Алсу и озеро Нети

Глава 7–9. Студент

— Напугала меня, — увидев мать, охнула Алсу. — Ты как здесь?

— Через заднюю дверь, огородами. Я видела, как ты подошла к машине. Сначала не поняла зачем, а потом догадалась. Фотографию нашла?

— Нет. Наверное, с собой носит.

— Ты постой на шухере… — вспомнила Королева слово из своей студенческой молодости.

— Чего?

— Ну, смотри, чтобы Пронькин не появился, — пояснила Королева.

— Ваше Величество… — Алсу покачала головой.

Госпожа Маргарита одернула рубашку, глубоко вздохнула и полезла в кабину, словно пошла на штурм вражеской крепости. Наконец, она вынырнула, держа в руках три фото.

— Это как? — удивилась Алсу. — Где нашла?

— Под сиденьем, в кармашке двери, одну в этой штуке наверху, не знаю, как называется, ну, ее опускают, когда солнце лепит в глаза.

— Антиблик, — подсказала Алсу.

— Это действительно ты. Похоже, что действительно Студент активизировался и подобрался совсем близко.

— Какой студент?

— Папин друг. Ну тот, о котором я тебе рассказывала.

— Ты никогда не называла его Студентом. А имя есть у него?

— Роман Николаевич Кочерга, — задумчиво произнесла Королева, и от отвращения передернула плечами. — Чует мое сердце, эти фотографии не последние. Надо обшарить самого Пронькина… Не делай такие страшные глаза. Ведь он без зазрения совести залез в наш дом.

— Там мои платья, косметика, — вдруг испугалась Алсу.

— Что такого? У любой женщины должна быть тонна косметики, — пошутила Королева.

— Я не понимаю, почему ты это позволяешь?

— Пусть удовлетворит свое любопытство. Может, это его остановит.

— Уверена?

— Нет, конечно. Еще несколько часов назад я была счастлива, — честно призналась Королева. — Любое хамство всегда неожиданно. Подлец твой Пронькин.

— Не мой.

— Оговорилась. Работает профессионально. Пусть поищет, есть шанс, что успокоится и забудет о нас.

— Не могу в это поверить. В нашем доме чужой человек, а мы тут из кустиков наблюдаем. — Горький ком разочарования встал у Алсу в горле.

— Я тоже с трудом сдерживаюсь, чтобы не вызвать Янотаки. Но ради дочери и страны я буду сильной. Мы справимся.

— Ого, пафос. Старо как мир.

— Честно говоря, еще пять минут, и я не сдержусь. — Королева глубже завернулась в кардиган. — Уму непостижимо.

Быстро стемнело. Вечерняя тьма окутала так плотно, что и не разберёшь, что творится в доме. Впрочем, когда они подобрались ближе, в сумраке проступили силуэты колодца, яблонь.

В доме загрохотала разбитая посуда. Королева осуждающе покачала головой.

— Надо же! Как-то совсем он неаккуратно.

— Ничего не боится, — сквозь зубы процедила Алсу. — Как у себя дома.

— Смотри, он, кажется, пошел в баню.

— Может сделаем все по-тихому. Запрем, лишим памяти, перевезем.

— Да я тоже об этом думала. Но если он от Студента, то все зря. Кульбит с Пронькиным вызовет вопросы. Студент сосредоточится именно на нашем районе и пришлет вместо одного — десятки Пронькиных.

— Ты так говоришь, будто ваш Студент владыка мира.

— Владыка не владыка, но силы, похоже, накопил. Подобрался совсем близко, и, если его не остановить сейчас, быть беде.

— Да что за Студент такой, что вы боитесь его всей толпой?

— Говорили уже об этом.

— Раньше я вообще не понимала тебя. Не прислушивалась. Теперь, кажется, все изменилось.

Скрипнула дверь. Где-то мяукнула кошка, заголосили куры.

— Тише, не кричи, — попросила Королева. — Надо завести собаку.

— Отлично! — оживилась Алсу. — Бишон фризе, русского тоя?

— Овчарку, чтобы дом охраняла.

Прислушались. Вроде тихо. В бане, как набат, загремело упавшее ведро. В окошке вспыхнул свет фонарика.

— Все это, Студент, Пронькин — это плата за любовь, — продолжила Королева. — Для меня любовь оказалась сущим наказанием. Выяснилось, что я ничего не знаю о любви. Все было впервой. Я проходила стажировку в институте геологии, а если точнее, «поиски и съемка месторождений полезных ископаемых и геологическое картирование»… часто данная специализация звучит как «поиски и разведка МПИ».

— Ничего не поняла, — честно призналась Алсу.

— Не важно. — прошептала Королева. — Виноват случай, который перевернул мою жизнь. Такой опыт за деньги не купишь. Нас отправили на сопку «Крин». Не буду рассказывать, как мы добрались, как я страдала из-за комаров, сырой земли, на которой приходилось спать, первого снега. В том походе в меня влюбились два парня. Твой отец и один студент.

И мать замолчала. По ее сияющему лицу, загадочной улыбке, было понятно, что она погрузилась в какие-то сокровенные воспоминания.

— Я влю-би-лась!

Королева томно прикрыла глаза, потянулась, немного помолчала, словно решала, откровенничать до конца или нет. Алсу опешила, она не готова была увидеть мать в таком одухотворенном состоянии.

— Человек моей мечты. Во сне такого не увидишь. Даблиду (Прелесть)!

— Даблиду?! — фыркнула Алсу. — Ну вы, Ваше Величество, и сказанули.

— Настоящая прелесть, а не мужик. Рост, плечи, пресс. Крас-савец! К тому же, в меня влюбленный. Мы сбежали с ним к водопаду. Он стоял под ледяной струей, и я сквозь водную пелену видела все. Почти теряла сознание от восхищения. Я подошла к нему, встала рядом, а он такой горячий. Понимаешь? Меня изнутри обожгло. И вдруг темнота, страх, что потеряю, не увижу. Обняла я его за шею…

— Постой! А как же душа? — напомнила Алсу. — Ты всегда говорила, зри в душу.

— Красивое тело ну никак не мешает душе быть красивой. Вот тут все совпало. Прямо колдовство неописуемое. Чего-то я разволновалась. Если коротко, мы на стрелах Рости (Амура) взмыли к небесам. И все было волшебно и бесподобно, если бы не одно но. Тот второй юноша, который был в меня влюблен, такой скандал устроил, разбушевался на всю тайгу.

— Кто? — Не сразу переключилась Алсу от розовой картинки.

— Я же, говорю, Студент — наш с папой друг. Я даже в голову не могла взять, что он все решил за нас троих. Папу в отстой, а меня в загс. Я естественно стала отказываться, а он уперся, — «Ты моя! — Если не выйдешь замуж за меня, я убью его». — Странная реакция. Уже своим родителям сообщил, что мы приезжаем. Какая-то неловкая ситуация получилась. А потом пошло-поехало. Меня оскорбил, папу побил, в институте накатал жалобу, якобы мы припрятали какие-то важные образцы минералов. С трудом от него отвязалась. Веришь, не держу на него зла, он по-своему прав. Я бы, наверное, тоже с ума сошла, если бы наш папа полюбил другую.

— Папа, другую? — скептически фыркнула Алсу. — Да тебя можно уже любить за королевский титул.

— Ну что ты! — сжала пальчики Королева. — Я же скрывала свой титул. Хорошо получалось, пока не влюбилась. Я была настолько счастлива, что вдруг испугалась, если папа узнает кто я. Поэтому и ляпнула первое, что пришло в голову. Представила Янотаки своим отцом. Твой папа через два месяца пришел к нему свататься.

«Свататься» — загугнила Алсу в поисковике.

«Сватовство́ — свадебный обряд, заключающийся в предложении женихом руки и сердца девушке при её родителях».

— Офигеть. Атавизм какой-то. Он что, новые отрастил?

— Люди не приктонят (регенерируют).

— Как же так?

— Бог мой, Алсу. Какой же ты ребенок. Тебе еще учиться и учиться. Предложение руки и сердца — это не буквальное действие, не жертва, это такой образ, обряд. Якобы я навеки Ваш.

— Здесь на земле значение многих слов расходятся с делом, — пожала плечами Алсу.

Королева склонилась над дочкой, обняла, поцеловала. Лицо Алсу вытянулось, в глазах блеснули искорки. Сердце предательски сжалось. Потянулась чмокнуть мать в ответ и вдруг совсем рядом захлопала грязь.

Послышалась ругань. Похоже, Пронькин куда-то провалился. Куда? Хоть и осень, но на дворе должно быть сухо. Хотя, если вляпался, это справедливо. Нечего шастать по чужим дворам без приглашения.

Ася осторожно потянулась на шум. Мать схватила за руку — «останься».

Алсу пробежала несколько шагов, около машины вильнула в сторону.

Вскоре, ругаясь и отряхиваясь, появился Пронькин. Ух и воняло от него! Аж глаза слезились.

Послышался звук открываемой двери. Хлопнуло. Машина завелась и укатила в ночь.

Глава 8

Побег

Вещи были разбросаны по всему дому. Этот гость даже не скрывал своего присутствия. Наверное, мерзко смеялся, когда копался в их белье. Неужели все так серьезно?

Королева устало села на стул, смежила веки. Почувствовала себя откровенной рухлядью, а это в пересчете на земные всего тридцать восемь лет, хоть стой, хоть падай.

Алсу возилась по дому, поднимала, убирала, рассовывала по местам. Принялась подметать осколки трехлитровой банки из-под молока. Молоко разбрызгалось по стенам, скатерти, шторам, белыми островками скопилось в углублениях половых досок. Значит, утром каша будет на воде. Но эта проблема — ничто.

— Сегодня слишком длинный день, — пожаловалась Королева.

— Банальная усталость.

— Голова болит, словно кратанули (сквозь голову прошла стрела навылет).

Алсу стала ссыпать осколки в ведро. Королева вздрогнула и поняла, как сильно напугана. Надо что-то решать. Кардинально.

Отпила чай, задумчиво глянула в окно.

— Алсу, я тут подумала, а не переехать ли нам в другой город?

Как и ожидала, Алсу удивилась, а потом взвилась.

— Что? Опять? Сколько можно? Осталось совсем чуть-чуть. — А почему ты вдруг решила?

— Предчувствие не обманывает. Ну, ты понимаешь?

— Не понимаю. Если из-за газелиста, то забудь. Ты же сама говорила, если ничего не найдет — успокоится. Отчитается твоему Студенту, все мол, лажа, ну то есть фигня, о-о-о, ну то есть ложная тревога, напрасные хлопоты. Неужели обязательно каждый раз бежать?

В груди у Королевы с пугающей скоростью образовалась пустота. К этому примешалось что-то похожее на панику.

— Прости, дочь. Но я пока не придумала ничего лучшего.

Страх — это серьезно. Для Королевы, тем более. О том, что беда грозит ей, она не волновалась. Но вот справится ли дочь? От этого страха сердце было не на месте. Сделав большой глоток чая, попыталась выровнять дыхание. Не хватало еще напугать дочь, которая и без того косится в ее сторону.

— Ну не будем же мы биться с ним на мечах. Глупо. А магию использовать не можем. В нашем распоряжении только пара пассажей: забвение и фейерверк.

«Плевать, пусть мать обижается, думает, что хочет, но она не тронется».

Из-под стола появилась маленькая серая мышка. Учуяла молоко.

«Хоть кому-то счастье» — улыбнулась Алсу и громко заявила:

— Я не поеду.

— Хватит! — хлопнула мать рукой по столу.

Мышь юркнула под стол. Алсу сжала кулаки.

— Прошу, — уже тише произнесла Королева. — Я уже устала повторять одно и то же. Иди и собирай вещи!

Что получается? Что они снова строили воздушные замки. Осталось чуть-чуть. Да уж! Совсем чуть-чуть… в этой богом забытой дыре, где год идет за три! Как же все несправедливо. У Алсу были собственные планы за жизнь. А тут приволокся какой-то Павел Пронькин и все? Снова бежать в глубочайшую провинцию, где скорее всего нет даже такого заброшенного дома, только подпол, подземелье. Зачем нам туда тащиться?

Вновь появилась мышка, но к молоку не торопилась. Осторожно шевелила усиками. Алсу сравнила себя с ней, и поняла, что они с матерью трусливее ее. Неужели не справятся?

— Конечно, зачем меня слушать, когда можно просто приказать, — Алсу, кончиком кроссовки, подтолкнула мышку к молоку. — Зачем вообще ты из меня растишь королевишну, если сама стала бегать от проблем. Ваше Величество, это скверный пример для Моего Высочества.

Королева не нашлась, что на это ответить. На миг в ее глазах проскочило воспоминание: розовые заколки, разбитые коленки. Появилось желание обнять дочь, порадоваться ее твердости духа. Неужели получилось, и дочь растет воином, достойным трона. Вместо этого Королева встала, достала с полки пакетик с заваркой.

Мышка наелась молока и теперь смотрела на людей, словно чего-то ждала.

Алсу положила перед мышкой кусочек сыра с красной плесенью. Мышка понюхала — отказалась, а хлеб утащила в норку.

— И все-таки я настаиваю, — продолжила мать.

Как же все бесит! У Алсу свой план…

Как мать может с такой легкостью перечеркивать будущее, мечты, планы? Откинуть друзей и отношения, словно мусор? Хотя… с друзьями и отношениями Алсу явно погорячилась.

Вряд ли есть смысл цепляться за лучшую подругу Лену Шеину, которая скорее дружит с Алсу от безысходности. Лена под обстрелом на втором месте, после Алсу. А вместе они только приумножают негатив класса.

Может, действительно свалить? Наверняка где-то есть нормальное учебное заведение, где можно спокойно грызть гранит науки, а не гравировать зубами свое имя на могильной плите.

Присев на край кровати, Алсу посмотрела на чемодан, что распахнул пасть, в каком-то смысле голодную, но не совсем — на дне чемодана сидела серая мышь и не мигая смотрела на Алсу черными пуговками глаз. Мышка поскребла коготком по шелковой обшивке, — и показался он… Алсу вздрогнула…

Глава 9

Мышка с хвостиком косы

Алсу вздрогнула потому, что ей показался Пронькин. Вот именно «показался»! Поняла, что от усталости совсем шизанулась!

Да фиг с ним! Алсу уткнулась в подушку и сразу заснула.

Королева лежала без сна, вспоминая мужа. Это было прекрасно. Водопад. Вода струилась по его загорелой спине… первый поцелуй. И самая последняя мысль, посетившая ее перед сном, была очень разумной: даже если им придется здесь остаться, им совершенно нечего бояться. Госпожа Маргарита прекрасно знала, что они находятся под неусыпной защитой мужа, Янотаки и Акумуляров.

В какой-то степени госпожа Маргарита была права.

Янотаки был Ёкаем, потусторонним японским духом. Ёкай мог быть ужасным, опасным или доброжелательным, забавным, милым, иногда одновременно тем и другим. Янотаки всегда был добрым, госпожа Маргарита ни разу не видела его расстроенным или опасным. Янотаки от своих соплеменников отличался культом волос. Он сбривал затылочную часть, виски, а остальные волосы, отращённые до попы, укладывал на темени в огромную култышку — чонмаге. Когда Янотаки превращался в любое хвостатое животное, при обращении его култышка выправлялась в хлыст, стелилась вдоль спины и заканчивалась хвостом в виде косички.

Алсу спала, ровно посапывая, свесив ноги с кровати. За ней наблюдала мышка с хвостиком в виде косы. Она сидела неподвижно, как статуя и, не мигая прислушивалась к звукам. Пролетела муха. Поздновато для осени. В углу жаловался паук, на кухне под третьей половицей ругались короеды.

По неровному дыханию Алсу мышка поняла, что девочка скоро проснется, значит, пора. Стукнула хвостом об пол. Появилось облако с сотнями мерцающих звезд и искр, в какой-то миг блики собралось воедино и материализовались в воина.

Воин был одет в длинный коричневый халат с широкими прямоугольными рукавами, меховые тапки варадзи, широкие серые штаны. Смотрел внимательно, глаза черные с длинными черными ресницами и бровями. Длинная Коса самостоятельно поползла вверх, свернулась в култышку и замкнулась кандзаши.

Кандзаши — это две тонкие палочки, с одной стороны заостренные, с другой имели два кольца, инкрустированные драгоценными камнями, что очень напоминало изящные ножницы. В древние времена кандзаши вдевались в волосы в качестве талисмана, якобы отгоняли зло. Для Янотаки кандзаши служили оружием, талисманом, волшебством.

Алсу проснулась и радостно отреагировала.

— Янотаки! — закричала она и соскочила с кровати.

От ее радости у воина екнуло сердце. Все-таки он соскучился за этот год.

— Обнимашки? — Янотаки протянул руки.

Алсу вылупилась на Янотаки, она не очень поняла, что он имел в виду.

— Обниматься, говорю, будем? — повторил он и смутился. Вообще-то это не по статусу. Она Принцесса, его повелительница. Он уже пожалел, что дал непозволительную слабину.

— Да, конечно… — обняла за шею.

— Ты моя лапа, — ласково погладил он ее по голове, как котенка.

Этот жест почему-то развеселил Алсу.

— Я уже большая-пребольшая.

— Вижу.

— Янотаки, я хочу покататься на «американских горках».

— Что за чудо такое? — Воин стал рыться по карманам, словно «горки» лежали там.

— Давай, а…

— Как прикажите. Но ведь я не сталкивался, как говорит молодёжь, ни сном ни духом, ни в зуб ногой.

Алсу открыла комп и в поисковике задала «Американские горки».

— На дракона похоже, — улыбнулся воин железной громаде. — Зачем вам, госпожа, этот хлам? У вас же есть настоящие.

— Хочу эти. Все хвастаются. Ах! Круто! Жуть! Дух захватывает! Давай, а?

— Вообще-то я здесь по другому делу. Из-за фотографии.

— Конечно! Конечно! — вскинулась Алсу. — Давай покатаемся, а потом возьмемся за дело.

— Как прикажете. — Янотаки потянул дверь на себя.

— Т-с-с. Давай через окно, а то маму разбудим.

Они вышли на улицу. Янотаки вынул из култышки одну палочку кандзаши, кольца надел на указательный и средний палец и острием палочки принялся наматывать круги. С каждым витком он говорил волшебное слово: ахрибус, пронитобик, пролетаув… С каждым витком панорама местности менялась: сначала исчезли сосны, затем появилась ровная бетонная площадка, на ней металлические рогатины, объединённые рельсами. На седьмом витке к ним подъехала тележка «Американских горок».

— Пожалуйте, госпожа. — Янотаки притянул руку, помогая Алсу ступить в тележку.

— Офигеть! — взирала Алсу ввысь и вдаль.

— Простите, — не понял воин. — Вам нравится или нет? Это самые большие горки в мире.

Заиграла музыка, зажглись огоньки.

— Я одна не поеду.

В глазах Янотаки появилась тьма.

— Но госпожа. Мне не по статусу с вами. — Янотаки хитрил. Честно говоря, он искренне испугался этого железного монстра. Он не знал, как с ним общаться. Что делать? Управлять, пугать, вступать в бой? Если драться, то каким оружием?

— Ну Янотакушка, Коконакушка… — запричитала Алсу и применила все детские хитрости: сделала умильное лицо, поморгала, сжала на груди кулачки. Естественно, Янотаки растаял и сдался. Но уступал он только ей. Больше никакая сила не могла с ним совладать. Алсу была тем единственным ребенком во всей вселенной, ради которого Янотаки готов отдать не только жизнь, но даже прокатиться на этих чудовищных «горках».

Сели на мягкие сиденья, сверху легла фиксирующая дуга, где-то запел механизм, и тележка тронулась с места.

Банановый рулет, волна, крыло летучей мыши, бабочка…А-а-а!..О-о-о!.. каждый элемент горки сводил с ума. Ветер рвал волосы и щеки, наполнял тело холодной жутью. Их крутило и вертело, словно кто-то пытался вытряхнуть их внутренности из тел. Земля смешивалась с небом, горизонт сворачивался в спираль. А тележка неслась по рельсам как сумасшедшая. Она то взлетала к облакам, то кружила по спирали, в какой-то момент тележка полетела вниз…

— А-а-а, — закричали они и Алсу поняла, что сейчас произойдет что-то ужасное…