Алсу и озеро Нети

Глава 34–36. Куда бежать?

Роман не слышал ответа продавщицы, он уже выскочил на улицу. На него сразу навалился пронизывающий ветер, мелкий дождь. Грязные волосы мгновенно промокли. Роман нацепил на голову старую мятую кепочку, поднял воротник.

Вместе с дождем пришла тревога. Всюду чудилась слежка. Не останавливаясь, шмыгнул мимо открытых подъездов, нырнул в подворотню, наскочил на женщину с детской коляской. Даже заглянул внутрь — там действительно лежал малыш.

Откуда-то появилась музыка, грохот барабанов, гитарных струн. У мусорного бака остановился мужчина, ответил на звонок телефона, стал сразу грубить, орал про мошенников.

Роман увернулся от спешащего навстречу доставщика пиццы, обогнал плетущуюся старушку. Напрягло несоответствие: спина к землице, а руки девицы.

Сегодня лучше перебдить, чем недобдить, решил Роман, развернулся и пошел прочь от дома, к широкому проспекту, где обычно много людей. Из тела будто выдуло усталость, из головы — радужные мысли. Он уже почти бежал.

Осторожность гнала.

В нее вплетался страх… пока невнятный, слишком тихий, но такой упоротый. Из подворотни появилась собака, её взгляд ужалил ледяным потоком. Ее широкий зевок заполнил весь мир. Кинул ей плавленого сырка, сглотнула на взлете вместе с оберткой, на хлебе притормозила, хватанула зубами, попятилась и пропала в провале рухнувшего забора.

Переходя перекресток, Роман обернулся, разглядывая проезжую часть: у светофора толпились машины, к остановке подкатил автобус. Можно проехать много остановок, почти до конечной.

Прытко, словно в ногах появилась новая сила, добежал до автобуса, скользнул в открытую дверь. Створки сошлись за спиной, и машина отъехала от остановки. Роман осмотрел переполненный салон, сонные, усталые лица с пустыми взглядами, густо замешанными на депрессии и равнодушии — никому нет до него дела. Прежде чем страх отпустил, Роман проехал пять остановок, может, и больше, в какой-то момент уснул стоя, уткнувшись лбом в стекло.

Когда вышел из автобуса, дождливая хмарь распалась, осеннее солнце красило клены в яркие цвета. Роман мог насладиться золотистым светом, утренним туманом… мог, но не хотел. Правильнее всего сейчас взять такси, рвануть домой, но лучше уйти пешком, через старый рынок, по заброшкам, темным подворотням.

Каменный дом с провалившимися деревянными ступенями, смотрел на улицу заколоченными окнами первого этаж. Таких домов по всей округе около десятка. Раньше здесь жили рабочие, но постепенно старые жители поумирали, молодежь переехала в современные. У остатка местных обитателей из всего-то добра осталось, что их жалкая, никому не нужная плоть, поэтому здесь больше хозяйничали крысы и одичавшие собаки.

Роман отворил замызганную дверь, шустро проскользнул внутрь. В прихожей было холодно и мрачно: отсыревшие обои полопались и лохмотьями свисали со стен. Половики превратились в дряхлую ветошь, оголяя щелястые доски. Воздух пропах гнилью и сыростью. Повсюду были разбросаны тряпки, рубашки без пуговиц, футболки с рваными рукавами, брюки с пятнами. На облезлом комоде стоял осколок разбитого стекла. Отражение выдало грязные впалые щеки, бледную кожу, только глаза были притягательными: живые, голубые, внимательные. Сколько слез было пролито по ним. Многие плакали, кроме одной…

Сухо треснула дверь холодильника. На полке множество нетронутых бутылок кефира, сырков, пакетов с хлебом. Надо все выкинуть, подумал Роман и выгрузил из сетки свежий кефир, сырок (надо было и второй отдать собаке) захлопнул холодильник. На сегодня хватит.

Телефон словно дожидался разрешения — звякнул осторожно, всего один гудок. Высветилось: «Пронькин». Звонить напрямую — это нарушение правил, чертыхнулся Роман, потом сообразил — наверное, что-то важное. Роман перезвонил минут через пять, когда переоделся в халат, заварил чай.

— Роман Николаевич, — моментально ответил Пронькин. Голос вкрадчивый, возбужденный. — Надо поговорить.

Роман отключил телефон. Выдвинул верхний ящик комода, нажал на верхнюю доску, в прихожей звякнул механизм.

Выбрал серую маску, включил монитор.

Пронькин сидел в ожидании.

— Говори.

— Роман Николаевич. Я нашел ее.

У Романа Николаевича дрогнули плечи.

— Это точно?

— Точнее не бывает.

— Но ты уже один раз ошибся.

— Но это точно она. Смотрите. — Павел включил монитор и на экране появилась Алсу Бесфамильная, в школьной форме, в парике.

— Боже! — вздрогнул Роман Николаевич.

— Это номер один. — И Павел показал второй кадр, где Алсу была с длинными волосами и голубом платье из муслина. — А это номер два.

— Роскошно! Совершенно два разных человека. А ты точно уверен?

— В этом вся и хитрость. У нее два образа: один — для общественности, школы. Прикольно, однако, получается. Поначалу сыкотно даже на нее смотреть, а потом вуаля — и Шамаханская царица.

— Они используют какую-то магическую силу?

— Не. Справляются современной косметикой. Хотя могли и магию замутить. Но это не для моих мозгов. Я тут программу скачал для достоверности.

Программа стала отсекать все погрешности маскировки.

«Да, это действительно не твоего ума. Но хотелось спросить так много, а главное, про магическое зелье». Роман Николаевич заставил сердце биться спокойно.

Глава 35

Дом

В коморке было невыносимо жарко. Здесь сплит-система не предусмотрена.

Разговор с Пронькиным прервал звук мобильного, лежащего на компьютерном столе. Роман принялся лениво читать сообщение.

— У тебя все? Больше встречи со мной не ищи.

Экран погас.

Роман поднялся с кресла и направился к железной двери. Среагировали датчики, дверь вежливо отъехала. Теперь жара не страшна. Весь особняк обустроен кондиционерами. Сразу же обдало морским бризом.

Как же хочется искупаться! А это надо пилить на второй уровень морского корпуса.

Пронькин, мерзавец, разбередил душу.

Мягко подкатил белый электрокар.

Роман устроился на кожаном сиденье, выбрал маршрут на навигаторе.

Его особняк занимал обширную территорию. Снаружи был закамуфлирован старыми постройками, городскими развалинами. Три периметра охраны. Внутри все было по-другому. Роман и сам в точности не знал всей территории особняка, иной раз, попадая в ту или иную точку дома, не переставал восхищаться его удивительной красотой и продуманностью. Здесь все предусмотрено для комфортной жизни: подвесные скамейки, водопады, ручьи с японскими рыбками. Были отдельные зоны для встречи гостей, игры в гольф, теннисные корты. В центре парка построен лабиринт с мягкой травой и ухоженными цветниками.

Электрокар въехал в первый зал. С удивительным мастерством он частично был воссоздан в древнегреческом стиле. Хотя колонны отсутствовали, весь периметр потолка был декорирован листьями аканта. На стенах, задрапированных красным бархатом с изображениями боевых встреч и гербов, висели доспехи и оружие, в углах стояли треножники с пиками. Вдоль стен тянулись мягкие, обитые красной кожей скамейки для созерцания. Гармонию зала немного нарушала фехтовальная дорожка.

Во всем этом великолепии чувствовалась избыточная угрюмость. Скорее всего, излишества в убранстве этого зала были рассчитаны на то, чтобы гость ощутил свое ничтожество и бессилие перед хозяином дома.

Следующий зал был прямой противоположностью предыдущему. Это было огромный сад под стеклянным куполом. Ротонды, беседки, качели, мостики через ручьи. Цветы, вазоны с карликовыми деревьями. Павлины, соловьи, бабочки. Даже присутствовал легкий ветерок. Все то, без чего даже совершенный и справедливый человек не может испытать весь спектр удовольствия. Искусство понимания мира с помощью цветов и звуков.

За Романом увязалась крохотная мартышка.

Шуганул.

Отскочила, повизгивая. Рядом тут же появилась постарше, оскалилась. Все как у людей — мать за отпрыска.

Игриво наорал на строптивую парочку, и тут у них, как обычно, появилась целая куча родственников: синих, розовых и даже в крапинку — с глазастыми фарами, с нежно розовыми мордочками и попками и еще неокрепшей шерсткой.

Но это дело обычное, такими встречами с животными в саду не удивить.

Роман решил сократить путь и после сада свернул в океанариум, тронулся по длинному стеклянному тоннелю. Здесь стоял запах моря, водорослей, рыбы.

К стеклу подплыли пинагоры. Акула медленно покачивалась чуть дальше. В такт ей колыхались мурены и осетровые. Словно ястреб, стал набирать высоту скат. И все это в окружении цветной мелочи морских рыбешек.

На большой скорости к стеклу подплыла нерпа, хлопнула плавником, словно окатила Романа брызгами — так выразила свой восторг.

— Привет, — ответно улыбнулся Роман.

Нерпа от восхищения чуть сквозь стекло не прыгнула.

Сошел с электрокара, двинулся вдоль океанариума пешком. Вся рыбная живность неспешно тронулась следом, как будто отряд воинов. Он не звал, они шли сами. Зубастые, клыкастые…

Раздался смех.

Не особо толстая рыба, порядком состарившаяся, шевелила толстыми губами. И уж конечно, не она разговаривает с Романом. Ей либо скучно, либо безразлично, иначе зачем так таращиться.

Показалось, что позвали по имени, а потом эйкнули.

«Эй!»

Раньше пугался, вертел головой. На сей раз знал, что это зов его воображения. Давным-давно, у водопада, она кричала «Эй!» Но не ему, а сопернику. Мыслимо ли это вспоминать, когда ум за разум заскакивает от обиды и любви. «Эй!» Вышел на площадку, заскулил от ужаса, подставил руку под тяжелые потоки водопада.

«Эй!»

Расправил руки, прыгнул пучину.

Начал погружаться в глубину, неистово забил руками, всплыл. Вода больно била по голове. Тяжелыми гребками он вырулил на ровную площадку озера.

Какая усталость после такого потрясения! Дрожащий Роман выскочил из воды, неверными пальцами стянул мокрые брюки, рубашку, упал навзничь на мягкую траву. Уставился на озеро в распадке между холмами, среди густого ельника.

«Эй..!»

Прочь, прочь, прочь!

Роман лежал на траве и смотрел, как рушится вода, уже много лет… как тогда, когда он увидел их вдвоем под красивейшей тканью воды. Этот водопад был точной копией того, который разлучил их навеки. Это было необыкновенное ложе, сотканное из пенного пуха, достойное только королевы. Водопад пел, восхвалял, благословлял. Смотреть на это было тяжело, но он смотрел.

Глава 36

Семья

Время поджимало. Немного успокоившись, Роман отправился в путь по длинному мрачному коридору. По дороге представилась возможность отдать мелкие приказы слугам. Не успел он дойти до конца прохода, как вдруг дверь слева сама собой отворилась и навстречу ему вышли Королева Маргарита с шестилетней Алсу. На Королеве было розовое платье из шелка, бриллиантовое колье и диадема. Все необыкновенно ей шло. Алсу — с бантиками, в сарафане. Дочь шла чуть в стороне от Королевы, опасаясь наступить на шлейф.

Руки Алсу разлетелись, как крылья птицы, и ласково обняли Романа.

— Па! Как ты? Мы с мамой соскучились.

— Выходит, вы меня любите? — вздохнул Роман, ткнулся губами в щеку Королевы.

Королева смутилась и поправила волосы. В ее программе было заложено пятьдесят движений «поправки волос», — это было тридцать седьмым. Эмоций смущения — двадцать восемь. Капризные губы — тридцать два…Улыбка — сто шесть.

Неделю назад программисты добавили еще двенадцать изменений.

Вообще, новая перезагрузка принесла Роману много сюрпризов. Вчера Королева по-королевски, со всей дури ухнула дорогущий сервиз. Оттолкнула с силой, вроде как в шутку. Однако…

Андроид «шестилетняя Алсу» обладала большими способностями. Но и стоила гораздо дороже Королевы. На нее ушло целое состояние и шесть лет труда программистов. Оно, конечно, того стоило, «Алсу» практически не отличалась от настоящей. Имелся только один минус — настоящая Алсу выросла, а андроид Алсу вот уже восемь лет пребывала без изменений.

— Устал? — спросила Королева.

Как ему хотелось услышать настоящую заботу, наполненную любовью, страстью, откровенным переживанием. Те слова, которые произносила Королева, были пусты, безжизненны. Они жили где-то внутри её механизма и появлялись не от эмоций, а по прихоти программистов. Таких моментов предусмотрено было тысячи, и они были изучены Романом до умопомрачения. После слова «рада» — легкий реверанс, кивок, правая рука вверх на двадцать один градус, уши должны просветиться розовым, якобы в нежном смущении. «Как вы себя чувствуете?» — вышло из недр груди Королевы, на самом деле, она лишь беззвучно открывала рот. И как Роман ни старался, никак не мог к этому привыкнуть. Он словно стоял на обрыве, а ветер уносил её слова в море.

— Хорошо, что сегодня ты не опоздал к завтраку, — вздохнула она, — так жалко тебя, дурашку, все работаешь и работаешь.

Роман рассмеялся, «дурашка» — слово старшей воспитательницы. Мысленно поблагодарил программистов; все не понимал, чего они пристают, пытаются вытянуть из него светлые воспоминания детства. С одной стороны, это приятно, с другой не очень, воспитка и любимая женщина — это все-таки разные вещи. Упс! Создания…Дураку ясно: вообще разные!

— Я просила накрыть на веранде орхидей. Окунемся в атмосферу изящества…

— Замолчи! — Банальностей не хотелось.

— Это грубо.

— Солнышко, как твои дела? — обернулся Роман к Алсу. Ему все время хотелось взять её на руки, приласкать. Но Алсу весила 426 килограмм, меньше, чем первоначальный вариант, но тоже не хило.

— Па. С мамой скучно. Можно я пойду в школу?

— Снова в первый класс? Не надоело?

— Мне надоело здесь.

«Тебе не может надоесть, — чуть не сказал Роман. — Блин, сейчас бы было столько визгу!»

— Почему твои руки стареют, а мои нет? — пытливо уставилась на Романа Алсу.

— Зачем тебе?

— А вчера Инесса Львовна чавкала за обедом. Зачем?

— Ее бы и спросила, — удивился Роман.

— Сказала, что задавать такие вопросы неприлично. Па, что такое «неприлично»? Инесса Львовна так аппетитно чавкала, что я тоже научилась. Только не понимаю зачем? — и Алсу громко зачавкала, показывая, какая она замечательная ученица.

— Прекрати, — потребовал Роман. — Лучше сыграй что-нибудь на рояли.

— Опять! — вытянулось лицо Алсу. — Я уже отбарабанила тебе всего Бетховена, Моцарта…

Роман поднял руку, останавливая Алсу. Этот список до утра.

— …композиторов не осталось, — подвела итог Алсу и вдруг предложила. — Хочешь, я тебе свою композицию за-ба-ба-ха-ю, сыграю, воспроизведу, придумаю…?

— Не надо! — вздрогнул Роман и подумал, какое в следующий раз даст задание программистам. Пусть научат Алсу превосходно складывать мелодию. Надо подобрать список предпочтений.

— Я пригласила Большой театр, — встряла Королева. — Надо только уточнить, какой спектакль.

— Не хочу Большой театр! — Роман чуть не подавился кофе.

— А какой? Метрополитен-опера? Три раза в этом году были. Ты только скажи, они сию секунду тут будут. Из Чехии, Австралии каждую неделю звонят.

— Не надо балета!

— Предлагают Щелкунчика, Баядерку, Летучую мышь, — словно не слыша Романа, продолжила Королева.

— Летучая мышь — оперетта! — возразила Алсу.

— Ох! Простите. Конечно же, Лебединое озеро.

Оба-на! — удивился Роман. — Королеву научили ошибаться. Это круто. Честно говоря, безупречная правильность обрыдла.

— Я тебе подготовила костюм.

Тут же подъехала тележка. На её площадке стоял красавец с напомаженными волосами в обтягивающей фигуру синей форме, на фоне которой выделялась белая портупея с большим черным пистолетом. На голове — стильная фуражка с высокой тульей, на которой сверкал серебристый факел доблести, на ногах — лаковые штиблеты.

— Итальянский карабинер, — предупреждая вопрос Романа, пояснила Алсу.

— Я вам что, клоун?

— Хороший вариант! — задумалась Алсу, — очень большое поле для фантазий.

— Фиг с вами, я в тренажерку.

— Я с тобой? — захлопала глазами Королева.

— Тебе надо?

— У меня нет на это ответа, — искренне призналась Королева.

— Тебе не надо. Я тебе уже говорил. Ты идеальна до скуки.

— Андроид 246, вам надо меняться, — механическим голосом произнесла Алсу, обращаясь к Королеве, и рассмеялась.

«Шутка 1422. — быстро вскочил со стола Роман. Это было жутко».