Академия Грайн. Выпускной курс

ГЛАВА 1

Шесть лет спустя. Гардинера.

— Всем спасибо! На сегодня мы закончили. — Лиз мило улыбнулась аудитории и отключила микрофон. Не обращая внимания на шум, поднявшийся в аудитории, она собрала свои записи и покинула лекционный зал через вспомогательную дверь.

Лифт находился в самом конце коридора, и ее каблуки гулко цокали по паркету. Лекция затянулась, и сейчас в этой части здания университета было тихо и пустынно.

Улыбнувшись своему отражению в оконном стекле, Лиз нажала на кнопку вызова лифта. Она ощущала душевный подъем и удовлетворение, как было всегда, когда ее работа приносила успех. Кто бы мог подумать еще шесть лет назад, что ее жизнь так круто изменится?

Из энергета, довольно посредственного стоит признать, она стала магистром интуиции. Одним из ведущих специалистов в области определение и передачи эмоций.

Двери лифта раскрылись с тихим шорохом. Лиз прошла внутрь и нажала на кнопку нужного ей этажа.

Когда шесть лет назад спала блокировка с ее врожденного дара, Лиз собиралась окончательно и бесповоротно перекрыть все интуитивные каналы. Она никогда не хотела быть интуитом, как ее мама. Не видела себя в этом и не думала серьезно развиваться в этом направлении. Она училась на энергета и пусть не особо блистала на этом поприще, ее все устраивало. А потом…

Лиз поморщилась, вспоминая, как пыталась научиться контролировать свой дар. Она провела целый год почти в полной изоляции, пока ее одаренность не покорилась ей. Затем был университет, спецкурсы и мастер-классы, утомительная практика, после которой единственным желанием было закрыться на все замки и больше никогда не ощущать чужие эмоции.

Тяжело вздохнув, Лиз машинально подняла руку и прикоснулась кончиками пальцев к золотому значку на лацкане пиджака. Тонкий круг, со вписанным в него распахнутым глазом, в центре которого, был вделан крупный изумруд. Такие значки были обязаны носить все интуиты, с силой дара выше второго уровня. У Лиз был восьмой — самый высший. Во всем мире было лишь трое интуитов, способных сравниться с ней по силе дара и все они были уже глубокими стариками.

Эти значки служили для того, чтобы информировать окружающих, что рядом с ними тот, кто легко может считать все эмоции и чувства, а также воздействовать на эмоциональный фон. Ну и, конечно же, они являлись амулетами и защитой для самих интуитов. Лиз поморщилась, вспоминая как сложно ей было на первых порах. Как часто она терялась в вихре чужих чувств и эмоций, как сильно болела голова… Не те ощущения, которые хочешь испытывать каждое мгновение своей жизни. Да и окружающие становились совершенно беззащитны перед ней, а это уже вмешательство в личную жизнь и нарушение всех мыслимых и немыслимых личных границ. Так что теперь она снимала амулет только тогда, когда по долгу службы ей надо было «прочитать» кого-нибудь, чаще всего это были преступники или душевнобольные, разум которых мог хранить важную для общества и государства информацию. Во всех остальных случаях воздействие на разум, эмоциональный фон и сознание другого человека было строжайше запрещено законом.

Двери лифта с тихим шорохом разъехались в стороны, выпуская Лиз на восьмом этаже. Здесь тоже было тихо, приглушенный свет едва разгонял мрак по углам. Цокот каблуков угрожающе разносился по всему этажу.

Лиз вошла в выделенный ей кабинет, включила свет, и стоило только энергетической лампочке ярко вспыхнуть, как она пошатнулась от нахлынувшего на нее ощущения тревоги.

Прикрыв дверь, Лиз прислонилась к ней спиной и огляделась. Небольшое помещение выглядело точно так же, как она его оставила несколько часов назад, собираясь на лекцию. На первый взгляд здесь совершенно ничего не изменилось, разве что только общая атмосфера стала… угрожающей?

Глубоко вздохнув, Лиз машинально сжала пальцами амулет, стала дышать медленно и размеренно. И снова огляделась.

Книжные шкафы, тянущиеся вдоль стен, были закрыты, некоторые из них даже заперты, единственное кресло для посетителей почти вплотную было придвинуто к письменному столу, на котором царил идеальный порядок. Кроме компьютера и подставки для канцелярских принадлежностей, телефона и копировального аппарата там ничего не было. Лиз только вчера приехала в Гардинеру и в этом кабинете провела от силы несколько часов. Никаких личных вещей, ничего, что могло бы иметь сильную энергетику, она сюда не приносила.

Перехватив папки с бумагами одной рукой, Лиз очень осторожно сделала шаг вперед и в тот же миг согнулась от нахлынувших на нее чужих эмоций.

Страх. Боль. Отчаяние и безнадежность.

Они кружили вокруг нее, делая воздух густым, словно кисель. Заставляя задыхаться…

Перед глазами все поплыло. Лиз пошатнулась и выронила папку. Бумаги веером разлетелись по кабинету.

Не удержавшись на ногах, Лиз рухнула на колени. Она с такой силой сжимала амулет, что пальцы свело судорогой, но это не помогало. Защита не справлялась и ее интуитивные каналы улавливали чьи-то эмоции…

От чужой боли потемнело в глазах. Лиз так сильно прикусила нижнюю губу, что почувствовала во рту привкус крови. И это ее отрезвило. Резко вдохнув, а затем, медленно выдавив воздух через сжатые зубы, она тряхнула головой, не задумываясь о макияже, потерла лицо руками, отгоняя прочь наваждение.

Стало легче. Немного. Чужой страх и боль отступили. Лиз почти перехватила контроль над даром.

А потом… сокрушительная волна буквально сбила ее с ног.

Смерть. Совсем рядом с ней кто-то умирал в этот самый момент.

Все закончилось так же внезапно, как и началось. Секунду назад у Лиз перехватывало дыхание от чужой боли и страха, а потом все прошло, и единственным напоминанием о произошедшем, остались испарина на лбу и поцарапанная о ковер ладонь.

Лиз прикрыла глаза, несколько раз глубоко вдохнула, резко выдыхая через сжатые зубы. Сердце колотилось как сумасшедшее, во рту чувствовался привкус крови, давненько уже Лиз не испытывала чего-то подобного, с тех самых пор, как научилась контролировать свои способности. И, честно признаться, ей не понравилось. Совсем.

Когда дыхание более-менее восстановилось, Лиз неуклюже поднялась на ноги. Ее ощутимо шатало, голова кружилась. Но чужие эмоции схлынули. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Мертвые не могут чувствовать. Они не переживают, не боятся, не испытывают никаких эмоций.

Оправив задравшуюся юбку, Лиз откинула со лба прядь волос, выбившихся из прически, и, пошатываясь, вышла из кабинета.

В коридоре было тихо и пустынно. Ничего не говорило о том, что буквально несколько минут назад в этом здании кто-то расстался с жизнью.

Лиз вздохнула и вошла в лифт, нажала на кнопку первого этажа и устало привалилась к стене кабины, прикрыв глаза. Она понимала, что должна найти охрану и сообщить о произошедшем. И втайне надеялась, что в здании университета были еще интуиты, которые смогли уловить эманации чужой смерти. Становиться предвестником Лиз совершенно не хотелось.

Двери лифта с тихим шорохом разъехались в разные стороны, открывая перед Лиз пустынный коридор. Единственным источником света был свет уличных фонарей, который проникал внутрь здания через огромные, на всю стену, окна. Чуть дальше по коридору, располагалась широкая лестница для тех, кто не желал пользоваться лифтом.

Лиз покинула кабину и решительно направилась к посту охраны. Ее каблуки цокали по паркету, издавая до того неприятный и какой-то потусторонний звук, что по спине побежали мурашки. Было тревожно, и на этот раз Лиз понимала, что это ее собственные чувства, а вовсе не отголоски чужих переживаний.

Он лежал на лестнице, широко раскинув руки в стороны. Перекошенный рот, распахнутые глаза… Лиз не смогла удержать крика.

…Лиз казалось, что она находится в параллельном измерении. Вот вроде бы она сидит за стойкой охранника, обнимая обеими руками стакан с водой, наблюдает за тем, как вокруг нее суетятся стражи, срабатывают вспышки от фотоаппаратов, слышит голоса, но… все это происходит будто бы не с ней. Словно бы она просто смотрит фильм. Не самый лучший, стоит признать.

На ее крик прибежал охранник. Увидел мертвое тело и сразу же вызвал стражу. Саму Лиз препроводили за стойку, усадили в кресло охранника, напоили успокоительным, которое, кажется, совершенно не подействовало.

Стража приехала быстро. Стало шумно, суетно. Но Лиз никак не реагировала на происходящее, так и продолжала сидеть в кресле, обхватив ладонями стакан с водой. Ее пытались о чем-то спрашивать, но быстро поняли, что это бесполезно и оставили в покое.

Прикрыв глаза, Лиз снова и снова прокручивала в голове недавние события. Вот она входит в свой кабинет, вот на нее обрушивается вся сила чужих эмоций… Боль… Страх… Отчаяние… Надежда… И снова отчаяние и безнадежность… Осознание…

Она падает на ковер, не в силах выносить все это. Сердце колотится со страшной силой и дыхание прерывается… В груди становится больно… вдохнуть не получается…

А потом все резко прекращается. Полная тишина. Никаких эмоций, чувств, ничего… полное молчание. Амулет работал. Но он не мог полностью приглушить ее эмпатию. А это значит… значит…

Лиз резко втянула носом воздух и распахнула глаза. Тут же зажмурилась из-за яркой вспышки, ослепившей ее. На мгновение ей показалось, что она оглохла — так тихо стало вокруг. И в этой тишине, прозвучал уверенный мужской голос:

— Всем оставаться на местах!

Распахнув глаза, Лиз с удивлением наблюдала за тем, как в холле появились еще люди. Вздрогнула, когда один из стражей, стоявший ближе всех к ней, смачно выругался.

— Ну все, теперь здесь командуют безопасники. Вот же..!

Безопасники?

Лиз недоуменно вскинула брови. А этим что здесь понадобилось?

— Сворачивайтесь! — властный мужской голос, раздавшийся в наступившей тишине, заставил ее вздрогнуть. — Передайте все материалы, собранные на месте преступления моим людям, и я вас больше не задерживаю!

— Совсем оборзели, — недовольно процедил сквозь зубы все тот же страж, а потом, Лиз была в этом совершенно уверена, он смачно сплюнул на пол.

А вокруг Лиз все снова пришло в движение. Прибывшие на место преступления агенты службы внутренней безопасности, не церемонясь, выпроваживали стражу. Последние же, вяло отбрыкивались, так же неохотно передавали безопасникам собранные улики, цедили сквозь зубы ругательства и медленно тянулись к выходу. Лиз продолжала сидеть на своем месте, отрешенно глядя на снующих туда-сюда специалистов из обеих служб, и ничего не понимала.

— Свидетель? — донесся до нее все тот же властный голос с легкими нотками превосходства, которые почему-то показались ей слишком знакомыми. Вот сразу она не задумалась о том, где раньше слышала этот голос, а сейчас… — И где он, этот ваш свидетель?

Вскинув голову, Лиз уверилась в своей догадке. Только с ней могло произойти что-то подобное. И правда, кто из ее знакомых или подруг мог бы похвастаться тем, что в первый свой рабочий день найдет труп на лестнице, а затем нос к носу столкнется со своим бывшим. Никто! И точно, такое могло случиться только с ней, Лиз Шермер.

А Гардов, выслушав, что ему доложил один из стражей, медленно обернулся. Его глаза нашли за стойкой охраны Лиз. Всего мгновение, когда они смотрели друг на друга, но Лиз словно вернулась в прошлое на шесть лет назад. Сердце трепыхнулось в груди, словно бы все еще на что-то надеялось, но затем снова забилось ровно и как-то отстраненно. Глядя на то, как Егор приближается к ней, Лиз не могла сдержать легкой улыбки.

Она знала о том, что он уверенно делает карьеру в службе безопасности. Отец, да и Маргарита, не скрывали от нее, что после военной академии, которую Егор закончил в числе лучших курсантов (а если быть совсем честной, то в своем выпуске он и был лучшим), Гардову не оставалось ничего иного как поступить на службу под начало Роана Шермера.

— Он далеко пойдет! — частенько повторял отец в разговоре с Лиз. — Я всегда это знал, но честно признаться, начинаю немного опасаться того рвения, с каким этот твой Гардов принимается за дело.

Он всегда так говорил — этот твой Гардов!

Всегда, несмотря на то, что они с Егором расстались целых шесть лет назад и не встречались с тех пор, как окончили Грайн ни разу. Даже на свадьбе родителей не довелось пересечься. Лиз в то время пыталась научиться контролировать свой дар интуита и не могла находиться среди людей, поскольку это могло привести к необратимым последствиям, а Егор принимал участие в какой-то операции, жутко секретной и очень опасной, и тоже не мог присутствовать на свадьбе матери.

И вот сейчас они встретились. Впервые за шесть лет!

И Лиз снова чувствует волнение. И сердце колотиться так, словно бы они с Егором расстались лишь вчера. А ведь она пыталась забыть, выбросить его из своих мыслей и сердца. И была уверена, что у нее это получилось.

— Привет, — Егор остановился по другую сторону стойки. Попытался улыбнуться, но получилось у него откровенно жалко. — Я думал ты приедешь только в следующем месяце.

— Так… получилось, — у нее тоже не очень вышло с улыбкой. Лицо словно свело судорогой и дыхание… что случилось с ее способностью дышать?

— Роан знает?

Вопрос, который следовало ожидать, но тем не менее, он заставил Лиз покраснеть и смущенно опустить глаза на зажатый в руках стакан с водой.

— Я… я не успела сообщить, что приезжаю, — едва слышно произнесла она и тут же сама на себя разозлилась. Что это такое? Почему она ведет себя так, словно ей все еще пятнадцать лет? Она — взрослая женщина, магистр интуиции!!! Да к ней прислушиваются не только студенты, но и именитые профессора!

Вскинув голову, Лиз уже куда уверенней повторила:

— Я не сообщала, что приеду раньше.

— Ясно, — криво усмехнулся Егор. он положил локти на стойку и чуть подался вперед, словно бы желал получше рассмотреть сидящую по другую ее сторону девушку. — Есть причина, по которой ты решила держать свой приезд в строжайшей тайне?

— Нет! То есть… Это неважно, — Лиз, наконец-то, отмерла. Поставила на стойку стакан. — Почему ты здесь?

— Нуу… — Гардов пожал плечами, и Лиз едва сдержала резкий выдох — этот его жест будил совершенно неуместные в данной ситуации воспоминания. — Я на службе.

Лиз нахмурилась, рассматривая собеседника. Он почти не изменился. Нет, повзрослел, конечно же, даже, можно сказать, заматерел, но в остальном Егор Гардов остался таким же, каким она его помнила, таким… каким она его и… любила. И это было плохо.

— Служба безопасности? — Лиз чуть приподняла одну бровь. — Серьезно? Из-за убийства в Гардинерском университете? Этот… несчастный был км-то важным или я чего-то не понимаю?

Егор перестал усмехаться, нахмурился.

— Не та тема, которую я могу обсуждать, — холодно ответил он.

— О! Ты серьезно относишься к службе.

— Ну… — Егор снова улыбнулся, — должность обязывает.

— Ты… главный? — Лиз посмотрела удивленно. Да, отец говорил ей, что Гардов уверенно продвигается по карьерной лестнице, но она всегда думала, что Егор будет заниматься чем-то… чем-то более опасным, что ли. Какие-нибудь вооруженные операции или что там еще делают агенты службы безопасности?

— На самом деле, это мое первое дело в новой должности, — прошептал Гардов, заговорщицки подмигивая. — Я очень волнуюсь и не хочу ударить в грязь лицом. Поможешь?

— Конечно, — не могла не улыбнуться в ответ Лиз.

— И да… ты же понимаешь, что я должен тебя допросить? Видео с камер наблюдения мы уже изъяли, но… Если тебе нужно время, чтобы прийти в себя, то…

— Нет, — Лиз качнула головой, — не нужно. На самом деле, я очень хочу поскорее со всем этим закончить и отправиться отдыхать. Это был ужасный… просто кошмарный день!

— Ладно, — Егор кивнул и достал из кармана диктофон. — Не возражаешь, если я буду вести запись?

— Мне казалось, что это прерогатива стражей — ходить везде с диктофонами и записывать каждое слово, — не удержалась от подколки Лиз.

— Ну, мы тоже так умеем. Так что? Ты готова?

— Наверное, — Лиз пожала плечами. Ей не очень хотелось переживать все заново, но она понимала, что лучше сразу покончить со всеми формальностями.

Рассказ не занял много времени. Если честно, то Лиз дольше описывала свои ощущения в кабинете, чем случившееся после.

— Мне кажется, что убийца… что он использовал какое-то оборудование или амулет. Просто… это ненормально, что после того, как я уловила эманации смерти, все чувства и эмоции тут же исчезли. Вообще все. Так не бывает. Убийца… он же тоже должен был что-то испытывать, не знаю, нас учили распознавать серийных маньяков и душевнобольных. Но сегодня, я вообще не ощущала его. Так не бывает. Не знаю, если честно, никогда раньше не сталкивалась с подобным воздействием, но знаю, что ведутся некоторые исследования в этой области. Я читала несколько статей на эту тему.

Она закончила говорить и посмотрела на Егора. Он молчал. Стоял по-прежнему положив локти на стойку, крутил в пальцах не работающий почему-то диктофон и выглядел… Странно выглядел, на самом деле.

— Егор?

Когда Лиз назвала его по имени, Гардов вздрогнул и словно отмер. Резко оттолкнулся от стойки, спрятал диктофон в карман.

— Идем, отвезу тебя домой.

— Но…

— Не спорь. Ты вроде собиралась снять квартиру, Роан говорил, но… будет лучше, если какое-то время ты поживешь с ним и мамой.

— Не поняла? — Лиз удивленно вскинула брови. За последние полчаса она уже столько удивлялась, что уже должна была выработаться привычка.

— Так надо, — упрямо сжал губы Гардов. — И уверен, твой отец меня полностью поддержит.