Академия Грайн. Выпускной курс

ГЛАВА 4

— Шутка? — сипло переспросил Шермер. — Шутка? Твою ж…! думаешь, мне больше делать нечего, как тебя тут разыгрывать!!! — под конец фразы Роан уже кричал. Он приподнялся в кресле, глаза его яростно сверкали, губы кривились, а лицо стало стремительно наливаться кровью.

Злость ослепила настолько, что не окажись между ним и этим мальчишкой Гардовым широкого письменного стола, Роан бы не удержался и просто придушил поганца. А вместо этого с такой силой саданул по столешнице, что она подпрыгнула. И папки, что на этой столешнице лежали, подпрыгнули тоже, прихватив с собой в этом прыжке и тяжелую антикварную подставку для канцелярских и принадлежностей и даже маятник, который пару лет назад полковнику подарили участливые подчиненные. Маятник этот Шермера раздражал до такой степени, что в глазах темнело, но выбросить или убрать куда подальше — значит было обидеть дарителей, и потому вот уже несколько лет он просто стоял на самом краю шермерского стола без дела.

А теперь вот, в результате полковничьего гнева подпрыгнул да и сорвался на пол. Ударился о паркет и… разлетелся на составные части. Звон стоял знатный.

И Егор и Роан, не отводя взглядов, следили за тем, как весело подскакивают по паркету блестящие металлические шарики на длинных ножках. И, странное дело, почему-то это позволило Роану прийти в себя. Злость схлынула, красная пелена перед глазами развеялась, а пульс, бешено стучащий в висках, стал замедляться.

Шермер шумно выдохнул, грузно плюхнулся в свое кресло и прикрыл глаза.

— Ты же понимаешь, — устало произнес он, — она сделала все так, что я не могу замять это дело. Только не при данных обстоятельствах. Жалобу она подала через своего непосредственного руководителя, то направил ее к начальнику отдела, потом — главе структурного подразделения. А еще канцелярия… Слишком много народа знает про эту… это… Твою ж…, Егор!!! Что у тебя с ней было?

— Ничего! — Гардов отшвырнул от себя заявление Фэй и сжал виски ладонями. Голова раскалывалась. — Один раз поужинали вместе года полтора назад, и с тех пор я никак не могу от нее отделаться! Это мне впору заявление писать на преследование и сексуальные домогательства. Она звонит мне по сто раз на день, узнает о моих командировках, пару раз даже появлялась на моих свиданиях с другими женщинами и пыталась устроить истерику. Да она домой ко мне заявилась!

Роан только вздохнул в ответ.

— Ты понимаешь, что согласно протокола, я обязан создать комиссию, которая будет заниматься расследованием этого обстоятельства? И ты, мать твою, понимаешь, что я должен отстранить тебя от службы на все время проведения расследования?!!!

Егор глухо застонал.

— Да-а-а, — хмуро буркнул он, — в изнасиловании меня еще не обвиняли!

— Не вижу повода для шуток! — прорычал в ответ Роан. — Ты отстранен от службы до выяснения обстоятельств!

— Н-но… — Егор напрягся. Как же все это не вовремя. Сейчас, когда он только занялся расследованием, когда каждая минута, можно сказать, на счету!

— Я сказал! — припечатал Шермер и еще ладонью по столу ударил. — Передашь дела кому-нибудь из своих, кто там у тебя потолковее. Пусть продолжают расследование. Сам же сидишь в особняке, никуда не высовываешься.

— Я поговорю с Фэй и…

— Нет! Никаких разговоров. не хватало еще, чтобы эта девица тебя в преследовании или нападении обвинила. Комиссию я назначу, расследование возьму под свой контроль. Будем надеяться, что все это быстро закончится.

— Но… твою ж!.. Не насиловал я ее. Я с ней вообще никаких дел не имел!

— Не мне объясняться будешь, — мотнул головой Шермер. — Сиди тихо и с этой, как там ее… Фэй? Вот, с Фэй этой никаких контактов. Звонить будет — трубку не берешь. Сам тоже встреч не ищешь, понятно?

— Да, — недовольно буркнул Егор.

— Работать будешь удаленно, вместе с Лиз. Пока твои парни землю роют и с людьми общаются, прошерстите еще раз все по предыдущим убийствам. Все, свободен! — Шермер махнул рукой, отпуская подчиненного, и когда за Егором захлопнулась дверь, устало прикрыл глаза. И почему в его жизни ничего не бывает просто?

Фэй выскочила из здания управления, словно бы за ней гнались полчища демонов. Слезы застилали глаза, текли по щекам непрерывающимся потоком, дыхание перехватывало из-за застрявшего в горле комка. На пороге она споткнулась и едва не упала на мраморное крыльцо, но в последний момент, удалось удержаться, ухватившись за дверь. Плечо отозвалось острой болью, рука и вовсе повисла плетью, и от малейшего движения темнело в глазах.

Фэй судорожно всхлипнула, до крови прикусила нижнюю губу и поковыляла прочь.

Ее жизнь закончилась. Все, к чему она стремилась, за что боролась — пошло прахом. У нее ничего не осталось. Совсем ничего.

Семья. Друзья. Карьера.

Ничего этого не осталось.

Отец никогда не простит ей скандал. А он разразится, как только будут преданы огласке материалы расследования комиссии, которую приказал создать полковник Шермер.

И ее уволят. Тот же полковник вот только что не скрывал, что не станет закрывать глаза на ее поступок.

Коллеги… те и вовсе хихикают по углам и то и дело посматривают на нее неодобрительно. Если кто и сочувствует, то ни за что не проявит это свое сочувствие.

Спорить с Шермером дураков нет.

А она сама виновата. Сама. Своими руками выкопала яму, в которой похоронила не только свое доброе имя и репутацию, но и все, чего достигла за свою короткую жизнь.

Хорошая школа. Одна из лучших в Гардинере. И ей, Фэй Дартом, дочери простого водителя и продавщицы из магазина косметики, ни за что бы не попасть туда, если бы не случай. Ее отец устроился работать в управление безопасности. Возил кого-то из местных начальников, оказывал другие услуги… Какие именно? Она не спрашивала никогда, да и не интересно ей то было. Зато в качестве благодарности этот самый начальник помог устроить ее в частную школу. Дорогую.

И она училась. Старалась изо всех сил, хоть и было трудно. Ее не любили. И ладно бы просто не замечали — с этим Фэй смирилась бы, поскольку не искала среди богатых и избалованных одноклассников ни друзей ни подруг. она хотела учиться. Использовала выпавший на ее долю шанс по максимуму. С таким образованием, Фэй могла рассчитывать на поступление в университет. И на стипендию, поскольку родители в жизни не смогли бы оплатить ее обучение.

Повезло. Она выдержала годы травли. Не сломалась. Не сдалась… Пожалуй, лишь только раз не справилась с эмоциями и едва не отправила на тот свет зарвавшегося одноклассника. Но даже этот случай послужил во благо — проснулся дар. Не сильный, так, одно название, но это позволило мечтать о лучшей доле. И ведь получилось.

Гардинерский университет. И кафедра интуиции. Диплом с отличием. И пусть дар ее был слабым, третий всего уровень, но она старалась. Была лучшей студенткой. Ее заметили. Отметили. И предложили должность, о которой раньше Фэй и мечтать не могла.

Служба безопасности.

Почет. Уважение. Жалованье… огромное, стоит признать жалованье. Ее родители за полгода сообща столько не зарабатывали, сколько она за один месяц.

И казалось бы, вот оно, живи и радуйся. Старайся, стремись к тому, чтобы в ближайшем будущем получить повышение. И коллеги… она больше не была дочерью обычного водителя и продавщицы. Она была Фэй Дартом, младшим специалистом отдела интуиции службы государственной безопасности.

Ее уважали. Даже прислушивались. Она могла мечтать о том, что лет через десять займет место помощника начальника отдела. Знания позволяли. И диплом… тот самый, с отличием. И пусть дара не хватало, зато как теоретик, она была лучшей. А что опыта нет, так то не беда, опыт — дело наживное.

И ведь все это могло бы сбыться. И сбылось бы, не повстречайся ей Егор Гардов.

Фэй замерла посреди тротуара и зло утерла слезы, что градом катились по щекам. Топнула ногой. Тихо выругалась.

Зачем? Вот зачем Егор тогда встретился ей.

Она прикрыла глаза, вспоминая.

Была весна. Она почти год уже проработала на своем месте. У нее получалось. Не все, конечно, но ничего особо сложного ей и не поручали. Младший сотрудник же, только-только испытательный срок закончился, и доступа к особо секретной информации еще не было. Но начальство было довольно ее работой. Хвалили. И в пример ставили, что заставляло Фэй гордиться и собой и своими знаниями, старанием, усердием.

А потом в ее жизни появился Егор. ворвался, точно осенний ветер, растрепал ее мысли, влюбил в себя… Фэй всхлипнула и снова кулачками утерла глаза.

Она никогда раньше не влюблялась. И отношений в ее жизни не было совсем. Да и когда бы? В школе, когда другие девчонки бегали на свидания, она старательно училась и пыталась выдержать издевательства одноклассников. Затем — университет и попытки совладать над даром. И опять учеба. Она не замечала парней. Не обращала на них никакого внимания. У нее была цель и Фэй шла к этой цели старательно.

А Егор… он словно заставил ее очнуться. Оглядеться по сторонам и понять, что в жизни есть так много всего.

Ее предупреждали. Не то, чтобы у Фэй были друзья среди коллег, но отношения почти со всеми сложились ровные, не доверительные, но вполне приятельские. И ей говорили, что Гардов — темная лошадка. Пасынок самого полковника, сильный ментал, перспективный агент…

— Помяни мое слово, и двух лет не пройдет, как Гардов звание получит. И совсем не из-за того, что с Шермером в родстве… хотя какое там родство, так, название одно. Но он… он из тех, дорогая, кто не останавливается на полпути, идет к своей цели, не замечая преград. Удача — вот его любовница! — Фэй уже и вспомнить не может, кто именно из коллег так сказал, а вот слова эти в памяти остались.

И ведь правда, Егор уже капитан. Самый молодой из всех. Отмеченный.

Она влюбилась. Впервые в жизни. И чувство это было похоже на одержимость. Проклятие? Может и так. Фэй не думала об этом, она вообще ни о чем не думала, кроме того, что каждый прожитый день без Егора тосклив и прожит напрасно. Она пыталась. Видят боги, пыталась привлечь его внимание. Все делала, чтобы только Гардов понял, что именно она, Фэй, его судьба. И она… понял? Наверное.

По крайней мере, Фэй так думала, когда он пригласил ее на свидание. И поом еще раз и еще… И она даже приготовилась к чему-то серьезному. Белье купила. Красивое. Очень дорогое. И свечи… Ужин приготовила.

А он не пришел.

И даже не позвонил.

Потом Фэй узнала, что его отправили в командировку. Срочную. Опасную. И успокоилась. Ждала. И дождалась. Думала, что уж теперь-то они будут вместе. Что… все получится.

Но Егор вернулся и… пригласил на свидание кого-то еще. А она так сидела в своей квартире, в новом белье и при зажженных свечах. И ждала его. Как дура.

Ничего не получалось. Он словно перестал ее замечать… нет, если им доводилось встречаться в коридорах управления, то Гардов здоровался. И даже шутил. Улыбался так, что у Фэй сердце сжималось. Но и только. И стоило лишь ей заговорить о своих чувствах, о том, что она жить без него не может, как Егор менялся. Нет, он не смеялся над ней, и не оскорблял. Не позволял себе ехидных шуточек. В тот вечер, когда она сама к нему подсела. И заговорила о том, что любит, что не может жить без него, он лишь удивленно приподнял брови. И говорил…

Фэй сейчас уже не помнит дословно, но было там что-то о том, что она, Фэй, замечательная, умная и очень красивая. И что она обязательно встретит еще своего мужчину и полюбит, сильно, по-настоящему. Она тогда не поняла, зачем он все это говорит. Ведь все уже случилось. И встретила. И полюбила. И будет бороться.

И боролась.

Только вот ничего-то у нее не вышло.

И заявление это. Глупый поступок. Отчаявшийся. И она пожалела об этом сразу, как только оставила бланк на столе своего начальника. И даже забрать хотела, но не успела — начальник уже резолюцию наложил и отправил дальше. И как бы Фэй не пыталась потом объяснить, что ошиблась и вовсе не то имела в виду — никто ее слушать не стал.

Только полковник Шермер.

Но этот…

Фэй судорожно втянула носом воздух и попыталась отыскать в сумочке ключи от машины. Руки дрожали, глаза все еще застилась мутная пелена слез. Ключи никак не находились.

Полковник.

Он вызвал ее сегодня. Указал на кресло для посетителей. Долго молчал, рассматривал ее со всех сторон.

— Вы понимаете, что по вашему заявлению уже работает комиссия? — произнес спокойно. И от этого его спокойствия, Фэй стало не по себе, по спине поползли отвратительные липкие мурашки. И руки дрожать начали. — И если факт… насилия подтвердится, то капитана Гардова будут судить. Дар запечатают.

Фэй молчала. Она об этом не думала. Она вообще ни о чем думать не могла. только хотела, чтобы Егор был с ней, чтобы любил ее, только ее.

— Вам придется пройти медицинское освидетельствование. Время, конечно же упущено, но…

Этого Фэй позволить не могла. Какое освидетельствование? Что там свидетельствовать, если у нее никогда… никого… ни разу…

И она рас плакалась. Нет, Шермеру она ни в чем не призналась — говорить не могла, только всхлипывала и руки заламывала.

— Но вынужден вас предупредить, мисс Дартом, если комиссия решит, что ваше обвинение беспочвенно, то… судебный иск уже будет подан в ваш адрес. Я не оставлю клевету на моего сотрудника безнаказанной. Надеюсь, мы с вами поняли друг друга, мисс Дартом…

— Егор, где Егор? — Фэй говорить не могла, лишь только всхлипывала. — Я хочу его увидеть.

Она не оставляла надежды, что стоит только поговорить с Егором, увидеть его, и он поймет… что она его любит, что он будет счастлив только с ней.

— Этого не будет, — холодно произнес полковник. — Капитан Гардов отстранен от службы до окончания расследования. Вы его не увидите, пока комиссия не вынесет решение.

Это стало последней каплей. Фэй просто выскочила из кабинета полковника, рванула на выход. Только сейчас, Фэй отчетливо поняла, что она сама все разрушила. Свою карьеру, свою жизнь… надежду на то, что они с Егором все же будут вместе.

Ключи все никак не находились. Руки тряслись так сильно, что сумочка просто вывалилась. Разная мелочь, которой вдоволь в любой женской сумочке, вывалилась на асфальт, разлетелась в разные стороны… ключи весело ускакали под машину.

Фэй разрыдалась. Она присела на корточки и закрыла лицо руками.

Когда она потерялась? Когда утратила контроль над своей жизнью.

— Вам помочь? — знакомый участливый голос, заставил ее вздрогнуть и отнять руки от лица. Прищурившись, Фэй попыталась рассмотреть того, кто обратился к ней. — С вами все в порядке? Фэй? О, какая неожиданная встреча!

— Вы? — Фэй моргнула. Раз, и еще один. Тряхнула головой, снова потерла глаза, пытаясь избавиться от мутной пелены слез. Встреча была настолько неожиданной, что она даже плакать перестала. Не думала, что когда-нибудь еще встретит этого человека.

— У вас что-то случилось? Вы плачете… Давайте, я помогу вам, вот так, — он говорил и говорил, наклонился, осторожно взяв Фэй за руку и помог ей подняться, затем нагнулся сам и собрал всю разлетевшуюся мелочь обратно в сумочку. Но что удивительно, сумочку ей не отдал. Вместо этого, снова ухватил ее под локоток и куда-то повел. — Давайте, я подвезу вас до дома. В таком состоянии вам нельзя за руль.

И Фэй пошла за ним, вслушиваясь в мягкие переливы знакомого голоса.

Слова. Безликие, отрешенные. Сухие строчки официальных отчетов. Фразы, обезличенные, безэмоциональные… Обычные фразы, привычные даже. А ведь за каждым этим словом, за каждым предложением… стоит чья-то жизнь. Надежды. Мечты. Желания… Радость и горе, боль и счастье… любовь…

Егор глубоко вздохнул и рывком поднялся на ноги. Растер лицо ладонями, пытаясь отогнать туман усталости, пару раз махнул руками, разминая затекшие мышцы, потянулся…

За последние три дня он выучил наизусть все отчеты. Биографию каждой жертвы. Он знал их так, как, наверное, не знал и самого себя. И все бесполезно.

Никакой связи. Никаких зацепок. Ни единой ниточки, которая могла бы связать все эти преступления. Ничего, что могло бы указать на преступника.

Ничего!

Или он не там ищет? Может быть и нет между этими жертвами никакой связи? И преступник выбирает их наугад?

Но…

Нет! Он ведь планировал каждое убийство, выбирал жертву… жертвы, присматривался, изучал их привычки. А для этого надо было следить, точно знать, с кем они живут, когда возвращаются домой со службы или учебы, иные какие особенности. А значит жертвы не могли быть случайными. И если допустить, что интуитов преступник и в самом деле знал, то и вторая жертва… Она тоже никак не могла быть случайной.

— Ты еще здесь? — Лиз неслышно вошла в комнату, которую они оборудовали под штаб. Притворила за собой дверь. Остановилась на пороге, осматриваясь. Взгляд ее скользил по мебели, по мониторам, на которых были выведены отдельные страницы из отчетов стражи, на несколько секунд задержался на огромных досках, где были методично развешены фотографии жертв. Они проделали колоссальную работу, собрали всю возможную информацию, но…

Так ничего и не нашли.

— Почти закончил, — глухо отозвался Гардов, возвращаясь в свое кресло. — Смысла во всем этом все равно нет никакого. Только бесцельно потратили время.

— Ты не прав, — мягко ответила Лиз, приближаясь к креслу. Остановилась позади, чуть наклонилась вперед, положив ладони на широкие плечи Егора. Сжала. — Мы многое узнали. Познакомились с каждой жертвой, до последней секунды установили их последний день. У меня готов психологический портрет преступника. Я как раз закончила и…

— А имя его ты случайно не узнала? — не смог сдержать раздражения Егор.

— Увы, я — интуит, а не ясновидящая. Подобные фокусы мне недоступны, — в том же тоне парировала девушка.

— Прости. Я просто… просто я чувствую себя совершенно беспомощным. Это все… Вся эта ситуация злит неимоверно! — Егор сжал ладонями виски. Голова раскалывалась.

— Тебе нужно отдохнуть, — Лиз осторожно разминала затекшие мышцы. — Ты почти не спишь.

— Нужно найти преступника, пока он не убил еще кого-нибудь, — отозвался Егор, закрывая глаза и непроизвольно меняя позу, чтобы ей было удобно.

— Мы его найдем, — это прозвучало… уверенно, словно бы Лиз ни секунды не сомневалась в том, что так и будет.

— Я не следователь, Лиз. Я не знаю, что надо делать, с кем разговаривать и как разговаривать. Роан совершил ошибку, когда поручил мне это дело. А еще и это отстранение… Такое чувство, что все против меня!

— Что-нибудь уже известно?

Гардов покачал головой.

Последние дни Шермер ходил злой, как сотня демонов. На все вопросы только отмахивался.

— Фэй еще не нашли.

— Я не понимаю… — Лиз убрала руки и обогнув кресло, присела на подлокотник. — Эта девушка… она…

— Не хочу об этом говорить, — мотнул головой Егор. — Просто не хочу. Фэй не выглядела идиоткой. Да, она была несколько… навязчива, но не более. А это заявление и ее побег… идиотский поступок. На самом деле идиотский.

— Тебе всегда не везло на девушек, — не удержалась от подколки Лиз. — Еще со времен Грайна. Ты просто притягиваешь к себе… вот таких вот… навязчивых и не совсем адекватных.

Егор фыркнул и поддавшись порыву, обхватил Лиз за талию и перетянул с подлокотника к себе на колени.

— Один раз повезло…

— Гардов, Гардов… — Лиз широко улыбнулась и покачала головой, устраиваясь поудобнее. — Лестью ты ничего не добьешься.

Это была плохая идея. Очень плохая идея — проводить так много времени в одном помещении с Егором Гардовым. Наедине. И пусть почти все это время они были заняты каждый своим делом и редко когда их разговоры выходили за рамки расследования, но… Лиз понимала, что… все это было плохой идеей.

Чувства, которые, как она думала, давно прошли, которые она похоронила так глубоко в своей душе еще шесть лет назад…

Лиз старалась не думать об этом. Ей нужно было работать. Убийца находился на свободе, и кто знает, быть может, в этот самый момент, он планирует новое преступление или даже совершает его. Но не получалось. Совсем не думать не получалось.

Он был рядом. Все время. И все чаще и чаще Лиз ловила себя на том, что наблюдает за Егором. Смотрит не в документы, которые сама же и вызвалась изучить, а на Гардова. Сравнивает его сегодняшнего с тем образом, который долгие годы хранила в своей памяти. И это сравнение ей не нравилось.

— В Грайне все было намного проще, правда? Понятнее как-то. Тогда от наших действий не зависели ничьи жизни.

Егор потянулся и снял с нее домашние туфли. Отбросил их в сторону, принялся разминать ступни. И Лиз, непроизвольно дернувшаяся поначалу, блаженно прикрыла глаза.

Рука Гардова скользнула чуть выше, к колену, погладила ногу через тонкую ткань домашних брюк.

— Прекрати.

— Ммм? — прекращать он не собирался. Чуть наклонил голову, почти касаясь носом ее шеи, легонько подул, вызывая толпы мурашек. — Тебе же нравится.

— Не думала, что ты помнишь…

— Никогда не жаловался на память. Ты вкусно пахнешь.

— Это шампунь.

Егор не ответил. Молчала и Лиз, тихонько млея в его объятиях. Сколько раз они сидели вот так вот в ее комнате в общежитии Грайна? В тишине, в полном согласии. И эти воспоминания были для Лиз куда более ценны, чем… яркие минуты их близости. Эта мысль заставила Лиз встрепенуться. Нет, нельзя снова поддаваться на очарование Егора Гардова. Нельзя. Они попытались один раз и ничего не вышло. А наступать второй раз на те же грабли — увольте, Лиз на это не подписывалась.

— Ты поддерживаешь связь с кем-нибудь из наших?

Егор пожал плечами, продолжая выводить одному ему известные узоры на ее коленке. Отпускать Лиз он не собирался, а она сама, несмотря на все свои трезвые мысли, даже попытки высвободиться не сделала.

— У меня неплохие отношения со старшим Ландье. Мы несколько раз пересекались во время операций. С Жаном созваниваемся время от времени, но встречаться часто не получается. Со Стасом видимся где-то раз в месяц, иногда реже. Из наших, наверное, все. А так… — Егор пожал плечами, — пару раз виделся с Марленой. Не могу сказать, что у нас теплые дружеские отношения, но поговорить пару минут и не наброситься друг на друга с кулаками, мы в состоянии.

— Да-а-а, — с улыбкой протянула Лиз. — Ты куда более общителен, чем я. За шесть лет, я ни с кем из бывших однокурсников даже по телефону не говорила, за исключением Стаса и Светы. Кто бы мог подумать… — Лиз говорила что-то еще, что-то относительно того, что совместное обучение сближает, но Егор уже не слушал ее.

Он пытался сосредоточиться на неясной мысли, какой-то догадке…

— Воркуете, голубки? — Роан Шермер неслышно вошел в комнату и скептически уставился на сладкую парочку в кресле.

— Пап! — Лиз сделала попытку вскочить с колен Егора, но он ее не отпустил.

— Роан.

— Я смотрю, вы не слишком напрягаетесь. А меж тем, у нас по Гардинере ходит убийца. И вероятнее всего, он уже выбрал новую жертву.

— Что-то стало известно? — Егор все же отпустил Лиз и встал сам.

— Ничего. Твои парни землю роют, проверяют всех, кто так или иначе засветился в этом деле, но ничего, — Шермер мотнул головой.

— Фэй?

— Не нашли.

Егор вздохнул и отвернулся к окну.

— Она интуит.

— В Гардинере много интуитов. Всех не спрячешь.

— Знаете, — Лиз прошлась по ковру, приблизилась к доске, на которой были развешены фотографии жертв, — мне кажется, что мы изначально не так подошли к этому делу. Мы все пытаемся понять, кто, а стоило бы задуматься над тем — зачем? Зачем он их убивает? Чего пытается добиться? Что доказать?

— Доказать? — Роан передернул плечами. — А мжет, ничего ему доказывать не надо? Он убивает, потому что может убивать или не может иначе.

— В любом действии есть смысл, — задумчиво произнесла Лиз. — Даже если на первый взгляд это и не так. А еще я заметила кое-что… — она отвлеклась от разглядывания фотографий и обернулась. Окинула взглядом отца, посмотрела на Егора, улыбнулась немного застенчиво. — Я сразу не придала этому значения, но когда ты заговорил о том, что всех этих людей должно что-то связывать, я подумала…

— О чем?

— Университет. Все жертвы, так или иначе имели отношение к университету.

— В каком смысле? — Роан нахмурился.

— Я знаю, что объединяет все наши жертвы… — Лиз снова обернулась к фотографиям. — Они все имели отношение к Гардинерскому университету. Трое работали там, в разное время и на разных должностях. Двое были студентами сейчас. И все… поголовно все погибшие интуиты — оканчивали именно Гардинерский университет! В разное время они все были в университете. И даже ваш Фэрт. Он читал там лекции.

— Так себе совпадение, — скептически произнес Егор. — Все эти люди могли быть незнакомы друг с другом. Посмотри. Пятая жертва-интуит и первая учились в университете с разницей в семь лет. Шестая — так и вовсе имела отношение к университету десять лет назад. И остальные тоже. Разные должности, разные способности, и учились они в разное время. Только двое могли пересекаться. Нет, это не связь.

— И, тем не менее, больше у нас ничего нет. Университет — это единственное, что у них общее.