Алсу и озеро Нети

Глава 22–24. Сенсация

— Хочешь сенсацию? — прикинулся дурачком Росомаха.

Сработало!

Журналист подорвался как миленький.

— Где?

— Там, на берегу! Герой! Спас девицу.

— И где она? — Журналист почуял подвох.

— Сбежала. Медлишь, братан. — Росомаха сделал серьезное лицо. — Рви когти!

Роб посмотрел на пальцы, болезненно сжал кулачки.

— Нафига? Не буду.

— Ну ты и перец! — расхохотался Росомаха. — Беги отсюда. Туда!

И Роб побежал. Еще как побежал. А как же! За сенсацией хоть в ад.

Раньше у Роба Кладоискателя дела шли неважно. Он служил в местной газете, писал про протекающую сантехнику, разбитые лампочки в подъездах, вяло ругал ЖКХ, верил в светлое будущее. А пришел интернет и понеслось-поехало. Журналист вдруг стал популярным блогером, острым на зубок, скорым на перо. Благодаря деловым поездкам, исколесил полмира, обзавелся связями. Правда, на мировоззрение это никак не повлияло: всех ненавидел, презирал: все плохо тут, хорошо — там.

— Да нет здесь ничего, — топтался на верхотуре журналист. Он высвечивал темноту сотовым телефоном и хныкал на весь мир. — Черт, я кажется ногу подвернул. Почему тут песок? Почему нет тротуаров…а змеи тут есть…? Ой! Мне в кроссовку камешек попал… руку дай! Дай, говорю, руку…Пошли отсюда, я бы уже дома, настучал бы пару алок.

В том, что Кладоискатель такой нытик, есть свои плюсы, можно с уверенностью звать босса.

— Вениамин Петрович, — позвал в темноту Росомаха.

— Я здесь, — раздалось откуда-то слева. — Сюда бегом.

По голосу слышно — напуган.

В этих местах Росомаха был тысячу раз, но почему-то сейчас в темноте все казалось незнакомым. Наверное, потому, что сегодня Росомаха обращал внимание на какие-то странные вещи, которых раньше не замечал.

Они спустились к берегу.

— Давай! Вставай! Поднимайся! — раздавалось в темноте.

— Чо разорался? — Росомаха локтем толкнул журналиста. Парень встрепенулся.

— Это не я!

— А кто?

— Понятий не имею. Может, босс. И вообще, где он?

Росомаха выругался. Эта голая девка свела его с ума, и он напрочь забыл о своих обязанностях.

— Вениамин Петрович! — стал звать в темноту.

— Сюда!

— Он, кажется, там, — бубнил Роб и уступил дорогу Росомахе. — Там что-то случилось. Его подстрелили? Я не пойду. Зачем мне чужие разборки.

Вениамин Петрович копошился в траве у кривой березы. Он стоял на коленях и что-то бурчал, охал, поскрипывал, словно ворочал тяжелые мешки.

Роб захихикал.

— Да он переел. Мучается?

Росомаха нахмурился. Он уже видел чужие ноги, безвольное тело, кровь. Ему жутко все это не понравилось. Быстро подскочил к боссу, громко выругался, когда в теле признал Костю. На лбу шишак. Аллилуйя! Кажется, дышит. Быстро подхватил на руки, потащил к машине. Следом семенил Вениамин Петрович и как заведенный повторял: — Кто? Кто это сделала? … сын, кто это? … я его порву!

Роб уже вел прямой репортаж.

— Доброй ночи, дорогие мои подписчики. Если вы не спите, значит, не пропустите сенсацию. Я веду прямой репортаж из поселка Крувазье…

— Заткнись! — приказал Вениамин Петрович.

— …сейчас продолжается спасение сына предпринимателя…

— Заткнись!

— Мне запрещают вести репортаж, тем самым нарушая нормы свободы слова…буквально несколько минут назад Костя Сидоров, спасая девушку, упал с этого моста. Пока нам подробности неизвестны, что и как…

— Козел! — выругался Вениамин Петрович, приказал Росомахе «догнать». Осознав, что с потерпевшим на руках несподручно, тронулся сам.

Журналист прытко ускользнул на безопасное расстояние и стал фотать оттуда. Пару кадров метнул в ФБ, ВК.

Росомаха показал кулак.

— Мне угрожают! — радостно заорал Роб и заметил, как заиграл счетчик. Уже полторы сотни просмотров. К утру добавится пара тысяч подписчиков. — «Заранее миль пардон». — Привычно выдал слоган: «Не забудь подписаться на автора. Это очень важно автору. По количеству ваших лайков и сердечек автор понимает, что работает не зря!» Кто сказал, что в провинции скучная жизнь? Еще ого-го какая щедрая на эмоции.

Правда, от Вени можно получить по балде. Но не факт. Чо зря волну гнать. Волна приносит и уносит. Уносит грязь и приносит волшебные кувшины. После такой шумихи можно и в депутаты податься. Сын — герой. Еще бы девку разыскать! Тогда точно слава и почет. Прайс рекламы скакнет. Недели на две шумихи. Ай да Роб! Ай да голова!

Роб подавил зевок, зафиксировал, как Росомаха положил Костю на землю, метнулся в машину за аптечкой. Всадил Косте два укола, наложил повязки на лоб, колено. Роб убавил в наушниках звук, громкий рэп глушил проклятия Вениамина Петровича. Впервые видел его таким нервным. Хорошие получились кадры, рожа как у буйвола, вся в пятнах, еще, наверное, рога повылазили, но в свете фар не видно.

После уколов Костя оклемался, краем глаза уставился на отца.

— Кто это сделал? — в сотый раз спросил Вениамин Петрович.

— Русалка, — как-то неуверенно произнес Костя и закрыл глаза. Услышал, как отец с Росомахой активно что-то обсуждали. Росомаха отвечал на приказы босса «хорошо», «сделаю», «понял». Обычные слова, но сегодня Костю накрыло чувство досады. Он не хотел, чтобы девушке, которая его спасла, причинили боль. Хотелось вскочить и броситься на ее защиту.

— Тут бегала одна голая и кричала, что ты ее спас. Это правда? — уточнил Росомаха.

— Не…не помню. Кажется, наоборот. Она меня. — Костя вспомнил ее гладкую кожу, тяжелые локоны, которые падали ему на лицо, красную пуговку груди!.. можно было, как младенцу, дотянуться губами. Стряхивая наваждение, Костя попытался подняться, в голове загудело. Схватился за виски. — Батя, — застонал. — Все хорошо. Я сам.

— Что сам? — напрягся Вениамин Петрович.

— Я сам не справился с мотоцикло-м-м-м… Ой-ё. Башку ломит! Наехал на кошку и …перевернулся.

— На кошку! — одновременно переспросили втроем. — Что за кошка?

— Тыгр! — пошутил Роб. Знал, что хозяин будет недоволен, и все равно не удержался.

— Не знаю, — простонал Костя. — Странная кошка, у нее хвост был заплетен в косичку.

Мужчины переглянулись.

— В травму? — уточнил Росомаха, уловив взгляд босса.

— Конечно. И быстро!

Глава 23

Алсу ищет заколку

Сны уморили злым предчувствием. Алсу снилось, что она бредет по берегу моря, а вокруг мельтешат чайки, а волны жестко подминают песок. Алсу одна. И только вдали на паруснике отец машет рукой. И уплывает, и уменьшается…

Проснулась в жарком поту. Сон распался.

Кошка дремала, уместившись на малюсеньком уголке кровати. Выглядела неважно, как комок изношенной дырявой шали.

— Как ты? — потянулась погладить.

Шмыгнула прочь, ощерилась.

— Глупо. Будто я виновата, что вы устроили мордобой.

Кошка неохотно вернулась на кровать, потерлась спиной об руку Алсу. Косичка хвоста нежно запульсировала.

— Да не обижаюсь я, — хохотнула Алсу. — Еще секунда и встану. Скоро рассвет, как раз успеем на площадь к первым лучам солнца. Обязательно найдем твое кандзаши. И вся магия вернется тебе. И ты вновь будешь моим верным воином Янотаки. Я уже по тебе скучаю.

— Быстрее, быстрее, — мурчал Янотаки и в нетерпении еле-еле ковыляя от кровати до двери и обратно.

Алсу наскоро помылась, позавтракала, открыла рюкзак:

— Прыгай!

— Мяу! (Нет!)

— Тогда побежишь сам.

— Мур (Не могу. Лапам больно)

— Тогда в рюкзак.

Затянула шнурок, но так, чтобы не придушить кошку. Не удержалась, чмокнула в нос и получила негодующий взгляд.

Алсу бежала к поселку, рюкзак колотил по спине.

Пришкольная площадь была пуста. Сколько у нас времени? Полчаса от силы.

— Тебе низы, мне верхи, — приказала Алсу и принялась вытряхивать кошку из рюкзака. — Если найдешь первым, сразу ори. Нам ни к чему лишние свидетели.

В поисках излазили все кусты, ямы, вытряхнули школьный мусорный бак, обошли постройки, заглянули под каждую травинку, в каждый цветочек, обшарили все потаенные места. Кошка даже взобралась на самый высокий тополь. Вскоре поняли, что кандзаши не просто потерялась, она исчезла.

— И что толку. Рано встали. Все обыскали, — сокрушалась Алсу. — Есть какой-нибудь выход?

— Мур (Год).

— Не поняла.

— Мяу. (Через год кандзаши восстановятся и я вновь стану Янотаки).

— Год! Но ты мне нужен сейчас! Елы-палы, помощник называется. — Алсу окончательно расстроилась. Усевшись на траву рядом с Янотаки, думала, что делать. И ничего не могла придумать.

— Я сейчас на занятия, а потом домой, все расскажем Королеве.

Глаза у кошки стали влажными.

— Мяу (Это не я плачу, это она), — хорохорился Янотаки, но видно было, что ему тоже не сладко. Подумать только, вдруг он никогда не будет снова воином? Бедный Янотаки, как же он теперь без мечей, побед! Только и осталось — охотиться за мышами.

— Могу взять тебя с собой. — Алсу открыла рюкзак.

— Мир-мур-мяю! (Здесь подожду, поищу!).

Алсу поднялась на третий этаж и пулей влетела в кабинет. Увидев собравшихся, затормозила. Класс переполнен. За партами притихшие одноклассники, а перед ними, вдоль доски выстроились практически все учителя школы.

«Прикольно! — подумала Алсу. — Так боялась быть незаметной, а в итоге пришла как на подиум!»

А где класснуха? У окна, как мышь в пустом холодильнике!

— Можно? — тихо произнесла Алсу, и жалобно взглянула на учительницу.

Учительница повела бровью «заходи!».

По кабинету пробежал странный шепоток, и Алсу показалось, что все взгляды устремлены только на нее. Поплелась к своему месту. Следом зашел директор.

— Можно?

— Конечно-конечно! — Учительница выдвинула из-за парты стул и поставила около себя, постучала по сиденью, приглашая директора присесть. — Вот ваше место, пожалуйста!

— Я постою, — отказался директор.

Алсу решила, будет что-то вроде лекции. «Нельзя нарушать правила дорожного движения. Берегите лес. Детям спички не игрушка… ну или похлеще чего-нибудь… Готовьте мозги, малолетние придурки!».

— Можем начинать? — улыбнулась учительница директору.

— Разумеется, — кивнул он. — Мы здесь все для праздника.

Алсу бочком протиснулась к своему столу.

— Привет, — буркнула Лене и бросила рюкзак на пол. Лена быстро и как-то затравленно подняла на нее глаза, а затем тут же их опустила и уставилась в раскрытый учебник.

Чуя подвох, Алсу протерла рукой стул — сухо и пусто.

Плюхнулась и огляделась. Ясно, что весь класс заинтригован. Хорошо, что опоздала совсем немного и не успела ничего пропустить. Думала, только учителя, но есть и чужие. Вон того мужичка в желтом клетчатом пиджаке она уже видела. Кажется, Евгений Александрович Лук.

— Ну-с, кто начнет? — проговорила учительница.

— А остальных ждать не будем? — спросил директор.

— Подтянутся, — лениво бросил в желтом пиджачке.

— Как скажете.

Алсу подперла рукой щеку, приготовившись слушать.

Из толпы гостей вышел глава поселка. Теперь Алсу могла как следует рассмотреть каждую клеточку его пиджака.

— Кто из вас Костя Сидоров?

Странно, зачем главе Сидоров? Алсу осторожно завертела головой, высматривая одноклассника. Не видно.

— А че я. Это не я! — стал отказываться он.

Ага, вот ты где! Ого! на лбу шишак, заклеен полосками пластыря, напоминает молнию!

— Это Бесфамильная. — Показал Сидоров на Алсу пальцем.

Все присутствующие уставились на Алсу.

— Встаньте! — приказал кто-то.

— Мм, ну ладно, — немного опешила Алсу, поднялась.

— Сидоров, хватит паясничать. Вам говорят, встаньте!

Алсу вновь плюхнулась на стул и почувствовала что-то мягкое и мокрое. И звук при этом в непривычно тихом классе раздался какой-то странный, чмокающий… Покедова платью. … Теперь придется ходить на уроки с мокрым пятном на попе.

По классу поползли противные смешки. Продолжила с невозмутимым видом сидеть на мокрой тряпке. Глянула на Лену. Тут к гадалке не ходи… эту пакость сотворила она.

— Ну ты и гадина, Леночка. — негромко сказала Алсу и тут же вздрогнула. Увидела, как Лена нервно крутила в руках кандзаши, словно приготовилась защищаться.

— Ты где это взяла? — заорала Алсу. Дёрнулась отобрать.

— Бесфамильная, — учительница постучала карандашом по столу.

— Грабли убрала! — пискнула Лена, выставила локоть.

— Бесфамильная? Второе предупреждение.

— Простите! — Подскочила.

— Садись!

Вновь обернулась к Лене, но кандзаши уже пропало.

Дверь с шумом распахнулась, и в кабинет быстрым шагом вошел Роб Кладоискатель.

— Сидоров! — театральным шепотом начал он. — Ангел мой! Как же так? Как ты сподобился, дитя мое?

Алсу казалось, сейчас он подбежит к Сидорову и с силой встряхнет за плечи, обнимет, троекратно расцелует.

— Ты почему такое сотворил? Тебе даже центральную полосу выделили! — накинулся он на Сидорова. Потом осекся, сердито посмотрел на класс и прогремел на весь кабинет. — Почему вы сидите? Вставайте, будем делать общее фото с героем.

Роб взял Сидорова за локоть и буквально вытянул из-за парты.

— А вы не подскажете, ангел мой, как вас угораздило? Мне еще статью про вас писать!

Журналист вновь двинул по классу.

— Давайте, давайте, не стесняемся, выходим к доске. — Дошел до Алсу, ужаснулся виду и направил весь свой гнев на нее. — А ты чего расселась? Встала и пошла!

Алсу одурела от происходящего. Он схватил ее за руку и потащил вдоль прохода к доске в толпу гостей.

Поперлась за ним, сзади накатывала волна смеха. Гости не понимали, стояли притихшие, поочередно поглядывая друг на друга. Они не видели того, что видел класс. А это было мокрое пятно на платье Алсу.

— Стой здесь! — приказал Роб и придвинул к ней Сидорова. — Ангел мой, веселее улыбочку. — И уже всем гостям гаркнул, словно непослушной своре, хотя и без его ора все стояли по стойке смирно.

— А вы чего сидите? Все к доске.

Поднялись только двое.

— Сейчас всем будет два, — пообещал журналист, чем вызвал откровенный ржач класса.

— Понятно. Не боимся, значит. Обещаю, ночь потрачу, но каждому такой коммент закатаю.

Шустро потянулись к доске.

— Вот и ладненько. Все сгруппировались. Улыбочку. На центральную полосу газеты.

Алсу стала настойчиво поправлять выбившуюся прядь.

— Хватит! — заорал Роб, щелкая фотоаппаратом.

Присела.

— Встала!

Отвернулась.

— Смотри сюда!

Прикрылась локтем.

— Пальцы обломаю!

Отвали! Выскочила не только из группы, но и из класса.

Глава 24

Воспоминания

— Янотаки, ты где? — шарилась Алсу по кустам.

Кошка неподвижно сидела около березы — злая и молчаливая.

— Янотаки, ну чего ты? Как не родной. Зову тебя, зову.

— Мур (я ничего не нашел), — пожаловался.

— Зато я нашла! Кандзаши у Лены, — хотела добавить у «моей подруги», но сдержалась.

Кошка аж подпрыгнула.

— Давай ее сюда.

— Я же говорю — у Лены.

— Лену давай! — Кошка завальсировала, закружила.

— Сейчас уроки. Выйдет, поговорим.

— Я лопну от нетерпения. — И вдруг кошка замерла, припала к земле. — Ммур-мяу (Прячься — Пронькин)!

Алсу обернулась.

Пронькин шел к школе и с кем-то разговаривал по телефону.

Откуда только взялся? Ходит и ходит. Прохода не дает. Со всем поселком перезнакомился, все семейные альбомы перетряхнул. Самое удивительное, люди охотно контачили, рассказывали. Чего не было, допридумывали. Продавщице так голову задурил, что она уже и фату купила. Показала вчера Алсу. Фата, конечно, прикольная, а Пронькин дрянь. Остап Бендер недоделанный — вцепился в Алсу, как в стул с драгоценностями.

От греха подальше откочевала в лес. Под ногами шуршала тонкая остролистая трава, шатры лопухов. Над головой активизировались комары, — а не пора ли вам баиньки, оголтелые вы мои, — смахнула со щеки наиболее наглого и голодного.

— В общем, жду тебя у школы, — сказал Пронькин в трубку и уставился на дверь школы.

Дверь отворилась, и на крыльце появился Сидоров.

— Ты звонил?

— Поговорить надо, — радушно улыбнулся Пронькин и попытался обнять Сидорова за плечи. Тот презрительно отмахнулся.

Алсу смутно представляла, что их может связывать…

Пронькин стал что-то говорить Сидорову.

Сколько Алсу ни прислушивалась, ничего не поняла. Ничего не слышно, но все видно.

Пронькин показывал фотографию Алсу.

Сидоров кивнул, повел к мосту.

Это подстегнуло Алсу двинуться следом. Кошка пристроилась рядом.

— Куда? — оглянулась Алсу. — Карауль Лену. Башкой отвечаешь…

Они стояли на мосту вдвоем. Костя водил перед собой руками, будто колдовал или что-то щупал. Со стороны это выглядело жутковато. Вроде не дурак и не должен так себя вести, хотя… если, конечно, вчера башкой треснулся, то все может быть.

Пронькин внимательно слушал, возможно, задавал вопросы.

Сидоров вдруг рванул с места, заскользил с кручи. Спускаясь, он её вспоминал, видел явственно, в подробностях: волосы, запах, тепло. Тело отзывалось юношеским желанием. Нелепость ситуации достигла таких размеров, что земной шар по сравнению с ней казался пылинкой.

Пронькин шел следом с таким взволнованным видом, будто отыскал клад. Через пять минут они присели на том месте, куда Алсу вытащила Сидорова из воды.

— Да, очень похожа, — кивал Сидоров, рассматривая фотографию. Только старше. Примерно моего возраста.

— Так и должно быть. А как ты думаешь, откуда она взялась?

— Понятия не имею. У нас в поселке таких нет. Я бы заметил. Мимо меня такая телочка не проскочила бы.

— Видимо, проскочила, — усмехнулся Проньким.

— Может, она Русалка?

— Какая Русалка?

— Сказочная.

— Балда! Ты сам-то в это веришь?

— Не, брякнул просто. Но было бы клево, если б меня спасла Русалка.

— Окстись, принц недоделанный, — хлопнул Пронькин Сидорова по плечу. — Может, ее кто еще видел? Ну чтобы точно. Не мираж там всякий. Похмельный бред.

— Так Парфенон тоже углядел, утром балакал. Ползала, говорит, вчера по площади, будто чего-то искала.

— А случайно не собаку или волка..?

— Ты чего докопался? — вдруг напрягся Сидоров. — Собака, волк! Тоже башкой треснулся? Не было ни собаки, ни волка. А вот кошка была. Точно! Черная. Я ж через нее и кувыркнулся.

— Отлично! И последний вопрос. Помнишь её хвост? С косичкой?

— Иди нафик, — отмахнулся Сидоров и быстро зашагал к школе.

Костя был уверен, что про косичку лучше молчать. Вчера из-за нее чуть в дурку не загремел.

— Ну вот пазл и сошелся, — усмехнулся Пронькин. Теперь точно можно докладывать шефу.