Академия Грайн. Выпускной курс

ГЛАВА 6

Приходить в себя было трудно. Егору казалось, что он плавает под толщей воды и никак не может собраться с силами, чтобы выплыть на поверхность и глотнуть воздуха полной грудью. Да что там выплыть, даже открыть глаза было делом нереальным. Веки словно склеились между собой и для того, чтобы снова взглянуть на мир, требовалось как минимум хирургическое вмешательство.

И мысли… Они были вялыми, неповоротливыми. Память не торопилась возвращаться.

Егор снова и снова пытался открыть глаза. Сосредоточился на этом, попытался даже кулаки сжать, но не получилось. Тело не чувствовалось совершенно. И это напугало его куда сильнее всего остального. Сердце лихорадочно забилось в груди, точно бы пыталось проломить грудную клетку и выпрыгнуть на поверхность, покинуть недееспособное уже тело.

Гардов собрал все силы, напрягся и… у него получилось. Наполненные свинцовой тяжестью веки чуть приоткрылись, яркий свет резанул по глазам, вызывая непроизвольные слезы, в ушах зашумело, а предательское сердце заколотилось с такой силой, что того и гляди точно выпрыгнет.

Сквозь шум в ушах послышался раздражающий тревожный писк, затем какие-то неопознанные звуки, что-то кольнуло в руку и… все закончилось. Боль, шум, даже биение сердца пришло в норму, а Егор снова провалился в темноту.

Когда он в следующий раз пришел в себя, все было иначе. Куда-то подевалось давящее ощущение в груди, сердце билось ровно, размерено, вторя тихому писку… определенно медицинских приборов.

Егор лежал на чем-то средне-жестком, кажется, по грудь чем-то укрытым, а легкое онемение подсказывало, что в таком положении он провел довольно долго.

И память… Она вернулась, вытаскивая на поверхность сознания картинки недавнего прошлого. Впрочем, насколько это пршлое было недавним, гГардов не имел ни малейшего представления. Последнее. Что он помнил, это слабый писк Ландье о том, что их окружают… Помнил, как с трудом поднял голову, попытался сфокусироваться на приближающемся темном пятне, которое определенно являло собой человека… Кажется, кто-то звал его по имени, но в этом Егор уже был не так уверен.

Сознания он потерял почти сразу.

Гардов прислушался, затем осторожно втянул носом воздух.

Больница.

Присущие ей запахи не спутаешь ни с чем, а писк приборов красноречиво говорил о том, что его догадки верны.

Осторожно, стараясь не выдавать того, что он уже пришел в себя, Егор приоткрыл глаза. Немного подождал, чтобы привыкнуть к свету, а затем все же огляделся по сторонам.

Он определенно находился в больничной палате. Лежал на узкой койке, укрытый по грудь тонким казенным одеялом, от его правой руки куда-то вверх тянулась тонкая трубка капельницы, к пальцам рук и, кажется, ног были прикреплены датчики, где-то за границей видимости тихо попискивали приборы.

Странно, как он здесь оказался. Их все-таки отыскали? Или ребята, добравшись до Грайна первыми, сообщили о произошедшем в горах и на поиски отправили группу. Скорее всего, так и было.

Что ж, Егор слабо усмехнулся, хорошо то, что хорошо заканчивается. А поскольку он жив, то все определенно закончилось хорошо.

Следующие сутки прошли словно в тумане. Егор спал, просыпался, получал свою долю уколов и лекарств и засыпал снова. Думать не хотелось, вспоминать и анализировать произошедшее во время практики — тоже. Ему даже разговаривать не хотелось, к счастью никто и не требовал от него разговоров. Даже доктор, посещавший палату Гардова с завидной регулярностью, больше говорил сам, рассказывая, что именно он делает, какие лекарства прописывает и какого эффекта ожидает от своего лечения.

Егор не спорил. Сил не было. Единственная его просьба заключалась в том, чтобы чересчур внимательный доктор не пытался накачать его снотворным. Почему-то Гардову казалось, что для него важно сохранить ясный рассудок.

Доктор его выслушал, понимающе покивал головой, соглашаясь, и… приказал молоденькой медсестричке вколоть пациенту положенную ему долю снотворного.

«Вот козел! — успел подумать Егор перед тем, как снова провалиться в забытье».

Когда Гардов в следующий раз открыл глаза, то оказалось, что в палате он уже не один. На неудобном больничном стуле, придвинутом почти вплотную к кровати, сидел Роан Шермер. Он постарался устроиться с максимально возможным комфортом, на первый взгляд казался совершенно расслабленным и полностью поглощенным чтением — в руках у Роана была черная папка.

Но стоило Егору чуть шевельнуться, как Шермер-старший тут же оторвался от своего занятия и поднял голову, пристально всматриваясь в лицо парня.

— Здравствуйте, Егор, — поприветствовал он молодого человека, стараясь придать своему лицу максимально дружелюбное выражение.

— З-здравствуйте, — не слишком уверенно ответил Егор. С дружелюбием Роан определенно перестарался и гардов почувствовал, как между лопаток скользнула ледяная змейка страха. — А…

— Как ваше самочувствие? — с вежливой улыбкой продолжил Роан.

— Да жив и хорошо, — буркнул Егор, непроизвольно поеживаясь под тонким больничным одеялом. В душе у него царила настоящая сумятица. Что потребовалось отцу Лиз в его, Гардова, палате? Вот что?

Ощущение надвигающихся неприятностей нарастало. Егор слишком хорошо знал этот мир и прекрасно осознавал свое в нем место.

Не надо было быть гением, чтобы не догадаться — произошедшее в горах далеко не рядовой случай. Это трагедия. Преступление. Погиб студент и хорошо если один (что случилось с Ландье, Егор не знал, как не знал, выжил ли Туров и не пострадали ли остальные студенты). А значит, за все это кто-то должен будет понести наказание. И не надо было долго думать, чтобы понять — лучший козел отпущения он, Егор Гардов. Не для того ли Шермер сейчас явился к нему в больницу, чтобы сообщить об этом?

— Ну что вы, Егор. Жизнь ценна при любом раскладе.

— Угу.

— Я должен выразить вам свою признательность, Егор. Ребята мне все рассказали. Если бы не вы, то… даже не знаю, чем бы все это закончилось.

— Да ладно, — Гардов с трудом удержался от гримасы. Вот только титула всеобщего спасителя ему и не хватало для полного счастья. — Лагодин куда больше…

— Не стоит, Егор, не стоит, — мягко перебил его Роан. — Стас мне все рассказал. В том, что ваши одногруппники остались живы, целиком и полностью ваша заслуга. Если бы не вы, то жертв было бы куда больше.

Егор закусил губу, едва не выругавшись. Вот же… Лагодин настоящее трепло. Ну, вот кто его просил открывать свой рот и признаваться во всем? Вот кто?

А Роан словно бы не замечал того, что происходит с его собеседником. Сидел, смотрел на Гардова почти в упор, мягко улыбался и похлопывал папкой по свободной ладони.

— Пока вы спали, я тут немного почитал на досуге, — наконец продолжил свою речь Шермер. — Интересное чтиво, скажу я вам. За душу берет просто. Хотите ознакомиться?

— Не особо, — буркнул Егор, уже догадываясь о том, что именно читал Роан. — Но это же не имеет никакого значения, вы все равно настоите.

— Нет, — меж тем, Роан качнул головой, — если все обстоит именно так, то настаивать я не буду. Скажу только, что надо обладать огромным мужеством, чтобы позволить своему кровному врагу остаться в живых. Месть… она лишает сил, затмит разум, толкает нас на поступки, совершить которые в иных обстоятельствах мы просто не в состоянии. И надо на самом деле быть очень мужественным человеком, чтобы отступиться.

— Или просто оказаться трусом, — не сдержался Егор.

Роан мягко улыбнулся и встал.

— Вы еще слишком молоды, Егор. Порывисты. Возможно, в чем-то наивны. Но далеко не трусливы. Поверьте, на своем веку я повстречал немало людей. Хороших и не очень, честных, отважных, искренних. И в то же время, я нередко сталкивался с мерзавками, подлецами и трусами… Так вот, к последней категории вы никак не относитесь.

Егор молчал. Он не смотрел на Шермера, старательно отводя глаза и уделяя все свое внимание штативу с капельницей. Он ждал. Все эти слова… Это просто слова. На деле же, Роан Шермер уже все знает и… Он знает даже больше, чем ему следовало бы знать.

Егор ожидал приговора.

— Выздоравливайте, Егор. Хочу сообщить вам, что в связи с последними событиями, занятия для вашей группы на некоторое время отменены. Дополнительные каникулы в начале семестра. Не могу пока сказать с уверенностью, когда вам будет можно снова приступить к учебе, но в любом случае вам необходимо полностью поправить свое здоровье. Огнестрельное ранение — это не шутки. Ну… вот собственно и все… Ах, да, — Шермер загадочно сверкнул глазами и улыбнулся, — Лиз передавала вам привет. Она рвалась навестить вас, но я не позволил. Надеюсь, вы меня за это простите, но… я слишком сильно испугался за детей и потому на все время каникул забрал их из Грайна. Сейчас они в столице и мне хочется надеяться, что вы, Егор, найдете время навестить их. И Стас и Светлана будут рады видеть вас.

— Ага, — отозвался Егор, вообще переставая понимать, что происходит. Впрочем, он особо и не задумывался сейчас над словами Шермера. Скорее, обреченно ожидал приговора. Такой человек, как Роан Шермер не сможет сделать вид, что ничего не произошло. Он все знает! И на сегодняшний день это и была самая большая проблема Гардова.

— Ну что же, — вздохнул Роан, — тогда, с вашего позволения я пойду. Всего доброго.

— И вам, — отозвался Егор, все еще ожидая, когда Шермер скажет то, для чего пришел. Ведь не может же быть того, что он закроет глаза на явное нарушение закона. Определенно не может!

Но Роан не спешил еще что-то говорить. Он неторопливо направился к выходу из палаты. Шел не спеша, помахивая черной папкой, в которой (а теперь Гардов был уверен в этом на сто процентов) находилось подробнейшее досье на одного слабого энергета, оказавшегося на поверку, сильным менталом. — Подождите! Что вы намерены делать дальше?

Роан замер у самой двери. Неторопливо обернулся и посмотрел на Гардова, чуть приподняв одну темную бровь.

— Что вы имеете в виду?

— Нуу… — Егор замялся, не зная, стоит ли вообще произносить свой вопрос вслух. — Как вы поступите? Вы же теперь знаете, что я не… что я… Да все уже об этом знают, я был неосторожен и…

— Стоп-стоп-стоп! — оборвал его Шермер, выставив вперед руку с папкой. — Для начала, хочу сказать, что не понимаю, что вы пытаетесь мне сейчас сказать. Ну и… не думаю, что некоторые особенности… ммм… скажет так, вашего взаимодействия с одаренным контрабандистом не стали достоянием широкой общественности. Грубо говоря, никто из ваших одногруппников ничего не понял. Дети были слишком напуганы и они все еще… не все пришли в себя, после случившегося.

Гардов молчал. Смотрел на Шермера широко распахнутыми глазами и… слов не находил. Это что же получается, никто не понял? Никто? И… И если судить по словам того же Роана, то и он… он тоже будет молчать? Правда?

Наверное, все эти мысли, чувства и надежды слишком ярко отобразились на лице Егора, потому что Шермер-старший улыбнулся и, покачав головой, произнес:

— Я не могу понять почему вы пытаетесь скрыть такой дар. Даже представить себе не могу, чем вы руководствуетесь в этом вопросе, но… скажем так, я уважаю ваше решение, Егор, хоть и не одобряю его. В нашей стране менталов с каждым годом становится все меньше. Они реже рождаются, да и из поколение в поколение, этот дар вырождается. По настоящему сильных менталов среди одаренных всего десять-пятнадцать процентов. Вы понимаете, как это мало? И именно поэтому, государство борется за каждого такого одаренного. Но… если вы решили похоронить свой дар, то… пусть это остается на вашей совести Егор. А с другой стороны, если вдруг когда-нибудь, вы решите, что способности, полученные вами от рождения, все же достойны того, чтобы их развивать и использовать, имейте в виду, как бы ни сложилась жизнь, ваша или моя, на мою поддержку вы всегда сможете рассчитывать. Такие люди мне нужны.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Егор и тут же поспешил добавить, — но я осознанно делал выбор и… не планирую ничего менять в дальнейшем. Меня все полностью устраиват.

— Жаль, — с грустью произнес Шермер и открыл дверь, — мне искренне жаль.

После беседы с Егором, Роан покинул госпиталь. Хотелось бросить все и вернуться в столицу. Там дети, а после произошедшего оставлять их без присмотра было почему-то страшно. И даже мысль о том, что за их домом круглосуточно наблюдают, вокруг расставлены посты стражи, а самих ребят ни на минуту не выпускают из поля зрения, приставленные Роаном охранники, не спасали. Угроза в очередной раз потерять кого-то важного выбивала из колеи.

В машине, Роан снова раскрыл папку с досье на Гардова. Его ребята постарались на славу и теперь, Шермер знал о парне все. Досконально. Он подробно изучил характеристику на самого Егора, на его родителей и ближайшее окружение. Не осталась без внимания Роана и своеобразная «подработка» Гардова в Грайне. Опасно? Преступно? Быть может. Но не так уж и страшно на самом деле.

Стоило признать, что парень оказался достаточно умен и осторожен. Свое настоящее имя не афишировал, дар тоже старался особо не светить. До сих пор.

Среди остальных документов, Роан отыскал лист, переданный ему только сегодня. Всмотрелся, покачал головой и резко захлопнул папку. Уровень дара. Его спецы подсуетились, и пока Гардов находился в беспамятстве, установили реальные показатели. Они впечатляли.

Егор Гардов оказался очень интересным экземпляром. Вот просто до невозможности интересным. Что-то подобное, Роан начал подозревать еще раньше, когда ему только передали предварительные материалы по Егору, но такого даже он не ожидал.

Да, жаль, что сам Егор так наплевательски относится к своему потенциалу и упрямо не желает развивать свой дар. Впрочем, Шермер все еще надеялся переломить упрямого мальчишку и завербовать его в свое ведомство. Упускать такого сильного ментала нельзя. Это преступно.

Академия встретила его тишиной. Последние события наложили свой отпечаток, что-то незримо изменилось в самой атмосфере Грайна, словно вместе с серыми дождевыми тучами, закрывшими в последние дни небо, над студенческим городком нависло давящее ощущение тревоги.

— Добрый день господа… и дамы, — поздоровался Роан, проходя в небольшой кабинет, выделенный руководством Грайна для проведения родительского собрания пятого курса факультета энергетов. Направляясь к единственному свободному месту, он не спеша рассматривал присутствующих здесь людей. Они были знакомы не один год, часто сталкивались в обществе, имели некоторые общие интересы… и в то же время, Роан подумал вдруг, что по-настоящему не знал никого из них. — Простите, что заставил вас ждать, у меня было неотложное дело в городе.

— Что ж, раз все в сборе, быть может, начнем? — Валерьян Абзалов откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. — Не хочется тратить время попусту. У меня тоже на сегодня назначено еще несколько важных встреч и хотелось бы успеть на них.

— Да, — тут же вклинился Рандоу. — Мы все здесь деловые люди и наше время дорого.

Роан поморщился, присаживаясь на свое место. Рандоу всегда и во всем будет на стороне сильнейшего. И в данный момент он уже определился с авторитетом. А остальные?

Шермер еще раз прошелся взглядом по лицам присутствующих на собрании родителей. Неожиданностей не предвиделось. Расстановку сил, Роан мог определить с закрытыми газами. Будет нелегко.

— Не понимаю, — Альбина Крамер, единственная женщина среди собравшихся здесь мужчин, нервно передернула плечами, — для чего я вообще сейчас теряю здесь время? Все свои претензии, я уже высказала руководству академии. И будьте уверены, ноги моей дочери больше не будет здесь.

— Леди Крамер! — ректор Савин хорошо владел собственным лицом, и потому ничего в облике мужчины не выдало бушующих внутри него эмоций. — Вы слишком категоричны. Вашей дочери, как впрочем, и остальным ее одногруппникам осталось всего ничего для получения диплома, и…

— Это не важно, — резко оборвала его Альбина. — Я уже начала переговоры с Гардинерским институтом. Джина завершит обучение там. И я не желаю слушать ваших оправданий, господин Савин. Это недопустимо, чтобы дети переживали такие потрясения! Нет и нет, моя дочь сюда не вернется.

— Как пожелаете, — скрыть разочарование в голосе ректору удалось, но глаза его выдавали. И поджатые губы тоже.

— Знаете, все это хорошо, — Абзалов чуть переменил позу и положил руки на стол перед собой. — Только меня больше интересует, кто ответит за то, что произошло с нашими детьми? Виновных уже наказали? Почему мне не сообщили об этом?

— Господин Абзалов, — ректор все же не удержал на лице маску невозмутимости, — помилуйте. Кого вы предлагаете наказать? Академия не виновата в том, что на нашей территории произошло трагическое событие. Никто не мог предугадать, что все так получится. Это… несчастный случай, трагическое стечение обстоятельств, если хотите…

— Мне нет до этого никакого дела. Но кто-то должен ответить за то, что моего сына несколько часов держали под прицелом! — на лощеном лице Абзалова- старшего появилась гримаса.

— Поддерживаю!!! — тут же вклинился Рандоу.

Остальные родители зашумели, соглашаясь с высказыванием Абзалова. Стали переговариваться. Ректор побледнел. Он прекрасно понимал, что в любом случае, окажется виноватым. Вряд ли все эти богатые и родовитые люди станут слушать его оправдания.

— Виновные уже наказаны, — спокойно произнес Роан, и не смог удержаться от легкой усмешки, когда после его слов в кабинете наступила мертвая тишина. Теперь все взгляды были устремлены в его сторону. — Банда контрабандистов, что по трагическому стечению обстоятельств оказалась в тех местах, прекратила свое существование. Выжившие в результате задержания, сейчас находятся в изоляторе и уже дают показания. Беспокоиться не о чем, господин Абзалов. Каждый из виновников будет наказан в соответствии со своей виной и согласно закону.

— Меня это не устраивает! — скривился Абзалов. — Контрабандисты, закон. Это все сказочки для бедняков. Я желаю справедливости! Кто-то должен ответить за то, что пришлось пережить моему сыну!

— Так мы ничего не добьемся, — генерал Ландье говорил тихо, но каждое его слово падало точно камень с огромной высоты. — Я не вижу смысла сейчас объявлять охоту на ведьм. Так случилось. Интересы академии, бандитов и службы внутреннего контроля пересеклись в одной точке. Стечение обстоятельств.

— И все же, — Абзалов сжал зубы. Ухоженное лицо пошло некрасивыми пятнами. — Я считаю, что безответственно. Кто-то должен быть наказан. И если уж спецслужбы, — тут он бросил недовольный взгляд в сторону Роана, — не могут определиться, я предлагаю это сделать нам.

— Да!! Господин Абзалов абсолютно прав!!! — снова не преминул вставить слово Рандоу. — Надо определиться и назначить виновного. Мой сын не должен был пережить то, что выпало на его долю.

— Вот как, — Ландье не изменился в лице, только чуть наклонился вперед, вперив в Абзалова тяжелый взгляд. — И кого же вы предлагаете назначить козлом отпущения?

— Этот профессор… как его… не помню, — Абзалов говорил с пренебрежением, кривился так, словно бы его заставили делать что-то неблаговидное. — Пусть ответит он.

— Вот! — и опять Рандоу. — Зачем он потащил наших детей в горы? Да еще и не озаботился приличной охраной? Разве он не знал, что среди студентов есть дети уважаемых родителей, таких как господин Абзалов? Вы представляете, что было бы, если бы мальчик пострадал? Это счастье, что Северьян остался жив и не ранен.

— То есть, тот факт, что погиб студент уже никого не интересует? — угрожающе поинтересовался Ландье.

Рандоу осекся. Замолчал и принялся заполошно оглядываться по сторонам в поисках поддержки остальных родителей. Но напоминание о том, что не все дети вернулись домой живыми, сделало свое дело. Все замоляали, стали отводить глаза. Роан прекрасно понимал, что чувствовали эти люди сейчас. Да и что греха таить, он сам в какой-то мере, думал о том же. Радовался, что его дети вернулись домой живыми. Но не всем так повезло.

Родителей Виктора Слободина сейчас здесь не было. они готовились к похоронам сына.

— Профессор Туров в тяжелом состоянии, — спокойно произнес Роан. — Его жизни по-прежнему угрожает опасность. Врачи не дают никаких гарантий. Увы, в результате ранения при попытке защитить наших детей, он получил тяжелое ранение и потерял много крови. Если он и оправится от своих ран, то произойдет это нескоро.

Абзалов дернул плечом и поджал губы. Больше всего на свете, он не терпел проигрывать и всегда старался добиться своего любыми путями. Вот и сейчас, Роан прекрасно понимал, что Абзалов хочет крови и ему совершенно не важно, чья это будет кровь.

— Я… я считаю… — оглянувшись на своего покровителя, снова начал Рандоу. — что все это неспроста. Не верю я в то, что те контрабандисты случайно оказались поблизости от наших детей. Их кто-то навел. Определенно, кто-то сообщил преступникам, что среди остальных студентов находятся дети высокопоставленных людей, таких как господин Абзалов.

Родители принялись удивленно переглядываться. Подобной версии еще не звучало и теперь каждый из присутствовавших пытался осознать, есть ли в этом смысл.

— Полная чушь, — резко произнес Роан. — .та поляна, на которой остановились для тренировки наши дети находится в аномальной зоне. Только это и привлекло преступников. О детях они ничего не знали.

— И все же, мне кажется, что предположение господина Рандоу имеет смысл, — высказался Абзалов. — Я уверен, что этим бандитам кто-то передал информацию, и все это было подстроено.

— Это исключено, — не сдавался Роан.

— Мне кажется, что вы, господин Шермер, все же несколько лукавите. Быть может, все дело в том, что вам, как никому известно обо всей этой ситуации намного больше, чем остальным. Но пусть, это ваши дела. Но факт того, что среди студентов может быть наводчик, все же стоит рассмотреть.

— Да, — важно кивнул Рандоу. — Я уверен, что это так.

— Так может, у вас уже и кандидат есть? — с неприкрытым сарказмом в голосе произнес Ландье.

— Мне кажется… кажется… — Рандоу несколько замялся, стушевался, то и дело поглядывая на своего покровителя, точно бы ожидая от того поддержки. Но Абзалов не торопился высказываться первым. — Этот мальчишка, Гардов или как-то так… бандит. Он совершенно не нашего круга. Водит какие-то странные знакомства… Не удивлюсь, если он и с контрабандистами поддерживает отношения.

— Да вы рехнулись!!! — раньше Роана среагировал Ландье. — Парень, можно сказать, спас наших детей, сам пострадал, а вы его бандитом вставить хотите?

— Не стоит реагировать так бурно, — мягко попытался осадить разбушевавшегося генерала Абзалов. — Конечно же, господин Рандоу не собирался голословно обвинять этого… — он замялся и вопросительно посмотрел на Рандоу… — как там его, Гардова. Но, согласитесь, он подозрителен. Я узнавал об этом парне по своим каналам. Он несколько лет провел в колонии для несовершеннолетних преступников… не думаю, что его туда определили по ошибке.

— Колония для несовершеннолетних преступников и закрытая школа для одаренных детей — это противоположно разные вещи, — сухо вступился Роан. — Егор Гардов проучился там два года, после того, как у него открылся дар. Не все могут позволить себе элитную частную школу. А вам господин Абзалов, стоит проверить свои каналы.

— И все же, — Абзалов улыбнулся и снова откинулся на спинку стула. Весь вид его выражал сытость и довольство, словно не его только что щелкнули по носу, и только сейчас, глядя в лучащееся довольством лицо Абзалова, Роан понял, что весь предыдущий спектакль был разыгран только ради вот этой сценки. — Стоит обратить пристальное внимание на этого… Гардова. Я вообще не понимаю почему он учится вместе с нашими детьми. Он же бандит!

— А вы судья, чтобы выносить ему приговор? — резко рыкнул Ландье. — Будьте осторожны, господин Абзалов, не ровен час за свои слова придется нести ответственность.

— Но может… и в самом деле… — Альбина Крамер как-то нерешительно огляделась по сторонам, — господин Абзалов и в самом деле прав? Джина рассказывала об этом мальчике и… Кто знает, быть может, он и…

— Исключено! — резко оборвал ее Роан. — Расследование ведется полным ходом. Поверьте, такой момент, как информатор в среде студентов, вскрылся бы сразу. Господин Абзалов поступил весьма опрометчиво, попытавшись обвинить молодого человека, не имея на руках никаких доказательств за исключением своего собственного предвзятого отношения к парню. И давайте на этом закроем тему. Не стоит трепать имя парня, которому мы обязаны тем, что наши дети вернулись домой живыми.

— Знаете, — все же не упустил момент Рандоу, — иногда стоит прислушаться к интуиции. А господин Абзалов, как мы все знаем, успешный бизнесмен. Его интуиции я доверяю целиком и полностью.

— И потому готовы опорочить ни в чем не повинного парня? — вскинулся Ландье. — С чего вы вообще решили, что он в чем-то замешан? Мой сын взахлеб рассказывал о том, как этот Егор не жалея себя пытался спасти их всех, как тащил Жана на собственном плече, спасая от бандитов. Будь он с ними заодно, стал бы так подставляться?

— Он просто испугался, что его поймают, вот и… — эта фраза прозвучала уже не так уверено, в конце Рандоу и вовсе смешался и замолчал.

— Не придумывайте то, чего нет и не было, — авторитетно припечатал генерал Ландье. — Парень настоящий герой. Не будь он энергетом, я бы с удовольствием ходатайствовал за него в своем ведомстве. Такие люди нужны нашей стране! Кстати… — тут генерал вдруг принялся осматриваться по сторонам, словно бы подсчитывал количество присутствующих, — а почему на этом собрании нет родителей Егора Гардова? Я бы хотел выразить им благодарность за сына.

— Господин Савин? — Роан вопросительно посмотрел на ректора. Он, кстати, сам только после подсказки генерала, сообразил, что матери Егора и вправду нет на собрании. — Родителям Гардова вообще сообщили о произошедшем?

— Ээ… — ректор замялся, его взгляд заметался по сторонам, лоб покрылся испариной, — за информирование родителей студентов отвечает куратор. Я не… не могу ответить, по какой причине родителей Гардова здесь нет…

— Его родители вообще знают, что парень сейчас в больнице борется за свою жизнь?

— Я не… не… я не знаю, — наконец, вынужден был признать ректор. — Возможно, что в свете последних событий…

— Да вы издеваетесь! — генерал Ландье грохнул кулаком по столу и вскочил на ноги. — Сидите здесь, ерундой страдаете, вместо того, чтобы выполнять свою работу. Я подниму вопрос о вашей компетенции на следующем собрании попечителького совета академии. И можете быть уверены, даром вам подобная халатность не пройдет! А теперь все, хватит тут лясы точить, лучше делом займитесь, вдруг что путное получится!

На этой торжественной ноте собрание завершилось. Родители стали потихоньку покидать академию. Роан всего на несколько минут задержался, чтобы переговорить с генералом, в лице которого обрел неожиданного сообщника.

А возле машины его поджидали.

Валерьян Абзалов неторопливо приблизился к Роану, остановился в двух шагах. Смотрел, улыбался… не торопился что-то говорить… словно издевался.

— Вы что-то хотели, господин Абзалов? — поторопил его Шермер.

— Всего лишь выразить вам свое восхищение, Роан, — говорил Абзалов, неторопливо, лениво растягивая слова. — Вы так ловко это провернули… выставили этого… Гардова едва ли не национальным героем. А ведь мы с вами оба знаем, для чего все это.

— Поделитесь своими соображениями?

— Я понимаю, что ваша дочь росла без матери, и ее некому было научить правилам хорошего тона. Но Лиз всегда казалось мне умной и, главное, целеутремленной девушкой…

— Какое отношение ко всему этому имеет моя дочь? — резко оборвал словоизлияния Абзалова Роан.

— Вы прекрасно меня поняли, — не прекратил улыбаться Валерьян. — Егор Гардов совершенно не подходящая компания для такой девушки, как ваша дочь. Надеюсь, вы меня услышали и объясните Лиз, что ее поведение, мягко говоря…

— Еще слово и я затолкаю ваши слова вам в глотку, — спокойно произнес Роан. Внутри него бушевал настоящий вулкан, но на лице не дрогнул ни единый мускул. Хотя, в глазах, наверное, что-то такое отразилось, потому что Валерьян вдруг судорожно сглотнул и даже отступил на шаг.

— Я всего лишь хотел предупредить вас, что парень из бюджетной школы не пара для Лиз Шермер.

— Это не вам решать, — ледяным голосом произнес Роан и открыл дверцу автомобиля. — И я буду благодарен, если вы объясните своему сыну, что его находение вблизи моей дочери нежелательно.

— Что? — беззвучно выдохнул Абзалов. Подобного он точно не ожидал. Последние несколько лет, при каждой встрече Валерьян непрозрачно намекал Роану, что не прочь породниться. Говорил о том, как хорошо проводят время вместе их дети. Восхищался тем, какая они красивая пара. Роан был уверен, что в мыслях, Абзалов уже давно поженил их детей и даже просчитал все выгоды для себя от этого брака.

— Я все сказал, — угрожающе произнес Роан, и больше не глядя на Абзалова, сел в машину.

Захлопнул за собой дверь и прикрыл глаза, пытаясь справиться с раздражением. Намеки Абзалова вывели Роана из себя, стали той последней каплей, которая переполнила чашу спокойствия. В этот момент Шермер был как никогда близок к срыву, и ему требовалось время.

Они с Абзаловым никогда не были друзьями, но и врагами тоже не являлись. Их интересы всегда располагались в совершенно разных плоскостях, хоть мужчины и пересекались в обществе. А в последние годы, Валерьян все чаще и чаще намекал на то, что было бы неплохо породниться. Роан отшучивался, не придавая этим словам особого значения, тем больше, что и Лиз не была заинтересована в сыне Абзалова. Но… быть может, Валерьян на самом деле всерьез рассматривал брак своего сына и Лиз?

Роан нахмурился. Ему был непонятен такой интерес Абзалова. Совсем непонятен. Будь Шермер бизнесменом, имей в своем распоряжении огромное состояние — другое дело, а так…

Нет, у покойной жены были какие-то предприятия. Теперь, после ее смерти, все они принадлежали Лиз. Но сам Роан никогда не интересовался всем этим, он был далек от бизнеса, занимаясь тем, что получалось у него лучше всего.

— Возвращаемся в столицу? — тихий голос водителя заставил Роана вздрогнуть и открыть глаза. Он непонимающе уставился на чуть повернувшегося молодого мужчину.

— Что? — беззвучно спросил он.

— Возвращаемся в Гардинеру? — повторил свой вопрос водитель.

— Да… — неуверенно кивнул Роан, но стоило только водителю завести машину, как он вдруг встрепенулся. — Нет-нет Максим, давайте не в столицу. Заглянем по пути в Родену, я вам адрес попозже продиктую.

Водитель только пожал плечами и послушно направил машину в указанном направлении, а Роан со вздохом придвинул к себе папку с досье на Егора Гардова.

Умный мальчик. Способный. Упускать такой самородок Роан не собирался.

Маргарита пришла домой после рабочего дня. Вошла в свою квартиру, заперла дверь, привычно опустилась на банкету в прихожей, чтобы снять обувь. Последние годы превратились в рутину. Она вставала утром, шла на работу, затем, возвращалась домой, готовила себе ужин, смотрела телевизор, ложилась спать, чтобы утром начать все сначала. И так постоянно. Что-то в привычном графике менялось только, когда сын приезжал домой на каникулы. А в остальном…

Вот и сейчас, сбросив обувь, она поднялась на ноги, намереваясь пройти в комнату и переодеться, но замерла, словно бы натолкнулась на невидимую преграду, случайно бросив взгляд в большое настенное зеркало. Она смотрела на собственное отражение и не понимала, когда… Когда она превратилась вот в это нечто, женщину без возраста, усталое лицо без каких-либо признаков косметики, которой она сейчас рассматривала в зеркале.

Ей ведь еще нет сорока лет. Она молода и когда-то считалась очень красивой, интересной… мужчины оборачивались ей вслед, чем доводили до нервного тика ее покойного мужа. Было время, когда Маргарита любила красивые платья и туфли на высоком каблуке, не выходила из дома, чтобы не уложить свои светлые волосы в элегантную прическу… Когда-то…

Потом пришло другое время. Время, когда Маргарита сознательно перестала следить за собой, стараясь выглядеть как можно более отталкивающе. Она страшилась привлечь к себе интерес мужчин, сознательно запустила себя, перестала носить красивую одежду, делать макияж и маникюр, если бы не собственная брезгливость, то и мыться бы перестала, но увы, не могла пересилить сама себя.

А теперь? Почему теперь, когда угроза миновала, Маргарита по-прежнему не стремится к тому, чтобы снова почувствовать себя женщиной? Почему она не сделает красивую прическу? Не выбросит из дома опротивевшие туфли без каблуков, которые всем своим видом напоминали что угодно, но определенно не женскую обувь? Почему она все еще продолжает кутаться в безразмерные широкие наряды, место которым на какой-нибудь помойке?

Молодая женщина выдохнула и прикрыла глаза, прислонившись лбом к холодному стеклу. Нервы находились на пределе. Вот уже почти неделя, как у Маргариты не было никаких известий от сына. Нет, Егор и раньше пропадал. Потом, правда, звонил и даже придумывал весьма правдоподобную причину тому, почему о нем ничего не было слышно. Маргарита делала вид, что верит.

А сама знала, что сын лжет. Чувствовала…

Вот и сейчас сердце было не на месте. По ночам она не могла спать, а если все же забывалась, то ей всегда снились кошмары. Она снова и снова возвращалась в своих снах в то время, когда не стало мужа, а она… ее…

Стук в дверь заставил Маргариту вздрогнуть и заполошно оглядеться по сторонам. Страхи вернулись. Они окружили молодую женщину, забрались под кожу, вызывая во всем теле непроизвольную дрожь. И холод.

Стук повторился.

Маргарита обхватила себя руками за плечи и осталась стоять на месте. Она не могла заставить себя сделать шаг. Просто не могла. перед глазами снова и снова проносились картинки того, как после вот такого стука, дверь резко распахивается и в ее квартиру врываются…

— Нет! — она решительно тряхнула головой. — Нет! Это больше не повторится. Его нет! Нет! Все закончилось, — шептала она, запуская пальцы в волосы и с силой потянув за пряди. Резкая боль немного привела ее в чувство.

В дверь постучали в третий раз.

Тряхнув растрепавшимися волосами, Маргарита на деревянных ногах пошла открывать.

И все же рука ее дрогнула, и дверь женщина приоткрыла всего чуть-чуть. Она понимала, что вряд ли сумеет что-то сделать, если по ту сторону находится злоумышленник, который желает ворваться в ее квартиру, но в любом случае, выглядывая сквозь узкую щель, чувствовала себя защищенней.

— Госпожа Гардова? Маргарита Гардова? — мужчина, который стоял в коридоре был Маргарите определенно не знаком. Совершенно точно она впервые его видела. Вряд ли она бы смогла забыть это волевое лицо или широкий разворот плеч, вкупе с пронзительным взглядом серых глаз. От этого взгляда у Маргариты мурашки по телу табунами пронеслись, и она с трудом удержалась от чистого женского желания поправить прическу. — Вы Маргарита Гардова? — меж тем повторил свой вопрос незнакомец. — Простите за неожиданный визит. Мы с вами незнакомы, но наши дети учатся в одном учебном заведении.

Последняя фраза взбудоражила чувства Маргариты. Дети. Учатся вместе! Егор!!

— Егор? — она даже забыла о том, что в принципе опасалась открывать дверь незнакомцам и шире распахнула створку. — Что-то случилось с Егором?

— Мне жаль, — мужчина едва заметно растянул губы в неком подобии улыбки. — Позвольте сразу представиться. Меня зовут Роан Шермер, моя дочь, Лиз, учится вместе с Егором на одном курсе в академии Грайн.

— Да-да, — Маргарите вот уж совершенно все равно было кто это такой и кто там у него дочь. Все ее мысли в данный момент занимал сын. — Что с Егором? Он не звонил мне уже несколько дней, и я не могу никак ему дозвониться. С ним что-то случилось? Он… он… жив? — от переживаний комок застрял в горле, и говорить внятно у нее не получалось.

— Вы позволите зайти?

Маргарита раздраженно передернула плечами и отступила в сторону, пропуская незваного гостя в квартиру. У нее все нервы натянулись до предела, а этот мужчина, словно специально издевался над ней, не торопясь что-либо рассказывать.

Роан неторопливо вошел в квартиру, огляделся. Просто, без изысков и бросающейся в глаза роскоши, но довольно уютно. Небольшая прихожая в светлых тонах, что зрительно делало помещение чуть больше, огромное зеркало на стене тоже раздвигало пространство.

— Проходите, — Маргарита нервно махнула рукой в сторону приоткрытой двери в комнату. — И скажите уже, наконец, что с Егором!

— Мне жаль, администрация академии не успела сообщить вам о произошедшем, а я был в вашем городе проездом и поскольку являюсь членом попечительского совета, то решил уведомить вас лично…

Роан осматривался в гостиной. Комната была небольшой, но очень светлой с минимум мебели. Когда-то, вполне возможно, эту комнату обставляли с любовью, выбирали каждую деталь, продумывали интерьер и подбирали ковер и обивку на мебели в тон к занавескам, но сейчас все это уже давно вышло из моды, несколько поизносилось. Из досье Егора Гардова, Роан знал, что после смерти отца, семья испытывала определенные денежные затруднения, возможно именно этим объясняется тот факт, что кроме большого углового дивана, светлого ковра и пары шкафов в этой комнате больше ничего не было.

— Вы издеваетесь?!! — женщина, что открыла ему дверь явно была на взводе. В голосе ее послышались истеричные нотки и Роану пришлось прервать созерцание обстановки и обернуться. Еще раз смерить мать Егора Гардова внимательным взглядом.

Признаться честно, читая досье, Шермер представлял себе госпожу Гардову несколько иначе. Молодая женщина, еще не переступившая сорокалетний рубеж, светловолосая, кареглазая, хрупкого телосложения — Роан неосознанно нарисовал в своем воображении ее образ и был очень сильно раздосадован, когда увидел Маргариту лицом к лицу.

Замученная. Забитая серая мышка. Растрепанные светлые волосы неопрятными сосульками обрамляли бледное лицо. Мешковатое платье полностью скрывало фигуру, так что рассмотреть, что там под ним не представлялось возможности. Никакого макияжа, никакого лоска или женского кокетства — эта женщина совершенно не следила за собой и не вызывала никакого интереса.

— Нет, что вы, — снова улыбнулся Роан. — Просто, мне несколько… ммм… неожиданно исполнять такие обязанности, так что…

— Просто скажите уже, что с моим сыном?!! — в голосе Маргариты послышались приказные нотки и именно этот факт заставил Роана задуматься о том, что вероятно, ему стоит пересмотреть свое мнение об этой женщине. Сейчас, когда ее светло-карие глаза сверкали от ярости и тревоги, а на бледном лице появился легкий намек на румянец, ее можно было бы назвать хорошенькой.

— Во время полевой практики пятого курса случилось кое-что… непредвиденное. Ваш сын повел себя как настоящий герой, благодаря его отваге и мужеству, умению вовремя среагировать и принять правильное решение…

— Что? С моим? Сыном? — Маргарита уже не сдерживалась. Она сжала кулаки и натурально рычала — того и гляди набросится на гонца, принесшего ей плохую весть.

— С Егором уже все в порядке… — поспешил уверить разгневанную мать Роан. — В относительном, конечно. Сейчас ваш сын находится в госпитале в Грайне. Он был ранен и потерял много крови. К счастью, ему была вовремя оказана необходимая медицинская помощь и в настоящий момент его жизнь вне опасности. Конечно, какое-то время, Егору придется провести под наблюдением целителей, но угрозы для жизни нет. Он идет на поправку, и врачи дают благоприятные прогнозы.

В конце этой тирады, голос Роана дрогнул. Он вдруг почувствовал странную тяжесть в груди. И свет… на какой-то миг ему показалось, что в комнате стало чуть темнее. Он зажмурился, пытаясь отогнать наваждение. Попытался вдохнуть и едва не согнулся пополам от сильной боли в области груди. Дышать становилось все труднее и труднее… словно кто-товыкачал весь воздух из этой комнаты.

Маргарита же не обращала никакого внимания на то, что происходило с ее посетителем. Она тоже пыталась прийти в себя. Егор был ранен. Он в госпитале. Врачи опасались за его жизнь.

Как такое вообще могло произойти??? Он же был в академии. Должен был все время находиться под присмотром преподавателей.

Как такое можно было допустить?!

Кажется, последний вопрос она все же задала вслух.

— Полевые практики входят в программу обучения студентов, — чуть срывающимся голосом произнес Роан. — Никто не мог предположить, что в горах группа студентов столкнется с вооруженными преступниками. Это… не рядовая ситуация, но…

— Вы издеваетесь?!! — повторила Маргарита, яростно сверкая глазами. — Что это за практика такая, что во время ее проведения на студентов нападабт вооруженные преступники? Мы не в доисторическое время живем, когда страшно было выйти из дома? Кто вообще позволил детям оказаться… там, где могут быть преступники?

— Госпожа Гардова, мне жаль, но, увы, уже ничего нельзя изменить. Я… — говорить становилось все сложнее, губы немели и воздуха… воздуха все больше и больше не хватало. Роан шумно втянул воздух открытым ртом и поднял руку, чтобы ослабить узел галстука.

Это движение привлекло внимание Маргариты. Молодая женщина подозрительно прищурилась, окинула своего собеседника подозрительным взглядом.

— Что с вами? Вы в порядке? Как вас там… Шермер? Господин Шермер вы…

Что она там спрашивала, Роан уже не слышал. В ушах стало шуметь, глаза основательно затянуло темной пеленой, и пол почему-то качнулся под ногами.

— Твою…! — выругалась Маргарита, в последний момент успев поддержать Шермера и не позволить ему рухнуть на пол. К счастью, стоял он рядом с диваном, в противном случае она рисковала быть придавленной к полу его далеко не маленькой тушей. — Только этого не хватало!

Сначала Роан растерялся. Его первая мысль была о ментальной атаке, слишком уж похожи были симптомы. Он даже попытался проверить собственные щиты, но не преуспел в этом. А сознание все больше и больше растворялось, уплывало от него. И дышать было трудно, каждый вдох отзывался внутри нестерпимой болью.

Маргарита всплеснула руками. Она тоже испугалась. Когда у тебя в гостиной вдруг ни с того, ни с сего падает почти замертво незнакомый мужик — это всегда страшно.

Но женщина быстро взяла себя в руки. Помогла Роану устроиться на диване, ослабила узел галстука, даже пошла на то, чтобы расстегнуть пиджак и только потом опрометью бросилась в кухню. Дрожащими руками отыскала аптечку и не долго думая вывалила все ее содержимое на обеденный стол. Стоит признать, что запасы медикаментов в ее доме были довольно скудными. Стандартный набор жаропонижающих и дезинфицирующих средств, бинт, бактерицидный лейкопластырь и сильнодействующее снотворное, которое в последние годы стало ее постоянным спутником — вот, пожалуй, и все. Но искала Маргарита вовсе не это. Ее покойный муж отличался великолепным здоровьем, следил за собой, регулярно посещая медиков и активно занимаясь в спортзале, но в последние годы своей жизни, когда на службе его все чаще стали преследовать неприятности, сердце стало подводить. После очередного приступа, Маргарита заставила мужа пройти обследование и доктор прописал ему лекарство. Переживая за жизнь мужа, Маргарита, как примерная супруга, бдительно следила за тем, чтобы любимый не пренебрегал лечением и вовремя принимал лекарство. А после смерти супруга, в попытке отрешиться от действительности, продолжила регулярно покупать это самое лекарство, когда у предыдущего заканчивался срок годности.

Схватив блистер с таблетками, она плеснула в стакан воды, больше разлив на стол, и понеслась в комнату.

— Вот, пейте! — дрожащими руками, молодая женщина все же смогла (правда, далеко не с первой попытки) достать таблетку и силой запихнула ее в рот Роану. — Пейте!

Шермеру ничего не оставалось, как сглотнуть и сделать пару глотков воды, когда край стакана коснулся его губ.

— Все, лежите смирно! — скомандовала Маргарита. — Я вызову врача.

— Нет! — Роан все же немного пришел в себя, и ему даже удалось разогнать темную пелену перед глазами. — Не надо врача. Все сейчас пройдет.

Он и в самом деле почувствовал, как потихоньку стало отпускать. Причины приступа ему были по-прежнему неизвестны, но это было не стол важно.

— Что пройдет?!! — в голосе Маргариты послышалась паника.

— Все… все сейчас закончится, — хрипло произнес Роан, судорожно сглотнул и закрыл глаза. Вероятно, лекарство начинало действовать. — Не смейте вызывать скорую, поняли меня?

Маргарита сжала кулаки и закусила губу. Несмотря на отвратный внешний вид и слабый голос, тон Роана был угрожающим и Маргарита растерялась. Первым и самым верным порывом было вызвать скорую, сдать этого упрямого человека специалистам, а потом забыть обо всем. Но… он так уверено противился именно этому…

Молодая женщина окинула быстрым взглядом полулежащего на ее диване Роана, мгновение подумала, а потом решительно направилась к выходу. В квартире этажом выше жила бывшая одноклассница Егора, Марта Барлоу. Летом Марта заканчивала медицинский колледж, Маргарита решила позвать ее. Все-таки, как ни крути, а знаний в данной области у нее было куда больше. И Марта никак не могла подходить под определение «скорой», а значит, прямого запрета на то, чтобы пригласить ее, не прозвучало.

— Что? — к счастью, Марта была дома. Услышав путанное объяснение Маргариты, девушка удивленно приподняла брови.

— Нет времени объяснять, — оборвала ее Маргарита. — Идем.

Девушка только ресницами хлопнула, сдернула с вешалки легкий плащ, подхватила небольшой чемоданчик и заторопилась следом за Маргаритой.

— Подождите, тетя Марго, я правильно понимаю? У вас в квартире мужчина, у которого случился приступ? Сердечный приступ?

— Я не врач, — буркнула Маргарита, не оборачиваясь. — Откуда мне знать, что там за приступ?

— Но… но… — Марта не могла найти слов. Сколько она помнила, Маргарита Гардова была тихой, забитой серой мышкой. Она почти ни с кем не общалась, не устраивала вечеринок и… никогда не приводила мужчин домой.

— У него проблемы с сердцем? — все же решила поинтересоваться Марта. Она училась на фельдшера и не очень уверено чувствовала себя, особенно, когда многочисленные соседи или знакомые обращались к ней с просьбами медицинского характера. Все ж таки, она еще даже диплома не получила, не говоря уже о достаточном количестве знаний.

— Откуда мне знать? — возмутилась Маргарита.

— Но это же ваш… знакомый!

— Да я его не знаю. Только пару минут назад впервые увидела!

На это Марта не нашлась, что ответить, да и не успела бы — они уже пришли.

Роан плавал в неком подобии забытья. Боль отступила, но не ушла окончательно, а только спряталась поглубже в его груди, свернулась шипастым комочком и притихла. Шермер уже понял, что если не делать глубоких вдохов и резких движений, то она не будет его сильно тревожить. Для себя он решил, что полежит еще немножко, чтобы боль окончательно пригладила свои колючки, а затем отправится домой. Надо будет позвонить Максиму, чтобы поднялся и помог добраться до машины.

Но его мечтам не суждено было сбыться — вернулась Маргарита в компании совсем молоденькой девчонки в плаще поверх пижамы и с чемоданчиков в руках.

— Оп-па! — не маленькие глаза девушки в пижаме стали еще больше, когда она увидела Роана. — Ну, вы даете, тетя Марго!

— Меньше разговоров, — недовольно буркнула Маргарита, — посмотри что с ним. Он запретил вызывать скорую, но мне не хочется, чтобы он окочурился у меня в квартире.

Марта ничего не ответила и принялась за дело. Роан пытался возражать, даже запретил девчонке к нему прикасаться, но… разве один несчастный и почти беспомощный мужчина может справиться с двумя решительно настроенными женщинами? Раздели его быстро. И качественно. В четыре руки стащили пиджак, расстегнули рубашку и уложили на диван. Через пару минут Марта уже измерила давление, посчитала пульс и пыталась прослушать биение сердца.

— Мда… — выдала девчонка. — Не так плохо, как кажется на первый взгляд. Вы что-нибудь принимали? — вопрос она адресовала Роану, и пока тот пытался сверкать на нее глазами и открывал рот, чтобы выговорить наглой девчонке все, что он думает, ответила Маргарита.

— Вот, — она показала Марте блистер с таблетками. — Только это. Не знаю, принимал ли он что-нибудь до того, как свалился в моей гостиной.

— Ясно, — кивнула девчонка и зарылась в свой чемоданчик, — у меня нет с собой ничего приличного, все-таки я еще не получила диплом, но сделать укол могу. Потом — полный покой и желательно поспать пару часов.

— Никаких уколов! — тут же дернулся Роан. Не хватало еще, чтобы его накачивали неизвестными лекарствами в настолько сомнительных условиях. — Помогите мне встать или… лучше позовите водителя. Да, меня внизу ждет водитель и…

Но кто бы его слушал? Марта уверенно набрала лекарство в шприц, мило улыбнулась пациенту и произнесла, обращаясь к Маргарите:

— Ох, уж эти мужчины. Не поверите, почти каждый их них до истерики боится иголок и уколов, но ни за что в жизни этого не признает. Даже представить себе не можете, на какие ухищрения иной раз идут пациенты, чтобы избежать обычного укола. Подержите его, тетя Марго, а то дернется еще, а я потом буду виновата.

В результате, Роан и пикнуть не успел, как ему уже сделали укол, а Марта засобиралась домой.

— Полный покой и сон. Я зайду проверить пациента часа через два-три. Если станет хуже — сразу звоните в скорую. Вот, я тут все написала, — она сунула Маргарите в руки листок со своими записками. — Но думаю, это не понадобится.

Роан резко выдохнул и откинулся на спину, прикрыл глаза. И что ты будешь делать?

Маргарита проводила Марту, заперла за ней дверь и вернулась в комнату. Роан уже спал. Он лежал на диване, без пиджака, в расстегнутой рубашке и без обуви и сладко посапывал. Несколько минут, молодая женщина просто стояла рядом, смотрела на него, пытаясь уложить в голове мысль о том, что в ее доме — мужчина. Потом, просто тряхнула волосами, сходила в спальню и, сдернув с кровати плед, вернулась обратно. Укрыла им Роана и забрав телефон, направилась в кухню.

Для того, чтобы найти номер больницы в Грайне и дозвониться-таки до поста, ушло больше часа. Маргарита злилась, ругалась по телефону, не брезговала угрозами и проклятиями в адрес нерасторопных своих собеседников, но в результате все же связалась с медсестрой, дежурившей в том отделении, где сейчас находился ее сын.

И все это для того, чтобы услышать, что пациент Егор Гардов сейчас отдыхает, вставать и покидать палату ему не рекомендуется. Эти известия подняли настоящую бурю в ее душе, но Маргарита все же сдержалась и ограничилась только тем, что узнала о состоянии сына. Прогнозы были обнадеживающие.

— Вам не стоит волноваться, — произнес Роан. Он проснулся и сумел неслышно приблизиться к Маргарите. — Егор в надежных руках. Я лично слежу за его состоянием и могу вам обещать, что с ним все будет в порядке.

— С чего бы такое участие? — недружелюбно буркнула Маргарита.

Она сидела на собственной кухне, в стареньком халате, с растрепанными волосами и чувствовала себя не очень уверенно. Просто вдруг подумала о том, что в ее доме находится посторонний мужчина и… возможно, стоило бы чуть больше внимания уделить своему внешнему виду?

Правда, стоило этой мысли мелькнуть у нее в голове, как ее сменил страх. Нет. Меньше всего ей сейчас надо привлекать к себе ненужное внимание.

— Егор спас жизнь моим детям, — Роан потер лицо руками и осторожно опустился на стул, напротив Маргариты. — Поверьте, я умею быть благодарным. И вы, и ваш сын отныне можете рассчитывать на мою поддержку и помощь.

Его близость подействовала на Маргариту, как удар под дых. Ледяное дыхание забытых страхов коснулось затылка, приподнимая тонкие волоски и разгоняя по телу сотни колючих мелких мурашек. Несчастной женщине стоило неимоверных усилий сдержать подступающую к горлу панику.

— Жили мы как-то без вашей помощи, — грубо выдохнула она, — проживем и дальше.

— Простите, — Роан никак не мог понять, почему эта женщина так странно на него реагирует? Почему, стоит только ему приблизиться к ней, как в голубых глазах появляется затравленное выражение жертвы? Чего она боится?

Желание разгадать эту загадку заставило его присмотреться к Маргарите повнимательнее. От пристального взгляда не укрылось ни изможденное бледное лицо со следами тревоги, ни растрепанные светлые волосы, давно не знавшие укладки. И вместе с тем, Роан не мог не отметить ни нежности ее кожи, ни врожденной красоты. Эта женщина вполне могла бы блистать и владеть сердцами многих мужчин. А вместо этого предпочла похоронить себя.

— Все в порядке, — мотнула головой Маргарита, разрывая зрительный контакт. — Как вы себя чувствуете? Я позову Марту, пусть она еще раз… — она оперлась ладонью о столешницу, собираясь подняться, и в этот момент Роан накрыл ее руку своей.

— Не стоит, — он улыбнулся, стараясь не заострять внимание на том, как нервно дернулась Маргарита от его прикосновения. — Мне уже намного лучше. К тому же, внизу меня ожидает водитель. Я уже ухожу. Позвольте все же выразить вам мою признательность… за все. И за сына — в том числе. И попрощаться. Не буду и дальше тревожить ваш покой и отнимать у вас время.

Маргарита ничего не ответила. Она сжалась на своем стуле, с отчаянием глядя на его руку, на длинные пальцы, чуть сжимающие ее ладонь. Ей слишком хорошо было известно о том, какую боль могут причинять вот такие вот, ухоженные мужские руки, сколько силы скрывается в них.

Роан попрощался. Еще раз выразил свою признательность, оставил визитку с номером телефона и просьбой звонить ему в случае… в любом случае. Давить и пытаться «наладить контакт», как хотел в самом начале своего визита, он не стал. Решил отложить это на потом. А в том, что с Маргаритой ему придется еще встретиться, уже не сомневался.

Эта женщина несмотря ни на что, заинтересовала его. Было в ней что-то такое… какая-то загадка, которую Роану очень уж хотелось разгадать. Хоть он и не представлял себе, с чего вдруг у него появились такие порывы. Все-таки, как женщина, Маргарита его нисколько не заинтересовала. И спускаясь по лестнице во двор, а затем, прокручивая в голове моменты их недолгого общения, Роан решил, что интерес этот вызван желанием принять участие в судьбе Егора.

Маргарита же, заперев дверь за своим визитером, снова остановилась перед зеркалом. Смотрела на свое отражение и размышляла о том, что… может быть, хватит хоронить себя?

Она подняла руку и осторожно, едва касаясь кончиками пальцев, провела по своей щеке, удивляясь вдруг тому, насколько нежная у нее кожа. И морщин почти нет. А волосы… завтра, после работы, стоит заглянуть в тот салон красоты… И платье, наверное, стоит купить новое… И туфли…

Впрочем, с туфлями можно было разобраться уже сейчас.

И оторвавшись от своего отражения, Маргарита вернулась в прихожую, подхватила отвратительного вида башмаки, которые ненавидела всей душой, решительно затолкала их в мусорное ведро.