-стоп… это я должен просить прощения. Лиз, ты что?

— Но я… — она растерялась.

— Ты в порядке?

— Да, — уверенно кивнула и даже улыбнулась уже не так смущенно. — Просто, ты ушел утром, и я… Ты не бросишь меня теперь?

— А должен? — Егор опешил от такого поворота беседы.

— Нуу… я все испортила и… ты ушел утром.

— У меня были дела в городе, — он решительно перебил ее. — Я встречался с Полем Ландье. А ты точно ни в чем не виновата. Слышишь? — он сжал ее в объятиях. — Ты не виновата. Это я должен был держать себя в руках и не поддаваться на провокации.

— Нет, — Лиз мотнула головой, но вырываться из объятий даже не собиралась, наоборот, сама обхватила Егора за талию, прижимаясь сильнее и одновременно пряча под его курткой уже замерзшие пальцы. — Ты не виноват. Я все испортила.

— Давай закроем ту тему, — чуть ворчливо отозвался Градов, пытаясь натянуть на плечи Лиз полы своей куртки. — А то этак мы до пенсии будем выяснять, кто больше накосячил. В следующий раз все будет лучше.

— А он будет? — Лиз вскинула голову, вглядываясь в его лицо. — Следующий раз?

— Ты сомневаешься?

Она широко улыбнулась.

— Уже нет. Я люблю тебя.

Егор ответил поцелуем. Сказать ей в ответ те же самые слова, он не смог. Что-то мешало. И дело было даже не в том, что Егор не чувствовал того же… просто…. Эти чувства, они были новы для него, совершенно непонятны и абсолютно нелогичны. Гардову нужно было время, чтобы разобраться в себе, понять, что он чувствует на самом деле.

— Ой, — Лиз кажется не обратила внимания на то, что ее признание осталось без ответа. — Это… цветы?

Егор мысленно дал себе затрещину. Столько готовиться, полчаса выбирать букет, чтобы в подходящее время просто забыть о нем. Так только он мог сглупить!

— Это тебе, — он отстранился от девушки, вернулся в беседку и подхватив забытый там букет, буквально впихнул в руки Лиз. — Прости, я понятия не имею, что надо говорить в таких случаях, но… вроде бы девушки любят цветы.

— Они замечательные, — Лиз улыбнулась так счастливо, что все тревоги и печали по поводу букета, тут же выветрились из головы парня. Он даже выдохнул облегченно, когда она спрятала лицо в тонких белоснежных лепестках. — Спасибо. Как ты угадал, что я люблю розы?

— Эмм… — Гардов растерялся. Как угадал? Да никак! Просто в том магазине эти цветы были самыми… самыми… — Они тебе подходят. Нежные, трогательные и очень красивые.

Ответом ему была еще одна широкая улыбка.

— Знаешь, — Лиз прятала нос в ворохе белых лепестков, — я терпеть не могу измененные цветы. Знаю, что энергетические щиты, которые накладываются на материю, продлевают жизнь и делают сами цветы намного выносливее, но… они мне кажутся неживыми, ненастоящими. Глупо, да? Я ведь сама энергет, то есть, по идее, должна иначе относится к таким вещам. А мне жалко, что цветы подвергаются энергетическим изменениям.

Егор только вздохнул в ответ, порадовавшись тому, что не поддался искушению и не прикупил куда более дорогие и устойчивые розы с измененным энергетическим каркасом.

Они простояли возле беседки еще минут пятнадцать. Целовались, смеялись, говорили ни о чем.

— А зачем ты встречался с Полем Ландье? — спросила вдруг девушка. — Что-то важное?

— Как тебе сказать, — усмехнулся Егор, сильнее прижимая ее к себе. Лиз совсем замерзла. — По официальной версии, мне приносили благодарность за спасение младшего члена семьи Ландье.

— А по неофициальной? — заинтересованно прищурилась Лиз.

— А по неофициальной, нагло сманивали в армию, — рассмеялся Гардов. — Причем, очень нагло.

— И? Что ты думаешь? — Лиз нахмурилась. — Армейские куда лучше могут устроиться в жизни. А ты… думаю, у тебя получится сделать неплохую карьеру. Правда, я знаю, что отец хотел предложить тебе место в его структуре… Это тоже довольно престижно, и я точно знаю, что папа кого попало к себе не возьмет даже по знакомству и если он рассматривал такую возможность, то ты этого точно заслуживаешь.

— Эй-эй-эй! — смеясь перебил ее Егор. — Давай хотя бы ты не будешь меня агитировать. Я сделал свой выбор. Лиз. Я — энергет!

— То есть, Ландье ты отказал?

— И ему и твоему отцу. Я не хочу становиться частью системы, Лиз. Мне это не надо.

— Это твое дело, — согласилась девушка и снова опустила голову на плечо Егора. — Просто странно. Большинство людей обычно наоборот, хотят связать свою жизнь с управленцами, с армией или иными структурами. А ты так усиленно отмахиваешься от этого.

— Мой отец был стражем, — глухо отозвался Егор. — И дед. Они были частью системы, служили ей, чтили ее. И что в итоге? Система их и уничтожила. Нет, Лиз. Я так не хочу.

— Хорошо, — легко согласилась девушка, — это твоя жизнь и тебе решать. Пойдем ко мне, — Лиз поежилась. Несмотря на то, что почти все время она прижималась к Егору, на улице все же было холодно, а тонкая курточка, которую она набросила на плечи, торопясь на свидание, совершенно не подходила по погоде.

— Прости, — Гардов качнул головой. — Но мне необходимо вернуться в город. Сегодняшний вечер у меня занят.

Лиз тут же вскинула голову, глядя на него.

— Занят?

— Мне нужно на работу.

— На работу?!! — в ее глазах отразилось столько неверия, удивления и чего-то еще, что Егор едва удержался от смешка.

— А что тебя удивляет? Мне же надо на что-то жить.

— Ты не говорил, что работаешь. Я не… я не думала.

Лиз ошарашено качала головой, глядя на улыбающегося Егора. Только сейчас она стала понимать, что совершенно его не знает. Несмотря на пять лет, что они проучились в одной группе, месяц встречались… Она совсем не знает, чем он живет!

— Ну вот, теперь говорю, — усмехнулся Егор. — У меня есть работа, и сегодня мне надо… отлучиться.

— А…

— Мы уже говорили с тобой на эту тему. Я… не все могу рассказать. Поэтому, будет лучше, если ты просто не станешь спрашивать.

— Это что-то незаконное? — встрепенулась Лиз.

Егор улыбнулся и щелкнул ее по носу, чтобы отвлечь.

— Иди в общежитие, ты совсем замерзла.

— Ты не хочешь со мной об этом говорить, — правильно поняла Лиз и нахмурилась. — Ты занимаешься чем-то опасным, да? И незаконным. Это…это… это же не наркотики?

— Нет, определенно, ничего такого. Так что можешь не переживать, распространение запрещенных препаратов не входит в сферу моих интересов, как и прочий незаконный бизнес. Ничего особо криминального. И смертельно опасного тоже.

— А…

— А больше я тебе просто не могу рассказать.

— Понятно, — вздохнула Лиз. — Хорошо, я не буду спрашивать, раз так. Я… хочу тебе верить. Ты придешь вечером? Или… будешь все еще занят?

— Не знаю, возможно, я не успею вернуться к началу комендантского часа.

— И ты снова полезешь через забор! — воскликнула Лиз. — Так вот откуда ты возвращался в тот раз, когда тебя застукал куратор!

— Это не первый и не последний раз, Лиз. Но ты сейчас пообещаешь мне, что после отбоя будешь сидеть в общежитии, в своей комнате. И больше никакого патрулирования!

— Но…

— Я все сказал! Ты носа не высунешь на улицу после отбоя!

— Но хотя бы Стасу позвони, — просительно протянула Лиз. — Пусть он тебя подстрахует. А если куратор или кто-то из охраны тебя снова поймает?

— Это не в первый раз, — отмахнулся Гардов, уже жалея, что вообще завел этот разговор. Было куда проще, когда никто ничего не знал. — А втягивать в нарушение порядка еще и Лагодина, подло, не считаешь? Все, ступай в общежитие и жди моего звонка.

Лиз пришлось согласиться, хотя, Егор не обманывался. Лиз была упряма, а по тому, как она сейчас поджимала губы и морщила нос, можно было понять, что девчонка определенно что-то задумала.

— Обязательно позвони мне, когда освободишься от этой своей работы! — погрозила ему пальчиком напоследок Лиз и, одарив последним поцелуем, побежала по аллее к общежитию.

Егор остался стоять на месте, глядя ей вслед.

— Что, Гардов? На дорогие розы денег не хватило? — насмешливый голос за спиной, заставил Егора остановиться и медленно обернуться. Северьян Абзалов стоял рядом с беседкой, сложив руки на груди, и мерзко ухмылялся. — Наверное, тебя совсем не ценят на этой твоей работе, — последнее слово он произнес с неприкрытой издевкой.

— Какое тебе дело, Абзалов? — ругаться с Северьяном не хотелось. А после того, что рассказал Поль, так и вовсе, стоило бы молча развернуться и уйти. Только вот… не мог Егор просто так уйти. Вот не мог и все!

— А что ты думал, Гардов? Встречаться с Лиз Шермер — это значит тратиться. И не мало. Такие девушки предпочитают все лучшее, самое дорогое и роскошное. Тебе жизни не хватит, чтобы заработать на приличный подарок.

— Тебе какое дело? — Егор ухмыльнулся. — Со своей девушкой, Абзалов я разберусь без подсказок. И с подарками для нее — тоже.

— Не беси меня, Гардов! — Северьян сжал кулаки. Вся насмешка и напускная расслабленность слетела с него как шелуха с ореха. — Ты — просто мерзкая букашка! И ничего не стоишь по сравнению со мной. Я могу уничтожить тебя, раздавить как таракана!

— Слушай, Абзалов, тебе самому не надоело, нет? Мы же с тобой оба прекрасно понимаем, почему ты сейчас бесишься. Все дело как раз в том, что тебе нечем меня прижать. Вот совсем нечем, Абзалов! Я совершенно ни в чем от тебя не завишу, и тебя это бесит. Так что хватит сотрясать воздух и… смирись уже.

С этими словами, Егор развернулся и неторопливо направился к выходу с территории академии.

Абзалов же с трудом сдерживал злость. Он сжимал кулаки так сильно, что свело суставы, представляя, как догоняет Гардова и впечатывает удар за ударом в его насмешливую физиономию. Злость была такой сильной, что в какой-то момент, глядя в спину неторопливо удаляющегося Егора (тот словно бы специально провоцировал Северьяна), парень сделал пару шагов вперед. Запнулся за ступеньку и едва не рухнул на подмороженную землю. Только это заставило его прийти в себя и немного успокоиться.

— Нет, Гардов! — процедил сквозь зубы Абзалов. — Так просто ты меня не достанешь. Я не опущусь до тебя и не стану марать руки в мерзкой плебейской драке. У меня иные методы. И ты совсем скоро о них узнаешь.

Разжав, сведенные судорогой пальцы, и неловкими движениями, отряхнув брюки, Северьян направился в общежитие. Он шел торопливо, совершенно не обращая внимания на то, кто попадается ему на пути. Даже не отвечал на приветствия знакомых студентов, парочку оттолкнул в сторону, чтобы не путались под ногами.

Взбежав по лестнице на третий этаж, Абзалов прошел в конец коридора, не утруждая себя стуком, пинком распахнул одну из дверей. Поморщился, когда в лицо ему пахнуло застарелым потом, рвотой и сладковато-тошнотворным запахом «Принцессы» — легкой наркотической курительной смеси, которая была широко распространена в том кругу, где вращался Абзалов. Однако, как и все наркотические вещества, «Принцесса» была запрещена законом к употреблению и распространению. Только вот… когда это кого останавливало.

— Ковальски!! — прорычал в темноту комнаты Абзалов. — Какого демона ты тут устроил!

— А… Северьян… — простонало из темноты, затем раздался слабый шорох, затем грохот, треск и звон разбитого стекла… и только после этого послышался щелчок и комнату залил тусклый красноватый свет.

Владек Ковальски обнаружился на полу, в луже собственной рвоты. Он был встрепан, неадекватен, с отпечатком грязной подошвы на щеке и красными воспаленными глазами.

— Что ты тут устроил, придурок?!! — проревел Абзалов, захлопывая за собой дверь, но не торопясь проходить дальше от порога. — Совсем рехнулся? Если кто-то из кураторов унюхает эту дрянь, тебя исключат! — не то, чтобы Абзалову было какое-то дело до того, исключат Ковальски из академии или нет, просто ему в голову совсем недавно пришел исключительный план, как именно прижать Гардова. И Владеку отводилась в нем не последняя роль.

— Ну я… я… — Владек попытался подняться на ноги, но не преуспел и снова растянулся на полу. — Все норм, Ян, — захихикал парень, угодив ладонью в лужу собственной подсохшей уже рвоты. — Никто не узнает. А я… ну ты же знаешь, я могу остановиться в любой момент. Правда! Просто… так мне спится лучше… а то… кошмары…

— Заткнись! — резко оборвал его Северьян, скривившись. — Мне нет до этого никакого дела. Быстро приводи себя в порядок. И проветри здесь! Жду через полчаса. И только попробуй снова вырубиться и не прийти. Я сам тебя сдам! — с этими словами, Абзалов вышел из комнаты Владека, изо всех сил шибанув дверью.

— Оу, Абзалов, поаккуратнее! Нервишки сдают? — Стас Лагодин небрежно прислонившись плечом к стене, насмешливо смотрел на Северьяна.

— Отвали! — буркнул Абзалов, направляясь в свою комнату.

— Будь вежлив и люди к тебе потянутся, Абзалов! — раздалось за спиной. Эта насмешка стала последней каплей. Северьян сжал кулаки и медленно развернулся. Ярость переполняла его, желание стереть усмешку с лица Стаса была просто умопомрачительным, и только понимание того, что Стас сильнее физически останавливало.

— Лучше бы тебе заткнуться, Лагодин, — прошипел Северьян, усилием воли отгоняя красную пелену злости, что зависла перед глазами. На миг показалось, что в волосах потрескивают маленькие разряды, как в детстве. И понимание этого, страх не сдержаться, сделали свое дело — он взял злость под контроль.

— Или? — еще шире усмехнулся Стас.

— Или пожалеешь.

— Да что ты мне сделаешь? — Лагодин оттолкнулся от стены и медленно приблизился к Северьяну. Остановился всего в одном шаге от него и хмыкнул, чуть качнувшись вперед. — Что-то я не вижу поблизости никого из твоих прихлебателей. А без них ты ни на что не способен.

— Лагодин, — Северьян все же нашел в себе силы улыбнуться. Ну и пусть улыбка была натянутой и больше походила на оскал, отец все равно мог бы гордиться своим сыном, — ты забываешься. Я не стану махать кулаками и пачкать руки об такого… как ты. Уровень не тот, знаешь ли. В отличие от тебе подобных, я предпочитаю действовать иными методами.

— Ну да, — сверкнул глазами Стас. — В отличие от меня, ты предпочитаешь прятаться за спины или за папочкины деньги. Только вот знаешь что… — Лагодин засунул руки в карманы и чуть качнулся на носках, — тебе нечем меня прижать. Совсем.

— Я бы на твоем месте не разбрасывался такими словами, Лагодин, — усмехнулся Абзалов, почувствовав, что ступил на знакомую дорожку, — вспоминается мне, что твоя… невеста, — он позволил себе чуть скривиться, — является наследницей немаленького состояния. И напомни-ка мне, чем именно занимается ее компания? Не знаешь? Так я могу тебя просветить.

— Не стоит, — улыбка не покинула лица Стаса, но взгляд стал чуточку напряженным. — Меня это мало интересует.

— Правда? — Абзалов совсем успокоился и теперь откровенно насмехался. — Только вот знаешь, в чем беда, Лагодин? Фирма, которую унаследовала Гроу, недавно начала тесно сотрудничать с компанией моего отца. Я тебе даже больше скажу — они вложили в наши акции все, что у них есть. Как думаешь, что будет, если им перекроют кислород?

Стас удивленно моргнул, а затем расхохотался. Громко, заливисто, почти до слез. И смеялся долго, тем самым начиная нервировать Абзалова. Не такой реакции ожидал Северьян на свою угрозу, совсем не такой.

— Ты придурок, — наконец произнес Стас, пытаясь успокоиться. — Мне плевать на деньги. И на ваши акции. У меня ничего нет, и я не собираюсь переживать из-за призрачной возможности это ничего потерять.

— У тебя — может быть, но не думаю, что Гроу будет рада, если из-за тебя лишиться всего. Одно мое слово, Лагодин, и вы останетесь с голым задом.

— Тебе бы этого очень хотелось, правда? — Стас хохотнул еще раз и, вытащив руки из карманов, отошел на шаг. — Только вот беда, Абзалов, меня этим не проймешь. Я не завишу ни от тебя, ни от твоего папочки и уж тем более, не завишу от денег и бизнеса. Через полгода, я получу диплом и буду квалифицированным энергетом. У тебя ничего на меня нет, Абзалов. Это бесит, правда?

— Ты сам напросился, — процедил Северьян сквозь зубы и, толкнув плечом Лагодина, направился в свою комнату. Он снова стал закипать от гнева, ярость слепила глаза. Лагодин еще пожалеет, что смеялся. Будет локти кусать, когда останется у разбитого корыта. Сам прибежит, чтобы умолять не разорять его драгоценную невесту. Это сейчас он смелый, а когда Гроу лишится всего, когда перед ней будет маячить разорение — вот тогда они оба попляшут. А он, Северьян, будет диктовать условия. И смеяться.

Захлопнув за собой дверь комнаты, Абзалов направился к столу и схватив телефон, сразу же позвонил отцу.

Но сегодня определенно был не его день. Вот точно. На его просьбу отказаться от сделки с Гроу, Абзалов-старший вышел из себя.

— Ты совсем дурак?! — рычал отец в трубку. — Почему я должен отказываться от выголного проекта? Только потому, что тебе там что-то показалось?

— Мне не показалось! Лагодин обнаглел вконец. Он ни во что меня не ставит. Это надо исправить. Показать ему, что Абзаловы — сила.

— И это говорит мой сын? — взревел Абзалов-старший. — Хочешь заставить себя уважать? Найди способ, чтобы этот Лагодин приполз к тебе на коленях. Ты — Абзалов! Ты — лучше всех, сильнее всех! И должен быть умнее всех! Заставь себя уважать, размажь его по стенке и получи от этого выгоду! А не требуй, чтобы я похоронил выгодный проект!

— Я и нашел. Тебе всего-то и стоит отказаться от сотрудничества с Гроу и тогда…

— Даже слушать ничего не желаю! В последнее время ты меня разочаровываешь, сын! То эта история с Ландье, потом Шермер, теперь вот это? Чему я тебя учил? Что пытался донести до тебя всю твою жизнь? Что это за сопли?

— А что я могу сделать, если они…

— Мне плевать! Соответствуй своему имени и положению. Я все сказал! Теперь о важном. Что у тебя с Шермер?

— Она встречается с Гардовым, — скривился Северьян.

— Так заставь ее понять, что ты — ее будущее, а не этот… Гардов. Не зли меня, Северьян. Чтобы на зимние каникулы приехал с Шермер и точка! И все, у меня важное совещание и нет времени рассусоливать тут с тобой!

Северьян только открыл рот, чтобы попытаться что-то сказать, как Абзалов-старший сбросил вызов. Услышав в трубке короткие губки, парень взвыл и со злости запустил телефон в стену.

— Старый кретин! — прорычал он. — Ну ничего, я тебе еще покажу, как выставлять мне условия. Я тебе… Кто там? — заорал он, услышав стук в дверь.

— Северьян? — на пороге застыл Владек. Он успел принять душ и переодеться, правда, все еще находился под воздействием наркотика и потому выглядел несколько дезориентированным.

— Заходи, — рыкнул на него хозяин комнаты. — И дверь за собой закрой.

Владек сделал все как велели, закрыл дверь, прошел в комнату и плюхнулся на диван.

— Налей мне…

— Обойдешься, — отрезал Абзалов. — Ты и так уже достаточно принял сегодня. Завязывай, Ковальски, не хватало еще, чтобы из-за тебя у меня начались проблемы. Запомни, если попадешься с дурью — ко мне больше не подходи!

Владек только сглотнул и отвел глаза. Действия наркотика подходило к концу и его начинало потряхивать, кончики пальцев заледенели и потеряли чувствительность, а перед глазами то и дело все расплывалось. И пить хотелось. До жути хотелось пить.

— Ладно, не суть, — Абзалов не обращал внимания на состояние приятеля. — Есть кое-что, что ты должен для меня сделать.

— Что?

— Помнишь, ты говорил, что один из твоих поставщиков знает Гардова?

— Д-да, — неуверенно кивнул Владек. — Это Шпон… он…

— Не важно, — резко оборвал его Северьян. Он подошел к встроенному в шкаф бару и плеснул себе немного алкоголя. Глянул через плечо на Ковальски, поморщился и одним глотком опрокинул в себя содержимое стакана. Затем убрал бутылку и стакан в бар и запер его. Вернулся к креслу. — Мне нет дела, у кого ты покупаешь дурь.

— Тогда чего ты хочешь? — Владек с трудом сдерживался. Во рту все пересохло, в горле першило, и слова получалось выдавливать из себя с неимоверным трудом.

— Хочу, чтобы ты пошел к нему и узнал все, что известно про Гардова. Ходили слухи, что он тоже продает дурь и повязан с криминалом, но мне нужны доказательства. Понял?

— Д-да… — неуверенно кивнул Владек.

— Тогда чего сидишь? — рыкнул Абзалов. — Иди, исполняй.